«Персефона». Дорога в ад 2

Глава 50 «Лазар» — «Персефона»

«Спасти» медика Дерен не успел. Когда пилот вышел в коридор, бедняга уже вылетел из соседней каюты словно ошпаренный.

Дерен посмотрел на спецбраслет. Связь между пилотами «Персефоны», что сразу после прибытия сильно сбоила, глушить перестали. И над каютой повисло два маячка: Рэмкин и, разумеется, Бо.

Заняли вместе одну каюту. Керпи…

«Лазар» вздрогнул и задышал, активируя маршевые двигатели. Приказ был получен, и путешествие к Земле продолжилось.

Теперь эспилер — так называли в Содружестве этот тип военных кораблей — не рыскал и не кидал энергию на двигатели в разнобой, имитируя сбои.

Экзоты перестали выпендриваться и выполняли команды импл-капитана Пайела как положено. Старт — значит, старт, а не почесался и повертелся, а потом решил сменить реактор основной запитки маршевых.

Экзоты смирились с тем, что командует тут имперец, капитан «Персефоны».

Кого только ему не приходилось за эту войну вот так подминать под себя. Аккуратно, иногда больно, но без травм, спешки и суеты.

Капитан Пайел, несмотря на относительную молодость, умел терпеть раздражение и выжидать, пока неслух не подставится сам. Словно бы чуял, когда пора дожимать очередного саботажника.

Он и на рожон вроде бы не лез, и хребта без причин не ломал. Если время было, давал подчинённым ощутить всю глубину собственного идиотизма. Если времени не было, то лучше было и не брыкаться.

Кэп — охотник, хищник, как и его друг и начальник, командующий объединённым Югом лендсгенерал Макловски, вырастивший «попаданца на Юг» на своём примере, своей железной рукой.

Хотя нет. Макловски, скорее, всё-таки вайшуг. Он не ждёт и не терпит. Открыл при нём не вовремя рот — закрыл, глотая зубы.

А капитан — похитрее будет. Хоть он и родом с планеты-фермы, животное из него вышло бы не хозяйственное, а вроде хайбора.

Затаился, подкараулил, прыгнул.

А потом вылизал со шкуры кровавые брызги и сидит улыбается: я, мол, вовсе тут ни при чём.

Но до крайности его лучше не доводить — загнанный в угол хайбор становится страшнее вайшуга.

Размышляя, Дерен подошёл к фонтанчику. Стал изучать антураж — где реальные камни, а где голограмма? На удивление все основные части фонтанчика-ручейка для питья оказались реальными, а голограмма добавляла лишь насекомых и крошечных птиц, вроде колибри.

Пилот, дёрнув плечом, сделал пару глотков воды. Хорошей, минерализованной и обогащённой кислородом, что на кораблях важно.

Появился Линнервальд.

Не заметив Дерена, прошёл в каюту Рэма и Бо.

Дерен зевнул и отправился к себе. Наконец-то получится спокойно поспать.

За Рэма он не беспокоился. Был уверен, что парень вынесет мозг кому угодно, даже Линнервальду.

В каюте Дерен разулся, но комбинезон снимать не стал — завалился на диванчик одетым. Сильно расслабляться не стоило, но хоть полчаса-то дадут поспать?

Каюта была офицерская — отдельное спальное место, отдельный диванчик, стол, пара кресел, рабочая панель, словно Дерену положено было тут командовать.

Диванчик оказался очень удобным, только подушку пришлось взять с кровати.

Положив голову на подушку, Дерен тут же провалился в сон. Но распахнул глаза, едва дверная мембрана окрасилась алым.

Далее последовало то, что заставило его вскочить — мембрана начала расходиться!

Это было против неписанных законов вежливости. Стоящий за дверью должен был дождаться, пока ему откроют. Значит, это или спецы, или какой-то высокий гость.

Когда в дверях возник Линнервальд, Дерен уже обулся и возился с чайником.

Только шагнув через порог, регент сообразил, что не предупредил его о визите. Он сам не ожидал, что дверь распахнётся перед ним. Забыл, что у него и тут — полный доступ к системам корабля.

— Что-то случилось? — спросил Дерен, включая чайник и гостеприимно указывая на столик.

Линнервальд вошёл в каюту и тяжело опустился в мягкое гелиевое нутро плавающего кресла.

— Можно сказать, что случилось всё! — выдохнул он. — Доигрались.

Дерен сел напротив, и Линнервальд коротко пересказал разговор с Бо. Вернее, только его финал — про «шум».

