«Персефона». Дорога в ад 2

Глава 39 Убежище. «Братство щенков»

Свет закатного солнца подрастерял в атмосфере свой синий спектр, и небо пошло розовыми полосами.

Пора было искать укрытие на ночь, а до города ещё пилить и пилить. И тут, понимаешь, аборигены повылазили…

Рао оскалился в улыбке и отпустил плечо парня в белом комбинезоне, которого тощий пацан в шортах назвал «тюхля».

Парень, с виду совершенно взрослый, лет, может быть, тридцати или вроде того, беспомощно заморгал, попятился, замер.

А потом вдруг дёрнулся — словно перезагрузился. И механически зашагал по тропинке к следующему камню.

— Это — биологическая машина? — потрясённо спросил Эберхард. — Мясной робот?

— Чё? — удивлённо вытаращился пацан в шортах.

Он был грязный, недокормленный. Волосы, обрезанные вкривь и вкось, торчали неаккуратными патлами. Рубаха была в пятнах, а карманы шортов из грубой материи так вызывающе оттянуты, словно он пихал туда половинки кирпичей.

Лет пацану могло быть и четырнадцать, и семнадцать — из-за худобы было не разобрать. Коленки ободраны, ноги в синяках. Руки до самых запястий закрывали рукава клетчатой рубашки и непонятно было, есть у него там «окошечки» или нету?

— А вы сами-то — чьих будете? — Пацан так едко и бесцеремонно уставился на незваных гостей, что, казалось, он расчленяет их тела глазами и выкидывает лишние руки-ноги в мусорную корзину.

— А ты не видишь? — нахмурился Рао. — Люди мы. Нормальные люди. Обычные.

— Если вы и люди, то не обычные, а странные! — подвёл итог своих наблюдений пацан. — И одёжа на вас странная! И слова! Колитесь уже — кто вы такие?

— Я тебя первым спросил! — оскорбился Рао. Он и за меньшее хамство вызвал бы чужака на дуэль, будь они на родной Гране. — Немедленно отвечай! И тогда мы тоже представимся. Может быть.

Тощий пацан не испугался угрозы в голосе Рао.

Он состроил презрительную рожицу, сунул руки в свои слишком объёмистые карманы, сгорбился и сплюнул на землю.

— Я-то — понятно «кто», — сказал он с вызовом. — А вот ты… И эти твои… Они у тебя говорить-то вообще умеют? Клоны, что ли?

Лес и Эберхард, молчавшие всё это время, и в самом деле были немного похожи на клонов.

Белолицые, одетые в одинаковые новенькие комбинезоны. Только Эберхард был блондином с длинными волосами, а Лес — рыжеватым и довольно коротко стриженным. Для будущего эрцога, конечно.

Рао посмотрел на друзей оценивающе и фыркнул — одно слово — наследники.

Вот он отличался, да. И потёртым комбезом, и небольшим для аристократов Содружества ростом, и острыми чертами смуглого лица, и чёрными как смоль волосами. Не спутаешь.

Раздался шорох, и Рао обернулся, едва удержавшись, чтобы не выдернуть нож. (Он висел в ножнах на голени, и в руку ложился в два привычных движения.)

Однако тревога оказалась ложной. Всё тот же парень в белом комбинезоне споткнулся и чуть не свалился в куст, украшающий очередную каменную горку. Однако выровнялся и быстро скрылся за поворотом.

Камней в этом «саду» было просто завались, не мудрено и запнуться. Ухоженные и обсаженные кустиками, они так и манили пройтись тут грейдером.

— Паноптикум, — буркнул Рао, обводя глазами окрестности. «Сад камней» вдруг напомнил ему древние родовые кладбища. — Может, мне всё это снится, а? Валяемся поди сейчас в траве возле крейсера. И смотрим кошмар.

— А не ченно тут с тачкой ходить? — спросил вдруг Лес странное.

Пацан уставился на него с изумлением. Вытащил руки из карманов, выпрямился.

