«Персефона». Дорога в ад 2

Глава 54 «Братство щенков». Это война

— Нет, на Меркурий я бы не полетел, — сказал Белок, поёрзав в ложементе. — Да и вас не пущу. С Меркурием последний месяц что-то неладное творится.

— А что именно — неладное? — прямо спросил Лес.

Он умел иногда так вырулить в лоб, что капитан Гордон Пайел (в те годы его ещё называли Агжей) ругался — убил бы.

Ведь ясно было, что не хочется щекастому Белоку обсуждать с непонятно откуда взявшимися «колонистами» здешние дела.

Но Лес смотрел так прямо и наивно, что надо было отвечать уже или ударить, отпихнуть: да не лезь ты не в своё дело!

Белок тяжело вздохнул, поморщился.

— Крутятся вокруг Меркурия всякие, — выдавил он. — Вот. — И открыл на планшете плоский и непонятный график. — Смотри сюда, любопытный! — буркнул он Лесу.

Тот продолжал улыбаться спокойно и чуть наивно. И Эберхард готов был поклясться, что он как-то воздействует исподтишка на всех в этой рубке. Успокаивает, настраивает на контакт.

Белок хмыкнул и сам послал кресло поближе к Лесу.

Ткнул ему в лицо планшет.

— Вот в этом секторе первого ноября была замечена «игла». Такие «визиты» мы уже фиксировали и ничего, как говорится, не предвещало. Мы и не наблюдали за ней особо, пока двенадцатого ноября не появилась ещё одна. А потом они просто посыпались на несчастный Меркурий. Вот, видишь снимок с гравидастера: как будто кто-то кидает в планету гвозди. И так весь ноябрь. То эти гвозди всплывают, то — тонут в атмосфере. Но садиться на Меркурии некуда.

Эберхард и Рао озадаченно переглянулись. До этого момента они хорошо понимали Белока.

— А что такое — ноябрь? — спросил Рао.

— Месяц такой, — удивился Белок. — Месяц в календаре. У вас что, месяцев нету?

— Есть, — сказал Рао. — Но они разные на разных планетах. И, когда нужно, мы используем унифицированный номерной календарь. Четыреста дней в условном году.

— Ну вы, колонисты, даёте, — удивился Белок. — Месяцы отменили.

— У южных имперцев — есть месяцы, — вспомнил Лес и, чуть подумав, сказал: — Сейчас у них, кажется месяц Козерога или Скорпиона, я забыл уже.

— Чё? — хохотнул Белок. — Козерога? Реально?

От смеха по его обвислым и чуть синюшным щекам вдруг потекли слёзы.

И Эберхард кожей ощутил, как щекастый стаэр отмяк, поверил парням. Ну не придумаешь такого бреда с месяцами, если ты хаттский шпион.

— В общем, смотрите на схему, — сказал Белок, просмеявшись и утерев глаза рукавом. — Это я криво, конечно, нарисовал, но данные тут все правильные. Заметив вторую иглу, мы подняли цифры с тюхлевских спутников и выяснили, что уже примерно два месяца иглы у Меркурия крутятся постоянно. А тут озверели — и на планету полезли. Знать бы — зачем?

Он посмотрел на Леса, тот пожал плечами.

— А что? — спросил он. — Сесть на Меркурий не смогут теперь даже хатты?

— На сто процентов я не уверен, — задумался Белок. — Но есть подозрения, что туда вообще невозможно сесть.

Он стал разворачивать на планшете всё новые схемы, и Эберхард кивнул сам себе — да, стаэр поверил.

Он перестал отвечать уклончиво. Делился тем, о чём думал сам.

Даже если он ошибался — то подборка его наблюдений всё равно стоила самого пристального внимания.

— Вот, это гравиграмма, — пояснял Белок, тыкая пальцем. — А это — температурный цветок на спуске в атмосферу. Мы два зонда угробили, пытаясь понять, что там, внизу.

— Судя по температуре — что-то типа посадки на звезду, — осторожно предположил Лес.

— Точно, — кивнул Белок. — Двести кэмэ — и спутник сгорает. Похоже, там всё кипит. Но по кривым непонятно, плазма ли это? Или что-то похуже? Гравианомалий тут хватает, а плазма плюс гравитация — убойная смесь.

— Планету пытались уничтожить вместе с хаттами, — напомнил Рао. — Видимо, объединённым силам Империи и Содружества это удалось, потому она и горит.

— Мы так и думали, — согласился Белок. — Тем непонятнее эти «нырки» «игл» в раскалённую атмосферу Меркурия. Сначала мне показалось, что там пляшет всего пара кораблей. Хатты гоняют их туда-сюда, пытаясь проверить, можно ли сесть на планету. Но потом график попался Женьке. Он не поленился и сцедил контроль везде, куда дотянулся. И мы выяснили странное. «Иглы» разные. Мы идентифицировали двадцать две штуки. Они прибывали к Меркурию из разных секторов системы. Малая часть из них — погрузилась в атмосферу и вынырнула. Но большая — так и сидит на Меркурии. А сидеть там негде!

