«Персефона». Дорога в ад 2

Глава 63 «Персефона». Капитуляция

С прибытием четырёх боевых сдвоенных «шаров» Гамбарской группы хаттов, ситуация в районе Меркурия вроде бы пришла к паритету.

С одной стороны — пять тяжёлых североимперских крейсеров (правда, один был повреждён и служил уже больше балластом, чем ударной силой), с другой — «Персефона», пять боевых хаттских судов и одно разведывательное, плюс два эспилера Содружества, готовых отрезать врагам путь к отступлению.

Казалось бы — не такое уж и патовое положение у северян, учитывая, возможности четырёхреакторных гигантов. Полчаса назад «Персефона» одна противостояла восьми тяжёлым крейсерам, эгидрофам и «иглам». Плюс — неизвестно, сколько ещё «игл» и эгидрофов могли маскироваться на орбите, чтобы в нужный момент прийти северянам на помощь?

Так что поединок вполне мог бы продолжиться, если бы не позорно бежавшее командование. Сила духа бывает важнее огневого превосходства. Что и было доказано недавно капитаном Пайелом и его командой.

Северяне не знали про Бо и младших Азертов. Они были уверены, что отбитые пилоты капитана Пайела готовы погибнуть, но не сдаться. Да и сама «Персефона» могла в любой момент использовать свой смертельный козырь — спаренные реакторы антивещества.

Не знали северяне и того, сколько ещё потенциальных брандер-шахидов оставалось среди снующих вокруг шлюпок. По шлюпкам у «Персефоны» была полная победа. Североимперцы не выпустили своих, и поле боя в плане скорости и манёвра осталось за группами Эмора и Дерена.

Они сумели навести ужас на гигантов, которым почти не могли нанести вреда. Разве что коммуникации срезать? В чём и преуспела группа Эмора с её прыжками из-под магнитного момента «Персефоны» в слепую зону вражеского крейсера.

В общем, учитывая две «иглы», успевшие удрать и затаиться среди астероидов и непонятные пока боевые возможности хаттских «шаров», — силы сражающихся могли быть сопоставимы, но…

В Империи слишком хорошо знали проклятого капитана Пайела.

Оставайся «Персефона» одна против кратно превосходящего противника — битва, возможно, продолжилась бы и после бегства Долгина, но не сейчас. И на крейсерах северян начали загораться алые аварийные огни — сигнал о сдаче.

Переговоры о капитуляции начал костлявый тип, представившийся как генерал Армады Имре Санчос. Он заявил, что принял командование после побега Долгина.

На головидео генерал сухо изложил ситуацию, прислал на капитанскую почту официальное сообщение о намерениях вести переговоры о сдаче и, не дожидаясь ответа, — отключился.

Действия были обычными, по уставу так и полагалось — отправить противнику сообщение о намерениях сдаться и ожидать от него акт о капитуляции, где будут прописаны условия сдачи.

Вот акт и полагалось уже обсуждать, торговаться, а сейчас — о чём говорить?

Стандартный акт в базе «Персефоны» имелся. Следовало внести в него имя вражеского командующего и необходимые по ситуации уточнения.

Капитан набрал на панели имя генерала и задумался: что-то в нём было не так.

Пришлось открыть Имперскую базу командования. После разрыва Севера и Юга она не обновлялась, но генералу на вид было не меньше сотни лет…

Запустив в базе автопоиск, капитан обнаружил двух Санчосов и одного Санчеса, но все трое были слишком молоды. Даже если генерал Имре Санчос получил назначение в последнюю пару-тройку лет, когда между Севером и Югом не было уже никаких коммуникаций, он должен был всплыть, пусть и в другом звании. Не с неба же он свалился в Армаду?

Лицо генерала Имре Санчоса на головидео было слишком махрово-высокомерным — сухое, с поджатыми губами и выпестованным отвращением в глазах. Такого не могли повысить из сержантов. И отсутствие его имени в командной базе настораживало.