— Ченно, — согласился он.

— А заныкаться есть где? — наследник дома Сапфира, сильнейшего на этот момент в Содружестве и аристократического до хруста воротничков его подданных — легко вспомнил уличный жаргон.

Пацан в шортах совершенно переменился в лице. Презрение слетело с него, как фольга с шоколадки.

— Так вы от кого? — спросил он.

— Пацанчик нас сюда подкинул один, — сказал Лес. — Стрелку забил, идём вот. Покажи Рао? — обернулся он к грантсу.

Тот догадался поднять руку с коммуникатором и высветить координаты.

— Чё вы сразу-то не сказали, что наши? — буркнул пацан в шортах. — Берите руки в ноги и валим, а то опять медицинка припрётся. Тюхлю-то вы здорово пуганули. Как он ещё от вас своими ногами ушёл?

Пацан ухмыльнулся и быстро пошёл вперёд по тропинке, уверенно огибая камни.

Рао, Лес и Эберхард поспешили за ним, боясь потерять из виду.

Уже темнело, и идти приходилось гуськом — посыпанная песком тропинка была узкой даже для двоих.

— Как надгробия, — буркнул Рао, миновав очередной здоровенный камень.

На Гране над могилами известных людей насыпали холмики, а сверху устанавливали памятники.

Вот только буквы на памятниках светились, не давая заблудиться на кладбище даже ночью. И лампадки горели. А тут тьма постепенно захватывала «сад», и тени от камней становились всё длиннее.

Наконец «сад» закончился и пошли уже совершено бессистемные нагромождения камней и бетонных плит.

Похоже, здесь что-то строили или напротив недавно сломали.

— Прошу, — сказал вдруг пацан, протягивая руку. — Наше убежище!

Рао, он шёл первым, остановился и пригляделся: между валунами темнел узкий проход.

Лес отодвинул приятеля и первым скользнул в темноту.

Он ловко протиснулся между камнями и оказался в едва освещённом, но неплохо оборудованном помещении.

Пол и стены небольшого квадратного убежища были обтянуты термопластиком: не холодно, не размокнет от дождя и радар не возьмёт. Правда без дверей всё равно будет зябко, если здесь бывает зима.

В дальнем углу убежища стоял энергоблок для силовых установок, к нему была подключена единственная лампочка, закреплённая на потолке скотчем.

В другом углу лежала здоровенная куча одеял, в третьем — пластиковая канистра с водой, картонный ящик с консервами, пластиковые чашки-кружки и немного мусора.

Четвёртый угол был пуст и даже выметен от обрывков пластика. Интересно, зачем?

Наследник дома Сапфира бесцеремонно ощупал стены у входа, потом шагнул к ящику, вытащил банку консервов и стал разглядывать. Паутина истощила его, и ужасно хотелось чего-то горячего, с мясом.

Баночки были яркими, интуитивно напоминающими привычные консервы. Но вместо прозрачного пластика — это были железяки с этикетками и надписями на непонятном языке.

Лес задумчиво повертел баночку, пытаясь прочитать надпись. Поднёс к ней коммуникатор, но тот тоже задумался.

— Жрать, что ли, хотите? — спросил пацан. — Да не вопрос. Я целый ящик упёр. Всем хватит.

Заинтересованный темой еды, Эберхард тоже сунулся было к консервам. Но куча одеял вдруг зашевелилась, и он отпрыгнул. А из одеял выбралась девушка.

Худенькая, с огромными испуганными глазами, растрёпанная, но довольно симпатичная.

Из одежды на ней были такие же шорты, как и у пацана, короткий топ и множество железных побрякушек на шее и руках вместо украшений.

Увидев незнакомцев, она рванула из кучи одеял чёрную палку с красным шаром на конце. Наверное, какое-то оружие.

— Ой, ну приткнись ты уже? — сказал ей пацан. — Всё, проспала уже, хрена ли дёргаться?

