«Персефона». Дорога в ад 2

Глава 40 Ветка с листьями. «Братство щенков»

Незваный и очень сердитый гость был уже не молодым, но довольно крепким мужиком. С бородой, как у сказочного Деда, что приносит подарки в День колонизации.

Похожие портреты попадаются на старинных живых картинках в книгах сказок. Бороды там и белые, и рыжие, и чёрные. Однако даже в самых страшных сказках Эберхарду не встречалась ещё полосатая борода!

Непонятно, почему так вышло, но половина прядей в бороде мужика была чёрной, а половина седой, почти белой. В волосах тоже мешалось чёрное и седина — но уже беспорядочно, как снег на почерневшей соломе.

Был такой голофильм модного в Содружестве режиссёра Мараи Госи, снятый в черно-белом формате. Про первые — самые страшные — годы колонизации.

Ледяной мир планеты Домус, непредсказуемый климат. Колонисты доедают последние припасы. Они не могут посеять зерно, не могут охотиться — зима в новом мире слишком холодная для людей.

И вот приходит долгожданное лето. Колонисты экспериментируют с местными растениями, торопятся приручить травоядных животных. Запасают сено на зиму. Радуются.

Им кажется, что они сумели рассчитать климат новой планеты и знают, когда наступит зима. И вдруг на стога запасённого сена начинает валить снег…

Эберхард потряс головой: это какое-то наваждение! Не бывает такой бороды!

Ашшесть и Дизи — тоже были ужасно странные, но этот полосатобородый мужик рвал последние шаблоны!

Одет он был в синий засаленный комбинезон и тяжёлые, шнурованные до колен ботинки. На шее висела длинная бандура, отдалённо напоминающая светочастотное оружие.

В одной руке бородач держал попискивающий квадратный прибор размером с ладонь, в другой — толстую ветку, явно добытую в каменном «саду». Она была зелёная и с листочками.

Дизи и Ашшесть побросали банки, вскочили с пледа и стали пятиться в угол, где высилась гора одеял. Похоже, они боялись этого бородатого клоуна.

Рао ухмыльнулся. «Грантса может напугать только позор», — так говорили на его родине. Население там исторически славилось отбитым и безбашенным нравом.

Лес напротив согнал с лица улыбку и подобрался. Богатая биография научила его не доверять клоунскому внешнему виду и отсутствию привычного оружия.

Однако мужик даже не посмотрел на пришельцев. Или просто не разглядел их в тусклом свете единственной лампочки?

Его интересовали только Ашшесть и ящик с консервами.

— Куда? — взревел он, когда пацан схватил и дёрнул на себя одеяло.

И сразу стало понятно, чего бородатый орёт: в самом углу убежища зияла дыра! Небольшая, но в аккурат, чтобы пролез худющий пацан. Туда Ашшесть и намылился.

— А ну — стой, мерзавец! — рявкнул бородатый. — Я тебе говорил, что за безобразия положено отвечать?

Он сунул приборчик в карман на груди комбинезона и шлёпнул веткой по освободившейся ладони.

— Марш сюда! — велел он. — Давно ты не получал как следует!

Эберхард нахмурился. Похоже, мужик собирался побить мальчишку.

Лес и Рао наблюдали за происходящим со сдержанным интересом, ведь неожиданное приключение не несло опасности для жизни их нового знакомого.

Парням было любопытно — успеет Ашшесть удрать или нет? А вот Эберхарда насилие выбешивало в любом виде.

Кожа у него покрылась мурашками, кулаки сжались, перед глазами повисла мутная пелена. Он слишком хорошо знал, какой страшной может оказаться вроде бы лёгкая боль.

Ашшесть пискнул и кинулся к дыре. Мужик — за ним.

Пацан оказался шустрый. Он щучкой нырнул в дыру. Но мужик отшвырнул ветку, загрёб обеими руками и… успел поймать мелкого воришку за грязную исцарапанную ногу.

Начал вытаскивать из дыры, озираясь в поисках своего «оружия». Ветка упала не так уж и далеко, и он потянулся к ней, волоча пацана за ногу.

Миг — и бородач завладел веткой. Плотоядно ухмыляясь, замахнулся, целя по голым ногам.

Эберхард умом понимал, что два-три удара прутом по заднице ничего, кроме пользы, подросткам принести не могут. Но внутри у него всё пылало от бешенства и когда-то пережитого похожего страха.

Он вдохнул и выдохнул, «охлаждая» сознание. Нахмурился: чтобы ментально «связать» бородача, нужно было встретиться с ним глазами.

Работать с сознанием бесконтактно наследник пока не умел.

