Креативы Старого Семёна

Борьба с низкопоклонством

Долго я не верил, что по-английски можно сказать глупость

Бродский – Довлатову

В молодости я часто замечал за собой некоторое, как это называл в свое время товарищ Сталин, низкопоклонство перед Западом. Например, когда случалось мне изредка увидеть на улице или в метро западных туристов, всегда смотрел на них и не мог понять: как же мы их сразу, моментально, отличаем от наших? Вроде и одежда такая же, и обувь. А ведь точно интуристы! Между прочим, эту загадку я так и не решил до сих пор.

Или заходил я магазин «Дружба», был такой на улице Горького, там продавали книги, изданные в социалистических странах. Не зная языков, ходил по залам, рассматривал книжки. Вот ведь умеют издавать! Немцы эти, венгры, чехи! И переплет, и бумага!

Но жизнь излечила меня от этой болезни. И было это так. Мы поехали в отпуск, в крохотный эстонский городок. Хожу, слушаю разговоры прохожих. Эстонская речь меня завораживала. Эти сдвоенные гласные! И согласные! Хотя ни одного слова я не понимал. Ну, почти. Однажды ко мне на улице подошел эстонец и стал что-то говорить. И услышав слово «суитсе», я дал ему сигарету. Дело в том, что в столовой, где мы обедали, висела табличка - в красном круге перечеркнутая сигарета и надпись «Суитсетаминне кеелетуд!» Видимо, «Курить воспрещается». Пригодилось.

Так вот, в нашей компании были две девушки-эстонки. И они все время читали одну и ту же книжку. Не популярного тогда в России Яана Кросса, и не классика эстонской литературы Тамсааре, а - я у них спрашивал - какой-то детектив. Но на эстонском языке. Читали девушки его по очереди, взахлеб. И однажды я взял эту книгу в руки. Рассматриваю. Хорошая бумага, на обложке нарисован какой-то бандит с пистолетом. Почему-то у автора русская фамилия. Потом прочитал и название. Не уверен, что воспроизвожу его правильно, но примерно так:

«Astrachanni vaksal».

А дело в том, что детективы я никогда не любил. Но так уж случилось, что этот самый «Астраханский вокзал» я прочел случайно. И он мне не понравился.

И низкопоклонство мое тут же куда-то пропало. Все люди как люди.