Пилот выслушал молча. Кивнул:

— Да, доигрались. До сращивания имперского психопрограммирования и РЭБ-контроля за искусственными системами. Даже не знаю, что за кадавр у них получился.

Он не произнёс слова «Империя», но было понятно, что кроме северян — больше некому было такое придумать.

— И что теперь делать? — спросил Линнервальд.

Вопрос был по адресу. Союз Борге, где воспитывали Дерена — выращивал и натаскивал шпионов. Пилот много знал и про запрещённые методы работы с сознанием, и про имперские системы технического контроля.

Хатты внесли туда свою лепту, конечно. Знать бы — какую?

— Мальчишек придётся изолировать, — сказал Дерен. — Теперь вообще не до риска. Неизвестно, что и когда у них вылезет. Искать — времени больше нет.

— А ты не перестраховываешься? У нас ещё больше 20 часов. Мои люди собирают анамнез. Я мог бы…

— Нет, не успеем. А без гарантии они в космос не выйдут, не тот случай.

Дерен дотронулся до браслета, активируя чат, чтобы посмотреть, все ли его подопечные на местах. Спросил:

— Капитан в курсе?

— Я отправил ему сообщение пару минут назад.

— Значит, сейчас придёт приказ перейти с крейсерской скорости на досветовую, — констатировал Дерен. — Я знаю нашего капитана. Затянем — дадим время врагам. Первую «иглу» мы спугнули нечаянно, но вторая и третья — могли быть специально настроены на борьбу с нами. И вряд ли программа «шума» составлена так, чтобы просто заставить пилотов нестись, Хэд знает куда, вылететь в зону Метью и там подохнуть.

— А Стоун и Бо? — Линнервальд выглядел спокойным, но Дерен телом ощущал: тот нервничает и мечется.

По рукам пилота то и дело пробегал ток, информируя о том, что регент пытается сориентироваться в изменившейся причинности. Он дёргал её, пытаясь разобраться в нитях.

Дерен прикрыл глаза, но тут же открыл: линии извивались и меняли цвет.

— За Рэмку я спокоен, — сказал он. — Насчёт Бо нужно поговорить с Хагеном. Думаю, скоро он нам сам что-то предложит. А вот «Лазару» и «Мирному» бы я вообще посоветовал повернуть назад.

— И бросить вас тут на растерзание? — удивился совету Линнервальд.

— У Земли нас ждут корабли хаттов. Как минимум ещё два. Но вполне возможно, что и они не помогут, а только свяжут нам руки.

— Но я должен вернуть наследников! — Линнервальд сморщился, как от боли. — Обоих. Я не могу повернуть назад. Локьё, может, и поймёт, но не простит. Да и я себе не прощу. Эберхард — непослушное, бестолковое…

Линнервальд коснулся рукою лба, покачал головой.

— Он наследник, — улыбнулся Дерен одними губами.

— Какой есть, — махнул рукой Линнервальд. — Но бросить я его не могу.

Дерен посмотрел на регента пристально: «не могу бросить» и потому «буду мешаться под ногами»? А что если в результате Дом останется и без регента, и без наследника?

Он покачал головой:

— Военный человек ответил бы мне иначе.

Регент отвернулся и уставился на давно вскипевший чайник. Давить на Дерена смысла не было. Срываться на нём — тоже. Но и менять решение он был не намерен.

Дерен кивнул сам себе. Спросил:

— А что в паутине?

— Угроз так много, что я уже совсем не могу ничего разобрать, — вздохнул Линнервальд. — Она бесится, изменяется…

— Да, — согласился Дерен. — Мельтешит дико. Я бы не сказал, что вообще понимаю все эти линии. Я — как слепой котёнок в ведре с водой…

Рабочая панель на стене посветлела, активируясь.

— Господин регент, с «Персефоны» сообщают, что из режима рейда мы переходим на боевой! — вклинился напомаженный кружевной ординарец. — Что отвечать?

На лице его застыло удивление.

— Не сообщают, а приказывают! — нахмурился Линнервальд. — Исполняйте!

— Слушаюсь, мой лорд! — голос ординарца дрогнул: от Линнервальда плеснуло могильным холодом, и парень тут же исчез вместе со своими кружевами.

Дерен встал.

— Разреши мне подняться в рубку? — попросил он. — Хорошо бы знать поточнее, что у вас считается боевым режимом.

— Идём! — Линнервальд тоже поднялся. — Но, боюсь, я тебя не обрадую. У нас нет особых секретов. Изменяется график боевых дежурств, вот, пожалуй, и всё.

Дерен кивнул резко и по-имперски.

