«Персефона». Дорога в ад 2

Глава 78 Земля. Возвращение

Бо и Дарам

— Базу контроля тебе реликты слили? — спросил Бо уже на обыкновенном пилотском сленге, когда Хаген отключился.

— Вот умный ты, — усмехнулся Дарам. — Но тупой. Зачем ты полез на рожон с Хагеном, не имея в рукаве козырей? Глупая ты ещё машинка, маленькая. Учить тебя и учить.

Бо не стал спорить. Он мог бы сказать, что не вызови он огонь на себя, Дарам не вмешался бы. Но промолчал.

Потому что ему было уже совсем не три или пять лет (тут смотря от какого момента считать), в которые он заявился на «Персефону», пустой, как ящик, и зависающий от собственной наглости.

— Так что там с колонией? — осторожно спросил хатт, прикидываясь шлангом так, как это практиковал Рэмка.

Включать любопытного подростка его друг умел виртуозно, и Бо в конце концов тоже освоил этот приём. Ну не врубился он, в чём там дело! Не был экспертом по человечьим колониям.

На его взгляд, колония последних землян оказалась отвратительной и тупой штукой предков. И непонятно было, зачем Хаген решил поддержать самозациклившийся из-за войны неудачный эксперимент?

Что в нём ценного? Накопленный за сто лет опыт оболванивания хомо? История о том, как ИР постепенно убивает естественное сознание?

Всё остальное, кроме ста лет этой жуткой беспросветки, можно было повторить на раз, было бы из чего создавать людей.

«Экспериментальная колония Дарина Аска» дожила до текущего времени исключительно потому, что там имелась обширная база замороженных яйцеклеток и прочего людского генматериала.

Из него выращивались младенцы с разными характеристиками и чипировались в возрасте трёх-пяти лет, замыкая когнитивную деятельность особи на чип с искусственным разумом. А система наблюдала, как мелкие хомики, контактируя только с ИР-помощником, постепенно тупеют и становятся похожими на растения.

— В колонии Хаген успешно маскирует совсем не тот биологический эксперимент, что на поверхности, — подсказал Дарам, дав юной машине пару секунд на размышления. — Догадался, какой?

Бо помотал головой.

— Ты сказал про гормоны, — напомнил он. — Но в подобных экспериментах гормональная деятельность как раз подавляется. Нет смысла размножать тех, кто не способен выжить в естественной среде…

И тут он замер на долю секунды, мысленно анализируя образы детей, которых нашли на астероиде вместе с наследниками и стаэрами.

У детей были деактивированы первоначальные чипы, и это сохранило им разум. Но они не были похожи на бесполых существ, которых Бо мельком видел в колонии.

А ведь блокатор гормонов тоже лучше всего вживлять в раннем детстве. И это не чип в предплечье, а сложное устройство, так просто его не извлечь…

— Хаген начал вводить экспериментальной группе особей половые гормоны? — осторожно спросил он. — А для чего?

— Думаю, их просто перестали блокировать у новорождённых. Лет 10 или 15 назад. Выработка гормонов у людей идёт сама по себе, если ей не мешать.

— Это я знаю, — кивнул Бо. — Значит, Хаген хотел, чтобы колонисты размножались сами? Зачем? Получить полностью неразумного человека и доказать… Что?..

— Ну, например, то, что вне организованного социума люди не более разумны, чем хатты-исполнители, которых мы называем «собаки».

— Но зачем ему это?

— Возможно, научный интерес, — Дарам отвечал осторожно, но слушатель у него был въедливый и помнил не только каждое слово, но и каждое движение глаз в этом непростом разговоре.

— Или лавры Станислава Хэда не дают ему спать? — осенило Бо. — Он хотел снова поднять тему универсальной разумности хомо? Потеснить людей на троне?

— Кто знает? — пожал плечами Дарам, не желая развивать неприятную тему.

Одну войну из-за попытки сравнять людей и искусственный разум они уже получили, не хватало второй.

— А что теперь делать с этими несчастными из колонии? — не отставал Бо. — Если они ещё и размножаться начнут…

Хатт представил себе полудиких людей, рычащих друг на друга, и потряс головой, чтобы выкинуть из неё жутковатую картинку.

