«Персефона». Дорога в ад 2

Глава 42 Белок. «Братство щенков»

Лысый и толстощёкий пришелец не знал, что Рао не выносит упоминаний о своём небольшом (для знатных людей Содружества) росте. Однако он сразу сообразил, что угроза не фальшивая.

Опустил непонятное оружие. Вскинул руку к нагрудному карману, явно для чего-то более существенного…

От ножа в горло толстощёкого спасли Ашшесть и Дизи — радостно повиснув у него на шее.

— Белок! — вопил Ашшесть. — Белок вернулся! Ну чего там, а? Что ты видел? Если бы ты ещё и это дежурство пропустил, я бы умер!

— Ты работал там, да? — Дизи не орала. Она лепетала тихонько и заглядывала в глаза.

— Ну да, да, — сказал толстощёкий. — Поработаешь с вами. Хотел ещё на орбите Меркурия повисеть, там сейчас такое творится. А у вас тут, понимаешь, ЧП!

Рао презрительно сощурился и опустил нож.

— Детский сад, — буркнул он.

— Угу, — кивнул Лес. — И воспитатель. А детсадовцев, если ты не забыл, на дуэли не вызывают.

— А что творится сейчас на орбите Меркурия? — спросил Эберхард.

Фраза про Меркурий подействовала на него, как триггер — лицо покраснело, перед глазами вспыхнули разноцветные полосы-паутинки.

Лес пнул его в голень.

На орбите Меркурия уже вполне мог висеть имперский спецон. И корабли Содружества — тоже. По тому, немногому, что парни успели увидеть у Сцелуса, было понятно — «Персефона» в рейд пошла не одна.

Белок, весело улыбаясь, всё-таки сунул руку в нагрудный карман. И под пристальным взглядом Рао вытащил горсть… маленьких кубиков, завёрнутых в фольгу.

Протянул на ладони, предлагая. Наверное, это было какое-то лакомство.

Ашшесть попытался завладеть всеми кубиками сразу, но Дизи ему не дала. Она конфисковала и подсчитала добычу, а потом разделила кубики между всеми, включая «щенков». Досталось по два.

Лес взял протянутые кубики, развернул на одном фольгу. И сунул в рот.

— Это шоколад, — сказал он. — Только самодельный, верно?

— Ага, — кивнул Белок. — В спецпайках попадается иногда какао, вот я и делаю. Угощайтесь!

Он посмотрел на нож в руке Рао без страха, но с осуждением. И тот, пожав плечами, убрал оружие в ножны на голени.

«Простолюдины — они такие неуклюжие, можно простить», — было написано на смуглой высокомерной физиономии грантса.

Толстощёкий хмыкнул. Он явно не хотел оскорбить Рао, но и не одобрял такой бешеной вспыльчивости.

— Так что там про Меркурий? — переспросил Эберхард, проглатывая самодельную конфету.

— Про Меркурий поговорим, когда я разберусь, что вы за звери, — сказал Белок. Он поймал сердитый взгляд Рао и пожал плечами: плевал, мол, я на твои нервы. — Откуда вы взялись? Кто такие?

— Странный вопрос, — сказал Эберхард. — Мы-то как раз понятно, откуда — из освоенной части галактики.

— То есть — не из этой системы? — уточнил Белок.

— Система звезды Кога… — осторожно начал Лес. — То есть Солнца… Считается закрытой со времён хаттской войны. Нам говорили, что Земля не уцелела. А потом вдруг выяснилось, что жизнь за орбитой Сцелуса есть.

— Вдруг? — Белок слушал внимательно и пытался поймать парня на слове.

— Вдруг. Никто даже не ожидал. Мы случайно узнали.

Лес не так уж много и привирал. Став совершеннолетним, он и в самом деле совершенно неожиданно для себя получил доступ к последним событиям вокруг системы Кога.

Неожиданной стала для него и война, расколовшая Империю на Северную и Южную.

Лес-Лессард не понимал, как вышло, что мир на Юге Галактики между Империй и Содружеством привёл вдруг к новой войне? И почему Империя, заключив мир, лопнула пополам, словно внутри у неё что-то сгнило?

