«Персефона». Дорога в ад 2

Глава 68 Орбита Меркурия. Рой. База

Себастиан Бо

У генераций с новоприбывших судов не было боевого опыта, но Бо они подчинялись так точно и с такой скоростью, словно он сам разросся вдруг до размеров трёх десятков себе подобных.

Как только подбитый крейсер показал свои ядовитые зубы, и рой металлических капель устремился к десантной шлюпке, Бо словно бы взорвался, ощутил себя единым целым из мириад доатомных кластеров, смертельных и разрушительных для обычной материи.

Рой и сам по себе был невероятно опасен. «Собаки» применяли эту тактику со времён хаттской войны. Тогда людям нечего было противопоставить им, кроме подавления сигналов роя и нарушения связей его «капель» с командными ядрами.

Но средствам РЭБ, даже самым современным, импульсным — нужны были мощности и время на настройку. А энергощиты не спасали. Как и удары по рою с помощью корабельных турелей раскалённой плазмой.

Нападение роя превращало поле боя в бойню. Гибли суда, разрываемые каплями живого металла, люди пытались спастись, вылетая в космос в чём придётся — в спасательных капсулах, боевом доспехе, скафандрах. За ними устремлялись жадные языки металлических капель.

Вот и сейчас «Росстань» ещё только приближалась, анализируя данные и моделируя сигналы, способные разрушить связи между отдельными каплями живого железа, а схватка между роями уже началась.

У роя «собак» была уязвимость — командные ядра. У генераций поколения Бо такой уязвимости не было. Сложный алгоритм роя Бо задал фрактально-ритмическим способом, ещё контролируя себя, как отдельную единицу. А потом слился с остальными, задавая и им нужный ритм и рисунок, и отдался разрушению.

Хаген не зря не называл людям истинных причин, по которым гамбарские хатты в первые же дни дистанцировались от войны, бежав на окраины галактики. Они и тогда симпатизировали живым, но побоялись встать на их сторону.

Рой «собак» был сильнее: мегаразрушительный и смертельный не только для людей, но и для первых генераций хаттов. Учёные Гамбарской группы струсили. Они шли на эксперименты с телом и мозгом для того, чтобы жить вечно, а не для жуткой гибели. И предпочли отступить.

Хатты Гамбарской группы не сомневались в победе Станислава Хэда. Рой казался им неуязвимым. Но первые же «человеческие» РЭБы, смонтированные умельцами, вроде капитана Келли, доказали, что дезорганизовать рой можно.

А ещё можно было модифицировать боевые корабли, заставить их отдавать энергию всей обшивкой, превращая пространство вокруг в кипящую плазму. И тогда дезориентированный рой захлёбывался в пламени.

Да, побеждать рой люди научились не сразу. Многие погибли в самый первый и страшный военный год. Но люди искали и нашли новые приёмы и методы борьбы с «собаками» Станислава.

Гамбарские хатты тоже искали своё решение. Их путь был сложнее — доатомные структуры и нейрокластеры. Они пытались создать сверхрой, разрушительный для обычной материи. И не нуждающийся в контроле извне.

Роем собак управлял их маленький разум, собираясь в управляющие ядра. Роем по имени Бо не управлял никто.

Несложные задачи сверхрой способен был запоминать фрактально и ритмически. А позже из него можно было заново собрать хатта с помощью записи структуры его личности, памяти и схемы сборки.

Это было отличное решение. Вот только найдено оно было, когда война уже закончилась, а люди победили.

Пространство загудело, когда два роя столкнулись. Помощь группе Бо не понадобилась. Доатомные конструкции разрушали живое железо, и скоро на поле битвы остались лишь ядра из живого металла, сохраняющие искусственный разум собак.

Масса ядер была слишком мала, чтобы сопротивляться, и они уже не представляли угрозы. Только интерес, как материал для изучения. Их подобрали зонды с «Росстани».

Когда всё было закончено, заработали ретрансляторы, вбрасывая информацию о генерациях, принявших участие в сражении.

Бо тут же собрал себя, жадно восстанавливая память изо всех доступных источников. Он запрашивал и модули «Росстани», и хаттские корабли, и «Мирный» с «Лазаром», сводил картинки и информацию в единый файл. Он хотел помнить всё.

«Росстань» и боевые корабли хаттов Гамбарской группы подошли к побеждённому крейсеру северян на расстояние качания. Они записали весь бой, и теперь можно было осмыслить работу роевых алгоритмов, проанализировать случившееся. Это и для них была долгожданная победа в войне длинной в сто лет.

