«Персефона». Дорога в ад 2

Глава 55 «Персефона». Бой

Чем ближе к Меркурию, тем более пустынными и дикими казались внутренние помещения «Персефоны». Рэм и Бо двигались словно бы по давно потерянному в космосе кораблю.

Кольцевые лифты техники остановили, большую часть коридоров обесточили. Горели только направляющие линии да аварийные светильники с живыми бактериями. И — никого вокруг.

Уже на крейсерской скорости коридоры «Персефоны» стали гулкими и безлюдными. Тем, кто не на дежурстве, спецраспоряжением капитана запрещалось без необходимости покидать каюты. Для их же безопасности.

Если идти от устава — то гайки кэп закрутил слишком круто, а если от практики — то были суда, где уже на рейде «не боевым» членам команды запрещалось шляться по кораблю без чётко поставленной цели. И шустрые замполичи загодя перекрывали доступ в бассейны, спортзалы, оранжереи.

В рейде до боя — рукой подать. И в боевой обстановке сигнал «атака» разрешения не спрашивает, и не каждый сумеет добраться до своей каюты и пристегнуться к койке, если он в этот момент сидит без штанов в сауне или втихаря осваивает запасы технического алкоголя на нижней палубе.

А ещё кто-то в экипаже обязательно окажется на рейде в первый раз, словит панику, загремит в медблок и сломает схему дежурств. Лучше уж сразу всех на цепь посадить — вернее.

Капитанское распоряжение не касалось только пилотов. Чем выше скорость, тем спокойнее они чувствуют себя в мешанине времени и пространства. Они адаптированы к непривычным ощущениям запредельно больших скоростей.

Субсветовая — это ведь уже совсем иная физика пространства. И за бортом, и под толстой многослойной обшивкой крейсера — тоже.

Время словно бы замедляется. А коридор, когда идёшь по нему, чуть покачивает, как будто под ногами палуба настоящего древнего корабля, плывущего по воде.

На небольших скоростях это не чувствуется, напротив, до какого-то момента нарастающее ускорение стабилизирует судно. Но уже на крейсерской скорости (в одну десятую световой) палубу начинает «болтать», и пилоты оживляются. В них растёт убеждение, что скорость обязательно закончится дракой. Обычно так и бывает.

Страха нет. Бой — точно такое же дежурство, как и все прочие.

Просто основной состав спускается в ангар вместе со сменным, а в турели загоняют в два раза больше бегунков.

По турелям, пронизывающим крейсер, словно подземная кольцевая дорога с лучами-выходами на обшивку, тоже перемещаются шлюпки. Это ОАК — автоматические огневые карманы. При необходимости крейсер способен такой карман отстрелить в космос, и он превратится в обычную шлюпку-двойку, а его пилоты: из бегунков — в автономщиков.

Сложно? Так на то и война.

Рэма медик до дежурства не допустил. Удивился хорошим анализам, но сказал, что есть ещё и установленные для реабилитации сроки, а значит — минимум сутки — никаких вылетов.

Парень разозлился, конечно, но помочь тут не мог никто, даже капитан. И сейчас он без особой нужды тащился в малый технический ангар, провожая Бо.

Зачем провожал? А непонятно было, зачем капитан Келли вызвал пилота основного состава в технический ангар. Оттуда обычно не стартуют.

Капитан Келли был заместителем кэпа по части всяческого железа. Странноватым, неразговорчивым умельцем — его поделки говорили о хозяине лучше, чем он сам.

Многое на «Персефоне» было сделано руками Келли. Вот и сейчас он что-то объяснял технической команде с помощью матерных слов и неразборчивого мычания. К нему, однако, привыкли и вполне понимали.

Рэм быстро осмотрелся: шлюпок в техангаре висело восемь. С ними всё ещё возились техи в жёлтых комбинезонах. Где-то работа подходила к концу, где-то кипела.

Все шлюпки были старыми. В той модификации, где реактор антивещества и магнитный привод выведены поверх обшивки на плоское шлюпочное пузо. Судя по выкрикам и манипуляциям, шла сонастройка систем.

Неужели на «Персефоне» решили готовить к бою все шлюпки, что есть в наличии?

Перестраховка, или риски так велики? А Бо тут зачем? На старьё можно и бегунков посадить.