— Ну, допустим, — нахмурился Белок. — Но на научную экспедицию вы не похожи. Что вы тут делаете?

— Просто развлекаемся, — пояснил Рао. — Мы — друзья. Вместе учились, вместе отдыхаем.

— Приключений захотелось на пятые точки? — кивнул Белок. — Ну а тут вы — как оказались?

— В общем-то, случайно, — осторожно сказал Лес, предостерегающе подняв ладонь, чтобы Эберхард чего-нибудь не брякнул. — Нас захватил эгидроф. Там были железные собаки-хатты, мы их перепрограммировали и удрали. Но эгидроф успел затащить нас довольно глубоко за орбиту Сцелуса.

— Так вы называете Юпитер?

Лес кивнул.

— А чьи корабли идут сюда клином от орбиты этого вашего Сцелуса? — мрачно спросил Белок.

— Думаю, что военные, — сдался Лес. — И цель у них — не просто посмотреть на Землю. Хаттский эгидроф — это не шутки. Здесь развелись какие-то механические твари, не думаю, что на Юге этому рады.

Белок покивал каким-то своим мыслям и продолжил допрос:

— А военные в курсе, что вы на Земле?

— Возможно, что в курсе, — согласился Лес. — Нас могли заметить на орбите Сцелуса, но я не уверен. Мы никого не предупреждали. Хотелось просто посмотреть на Землю, пока снова не перекрыли подходы.

— И оружия, кроме ножа, у вас тоже нет? — в голосе Белока мелькнуло какое-то колючее и подозрительное сомнение.

Эберхард поёжился.

— Так ваши же отобрали, — ухмыльнулся Рао. — Бородатый такой с косичками. Он принял нас за хаттов, обозвал «детьми Станислава».

— А вы, значит, не «дети»? — подозрение в голосе Белока прорвалось-таки наружу.

Похоже, он не был уверен, что «щенки» — живые люди, а не замаскированные машины.

— Можете потрогать, — предложил Лес. — Или у вас прибор какой-нибудь есть? Изучайте, пожалуйста.

— Тогда не двигайся, — сказал Белок и направил на него свою бандуру.

На конце трубы загорелся алый шарик. Она загудела тихонько, то ли сканируя Леса, то ли чем-то облучая его.

— Это какое-то программно-считывающее устройство? — спросил Лес и улыбнулся: — Щекотно.

— Ядерно-магнитный резонанс, — состроил физиономию профессионала Рао.

Больше из курса физики он ничего не запомнил про излучения.

Ашшесть сипло вздохнул. Разговор заворожил и его, и Дизи. Они стояли тихонько, боясь перебить любимого Белока или прослушать что-нибудь интересное.

Труба замигала и заскрипела, потом красный шарик погас, но загорелся экранчик. Белок развернул его к себе и стал изучать.

— Ну и какой вердикт? Я робот? — улыбнулся Лес. — Что говорит твой прибор?

— Говорит, что в тебе много металла, — уклончиво пояснил Белок.

— Часть костей у меня выращена искусственно, — кивнул Лес. — И кое-где всё ещё стоят титановые перемычки.

— А где это тебя так?.. Ээ… — Белок замялся.

— Располовинило? — уточнил Лес с улыбкой. — В холодной зоне ядерного реактора. Хотели убить, но вот неувязочка вышла.

— И ты — живой? При таких травмах? Значит, наука сейчас в галактике на высоте?

— В Содружестве, — пояснил Лес. — В Империи бы меня не заштопали.

— Значит, колонисты так и живут обособлено? — удивился Белок. — Планеты Экзотики и Империя? Первая волна и вторая?

— Хуже. — Лес развернул и сунул в рот последнюю конфетку. — Теперь ещё и Империя пополам раскололась — на Северную и Южную. И между ними началась война. Потому и патрули сняли вокруг системы Кога. Они были Имперскими, и там пока не понять толком, кому что отошло.

— Значит, обложила нас тут Империя, но теперь и её рвёт пополам? А границы — бесхозные?

— Можно сказать и так. — Лес проглотил шоколад и с сожалением вздохнул.

Ему хотелось есть, а надо было отвечать на вопросы. И они всё не кончались.