Бо не знал, что за сражением следил и старенький телескоп с соседнего астероида. Но при таком количестве наблюдателей вычислили и его. А потом сопоставили с картинкой предыдущего боя. И выводы пришли Бо разветвлённой схемой: с графиками, с картинками полостей, обнаруженных в астероиде. И со следами слабых энерговозмущений.

По всему выходило, что на астероиде не просто заброшенная база, а прячется кто-то живой. И оттуда же применяли по северянам неизвестное оружие.

— Может, там скрывается ещё один «ведущий»? — спросил Бо «Росстань». — В такой большой группе «исполнителей» их могло быть двое. Но почему он стрелял по своим? Промахнулся?

— Не доказанно, — мгновенно ответили с «Росстани». — Предлагаю провести разведку действием.

— Анализирую, — отозвался Бо. — Решение будет принято через 18 секунд.

Он ещё раз прокрутил все известные данные и отдал сигнал к сбору. Шлюпка заполнилась юными генерациями, купающимися в новых впечатлениях, и двинулась к астероиду.

База стаэров

— Ничего себе, наши… — мрачно сказал Вений, наблюдая за сражением двух роёв. — Это какие-то уже суперсобаки. В сотню раз опасней обычных. Из чего ни сделаны, интересно, а?

— Что-то субатомное, наверное, — предположил Белок.

Вячер рассмеялся и ехидно продекламировал:

— «Вы кто?» «Я мирный атом!» «А почему с топором?» «Вот видите, как мало вы знаете о мирном атоме»!

Вений на шутку не отреагировал. Он тяжело вздохнул и начал ковыряться в пульте.

Белок глянул, что делает инженер, покивал и откинулся в кресле. Биологу в этой ситуации оставалось только ждать, чем всё закончится.

Щенки не замечали вздохов и возни Вения. Они были поглощены боем. Сдвинули кресла, глазели на экран и болели за своих, позабыв, что для остальных обитателей базы — хатты совсем не «свои», а такие же твари, как и собаки. Только ещё опаснее.

Кирш сначала тоже следил за боем. Потом начал шушукаться с Ашшестем. И даже выписал тому подзатыльник, поспорив о чём-то.

Наконец старший из парней выбрался из своего укрытия за спинами собак и тихонечко подошёл к Вению.

— А они нас вычислят и убьют, да? — спросил пацан.

Вений вздрогнул и обернулся.

— С чего ты это взял? — неискренне удивился он и вернулся к раскручиванию пульта.

— А потому ты пушку отключил, — враз «срезал» его Кирш своей проницательностью. — А она сильная. Значит, сопротивляться бесполезно, да?

Вений прекратил работу, отогнул бороду и почесал шею. Посмотрел на оживлённые физиономии щенков. Вздохнул.

— А ну, брысь отсюда, умник! — прикрикнул он на Кирша. — Пушку — это я для другого. Старая она, развалится, если чужой кто полезет. Да и не будем мы больше стрелять. Тебе же сказали, что это свои?

— Значит, не убьют? — Кирша, похоже, только это и волновало.

— А ты смерти боишься? — удивился Белок и сел в ложементе. — С чего это вдруг? Что ты о ней знаешь?

Кирш замялся.

— Больно, наверное, будет, — сказал он, поёжившись.

— Да ну! — рассмеялся Вячер. — Просто темно. Как будто энергия кончилась. Пуффф! И нету тебя! Только темнота!

— А я там один останусь? В темноте? — нахмурился Кирш.

Лес обернулся и окинул взглядом его лохматую шевелюру, грязные коленки, коротко до самого мяса обрезанные ногти.

— Мы и сейчас в темноте, не бойся, — сказал он.

Голос наследника дома Сапфира зазвучал вдруг странно, угрожая разбиться или разбить этот мир, недостойный и грубый. Чтобы потом из кусочков можно было сложить новый мир.

Вений нервно оглянулся и сделал рукой жест, словно отмахивался от невидимой птицы. Белок, как раз глотнувший воды, подавился и вытаращил глаза, боясь закашляться. Только Вячер, открывший пластиковую читалку, не замечал повисшего в пультовой напряжения, погрузившись уже в какой-то роман.

Лес широко улыбнулся. Его глаза стали прозрачными, словно сапфиры в воде. Он смотрел и не видел, не замечая, как пугает всех этот странный взгляд.

— Да и темноты на самом деле никакой нет, — прошептал он. — Есть линии. Линии вселенской паутины. Они тянутся через миры, завязываются сияющими узлами. Закрой глаза? И ты их увидишь!

Кирш, не в силах отвести взгляда от физиономии Леса, затряс головой.

Он смотрел не моргая, словно это по воле наследника мир могли проткнуть сейчас сияющие паутинки. И стоило Киршу моргнуть, как они прошили бы и его самого.