— Не знаю я его… — сказал кэп сам себе, разбудив задремавшего Млича. — И мне это не нравится.

— А может, имечко он себе только что выдумал? Хочет нас надуть? — спросил Млич, расслабленно потягиваясь в ложементе и косясь на экран, где крутилась голова вражеского генерала. — Может такое быть, что капитуляцию на Севере не признают, если её подпишет несуществующий генерал?

— Может, — кивнул капитан и огрызнулся, сообразив, с кем говорит: — Начал спать — спи уже, сам разберусь! Бессовестное сонное агуа.

— А ты не завидуй, — зевнул навигатор. — Уснёшь тут с тобой, как же. Шёл бы ты лучше к себе?

Капитан хотел было сказать Мличу что-нибудь освежающее, но и сам устал, как собака. Пусть хоть навигатор подремлет, в самом деле. Политика — не его увлечение.

Вот Дерен бы пригодился сейчас. Но где он?

Шлюпки его группы ныряли пару раз в атмосферу Меркурия и тут же выскакивали, как ошпаренные. Пара единиц — и приборы начинали врать, а датчики — гореть.

Если бы не Дерен, капитан и сам завалился бы сейчас спать, бросив капитулянтов на замполича. Гарман в бою не участвовал, он бодр, свеж и жаждет крови.

Однако уснуть капитану не дали бы навязчивые мысли. С одной стороны, он не верил, что с Дереном могло случиться что-то непоправимое, но не мог и успокоиться.

«Ну допустим, — говорил он себе. — Пусть на Меркурии существует какая-то аномалия. Туда и кинулся прятаться Долгин. Но крейсер — одно дело, а выдержит ли шлюпка? И даже если выдержит, а что если Дерен в плену у северян?»

В смерть Дерена капитан поверить не мог. Он бы ощутил это хоть как-то, сердце бы подсказало. А вот захватить пилота могли вполне. Ну и как его выручать? Менять на всё это стадо — так могут и не отдать, они и локтя его не стоят.

Занятый невесёлыми мыслями, кэп согнал навигационный балкончик вниз, похлопал Млича по обмякшему плечу и отправился к себе.

Идти пришлось пешком — крейсер только-только разворачивал лифты.

Ходьба привела мысли в порядок, и капитан вспомнил, где уже слышал эту фамилию — Санчос.

Был такой махровейший генерал Армии (то есть и космических, и сухопутных сил сразу) Уовро Ир-Санчос, которого Дьюп ругал ещё в бытность их совместной службы на «Аисте». По его словам, это был сухарь и подслеповатый крот.

Вот только фамилия у того генерала была Ир-Санчос, а не просто Санчос. И Дьюп говорил, что приставка «ир» в генеральской фамилии — а это титул, вроде графского — ненастоящая. Генерал купил своё «ир», и аристократ из него, «как из кобылы фонарик».

Ели бы не это странное сравнение, кэп бы и не вспомнил сейчас про Санчоса.

Он вообще не мог понять, как ему в душу запал какой-то генерал? И это — при всех провалах в памяти. Но сравнение с кобылой запомнил.

Как кобыле — фонарик… Действительно, зачем он ей? Это и врезалось.

А так… Мало ли кого ругал тогда Дьюп. Да он всё северное командование ругал, когда уставал ругать Южное.

И да, Уорво Ир-Санчос был северянином, точно!

Упав в рубке в ложемент и порадовав Леона командой поставить чайник, капитан ещё раз открыл старую военную базу и действительно нашёл там генерала Северной Армии Уорво Ир-Санчоса, сухощавого типа с полностью штабной биографией.

Брат у него тоже имелся, с подходящим именем — Имре Ир-Санчос. И голо было похожее. Так почему же генерал представился, так безжалостно урезав аристократическую часть фамилии?

И без того не очень весёлый капитан ощутил злость и желание нарезать «Санчоса» на азу, а потом скормить железным собакам Хэда.