— А может, они вас обманывают? — спросил Рао. — А сами — прячутся где-то рядом?

— Где?

— Искажения пространства? Астероидный пояс? — предположил Рао. — Ложатся в дрейф, становятся невидимыми для радаров.

— Возможно, — сказал Белок с сомнением. — Но Женька бы выловил. Я-то — биолог, а он — инженер. Он этих гадов насквозь видит. И система не помогает. Правда, проверить мы можем только тюхлячью. Но ведь Белые шары — не всполошились.

— А что за система? — спросил Лес.

— ИР-контроль за поселением тюхлей, — пояснил Белок. — Очень грамотный, хорошо настроенный алгоритм поддержания безопасности популяции. Они бы сдохли тут без него. Он поддерживает жизнь семнадцати малых поселений и двух городков. Еда, безопасность, размножение, медицина, игры. Тюхли за сто лет полного ИР-контроля совершенно отупели, но здоровенькие.

— Получается, большая часть населения убежала с Земли, а этих — забыли? — поразился Эберхард. — Бросили на Земле умирать?

— Или они сами остались. Они и сто лет назад были уже без царя в голове, — усмехнулся Белок.

— Почему вы так думаете? — нахмурился Эберхард.

— Потому что называется эта фигня — «Экспериментальная колония Дарина Аска». ИР-процессор им после рождения имплантируют прямо в мозг, под череп. Не сразу, череп должен слегка подрасти. Сначала ставят стандартный чип…

Белок задрал штанину и показал «окошечко» в икре.

Эберхард от ужаса икнул, сумев наконец разглядеть, что это за дрянь!

Это был контрольный чип. В Содружестве такие иногда ставили преступникам: или чип, или смертная казнь. Он контролировал всю деятельность мозга!

— Но!.. — выдохнул Эберхард. — Это же… Это…

— Это смотря как его применять. — Белок веселился, видя потрясение парнишки. — Любая техническая приблуда — это или твоя власть над железом, или — его над тобой. У чипов была строгая система запретов и возможностей контролировать их работу. Я просто ношу у себя в ноге маленькую вычислительную машину, вот и всё. Чего так пугаться?

— Вы врёте, — сказал вдруг Лес.

— Почему? — удивился Белок.

— Речь, — уверенно сказал наследник дома Сиби. — Искусственные нейроны чипа прорастают в мозг, они контролируют вашу речевую зону. Посылают импульсы органам речи. И вы легко говорите с нами на языке Содружества. Значит, мозгом руководит чип.

— Да я просто пользуюсь им, как переводчиком! — рассердился Белок. — Тут дело: кто кого контролирует, вот и всё! В самом чипе зла нет. Если бы не чипы — мы бы никогда не выбрались со станции. Но у нас всегда была под руками необходимая база знаний. Не хватало еды, воздуха — а знания — вот тут! — Он похлопал себя по колену.

— А если туда что-то зашито опасное? В алгоритмы чипа? — спросил Рао.

— А как бы он тогда прошёл ОТК? — удивился Белок. — В моё время всё это строго контролировалось государством. Этот чип — моя машина, помощник. А вот в поселении тюхлей людей решили отдать контроль ИР. Можешь сравнить.

Эберхард вспомнил «гуляющих» по саду камней и состроил такое лицо, будто хлебнул яду.

— А у мальчишек? — спросил Лес. — Кто проверял их чипы?

— Женька, — нахмурился Белок. — За это он у них и «злой», и «свирепый Вений». Мы вырезали у них то, что стояло. И вживили свои, проверенные.

— Зачем?

— Совсем без чипов дети бы уже не смогли, — признался Белок.

— Так всё-таки чипы — зло? — уточнил Эберхард.

— Нет. Это — как твой коммуникатор, не более. Просто без него — как без рук, если привыкнешь.

— Коммуникатор? — Рао приподнял бровь. — С нейросетью, вживлённой непосредственно в мозг?

Белок вздохнул и насупился.

— Давайте вернёмся к «иглам»? — попросил Лес. — С чипами — мы ничего сейчас не решим. Белок прав — они встроены в жизнь, так просто от них не отделаться. А вот с «иглами» надо что-то решать. — Он поймал взгляд щекастого стаэра: — Насколько вы уверены в том, что рассказали нам про Меркурий? Что если вас дурачили? Создавали фантомные цели? Как я понял, на Земле сразу две системы Искусственного разума? Они могут намеренно врать, я знаю.