Девушка, хоть и была постарше, послушалась, спрятала оружие в одеяла.

Я — Ашшесть, — сказал пацан. — А она, — он ткнул пальцем в девушку. — Дзисемнадцать. Заныривай уже! — обернулся он к Рао, так и застывшему в проходе.

Природная осторожность мешала грантсу лезть в чужое логово.

— Иди-иди, — поманил пацан. — Тут дверей нету, не словишься. Ща пожрём все. И Кирша можно тут подождать. Когда он появится на базе — мне просигналят. А то там сейчас Вений дежурит, а он злой. Во! — Пацан показал здоровенный длинный синяк на ноге. — Завтра Вений сменится, тогда и решим: на базе будете Кирша ждать или в тюхлятнике отсидимся. Завтра Бе́лок заступит, он добрый.

Словно в подтверждении своих слов пацан хлопнул ладонью по руке выше локтя. Наверное, там он и прятал те самые «окошечки», как и у ребят на корабле.

Рао шумно вздохнул, принюхиваясь. И всё-таки вошёл. А потом тоже подошёл к ящику и выловил банку с консервами.

— Ничего себе, — сказал он. — Я в старых фильмах похожие видел. Только надписи были имперские, а тут — вообще не понять что!

Бросив банку консервов обратно в ящик, Рао кивнул Эберхарду на рюкзак:

— Плед достань!

Сам тоже сбросил рюкзак и полез в него.

Эберхард достал лёгкий пушистый плед на непромокаемой основе.

Он вдруг резко ощутил усталость от всего этого странного и незнакомого. И потому, расстелив плед на полу поближе к консервам, без сил плюхнулся на мягкое. И уже оттуда начал осматриваться.

В этой бандитской норе всё было не то и не так. И культура, вроде, похожая, но не Империя и не Содружество. И консервы эти. И энергоблок… И язык?

Откуда этот Ашшесть знает их язык?

Говорил пацан вроде бы правильно, но как-то неумело, что ли? И акцент, опять же…

— А вы с какой базы? — спросил Ашшесть, разглядывая плед. — С тринадцатой или с седьмой? Имена-то у вас есть?

— Мы? — удивился Эберхард и заозирался.

Но Рао возился с пледами, а Лес был занят банкой консервов. И отвечать пришлось наследнику дома Аметиста.

— Это — Лес и Рао, — осторожно сказал он. — А я — Эберхард. Я родился на Асконе. Моя семья — это дом Паска, то есть Аметиста по-имперски. Я наслед…

— Так вы что — не с нашей орбиты⁈ — поразился пацан. — Прямо реально? То-то я смотрю, переводчик ажно чихает… — Он хлопнул себя по коленям. — Вот это да! А как вы сюда добрались?

— На катере, — признался Эберхард, только потом сообразив, что говорить этого, может быть, и не стоило. — Мы — из Содружества независимых планет. Я вообще удивляюсь, что ты нас понимаешь и говоришь с нами.

— Так это не я! — развеселился пацан. — Это система. Ваш язык есть в системе, я только повторяю слова, которые звучат у меня в голове. И ваши она мне тоже сразу же переводит. Правда, не все.

— А где она, система? — Эберхард завертел головой.

— Да везде, — удивился пацан. — Это же тюхлятник. Тут в любом месте к ней подключиться можно. Странные вы всё-таки. Хоть, вроде, и люди. Неужели у вас там — совсем по-другому живут? Вы с Марса конкретно? Или с астероидов?

Ответить Эберхард не успел, только головой помотал.

Пшшш!..

Лес-таки сумел откупорить банку. Консерва зашипела в его руках, и сразу же пошёл ароматный парок.

— О-па, — сказал он. — Само разогревающаяся. Я же вспомнил! Я такие консервы видел в войну на старых складах. Это какое-то стратегическое старьё. Но срок годности у него огромный. Лет сто. Думаю, не отравимся.