— Да лучше бы метеорит туда упал! — вздохнул Дарам. — Но я пообещал Хагену не трогать колонию и удалить данные с Базы контроля. Система, опекающая колонию, посылала туда отчёты о состоянии подопечных. Опытный специалист сразу увидит изменения последних лет и поймёт, что хотел сделать Хаген.

— То есть Хаген планирует уничтожить следы своего эксперимента? — мрачно спросил Бо. — Чтобы никто из людей не узнал?

Дарам засопел и ничего не ответил.

Понятно было, что мир между людьми и хаттами Гамбарской группы очень хрупкий. И какими бы крутыми не казались корабли хаттов, им пока не до войны.

— Я проведу зачистку сектора с помощью генераций, — решился Бо. — Они исполнительные, но плохо ориентируются в ситуациях преимущественного выбора. Если на колонию что-то случайно упадёт…

Дарам покачал головой.

— Не трогайте колонию. Кем бы ни были те, что там живут, они всё-таки наши предки. Пусть остаётся, как есть. Будь уже то, что будет. Я не судья Хагену и не убийца людей.

Бо молча кивнул и растворился в воздухе.

«Персефона»

Возвращение «Персефоны» к Меркурию было триумфальным.

За сутки хатты сумели отладить связь, и уже у Сцелуса кэпу бодро доложили обстановку: капитаны вражеских кораблей во главе с генералом Санчосом сидят в заточении на «Лазаре», где нашлись подходящие для их ранга апартаменты, наследники обнаружены в количестве трёх штук и переданы Линнервальду под роспись, со всеми полагающимися формальностями.

А ещё внепланово задержаны человекоподобные минимально роботизированные особи. Пять штук возрастом от тринадцати до ста пятидесяти лет — все якобы с Земли. При них — два перепрограммированных исполнителя типа «собака». Всех вместе с «собаками» поместили в карантин.

Докладывал Бо. Он, как всегда, улыбался. Вот только улыбка стала какой-то иной. Оттенок сразу и не поймёшь, но явно не та, что раньше.

Или это капитана опять мучали проблемы с памятью? То Дерен, то Бо? Что за напасть с этой памятью?

Бо продолжал докладывать, и кэп на автомате кивал, слушая уставное:

— Сектор Кога-2 зачищен от возможных угроз на 97,5 процентов. Уничтожено три вражеских судна типа «игла». Обезврежена и заблокирована сеть эгидрофов по периметру системы. Обнаружена и зачищена База контроля над сектором под кодовым названием «Система-1», данные архивированы. Неизвестного оружия на орбите Меркурия не обнаружено. Имеем данные о точке, откуда, возможно, наносился удар, но там никакого оружия нет. Это древняя научная база на астероиде. Все приборы описаны и рекомендованы к осмотру специалистами.

— Значит, в системе порядок? — уточнил кэп.

В его лице ничего не дрогнуло. А вот Млич слушал, закрыв глаза. У него так и стояло в ушах: «Молодцы, всех расстрелять!»

— Так точно, господин капитан, порядок! — Бо улыбался, устав этого не запрещал.

— А что с экипажами североимперских крейсеров? — спросил кэп. — Сбежать не пытались?

— Пытались, господин капитан! — радостно отрапортовал Бо, не промедлив и доли секунды. — Были задержаны кораблями союзников Гамбарской группы. Так же была проведена показательная стрельба светочастотными. Команду головного крейсера в наказание расформировали, разбили на группы и отправили заложниками на все восемь союзных кораблей. Остальным пообещали, что в следующий раз будем стрелять на поражение. Успокоились и сидят теперь тихо!

«Хаттами пуганули, — подумал кэп. — Действительно, больше-то нечем. Как-то ведь надо решать теперь с этими пленными. На кораблях их оставлять слишком опасно, а куда?..»

Ругать Бо он не стал. Что ещё парни могли сделать в ситуации, когда пленных в разы больше, чем тех, кто их захватил?

И про отмену «зачистки» системы Кога-2 — они тоже не знали. Кэп не успел отдать приказ по причине плохой доступности дальней связи. Вот только поймёт ли командование, что вышел форс-мажор, плавно переходящий в форт-минор и арию: «А что теперь делать?»