Однако капитуляцию надо было принимать, и он вызвал к себе замполича и Дарама, который в бытность их первой совместной службы неплохо разбирался в политике. Да и по лицу он читал виртуозно, а это тоже могло пригодиться.

Затем кэп распечатал типовой акт о капитуляции и вручную вписал туда полную фамилию генерала так, как она бытовала в старых базах Империи: Ир-Санчос.

Дарам явился радостный.

— Поздравляю, капитан с поимкой северных крыс! — он с порога отсалютовал ладонью. — А мы — тоже поймали одного хитрого трюкача!

— Кого? — удивился кэп.

Давно он не видел на лице Дарама такой откровенной мальчишеской улыбки.

— Да нашего Бо! — Дарам плюхнулся в ложемент и с удовольствием принял от Леона чашку с йиланом.

— В смысле? — не понял капитан, усиленно соображая, какой очередной корабельный прикол он пропустил. — Дарам, я спать хочу и юмора не понимаю уже второй час, — взмолился он. — Давай напрямую? Что там у вас опять?

— Ладно, — с улыбкой кивнул Дарам. — Выяснили мы, наконец, как он тут у вас эволюционировал. Кстати, я тебя официально предупреждаю: Хаген захочет встретиться с тобой и с этим бандитом, раз он сам домой не идёт.

— А что случилось-то уже? — капитан взял чашку с йиланом и стал греть руки, вдыхая ароматный пар и пытаясь расслабиться: вот же приколисты хэдовы. — В Бою Бо показал себя выше всяких похвал. Прекрасно он эволюционировал. Северян покрошил столько, что я сижу завидую. Ты о чём вообще?

— Об этом самом, — покивал Дарам, прихлёбывая йилан. — Все эти трюки он проделал, считай, в одиночку. Ты же понимаешь, что перемещения вне источника непрерывной информации о себе самом, для хатта его генерации чреваты потерей накопленного опыта?

— Ну да, ты говорил уже, — кивнул капитан.

— Вся сложность работы Бо в человеческом коллективе в том и состояла, что он был лишён привычной информационной среды. В отличие от старших генераций, у Бо нет никакого физического носителя личности. И отправить его служить на «Персефону» было огромным опытом и риском. Прибыв на крейсер, он привёз в багаже… Э-э… — Дарам замялся. — Некий «носитель» своего «я». Затем создал в корабельных сетях непрерывно циркулирующую информацию о себе и мог уже свободно перемещаться по крейсеру, распадаясь на кластеры и собираясь в любом произвольном месте. Ты знал это?

— Ну да, он у нас вечно то через решётку реактора просачивался, то вон в медблок… — кивнул капитан. — А это тоже опасно для его личности?

— Нет, — мотнул головой Дарам. — Теурит — это куски атомов, если по-простому, отдельные устойчивые кластеры. Уничтожить их сложно. Смертельно для Бо только антивещество, всё остальное — как для тебя душ. Распался — собрался… Была бы схема для сборки и информация о личном опыте.

— Он сильно рисковал с брандерами?

— С его скоростью реакций — умеренно. Однако азерты не смогли имитировать то, что он делал. Во второй фазе операции — Бо пришлось рулить всеми шлюпками. Что было неожиданно и для Бо, и для трёх подобных ему генераций. Задача казалась простой — информационный файл перегоняется в навигатор шлюпки, хатт собирается там и замещает пилота-человека, но…

Дарам замолчал и стал пить йилан, прикрыв от удовольствия глаза.

— Но? — поторопил капитан.

У него ещё целый генерал ждал акта о капитуляции.

— Бо дал Азертам подробные инструкции. Часть — файлом, а часть — показал лично. И вот это важное обучение — личное — оказалось потерянным. Основной файл сборки перегонялся архивом, а последние по времени отрезки — отдельными файлами. Связь же шла с помехами. И самые ценные фрагменты мы потеряли, а повторять обучение времени не было.