— Тогда, возможно, я сумею что-то и подсказать.

— Командуй, мальчик, — согласился регент. — Права крови тебе достаточно, чтобы принять командование «Лазаром». Я распоряжусь сейчас… — Он коснулся полоски коммуникатора на аметистового цвета кителе.

— Тогда сначала в реакторную, — сообщил пилот и первым шагнул к двери.

— А что делать с твоими пилотами? Отправить обратно на «Персефону»?

— Работайте, пока я здесь не закончу! — разрешил Дерен, подумав секунду. — Мне нужно понять, как мы можем дополнительно защитить «Лазар» и «Мирный». Парней я потом сам отвезу.

— Займусь твоими пилотами немедленно! — пообещал Линнервальд уже в спину Дерену.

«Если будет сообщение от Хагена — сразу копируйте нашему капитану и мне!» — это сообщение Дерена пришло Линнервальду на коммуникатор. Сам он уже вошёл в лифт и нёсся в корабельное нутро.

Регент понимал, что надолго мальчик на «Лазаре» не задержится. Распорядится, как считает нужным, и улетит.

Не хотелось настоящему наследнику заниматься делами Дома. Только воевать.

Кто знает, может, он прав?

Если на «Лазаре» переход с рейдового режима на боевой восприняли довольно формально, то на «Персефоне» проблема встала, что называется в полный рост.

Среди спецов и командиров служб крейсера не было недалёких служак или тех, кто привык действовать на автомате, а уже потом думать, как это часто случалось в Армаде.

Глуповатые и негибкие на «Персефоне» не задерживались даже в десанте. И карьеристы — тоже не задерживались.

— Нужно менять тактику! — сразу сказал, стоявший начальником рапорта, капитан и первый пилот Ано Неджел. — Мы делали упор на одиночные манёвры силами асов, а это — самая уязвимая в плане психики молодёжь. Надо менять график дежурств — за счёт двоек и старичков.

— Эта… Где я тебе наберу столько? — тут же вскинулся Келли. — Весь дежурный состав — одна мелкота!

— Можно в шлюпку рядом с пилотом сажать парней из десанта, из самой кости, — предложил замполич «Персефоны» Гарман.

— И что они сделают, если опять «шум»? — не понял Неджел.

— Хотя бы свяжут!

— Командир рапорта. Вторую очередь дежурной смены — в запас! — скомандовал Неджел. — Исполнять немедленно. Список бегунков — капитану на стол!

— Бегунков хочешь посадить? — возмутился Млич. — А кто стрелять будет?

— А ты на что! — огрызнулся Неджел. — Пусть навигационная группа стреляет.

— Шкурой?

— А почему нет? Ставьте второй реактор антивещества в параллель!

— Да-а ла-аадно, — протянул Млич, прикидывая, как это сделать. Языком-то — оно несложно. — Ну мы не го-ордые. Мы можем и шкурой…

«Стрелять шкурой» — означало отдавать энергию километровыми щитами «Персефоны». Расточительно, жутко… Но — почему нет?

— Чё десант, где десант? — подключился по связи Джоб Обезьяна, старший сержант десантников.

Кряжистый и рукастый — он словно бы вываливался из экрана в малый зал рапорта, где и возникло самопальное совещание.

— Устойчивые к хаттам у тебя есть? — в лоб спросил Гарман. — Их бы как-то на «шум» попробовать?

— Да ну! — оскорбился Джоб. — Да среди моих — такие дубы есть, их не то, что «шумом», кувалдой не убьёшь!

Млич отключился. Ему надо было реакторами заниматься, а не слушать тут всякое хвастовство.

— Готовь список «старичков», — кивнул Неджел Джобу. — А Айима — прямо сейчас сюда!

В отсутствие капитана, лично орудовавшего на второй, технической палубе, он имел право командовать.

— Я это… — попятился Келли. — Тоже пойду вниз спущусь. Чё он там творит?

«Персефона» дрожала на разгоне, чего с ней отродясь не бывало. Похоже — что-то гоняли по турелям.

— А зачем кэп спустился? — спросил Гарман, хлопая рыжими ресницами.

Он не так хорошо читал судороги и дрожь корабля, как пилоты.

— Перед отлётом генерал Мерис два контейнера подогнал. — Рос подошёл так тихо, что Келли едва не наткнулся на него и шарахнулся, услышав голос. — Сгрузили на продуктовый склад.

— А турели не разорвёт? — спросил Неджел. — Опять ведь какая-то экспериментальная дрянь?

Рос пожал плечами:

— Ну не персики же.