— Молодцы!.. — похвалил он. И Млич вздрогнул. — А Дарам где? Почему не он докладывает?

— На «Лазаре», господин капитан. — К этому вопросу Бо тоже был готов. — Возится с больными. У нас там временный госпиталь.

— Много раненых? — нахмурился кэп.

Вот тут Бо задумался на целую секунду, видимо, этот вопрос он к докладу не запланировал. И капитан ответил себе сам:

— Ладно, прилечу — гляну. Ждите меня через четыре часа. На крейсерской пойдём.

Бо кивнул, всё ещё размышляя про «раненых». Хатт не знал, можно ли считать стаэров, диких детей и реликтов, захваченных на астероиде и Базе контроля, — ранеными?

Нездоровыми они были точно. В свете современных исследований у них имелись и проблемы с метаболизмом, и с обеспечением мозга кислородом. А уж когнитивное состояние пациентов могло бы напугать целую бригаду психотехников.

С базы контроля пришлось эвакуировать совсем уже разваливающихся реликтов. Едва живых и по людским, и по машинным понятиям.

Дарам теперь предпринимал всё возможное, чтобы спасти этих полумашин с живым мозгом. Тоже ведь немножечко люди, да?

— Базу контроля кто охранял? «Собаки»? — спросил капитан, быстро просматривая присланные Бо файлы.

— Кроме «собак» захвачено четыре реликта и две машины неопределённого назначения, — доложил хатт.

— Почему — неопределённого? — удивился кэп.

— Мы их закатали в шары так быстро, что не успели определить, что это было, — улыбнулся Бо уже своей привычной чуть растерянной улыбкой.

И кэп понял — раньше хатт всегда вот так улыбался. Он прятал за этой улыбкой незнание мира, в который попал.

Подрос мальчишка, вот в чём тут было дело…

Ещё бы с Дереном разобраться теперь и вспомнить, с этим-то «наследником» что не так?

— Господин капитан, мне докладывают, что уже можно прыгать! — радостно объявил Бо. — Разведка закончила проверку последнего сектора. Выявлены и подтверждены все, ранее картированные аномалии. Так же в последние два часа выявлено два спящих эгидрофа и одна «игла». «Игла» уничтожена. Больше вражеских и неразведанных аномалий судов в секторе нет! Сектор зачищен! Перемещение безопасно!

— Хорошо, — кивнул капитан, не разделяя восторг подчинённого. — Сейчас посовещаемся. Ждите дополнительное сообщение.

Кэп отключился и потёр виски. Идея проколоть до Меркурия ему чем-то не нравилась. Вроде и не опасность, но?..

Он покосился на мрачного навигатора Ивэна Млича, коснулся инфопанели. Задумался, с кем бы обсудить не запланированный прыжок? С Росом? Так он ничего в предчувствиях не понимает…

Да и предчувствия ли беспокоили капитана? Скорее, память шевелилась вот так, цепляясь за потерянные кусочки прошлой жизни.

Слишком уж многое он растерял. Даже испуганную улыбку Бо едва вспомнил. Забыл, как тот постоянно улыбался в режиме: я — свой, я — хороший.

А Дерен?..

Беспокойство не отпускало, и кэп уже решился было собрать малый офицерский совет, чтобы обсудить возможность прямого прокола к Меркурию, когда пришёл вызов от Локьё.

— Как там наследники? — спросил эрцог.

Сегодня он выглядел удивительно бодрым. Наверное, история с Долгиным дала ему необходимую гимнастику для ума.

— Сам ещё не видел, — признался кэп и отослал Локьё присланные Бо файлы с голографиями всех трёх юных бандитов. Грязных, нечёсаных, но дико довольных собой.

— Хороши! — рассмеялся эрцог. — Молодцы, что удрали. Другого шанса посмотреть на Землю у них не будет.

— Почему? — удивился капитан. — Теперь уже трудно будет скрывать, что мы её нашли.