Руки у Рэма зачесались, его потянуло присоединиться к техникам. Парень любил их сложную неторопливую работу — замена блоков, настройка, подгонка…

Он уже шагнул было к одной из шлюпок, где калибровка реактора была в самом разгаре. Но оглянулся на Бо и остался стоять.

Хатт, судя по остановившемуся взгляду, что-то сосредоточенно анализировал.

Значит, дело нечисто? Чего тут Келли опять задумал?

Бо тряхнул головой, возвращаясь из цифровой реальности в ангарную. И парни вместе подошли к зампотеху. Встали рядом со шлюпкой, где настройку уже заканчивали.

— А ты это… чего?.. — спросил Келли Рэма.

Он знал, что медик не дал допуск на вылет. Да и как это скроешь, когда маячок над браслетом пилота предостерегающе мигал.

— За компанию спустился, — пояснил Рэм. — Проводить.

— А… — сказал Келли. — Ну поможешь тогда. Вот… — он указал на шлюпку. Понятно, чего это?..

Рэм пожал плечами.

— Это брандер, — сказал Бо. — Реактор антивещества разбалансирован и при перегрузке или ударе рванёт. Самопроизвольный взрыв тоже возможен — во временном диапазоне — 5–6 часов. Флуктуация антивещества и сейчас в пределах 76,5–77 %. А критический допуск для эксплуатации в далтитовом кожухе — 16,38 %.

Рэм посмотрел на согревший руку браслет.

Бо прислал ему полный перечень возможных воздействий, которое могли дестабилизировать реактор шлюпки и привести к сворачиванию пространства в районе 1–2 кубических единиц.

Келли-то, наверное, и сам это знал. Услышав ответ Бо, он заулыбался, закивал. Лицо его даже заблестело от удовольствия. Ведь он всё это сам накрутил.

Тут нужно исхитриться и не устроить аннигиляционную бомбу, орудуя прямо в ангаре. Дестабилизировать реактор шлюпки критически, но не взорвать.

— А зачем это нужно? — спросил Рэм.

— Эгидрофы… это… — сказал Келли. — На орбите… болтаются. Восемь рыл.

— На орбите Меркурия зафиксированы восемь кораблей, напоминающих эгидрофы времён хаттской войны, — быстро перевёл скомканные пояснения зампотеха Бо. — Только брандеры могут с ними справиться быстро и эффективно. Масса двух эгидрофов предположительно такова, что «Персефону» можно загнать в ангар такого монстра, словно шлюпку. Да и остальные шесть — не многим меньше.

Браслет опять согрелся, рисуя Рэму картинки вражеских эгидрофов с предполагаемыми массами, скоростями, маневренностью.

Картинка впечатляла. Неуклюжие, конечно. И, если судить по разведданным, светочастотные пушки смонтированы в них стационарно, что даёт крейсеру с его подвижными огневыми карманами серьёзные преимущества. Но восемь…

Бо сам, конечно, ничего не смог бы разведать, но к навигационной машине крейсера подключался легко. И сомнений в достоверности данных у Рэма не было.

— Ясно, — сказал он. — А Бо вам зачем нужен, господин капитан?

Келли тоже был в звании капитана, как и Дерен — кэпа это нисколько не парило. Своё управление «Персефоной» он называл агрессивной демократией: «Делайте как хотите, но то, что надо мне».

— Так это… — Капитан Келли пошевелил в воздухе руками. — Программка на шлюпке задаст неуникальное действие. Её могут перехватить. Ну…

Вот тут Рэм всё понял без дополнительных пояснений. Келли предлагал Бо занять в брандере место пилота!

Он растерянно оглянулся на приятеля.

— Хорошее решение, — спокойно сказал Бо.

— Но ты… — растерялся Рэм. — Это аннигиляция. Тут вариантов выжить нет.

— Я успею покинуть шлюпку за пару секунд до взрыва, — спокойно пояснил Бо. — Буду отслеживать состояние реактора. Зато мы добавим шлюпке маневренности и скорости. И её не смогут вычленить из потока других по «программному» ходу. Они не смогут рассчитать, что это — брандер.

— А случайный выстрел? — спросил Рэм. — Орудия у эгидрофа мощные, хоть и стационарные.

— Риск всегда есть, — улыбнулся Бо. — Я сохраню копию своего сознания в навигационной машине «Персефоны». И схему сборки. Потеряю только несколько последних часов памяти. Это не фатально. К тому же часть я восстановлю потом по записям боя из навигаторской.