— Чё старье-то сразу? — удивился Ашшесть. — Бе́лок все ящики сам проверял. Сказал — хорошие. В тюхлятнике местную жрачку лучше не трогать, она гормонами напичкана и ещё всякой дрянью. Открывай всем по банке — мы тоже голодные!

Лес кивнул и опять взялся за консервы.

От привычных они отличались только железной тарой и непонятными этикетками. В остальном там имелись и ложки, и саморазогрев. Так что через пять минут все сидели кружочком и лопали кашу с мясом.

— Надо же, имена какие странные, — веселился Ашшесть. — Лес… Система говорит, что Лес — это когда много деревьев!

— Это сокращённое от Лессард, — нечётко пояснил обладатель имени. Он заглатывал ложку за ложкой, как будто неделю ничего не ел.

И злаки, и мясо были незнакомыми, но вполне съедобными и даже приятными на вкус. Правда, всем досталась разная каша, Лес не сумел сориентироваться в надписях.

Пару минут в убежище было слышно только дружное чавканье.

Рао первым расправился со своей порцией и стал исподтишка разглядывать девушку со странным именем-номером.

Она тихонько жевала, устроившись на краю пледа Рао и млея от удовольствия.

Было заметно, что плед ей очень понравился. Мягкий, пушистый, коричневый с чёрными пятнами — на фоне здешнего убожества он казался шикарной штукой. У девушки прямо глаза загорались, когда она косилась на плед.

Дзисемнадцать и сама была какая-то мягкая: глазки, носик, тонкие золотистые волосы. Под коротким серым топом выделялись две очень маленькие, но заметные грудки.

— А тебя вот прямо так и зовут — Дзисемнадцать? — спросил Рао.

Девушка кивнула.

— А можно, я буду звать тебя Дизи?

Дзисемнадцать удивлённо уставилась на него.

— Ты даёшь имена? — спросила она, уронив ложку в банку. — Как Белок? Но я не достойна ещё иметь имя!

— А хочешь стать достойной? — ухмыльнулся Рао.

Девушка закивала, и Рао по-хозяйски запустил ей руку под топ.

Дизи распрямилась пружинкой и отскочила от него с криком, позабыв и про плед, и про недоеденную кашу.

— Ты чего! — Эберхард дёрнул грантса за рукав комбинезона.

— Влюбился! — оскалился грантс. — Похоже, я наконец встретил девушку, которую никто ни разу не лапал! Это же чудо! Дизи — ты же красотка, ты знаешь это? Чего испугалась?

Он встал и галантно протянул девушке руку.

— Я тебя обидел, что ли? Да ты садись, кушай. Хочешь? — он вынул из кармана батончик сухпайка.

Девушка робко протянула ладошку. Но не Рао, а к сухпайку.

— Ой, попала девчонка, — сказал Лес, и рука Дизи замерла в воздухе.

Пацан в шортах тоже с большим интересом смотрел на батончик.

— Бери, Дизи! — улыбнулся на все свои острые зубы грантс. — Он не очень вкусный. Но всё же — витамины и разнообразие. А ещё… — он порылся в кармане и достал пакетики с энергонапитком. — Вот этот — довольно себе ничего. Только надо его в чём-нибудь развести.

Он шагнул к канистре с водой.

— Стой! — возмутился Ашшесть. — Это же тюхлячья еда! Она вредная!

— Нет, это наша, — помотал головой Рао и сунул батончик девушке. — Мы её с собой привезли. И еда эта как раз максимально полезная. В ней все незаменимые вещества — белки, минералы, витамины. Вот только вкус — на любителя.

Пацан выдернул из рук Дизи батончик, повертел, вернул. Потёр виски.

— Чё-то я вообще ничего не понимаю, — сказал он. — Вы — вот прямо с той стороны орбиты, да? Там, где машины?

— Нет, машины — это у вас тут, — нахмурился Рао.

Он открыл канистру, нашёл пластиковые кружки. Стал разводить энергонапиток.