— И поэтому Бо пришлось делать всё одному? А у него почему ничего не терялось?

— Мы сначала решили, что это случайность. Связь «плясала», ты сам видел. Но полчаса назад Бо вернулся на базу. Рос решил дать парням отдохнуть и выпустил для устрашения полетать бегунков. Бо отдых не нужен, и мы с Азертом взялись за него и путём перекрёстного допроса выяснили, что сам Бо во время перебоев связи информацию не терял, какая бы какофония не царила в эфире.

— А почему?

— Да потому что он, зараза, считывает её и с пилотов-людей тоже!

— Зараза у нас Дерен, — рассеянно напомнил капитан, не очень понимая смысл фразы. А потом до него дошло: — Как это — считывает с пилотов? С мозга — как с механического носителя?

— Ну да, — кивнул Дарам. — Снимает информационную картину о себе и последних событиях непосредственно с человека. Как? Спроси, что полегче. Азерт сейчас как раз пытается стрясти с твоей «незаразы» подробности. Это мириады тонких настроек информационного взаимодействия машины и человека, ты понимаешь? Технически — Бо подробно прописан в мозгах у каждого, кто служит на «Персефоне». И потому при перезагрузке воспроизводит себя с минимальными потерями, даже если сбоит связь. Пилоты-то помнили и его, и миссию, и о чём-то переговаривались, пока Бо был в разобранном состоянии. И он не терял ни кластера личности. И мог сразу после сборки встроиться в работу. У Азертов же были выпадения оперативной памяти. Это преодолимо, я думаю, но счёт-то шёл на секунды.

Капитан хмыкнул и послал Леона за конфетами. Это надо было не только запить, но и заесть, иначе уставший мозг отказывался осваивать все эти новые «кластеры информации».

— Так Бо скрывал эту свою способность от Хагена? — спросил он, развернув конфетку.

— Не думаю. — Дарам тоже заинтересовался коробкой. — О, шоколад! — обрадовался он и пояснил: — Скорее, он просто не осмысливал этот момент. Приспособился к жизни среди людей, как сумел. Но это объясняет его нежелание возвращаться на корабль-матку. Бо физически завязан на экипаж «Персефоны» и с возвращением к Хагену утратил бы часть себя. Вот эту способность постоянно дообновляться через мозги окружающих его людей. Он ощущал это как внутренний рост, его новые навыки стимулировали искусственные гормоны. Грубо — это такая машинная радость, иметь много источников интересного и неожиданного обновления.

Капитан проглотил ещё одну конфетку.

— Ну а брандерами-то кто управлял в итоге?

— Первые четыре сработали так, как и было оговорено: Бо и три Азерта отработали и вернулись, — пояснил Дарам. — Потом Бо пришла в башку идея использовать как брандеры шлюпки своих товарищей. И вот-тут-то выяснилось, что Бо способен передать себя файлом полностью и при нестабильной связи, а утраченные остатки оперативки добрать с Рэма и Итона, а вот азерты — нет. Рос пытался это разрулить, но в конце концов Бо в одиночку взорвал сначала шлюпку Рэма, потом Итона. И остальные четыре водил потом он. В формате роя.

— А со спасением пилотов, что было не так? — вспомнил капитан.

— Это уже отладили. — Дарам забрал шоколадные шарики в горсть и высыпал в рот. — Несколько лет его не пробовал! — пояснил он. — Во время эвакуации пилот, отстрелившись, сигналит крейсеру маячками. Но теурит глушил сигнал, и возникла заминка с ангаром. Навигаторская группа просто не слышала пилота и не могла его вовремя подобрать. Это решаемо.

— Угу, — согласился капитан, посмотрев на пустую коробку.

Ему хотелось продолжать пить йилан и обсуждать Бо и брандеры. Но обсуждать надо было акт о капитуляции, и он со вздохом протянул его Дараму.