— А военные сюда чьи идут? — продолжал пытать Белок. — Кому они принадлежат из воюющих?

— Мы видели только два корабля. Один — южноимперский, второй — наш, Содружество. Но думаю, что кораблей там больше.

— Да, — кивнул Белок. — Их больше. И с ними — машины Станислава!

— Этого не может быть! — не выдержал Эберхард. Сколько их можно подозревать, непонять в чём?

— Мы видели их! — отрезал Белок. — Так что — рассказывайте уже, кто вы такие? Среди вас есть машины? Новое поколение?

Лес помотал головой, и Белок достал из комбинезона пластину, работающую по типу коммуникатора. У вчерашнего бородача была похожая.

— Вот, — сказал он, выводя над пластиной голографические снимки. — Видишь эти шары?

Лес кивнул.

На голограммке было пять кораблей. «Персефона», два тяжёлых линкора Содружества класса эспилер. Один из них Лес даже узнал, это был «Мирный».

Рядом маячили два корабля хаттов в виде сдвоенных белых шаров.

— Это другие хатты, — сказал Лес. — Гамбарская группа. С ними у нас перемирие.

— И на людей они внешне очень похожи, верно? — осторожно спросил Белок.

— Я только на голо видел… — начал Лес и осёкся.

Пилота «Персефоны», машину по имени Себастиан Бо, он видел вживую!

— Похожи, да? — прищурился Белок.

— Да, — вынужден был согласиться Лес. — Но хатты не стали бы убегать от вас на катере.

— Значит, видел, — кивнул сам себе Белок.

— Одного. Мы долго не знали, что он — хатт. Иллюзия полная — и облик, ощущения, даже запах.

— Значит, медкомиссию, например, он прошёл бы легко? И сымитировать мог, что угодно — открытую рану, кровь?

— Да, — кивнул Лес.

Белок задумчиво оглядел «щенков».

— Ну, а теперь сами решайте, — сказал он. — Как мне к вам относиться? Как к людям?

Лес пожал плечами.

Доказать, что они люди, действительно было невозможно. Бо мог сымитировать примерно всё. И сканер (медицинский, по крайней мере) его тоже не мог вычислить.

— Да мы, вообще-то, к тебе в друзья и не навязываемся, — огрызнулся Рао. — Мы хотели, чтобы Эберхард, — он кивнул на наследника, — ступил на землю своих предков. Его Дом ведёт своё начало от первых колонистов, которые владели здесь землёй и домами. Но бросили всё. Улетели. И у них осталась традиция — наследник должен ступить на Землю ногами.

— Ну, ступил он, а дальше что? — спросил Белок.

— Дальше нам надо назад, но катер наш пострадал очень сильно. И не понятно пока, можно ли его починить. Может, военные нас подберут.

— Так у вас и катер уцелел? — оживился Белок. — И система его не увидела? Дала вам сесть? А где он?

— В лесу, можем показать. Только двигателям — хана.

— Починить можно всё, — усмехнулся Белок. — А нам очень пригодится машина, которая не бьётся системой. Особенно, если на ней уже есть… — он помедлил. — Следы починки!

— Не понимаете, как мы смылись от вашего бородача? — спросил Лес.

Белок кивнул.

— Да, — кивнул Лес. — Следы есть. В борту была дыра. Пришлось её заварить.

— Значит, всё-таки Кирш помог вам удрать?

— Понятия не имею, кто это, — пожал плечами Лес.

Белок усмехнулся.

— Ну, вот это уже привычное мальчишеское вранье. Человеческое. Значит, как-то сговорились… А Славика по башке чем огрели?

— Ментальный удар, — сказал Эберхард. — Такое особое искусство работы с сознанием. Я — наследник одного из великих Домов камня. У меня это врождённая способность — работать с сознанием.

— Мистика какая-то, — хмыкнул Белок. — Но катер я заберу.

— Да забирайте, — пожал плечами Лес. — Меняем на жратву. Есть очень хочется. Если бы мы были хаттами, запитались бы от генератора. Но вот как-то не вышло, и брюхо совсем к рёбрам прилипло. Можно уже тут где-нибудь пожрать, а?