— Так, значит, и не с орбиты, где машины? А откуда?

— Мы вообще не из системы Кога… Э-э… Не из Солнечной системы, — начал оправдываться Эберхард. — Когда-то наши предки улетели с Земли. Примерно две тысячи лет назад.

— И что, там, за орбитой, где патрули, что-то есть? — удивился пацан. — Мы считали, что машины вас всех истребили!

— Ты чё, слепой? — удивился Рао и протянул ему кружку. — Как бы нас истребили, если мы здесь? Попробуй вот. Вкусно.

— Но ведь была война? — пацан взял кружку глотнул и расплылся в улыбке.

Рао хмыкнул и протянул Дизи вторую кружку.

— Пусть наследник рассказывает, — отбоярился он. — Я историю прогуливал.

Эберхард даже кашу не доел, так на него посмотрели девушка и пацан.

Он положил ложку в банку с кашей, глотнул напитка из кружки Рао — пакетика было всего три, всем не хватило. И стал рассказывать.

Про древнюю Землю. Про две волны колонизации. Про то, как первых колонистов Земля бросила в космосе, занявшись своими внутренними войнами и переворотами.

Как колонистам пришлось 300 лет выживать на холодных планетах, когда на еду и тепло — еле-еле наскребали энергии, а надо было двигать науку, искать выход.

Ведь колонисты не думали тогда, что Земля их бросила. Они боялись, что случилось непоправимое, и прародина погибла. Хотели лететь, спасать…

Ашшесть и Дизи слушали не перебивая. Дизи тихонько прихлёбывала из кружки, что сунул ей Рао и морщила носик, наверное, её не очень-то нравилось. Но всё равно пила.

— А потом колонисты изобрели реактор на антивеществе, — сказал Эберхард. — И расстояния сразу стали другими. Прыгать через зоны Метью мы тогда ещё не умели, и сначала мы полетели к ближним системам. Ну и поняли, что телескопы у нас были тупые. Расселяться надо было совсем не там, где мы начали. Ну и дело пошло. Терраформирование дало нам сразу несколько планет с хорошим климатом, и мы…

— А Земля? — перебила Дизи.

— А, ну да, — кивнул Эберхард. — И метрополию колонисты тоже стали искать сразу. Параллельно всему этому. — И нашли целую и невредимую. Аж обидно.

— А почему она разорвала контакты? — спросил Ашшесть.

— Там просто поменялась власть. Экономика и политика — очень сложные штуки. Система управления Землёй была разрозненная. На планете, разом существовало много разных государств. Целые десятки. И те, кто отправил колонистов, потеряли власть. Их государство исчезло, и возникла совсем другая страна. Это не она посылала людей в космос, понимаешь? И нас бросили.

— Нет, не понимаю, — мотнул головой Ашшесть. — Белок говорит, что бросать друзей нельзя.

— Ну вот и я не понимаю, — согласился Эберхард. — Но так пишут в учебниках. Что первые колонии смахнули, будто крошки с обеденного стола. Не вышло, мол — ну и ладно. Но мы-то выжили, стали осваивать соседние системы. Постепенно наладили контакты и с Землёй. Дали ей новые технологии. И она — знаешь, что сделала?

— Что? — уставился на него Ашшесть.

— Плюнула в нас второй волной колонистов! — Эберхард поморщился. — Они пришли на всё готовенькое и сразу стали на нас задираться. Но мы — очень мирные и долго это терпели.

— А потом начали воевать, да?

— Нет, потом на нас напали машины, хатты. И мы их победили.

— А у нас говорят, что это хатты всех победили! И захватили Солнечную систему! Иначе — почему вы так долго не возвращались, а?

Эберхард набрал в грудь воздуха, чтобы объяснить этим чудикам про хаттскую войну, но тут в проёме, ведущем наружу, послышалась возня и грозный голос спросил:

— Так это вы спёрли ящик с консервами, дети Станислава! Так я и думал! Ну вы сейчас у меня огребёте!