— Как думаешь, что нужно сюда вписать, кроме стандартных условий?

Тот взялся изучать документ. Тоже без особого удовольствия: конфеты-то кончились.

— А Азерт там не попортит нашего Бо? — забеспокоился капитан.

Тревога кольнула вдруг и ушла. И он склонил голову, прислушиваясь к себе: что там, с Дереном? Или это всё-таки беспокойство за Бо и других молодых и отбитых?

— Не бойся, он осторожен, как никогда! — Дарам вылил в свою чашку остатки йилана и допил одним глотком. — Ему Хаген голову оторвёт. Хатты нулевой генерации, вроде меня, живут среди людей без особого риска, а вот случай с Бо — уникален. Он родился в сплошной инфосреде корабля-матки. Там мозг каждого хатта постоянно обменивается информацией с сородичами. И выглядит это так: «Я — такой-то, я есть вот что». Среди людей Бо был лишён привычного ему обмена. Но он сумел встроиться в человеческую инфосреду. И теперь мы должны понять, как он это сделал.

— Выходит, он уже не совсем машина? — пошутил капитан.

Дарам фыркнул и ткнул пальцем в акт:

— Давай вот тут ещё раз добавим: «безоговорочная».

— А если генерал не подпишет?

— А куда он денется? Я ему все мозги выверну, если попробует спорить!

— Будь осторожней, не поломай. Не пришлось бы его потом на Дерена менять.

— Думаешь, на Меркурии какая-то аномалия скрывает хаттскую базу?

— А что я ещё должен думать?

— А ты вот так посмотри. — Дарам откинулся в ложементе и создал голокартинку между собой и капитаном. — Как минимум восемь крейсеров Империи Севера, прячась в эгидрофах, пересекли систему Кога и собрались у Меркурия. А зачем?

— Зачем?

— А что, если у них была возможность переместиться отсюда нам в тыл?

— Ты хочешь сказать, что Меркурий — это такая дыра Метью?.. — капитан подобрался и уставился на голограммку с кораблями.

Он употребил жаргонное слово «дыра», по прямому его назначению. Если Меркурий был дырой и куда-то вёл…

— Есть такие опасения… — покивал Дарам и отчеркнул в акте одну из строчек. — Вот тут я ещё уточнил бы: «Независимо от решения высшего командования».

— Только опасения? — переспросил капитан.

— Если бы. — Дарам отложил акт. — У «Росстани» есть кое-какие данные с подбитых «игл». Да и в процессе боя информации для анализа хватало. Считай, что это не версия, а гипотеза. Если хочешь, Азерт может тебе математически всё пояснить.

Капитан почесал небритую щеку. Если Меркурий — дыра, то Дерена надо срочно оттуда вытаскивать. Он там один среди врагов. В дыру рухнула «игла», потом крейсер Долгина… А тут эта хэдова капитуляция…

— Стэфен, — кэп коснулся браслета, вызывая замполича. — Ты где ходишь? Поторопись!

— Бегу, капитан, — отозвался тот. — Я говорил с Томасом Леером. Он знает генерала. Это не Санчос.

— Я в теме, — кивнул капитан. — Это Ир-Санчос, брат командующего Северной Армией. Его ценность в этой обложке гораздо больше, вот он и прибедняется. Ну или хочет, чтобы его подпись признали не действительной.

— А вы как догадались, господин капитан? — удивлённо спросил Гарман.

— Колин когда-то рассказывал.

— Да, — командующий его знает, — подтвердил замполич. — Томас мне набросал психопортрет этого хитрого. Мы его расколем. Уже несусь!

— Давай! — кивнул капитан и закрыл подключение.

А потом велел Леону заварить ещё йилана и достать из сейфа вторую коробку конфет.

«Дерена надо спасать, — думал он. — Но прыжок в раскалённый ад — такого мы ещё не пробовали. Надо, чтобы Млич глянул на расчёты 'Росстани».