Контакт глаза-в-глаза даст бородачу ощущение паники, уже её-то Эберхард умел транслировать в совершенстве. А паника — разом выбивает связь между корой мозга и его же подкоркой.

Если по-простому: человек, резко опрокинутый в панику умело сказанной фразой и даже взглядом, сразу теряет разум, начинает метаться, как испуганное животное.

«И тут уже делай с ним, что хочешь. Хоть сожми в кулак и выдавливай, словно фарш», — так учил Эберхарда дядя.

Техника эта только кажется лёгкой. Но дядя тренировал Эберхарда и на людях, и на животных. И в реальном бою у наследника вышло когда-то с первого раза.

Взгляд в глаза: «Я твой страх!»

Накат и паническая атака.

Ментальный удар.

Трансляция: «Ты падаешь. Твоё сердце тяжелеет и наполняется кровью, сосуды рвутся…»

Но ведь здесь так нельзя? Бородач не враг?

Но ведь и не друг же!

Пацан завизжал, выворачиваясь, но бородач был крупнее жертвы раза в четыре, и ветка с противным звуком впилась в тощую грязную ногу.

— А-ааа! — заорал Ашшесть.

— Повернись! — приказал Эберхард.

Это он тоже умел. Опереться на сознания тех, кто рядом. Донести голос до всех, заставив и того, кто не видит говорящего, замолчать и слушать.

Бородач услышал. Он дёрнул башкой в сторону наследника, и этого крошечного контакта оказалось достаточно.

В следующую секунду паника завладела мужиком, лишая его разума, ветка выпала из ручищи.

Ашшесть дёрнулся и рванулся к дыре.

Бородач оттащил его довольно далеко от спасительного отверстия в стене. Но пацан прыгнул, кувыркнулся и… с разгону влетел в дыру головой!

Ударился, наверное, но вряд ли почуял это. Только голые ноги дрыгнули ботинками и исчезли.

Эберхарду надо было бы остановиться на панике, но выучка сработала, хоть и не до конца. И бородач, получив по мозгам, со стоном осел на пол, схватившись руками за голову.

Наследник сумел остановиться на этом, сделал шаг назад, шёпотом помянув хэдову бездну.

Лес укоризненно цокнул. Бородач был именно тем человеком, который мог бы уже объяснить «щенкам», что творится вокруг?

Он покосился на Эберхарда. Тот виновато развёл руками. Лечить наследник не умел, только пнуть по мозгам.

К счастью, бородач оказался крепким орешком. До конца он не отрубился: так и остался сидеть на затоптанном термопластике, покрывающем пол убежища.

В суматохе мужик вряд ли понял, чем его так накрыло. Виноватых не искал — только стонал и мял ручищами затылок.

Эберхард оглянулся на Леса, вздохнул.

По всему выходило, что налаживать контакт придётся теперь ему. Раз уж влез и не дал никому разобраться: пешка бородач или главный и что тут вообще происходит — надо как-то разруливать.

Парень нехотя шагнул к бородачу:

— Не надо бить детей, — сказал он проникновенно, надеясь, что разум мужика всё ещё в подавленном состоянии. — Не хорошо это. Они же не могут ответить.

Бородач поднял мутные от боли глаза и уставился на Эберхарда так, словно узрел привидение. Наверное, разглядел вызывающе незнакомую одежду, пластину коммуникатора на руке и слишком длинные для парня волосы.

— Ты хто? — мрачно спросил бородач.

На лице у него было написано, что нужно бы начинать вести более здоровый образ жизни, а то мерещится всякое.

— Я — наследник дома Паска, — представился Эберхард. — Я прилетел на Землю, чтобы… — он запнулся. — Это такая традиция… — продолжил парень осторожно и услышал сдавленное фырканье Леса.

Ну да, звучало всё это странно. Особенно ночью, в притоне для пацанвы, рядом с ворованными консервами.

Бородач повернул голову и разглядел наконец Леса и Рао. Лицо у него сделалось теперь совершенно потерянное.

— Да вы успокойтесь, — сказал бородачу Лес. — Мы вам не мерещимся.

— А за консервы я вам потом заплачу, — влез Эберхард. — Не престало будущему эрцогу…

Он осёкся, понимая, что опять брякнул что-то не то.

Бородач с сомнением оглядел всех троих «щенков», достал из нагрудного кармана свою коробочку. Потыкал в неё. Задумчиво посмотрел на Леса, потом на Эберхарда.

— Система ваш язык знает, — сказал он. — И переводит довольно быстро: задержка всего три сотых секунды. Вот только это не нижняя система, а верхняя, которую мы тут хорошо перехватываем.