На этот раз Эберхард точно уловил накат! Мягкий, аккуратный, но…

Ну, Лес, ну, хитрюга. А говорил, что у него — не выходит, не получается!

— Да, — покорно кивнул Белок. — Есть тюхлячья система и тех, кто за ними следит. Белых шаров. Это — тоже ИР.

— Почему вы уверены, что это ИР?

— Нет самостоятельного мышления. Мы никак не обозначены для обеих систем — и они нас — в упор не видят, не в состоянии идентифицировать. Мало того, тюхлячью систему мы взломали и используем, а вторая — отвечает на правильно заданные вопросы, считая нас, скорее, за местное население, чем за помеху.

— Системы ИР тоже наблюдают за «иглами»?

— Мы залили контрольные записи со спутников в тюхлячью Систему, она довольно шустрая и теперь помогает нам мониторить.

— То есть «иглы» — реальность? И они реально исчезают в атмосфере Меркурия?

— Понятия не имею, но пока приходится считать так. — Белок потёр виски, прищурился и уставился на Леса, тут же ослабившего хватку, словно бы отодвинувшись в тень.

— И вы не пытались выяснить? — продолжал он уже без наката.

— И демаскировать себя? Есть многое такое, друг Горацио, что почему-то и не снилось рацио, — пояснил щекастый. — Что-то голова у меня гудит. Может, после продолжим?

— Нет, — сказал Лес. — После будет поздно. Я — знаю.

— А на башку мне — это ты давишь? — в лоб спросил Белок.

Похоже, они с Лесом друг друга стоили.

— Я, — согласился парень.

— А зачем?

— Ну, это мой аналог «чипа в голове»: умение понимать и видеть вселенские связи. Я вижу, что иначе нельзя. Мы должны. Обязаны с вами договориться.

— Значит, ты из тех психанутых колонистов, которые что-то там видят в черноте космоса? — Белок подобрался в кресле.

Лес кивнул.

— Жуть, — признался стаэр.

И посмотрел на парней, как на кровавых ёжиков из сериала про Магу-зомби.

— А нам — чипы ваши — жуть, — сказал Эберхард. — Паутину в башку никому не пихают. Видеть могут не все, учатся долго. Если сами хотят. А вы… Вы… Биороботы…

Лес обернулся и посмотрел на него, как на придурка.

— Наследник, уймись, а? Нам надо работать вместе. «Иглы» — это серьёзно, ты понимаешь?

Эберхард нехотя кивнул и закрыл рот. А он только-только придумал парочку обидных фраз про нейрощупальца ИР в голове у щекастого!

— Сколько вы засекли «игл»? — спросил Белока Лес.

— Сейчас у Меркурия их не меньше восемнадцати, — отозвался тот. — Две — так и бродят в окрестностях, а шестнадцать — внизу.

— А может, они за вами охотятся? — спросил Рао. — За вашими удивительными кораблями?

Он едва не подавился этим «вы», но раз Лес его использует, наверное, надо?

Белок покачал головой.

— Мы тут сидим тихо, вряд ли нас кто-то засёк. Скорее, они что-то ищут возле Меркурия или готовят там кому-то засаду.

— Нашим! — осенило Рао. Он обернулся к Лесу и уставился в его наивные глаза: — Ты сразу всё знал! Ты же говорил, что «Персефона» идёт к Земле. Что в Содружестве сумели раздобыть эту информацию. Но тогда её смогли бы раздобыть и враги. И устроить ловушку!

Лес пожал плечами:

— Разведданных там было — чуть да маленько. Но я вижу линии, и они меня пугают.

— А почему Меркурий, а не Земля? — спросил Эберхард.

Он силился тоже что-нибудь увидеть, и даже пару раз глаза закрывал.

— Наверное, потому что там сходятся сразу несколько узлов, — пояснил Лес. — Меркурий — это же была основная база Станислава Хэда? — он обернулся к Белоку. — Верно? Он там погиб? Может, они ищут какие-то документы?

— На Меркурии? — с сомнением покачал головой щекастый. — В раскалённой каше? Но ты прав, основное собачье гнездо было именно там.

— Надо лететь! — сказал Лес. — Пожалуйста!

— А смысл?

— Чтобы наши не попали в засаду.

— Ты хочешь, чтобы мы пошли на контакт с колонистами, давным-давно потерявшими всякое уважение к Земле? А ты знаешь, что люди…

— Злы, глупы и неблагодарны? — перебил Лес. — Знаю. И потому мы не дадим погибнуть своим. Пусть даже злым и неблагодарным!

Белок почему-то воспринял его слова как аргумент.

Он вздохнул и уткнулся в планшет. Стал скользить по нему пальцами — явно переписывался со своими бородачами.

Лес вернулся к еде — он снова был голоден. Паутина просто жрала из него энергию.