Рэм потрясённо кивнул. Про эту способность Бо — разлететься на кластеры теурита (доатомного состояния материи) и собраться заново — он и не подумал.

Келли слушал, улыбался и одобрительно кивал. Ему не пришлось ничего объяснять.

— У меня есть предложение, — сказал Бо, подумав пару секунд. — На крейсере ещё трое таких же, как я. Этой же генерации. Они не смогут пилотировать шлюпку виртуозно, но сам процесс управления достаточно прост. И это всё равно лучше, чем заданное алгоритмом движение. Мне достаточно будет сбросить им общие принципы управления. И ещё три брандера получат необходимую уникальность манёвра.

Капитан Келли одобрительно кивнул.

— А почему навигационная группа не может управлять брандерами? — начал придираться Рэм.

И тут же понял, что сглупил: связь. На орбите хатты давно уже поналепили глушилок. А собственные модули связи — ещё нужно будет провесить.

— Но у нас восемь брандеров! — не сдавался он. — А потенциальных пилотов четверо.

— Никто не заставляет нас выпускать все восемь брандеров разом, — пояснил Бо, глянув на Келли. — Отработаем четыре, вернёмся — и ещё четыре.

Три младших генерации Азерта появились, как только Келли промычал что-то одобрительное.

Бо тут же полез с ними в шлюпку, чтобы на месте проинструктировать сразу и в физике, и в виртуале. «Персефона» стремительно приближалась к Меркурию, и каждая минута была на счету.

Келли через браслет начал докладывать ситуацию Росу, который командовал рапортом и формально был сейчас выше капитана — его решения не требовали визирования в рубке.

Рэм слушал, слушал, и его осенило: с рапорта он сможет хотя бы следить за боем. Не в каюту же возвращаться!

— Господин дежурный по рапорту! — вклинился он. — Разрешите принять посильное участие в координации навигационной группы? Летать медик мне не разрешил.

— Без дела болтаешься Стоун? — прищурился Рос. — А ну, беги сюда, я тебе работу найду.

Обрадованный Рэм скачками понёсся к единственному работающему в этом секторе крейсера лифту.

Он был согласен делать всё, что угодно, хоть полы на рапорте мыть, лишь бы видеть, что будет происходить на орбите.

— Внимание, пилотам! — догнал его голос Роса по селекторной связи. — Основной и сменный состав — в центральный ангар. Готовность — десять минут.

Парень прибавил скорости. Он понимал, что именно сейчас этот вихрастый шутник Аури Симменс займёт его место в шлюпке и полетит в бой.

И даже новичка-северянина Томаса Леера выпустят, Дерен сказал, что он тянет. Что б его, этого начмеда, дакхи съело!..

Утешало одно: Эмор, Итон, Марьян и Лившиц — вообще в карантине сидят! Рэм же в плане «шума» был совершенно чист, как стёклышко. Обломался на нём этот «шум»!

Прыжок в лифт, и… он уже на рапорте.

Огромный зал бурлит, все службы в работе. До выхода на орбиту Меркурия — девять минут.

Суетятся техники, проверяя боеготовность турелей.

Ругаются связисты — на околосветовой нет связи даже с теми кораблями, что идут следом. А на орбите Меркурия хатты явно провесили системы подавления. И нужно будет суметь вкинуть модули, провесить сигнальную сеть, продавить связь.

Рэму интересно всё, но он бежит к Росу, одиноко стоящему у командного пульта. Перед его лицом развёрнуто головидео из ангара, где пилоты готовятся к старту.

Как только «Персефона» ляжет на орбиту Меркурия, а может, и раньше, они вылетят из ангара. Сменный состав создаст живую маневренную защиту, основной — ударную группу. Её возглавляет Дерен.

— Стоун, в навигаторский зал! — командует Рос. — Ты у нас, как самый устойчивый, будешь на контроле за навигационной группой.

— А что мне там делать?

— Сохранять адекватность, — поясняет Рос. — Нас могут атаковать какой-нибудь дрянью, вроде «шума». Если заметишь что-то не то, действуй по ситуации!

— Слушаюсь! — кивает Рэм и бежит вниз.