— А что значит — верхняя? — спросил Лес.

— Это система тварей, что летают тут на шарах, — бородач поднял глаза к потолку, а потом перевёл взгляд на наследника дома Сапфира и со всхлипом вздохнул. — Кто бы они ни были — они гораздо опасней, тех, кто держит систему тюхлятника. А вот вы кто такие — вообще не пойму. Но не мерещитесь, факт.

— Мы вообще-то не собирались вот так знакомиться, — широко улыбнулся Лес. Улыбка у него была обаятельная и располагающая к контакту, он это знал. — Нам самим очень хочется знать, что тут происходит? Кстати, спасибо вам за консервы, мы не знали, что они ворованные.

Бородач кивнул, рыкнул от боли, но встал.

Теперь он был на полголовы выше Леса, и это успокоило его больше, чем попытка парня извиниться за украденные консервы.

Ладонь бородача ощупала бороду, грудь, легла на бандуру, всё ещё висящую на шее, и Эберхард предостерегающе поднял руку:

— А вот этого — не надо, — сказал он, на автомате «цепляя» бородача голосом.

В синих глазах наследника снова мелькнул отблеск паники, вышибающей разум.

— Так это — ты? — взревел бородач.

Но, к удивлению Эберхарда, руку с оружия убрал и стал искать глазами ветку.

Он что, принял наследника дома Аметиста в первом возрасте совершеннолетия за мальчишку?

Кровь бросилась к лицу Эберхарда, кулаки сжались, а глаза потемнели от гнева. Вот в таком состоянии он мог и убить этого бородатого клоуна!

Лес схватил приятеля за плечи, дёрнул назад, сбивая концентрацию.

Рао шагнул к бородачу.

— Дикий ты какой-то, — сказал он. — Успокойся уже, не дёргайся! А то наваляем!

Бородач мотнул головой, застонал и снова положил ладонь на оружие. Глаз у него предостерегающе дёрнулся.

— Парни, эй! Так контакта у нас не получится! — крикнул Лес. — Давайте я с ним поговорю?

— Да что с ним говорить! — взорвался Эберхард. Унизительная и примитивная угроза вывела его из себя. — Он издевается над детьми! Вон! — он вытянул руку к стене, где забилась под одеяла Дизи. — Они все запуганные! В синяках! О чём говорить с этим старым садистом?

— А я виноват, что по-другому они не понимают? — разозлился вдруг бородач. — Да я ему штаны его ссаные менял, а он — консервы ворует! Скотина тупая!

— Воспитывать надо правильно! — парировал Эберхард. — Сами виноваты! Авторитарное воспитание ведёт к низкой когнитивной сложности!

Наследник заморгал, понимая, что его опять понесло не в ту степь. Где этот бородач, а где психофизиология?

— Так я и не воспиталка, что б вам всем пусто было! — выругался бородач.

Суть реплики он всё-таки понял.

— А кто вы? — Лес мягко отодвинул Эберхарда и сжал его плечо: помолчи.

— Я? Я инженер, — подумав, сказал бородач. — Был инженер. А теперь я и шпион, и нянька, и ещё хер знает кто!

— Какая ж вы нянька, если все вас боятся? — осторожно спросил Лес.

— Да не боятся они, — буркнул бородач. — Подумаешь — два-три синяка.

Он нашёл наконец глазами прут, шагнул к нему, запнул в угол и крикнул:

— Ашшесть, вылазь, зараза! Иначе улетим и останешься тут один, в тюхлятнике!

Эберхард не поверил, что пацан услышит бородача, и сам шагнул к дыре. Он предполагал, что Ашшесть добежал уже чуть ли не до леса, так резво он выскочил.

Но в дыре вдруг появилась лохматая макушка, а потом блеснули глаза.

— А драться не будешь? — спросил знакомый голос.

— Вылазь уже, хрен с тобой! Пусть Белок тебя, идиота, воспитывает. Ворюга. Воровать у своих — это значит, крысятничать!

— Я не знал, — сказал Ашшесть, просовывая голову в убежище. — Ты не говорил, что нельзя воровать.

— Я сказал — не трогать консервы!

— Я и не трогал. Я просто коробку взял. Это он открыл! — Ашешсть указал на Леса. — Я даже не знал, как они открываются. Ты сказал — хорошие! Я тоже хотел себе взять хорошие!

Рао не выдержал и заржал. Понимая, что его веселье не к месту, он зажал рот ладонью и начал давиться смехом.