Рао и Эберхард озирались: Рао разглядывал рубку старинного судна, Эберхард искал путь к отступлению.

— Ладно, — вдруг сказал Белок. — Сейчас ребята подтянутся, и попробуем выйти к Меркурию. Женька пишет, что там «шевелятся» астероиды. Боюсь, это — эгидрофы. Это такие монстры, а не суда. А значит, там и в самом деле готовят засаду. Бросать своих, пусть даже они — психованные колонисты…

— А кого ждём? — спросил Лес, тут же отодвигая консервную банку. Он выглядел так, словно прислушивался. — Может, не надо больше никого в это посвящать?

— Женьку, — отрезал Белок. — Без него мы не справимся. Ну и мальчишки с ним.

Лес закрыл глаза, сосредотачиваясь.

— Налей-ка мне, что ли, чайку? — попросил Эберхарда Белок. — Ты же — шустрый пацан, а у меня ноги болят. Чувствую, обедать мы будем наскоро.

Эберхард задумчиво глянул на стаэра — ему ещё не приходилось быть для кого-то стюардом. Но потом покосился на Леса, кивнул, поставил чайник и открыл очередную консерву.

Рао тоже решил выпить чайку впрок. Вытащил из кармана последний батончик спецпайка, угостил Белока.

Лес завис в медитации, и парни вместе со стаэром тихонько пили чай, чтобы не мешать ему.

Наконец, где-то вдалеке чмокнуло, и по палубе застучали шаги. И человечьи, и с когтистым звериным лязгом.

Шлюзовая дверь осталась открытой, слышимость была отличная.

Лес вздрогнул и распахнул глаза.

— Кто это? — вскинулся Рао, поднимаясь.

— Ну вот! — сказал Белок. — Ты уже испугался, колонист! А от нас хочешь, чтобы мы — башкой вниз сунулись? Не трусь, это Славка прилетел, который вас поймал. Он останется, но решил глянуть. А с ним Кирш и Латти. Женька ещё на складе возится. Тоже сейчас подойдёт.

— А когтями кто цокает? — мрачно спросил Рао.

— Не знаю, — сказал Белок. — Мальчишки что-то роботизированное притащили, наверное. Обычное дело, куда нам без роботорук?

Рао напряжённо вслушивался — шаги были ему чем-то знакомы.

Наконец в проёме показался самый первый бородач, с косичками, за ним — Кирш, парнишка, который помог щенкам сбежать.

Следом цокали когтями…

— Левый! Правый! — обрадовался Рао.

Механические псы с готовностью бросились к нему и уселись, преданно глядя на «хозяина». Выглядели они так же, как их «отформатировал» Рао — максимально похожими на настоящих собак.

Обрадованный грантс стал хлопать Левого и Правого по железным спинам.

— С ними всё в порядке? — спросил Эберхард.

— Ага! — обрадовал его Кирш, первым подходя к чужакам и приветливо улыбаясь: — Они отличные помощники, лучше тех роботов, что изобрёл Вений. Вячер сказал, что так всё, наверное, и начиналось. Собаки создавались для дела и для людей. Пока Станислав не сошёл с ума и не начал закачивать в них военные алгоритмы.

— Славка! — позвал Белок бородача с косичками. — Эти пришельцы утверждают, что мы должны бросать все наши дела и лететь на Меркурий.

— Зачем?

— Там, похоже, опять война.

— И что, опять скажешь «кто, если не мы»?

— А ты будешь спорить?

— Да я-то — нет. А Кирш? А девчонки? Мы отвечаем уже за этот зверинец.

— Не надо воевать, — сказал Лес. — Надо просто предупредить наших.

— Э, нет, мелкий, — рассмеялся Слава-Вений. — Для мужчины нет половинчатых решений. Или ты сидишь в кустах, или идёшь на войну. Третьего тут не дано. Вот только куда девать мелкоту?

— Мы тоже хотим воевать! — оскорбился Кирш.

— И я! — по коридору застучали босые пятки и в проёме нарисовался Ашшесть.

Всё такой же весёлый, грязный и оборванный. Физиономия у него была перемазана сгущёнкой, в руках — пакет с сублимированным хлебом и здоровенная железяка.

Следом за парнишкой в рубку влетел запыхавшийся Вений с полотенцем в руках.

— Я тебе щас навоюю! — взревел он. — А ну, отдай гаечный ключ, мелкий пакостник!

— Жень, уймись, — попросил Белок. — Дело-то неладное. Гости наши тоже уверены, что хатты что-то потеряли на Меркурии. А что там может быть, кроме оружия? Если они его найдут, глядишь, и до нас доберутся. Заразу нужно убирать до конца, сжигать на корню, пока снова не развелась. Кто, если не мы?