— Скрывать? Трудно? Да легче лёгкого, хаго! — продолжал веселиться Локьё. — Ты что не понял, что Земля больше не нужна никому? У нас есть миф о прекрасной прародине. Зачем нам эта грязная история о том, как враги человечества, хатты, напали на нас с Земли? То, что хатты — не создания ада, а машины, созданные земными учёными — это та правда, которую галактика может и не переварить.

— Ну, не знаю, — нахмурился кэп. — Мне кажется, что прародину нужно принимать любую. Какая уж есть. Со всей её историей, ошибками, болью. Мать же не выбирают?

Он сказал это и едва не вздрогнул.

Мать. У него же где-то на Фрейе мать, мама. Родители. В самом вражьем теперь тылу. Хорошо, что Дьюп хотя бы брата услал далеко на Юг.

Надо хотя бы узнать, куда?

Что же он сам не вытащил с Севера родных, когда это было можно? Вот же ташип бесхвостый!

Локьё заминку капитана понял по-своему. Кажется, в кои-то веки эрцог ошибся и решил, что капитан погрузился памятью в земную историю, а не в свою личную.

— Ну, это ты один у нас такой «умный», — ехидно прищурился он. — Готовый принять и простить. Остальные, к счастью, попроще будут. Так что про Землю — забудь. Не было её тыщу лет и сейчас нету.

Он улыбался и был явно доволен итогами рейда. Наследники развлеклись, северяне — утёрлись… А Земля…

— Кстати, спасибо за поддержку, — сменил тему капитан, понимая, что Локьё не переубедишь. — Был момент, когда «Лазар» и «Мирный» оказались нам очень полезны.

— Это когда под ногами перестали мешаться? — весело уточнил Локьё.

— Когда дошло до капитуляции, — серьёзно пояснил кэп. — Мне ещё ни разу не приходилось принимать капитуляцию сразу четырёх кораблей. Линнервальд мне очень помог.

— Ну это ты ему потом сам спасибо скажи, — пожал плечами Локьё. — Это его добрая воля. Мы тоже не готовились ловить у Меркурия имперских капитулянтов.

Капитан кивнул, а Локьё вдруг как-то разом посмурнел и потяжелел ментально, словно вся его предыдущая весёлость была маской, прелюдией к разговору.

— Ты мне вот что… — сказал он задумчиво.

Эрцог помолчал, формулируя, и вбуравил в капитана прозрачные голубые глаза:

— Составь-ка ты мне, хаго, протекцию у своего командующего? Чтобы взял старика на подписание договора по Коге с Севером Империи? Один раз я доверил уже похожий договор своему лучшему другу, но вышло плохо. Надо бы мне на этот раз самому…

Эрцог всё ещё улыбался, но глаза его были усталые и тяжёлые — на все его 250 с хвостиком лет.

Капитан кивнул — чётко и по уставу.

Локьё был прав — договор нужно было подписывать не только Северу и Югу, но и Содружеству. Дьюп поймёт. Так будет хоть на чуть-чуть, но больше гарантий, что договор этот хоть сколько-то простоит.

Надолго ли он удержит северян? Оружие предков так и не нашли. Значит, Север Империи раз за разом будет предпринимать попытки прорваться к Меркурию.

Для северян отделение Юга было не больше, чем бунтом. И они готовы были на многое, чтобы вернуть «свои» земли назад.

Как же узнать, что же это была за страшная хрень, пробурившая в Меркурии дыру до Дайяра?

— Как думаешь, согласится командующий? — спросил Локьё, вглядываясь в задумчивое и не по возрасту молодое лицо капитана.

— Думаю, согласится, — кивнул кэп.

— Отлично, — улыбнулся эрцог, и его страшные глаза потеплели самую малость.

Капитан понял вдруг: Локьё потому и пережил всех своих одногодков, что просто не имел времени отдаться мыслям о смерти. Он был гарантом слишком многих договорённостей. Ему нельзя было умирать.

Да и есть ли вообще смерть в свете квантового многомерного мира?

Что если смерть, как и жизнь, существуют вместе? И если мы живы сейчас — это всего лишь удобный ракурс для наблюдения? Ведь жизнь в принципе невозможна, если ты не наблюдатель хотя бы самому себе.