— Ладно, — вздохнул Белок, ещё раз поглядев на экранчик своего прибора. — От людей я вас отличить не могу, хоть это и не говорит ни о чём…. Стоп! — Он вскинулся и уставился на щенков. — А чипы? Чипов у вас тоже нет?

Парни переглянулись и помотали головами.

— А почему их нет?

— Не знаю, — сказал Лес. — В нашей культуре — нет никаких чипов. И в Империи, кажется, тоже. Коммуникаторы есть, вот.

Он отцепил от браслета на запястье пластинку коммуникатора.

— Это такой банк данных, вычислитель, средство связи. Но все маячки мы пока отключили. Своих контактов тут нет, а чужие — нам самим не нужны.

Белок порылся в своём коммуникаторе, потом прислушался к чему-то внутри себя.

— Ну да, сказал он. Уход второй волны в космос был связан и с чипированием тоже. Какие-то мелочи и тогда были, вроде кодов для оплаты. Значит, вы изжили их все?

Парни переглянулись.

— Похоже, так.

— А деньги? Что у вас вместо денег?

— Эрго, — Лес вывел на комме значок платёжной системы. — Это сложная единица, обеспечиваемая энергией планеты, как правило. Тут много тонкостей. Я не экономист, мы обзорно учим пока. Есть социальные и общие эрго, есть условный капитал.

— А золото? Цифровые коды?

— А какой в них смысл? Энергия — универсальная единица благосостояния планеты.

— А вот эти ваши Дома? Они — самые богатые?

— Совсем нет. Они охраняют наши духовные и социальные приоритеты. Дом Паска, например, стоит на страже закона. Во всех его смыслах. И самый важный закон — это ответственность перед миром.

Белок хмыкнул:

— Надо же — перед миром… Ладно, — решился он. — Айда со мной! Будем считать, что вы всё-таки люди. До очередного ЧП.

— А кормить будут? — поинтересовался Лес. — А то, может, мы лучше здесь останемся? Поохотимся. Или рыбку. Рао умеет. Он вчера рыбину вот такую поймал! — парень показал руками. — Но мы костёр развести не сумели — его дрон пеной залил. А вот здесь, в убежище, нас дроны не засекут.

— Вот прямо взял и поймал? — удивился Белок.

— Он и ушастика утром поймал, — сдала Рао Дизи. — Пушистого. Мы его отпустили.

— Мда, — сказал Белок. — Ну, может, после обсудим и это. А пока — марш за мной! Тут недалеко. А вы, — он обернулся к пацану и девушке. — Бегите на базу! Славка уже, поди, похлёбку сварил.

— А почему нам с ними нельзя? — спросил Эберхард.

— Техника безопасности, — пояснил Белок. — Вроде бы ничего я в вас машинного не нашёл, но гарантий-то нету.

— А сам-то ты не боишься с нами? — спросил Рао. — Вдруг мы всё-таки машины?

— Торчал бы я тут, на Земле, если б чего-то боялся! — фыркнул Белок и зашагал на выход.

Следуя за ним, парни прошли сквозь каменный «сад», спустились к реке.

И прямо в её обрывистом берегу обнаружили неприметную, заросшую кустами расщелину. Так бывает, когда ручей по весне стекает в реку, пробивая себе дорогу.

Десяток шагов по сухому руслу, и под ногами звякнул металлический пол. А потом показалась круглая шлюзовая дверь, как в ангарах и старых судах времён хаттской войны.

— Тут в берег корабль зарыли, что ли? — спросил Лес.

— Вроде того, — согласился Белок.

Он заметно устал. Видимо, действительно прилетел этим утром. ЧП разгребать.

Дверь от его голоса дрогнула и начала раскрываться трёхлепестковым цветком, как в головидео о кораблях времён колонизации.

Эберхард дёрнул Леса за рукав.

— Да вижу я, — буркнул тот.

Дверь открылась, явив ангарное нутро: пупырчатый пол, ремонтную технику, свисающую с потолка.

— Это корабль, — констатировал Лес. — Вроде того, что за нами гонялся. И я нигде не вижу признаков ржавчины, грязи… Непохоже, что он вмурован сюда много лет назад. Вы что, прямо сегодня на нём прилетели?