— Да вы садитесь, — сказал Лес бородачу, указывая на расстеленные на полу пледы. — Консервы и правда хорошие. Давайте, я и вам открою?

— Бред какой-то, — вздохнул бородач. — Взял себе, но не крал! Ну, вот как его не пороть, а? Он же дебил?

— Он ребёнок, мальчишка, — подсказал Лес. — Разве вы не были мальчишкой?

— Был, наверное, — пожал плечами бородач и уселся на плед. — Но ЗПР у меня точно не было.

— А что это?

— Задержка психического развития. Они тут все — просто форменные дебилы.

— А где это — тут?

Лес взял банку с консервами и подсел к бородачу.

Рао, кое-как отсмеявшись, устроился рядом. Эберхард тоже вернулся на старое место. Поднял свою кашу, к сожалению, уже совершенно остывшую. Он один её не доел.

Ашшесть и Дизи робко пристроились на самом краю пледа, подальше от бородача.

— Давай-ка начнём с тебя, — сказал бородач, принимая из рук Леса шипящую банку. — Ты тут самый толковый, вроде. Расскажи, кто вы, откуда? А я поем. С едой тут туго. Жрать местную пищу нельзя. Перебиваемся, чем придётся. Добываем со старых складов. Говоришь, вкусно?

Он вытащил из углубления в крышке ложку и запустил в кашу.

Попробовал кивнул.

— Ну? Откуда вы тут такие взялись?

Лес и Эберхард переглянулись. Не очень понятно было, что можно рассказывать, а что нельзя.

— А почему вы не охотитесь? — спросил Рао, отвлекая внимание бородача. — Я видел здесь зверя, похожего на медведя. И рыба здесь водится. Можно ловить.

— Ловить? — удивился тот. — Так это знать надо, съедобная она или нет? Кто ж её тут проверял? Да и рыбаков у нас нету. Рыба — не дура, она плавает.

— А зовут вас как? — спросил грантс, придвигаясь к бородатому ближе. — Я — Рао-О-Иско. Родом с одной из первых планет заселения. С Граны. Когда первые колонисты улетели с Земли, они начали осваивать сразу три планеты. Одна из них называется Грана…

— Крайна! — перебил бородач.

Рао кивнул.

— Ну да, это старое название. Один из районов планеты до сих пор называется Крайна.

— Значит, вы уцелели? — вскинулся бородач. И даже отложил ложку. — Колонисты целы?

— Ещё как, — улыбнулся Рао.

— А какая зона захвачена машинами Станислава?

— Станислав — это Хэд? — уточнил Рао. — Станислав Хэд?

— Ну а кто ещё? Ну? — бородач пристально уставился на грантса.

— Я не знаю, — признался тот. — Когда мы летели сюда, то думали, что недобитые машины прячутся за орбитой Сцелуса.

— А что за Сцелус?

— Это Юпитер, — подсказал Лес.

— А тяжёлые корабли на его орбите — они чьи?

— Это Империя. Тоже колонисты. Галактика поделена между Империей и Содружеством.

Бородач запустил пальцы в своё полосатое чёрно-белое безобразие и завяз в нём.

— А как же тогда?.. — начал он и осёкся.

Потом достал свою коробочку, шлёпнул по ней ладонью, и по центру замигала круглая красная панель.

— Белок? — рявкнул бородач. Потом смешался. — Тьфу, то есть, Паша? Ты меня слышишь? У нас ЧП.

Красный круг мигнул и из него раздалось иронично-скрипучее:

— Ну, какой я тебе «белок», а, Жэка? Ну нету у слова «белка» мужского рода! Достали вы меня уже с этим прозвищем!

— Паша, заткнись! — перебил бородач. — Передаю по буквам: у нас ЧЭ ПЭ. У меня тут пришельцы из-за Юпитера, ты меня слышишь?

— Из-за Юпитера? — удивился голос. — Слушай, я же совсем забегался и забыл. Тут вчера Вячер… Тьфу, зараза! Славка шифровку прислал. Что ему удалось поймать каких-то уродов возле Юпитера. Под самым носом у боевых кораблей. Целых три урода. Ему как раз хватило физики, чтобы их принять. Только они от него смылись… Сейчас я тебе голограммку пришлю. Лови!

Бородач в ответ шлёпнул ладонью по красной панельке, и над ней начала формироваться мутная ещё голограмма.

Эберхард быстро глянул на Леса, потом на Рао.

Он понял, кого они сейчас увидят. Ведь у мужика, захватившего их на орбите Сцелуса — тоже была борода. Только обычная, чёрная.

Ничего так себе — попали они в банду бородачей…