Навигационный зал — прямо под рапортом. Над ним нависает командный балкончик с главным навигатором Ивэном Мличем и, наверное, капитаном — он любит там сидеть.

Десять ударов сердца: Рэм прыгает через ступени задремавшего эскалатора. Потом доезжает на нём же до шлюзовой двери, которая безропотно распахивается.

Парень оказывается на орбите Меркурия — голокартинка того, что за бортом — ужасающе реальная.

Кольцевой пульт Рэм замечает не сразу. И не сразу понимает, что там хватает свободных мест.

В навигаторском зале ему ещё не приходилось сидеть. Но отсюда всё видно даже лучше, чем с рапорта. Над пультом — единое голополе будущей схватки!

Меркурий кажется мелким и неопасным. У него внушительный астероидный пояс. Часть астероидоподобных тел помечены как эгидрофы. Ну и громадины!

— Семь минут до переполяризации! — теперь голос Роса доносится сверху. — Внимание! Всем службам! — Готовность ноль!

Рэм набирает скорость и влетает в навигационный зал: началось!

«Персефона» выбрасывает шлюпки прямо на досветовой скорости, гасить её она не собирается, и тут же к визгу двигателей добавляется пыхтение блоков, из которых состоит её подвижное нутро — начинается переполяризация.

Разгонные блоки вместе со спаренными реакторами антивещества перемещаются под корабельной шкурой и начинают работать как тормоз.

Такие манёвры на орбите очень опасны. Масса Меркурия даёт довольно тяжёлую зону Метью с кучей помех от метеорных тел, астероидов да даже и эгидрофов. Одна крошечная ошибка — и крейсер вылетит в зону Метью.

И потому Рэм уверен — «Персефона» сейчас одна против восьми вражеских кораблей. Хатты-союзники, а уж тем более корабли Содружества, уже отстали минут на десять. Они тормозят.

Но «Персефона» тормозит непосредственно на орбите, и её перетряхивает так, что желудок Рэма подскакивает к горлу. Вот это скорость!

Он видит Дерена — картинка над навигаторским пультом выше всяких похвал! Шлюпки основного состава разлетаются, как камни, выпущенные из пращи!

Замысел Дерена пока не понятен, эгидроф малоуязвим даже для крейсера, не то, что для шлюпки. Но какой-то коварный план у старшего есть.

— Проверьте 12−24–33 вест-вест-надир! — навигатор выводит координаты на экран и проговаривает их вслух, так у них положено. — Возможно, девятый эгидроф!

— Скорее, ангар! Внимание!

Рэм видит, как прямо из каменюки появляется хаттская «игла»!

Так вот где они прячутся! На орбите Меркурия с войны сохранились ангары! Кто же зачищал тут всё, какой идиот?

— Внимание, рапорт! Вижу «иглу»! — подключается главный навигатор Ивен Млич, и просчёт уходит шлюпкам.

А «Персефона» продолжает нестись по орбите, выдавая себя за приманку. Может, ещё какая «игла» клюнет?

В висках у Рэма вдруг возникает колкая боль, но тут же проходит.

Он видит, как Дерен довольно успешно атакует каменюку, и понимает, что пилоты вычислили излучатель.

Хитро! Дерен — истник. Он чует и то, что не видят ещё связисты, навигаторы, инженеры-радиоэлектронщики. Источник атаки издох, едва начал работать. Красава Дерен!

Рэм кусает губы до крови, ему хочется в бой.

Эгидрофы тоже не спят. Они выстраиваются в две пирамиды и ведут с шустрыми шлюпками смертельно опасную игру.

Такое построение защищает их и от крейсера. Но «Персефона» не лезет в драку. Идёт разведка поля боя.

А вот брандеры от шлюпок — не отличить, это Келли придумал здорово!

Они уверенно пляшут, уклоняясь от огня эгидрофов. Опасен только дальний огонь этих махин, и шлюпки быстро разрывают дистанцию, чтобы попасть в слепую зону.

Построение пирамидой частично выручает врагов. Но один из брандеров, Рэм видит, что там Бо, удачно выходит на расстояние поражения, и все остальные шлюпки бросаются в рассыпную!

Сердце Рэма сжимается: Бо не собирается покидать шлюпку! Маячок его так и висит над ней на навигационной модели пространства!

Неужели Бо способен пережить аннигиляцию?

Или он тянет до последнего?

Ну же? Назад!