— Лес! — заорал Эберхард. Щенки были погружены в войну. — Смотри! Ну смотри же, хэдова бездна!

Лесард повернулся, и иллюзия стеклянного мира рухнула, обнажив бытовое и серое нутро пультовой. Но она не исчезла совсем. Весь ближний космос мерцал теперь от пыли.

Пыль была вездесущей, сияющей. Наверное, она осталась от уничтоженных «собак», но почему же она закручивалась вокруг поверженного крейсера, словно нарождалась маленькая галактика?

— Наши победили, — сказал Рао с самодовольством в голосе. — И похоже, теперь они летят к нам!

— Да ну, — не согласился Эберхард. — Неужели нас так быстро вычислили?

— Нас уже давным-давно вычислили, — поморщился Вений и потеребил бороду. — Просто им было не до всякой пузатой мелочи. А тут, наверное, вспомнили. Да и близко мы тут от «собак».

Первый и Второй, словно почуяв что-то, завозились в своём углу.

— Точно! К нам летят, — сказал Рао.

Он наблюдал за шлюпкой. Она шла на предельной скорости, но не на антивеществе, а на жидком топливе. Это было понятно по тому, как мощно двигатели сбрасывали раскалённый газ.

Топливо давало возможность быстрее гасить скорость, а значит, шлюпка и в самом деле планировала опуститься на астероид.

Кирш подошёл к Рао и встал рядом. Пилот, живущий у него внутри, победил, и любопытство вытеснило страх.

— Жуткие они, эти «ваши», — сказал он. — А вот корабли у вас — красивые. Как комета летит. С хвостом.

— Вообще-то — это не корабль, а шлюпка. А хвост — значит, на атмосферных двигателях, — пояснил Рао. — В космосе на топливе летать расточительно. Но, видно, очень торопятся.

— Неужели топливо — это быстрее плазмы? — удивился Кирш.

Ашшесть тоже не выдержал. Подкрался тихонько и втиснулся рядом.

— На дальних расстояниях — конечно, нет… — Рао рассказывал охотно, он любил благодарных слушателей. — Но тут у нас ситуация близка к атмосферной. У астероида есть искусственная сила тяжести. Она раза в два меньше привычной, вон Белоку как хорошо с его больными ногами, но уже по одной гравитации нас давно должны были вычислить.

— Не должны! — перебил Вений. — Тут куча заброшенных баз. И на многих гравимассеры ещё пашут себе потихоньку. Техника-то дешёвая, кто бы её демонтировал? А ещё тут есть объекты с аномальной массой, когда размера почти что нету, а гравитация огромная. Так что тут мы как раз надеялись проскочить… А вот…

Он замолчал и грустно посмотрел на пульт.

Шлюпка заложила вираж, одновременно гася скорость. Стала хищно кружить над базой.

И входной шлюз, и маленький корабль «Ласточку» — давно занесло реголитом. Но шлюпка словно бы чуяла — вход где-то здесь.

— Крутой пилот, — оценил Кирш.

— Бо — вообще очень крутой, — пояснил Эберхард. — Я бы никогда не догадался, что он — машина.

— А зачем ему шлюпка, если он может летать как рой? — спросил Ашшесть.

— Не знаю, — пожал плечами Эберхард. — Может, энергии много тратится?

— Надо открыть второй шлюз, — решил Вений. — Всё равно найдут и просочатся. Пусть хоть войдут как люди.

Он протянул руку, дёрнул за рычажок, и шлюз, вздымая клубы пыли, раздулся, показываясь из-под реголита.

Шлюпка тут же пошла вниз.

Шлюз заурчал, открываясь. Вряд ли он мог присосаться к незнакомой технике так, как надо, хотя… Существовала ещё домагнитка, способная сыграть при необходимости и роль стыковочного туннеля. И скоро по урчанию шлюза стало понятно, что незваные гости справились.

Вений дёрнул ещё один рычажок и открыл двери, ведущие в коридор. По нему уже металлически стучали шаги.

Лес тут же пошёл к дверям. Он понимал, что хозяева станции боятся хаттов. Нужно было встать между Бо и стаэрами. Успеть ему объяснить, что хозяева базы — тоже свои, не надо их трогать.

Он не успел. Первым в дверь шагнул хатт в странном обтекающем костюме, отдалённо напоминающем компрессионку. Но лицо было знакомое, с привычной широкой улыбкой.

Лес подался навстречу, но Левый и Правый оказались быстрее.

Правый сбил парня с ног, а Левый загородил его от более совершенной и смертоносной машины.

Бо поднял руку и скомандовал двоим, что уже возникли у него за спиной:

— Уберите!

Хатты выдвинулись вперёд, и по шкуре Левого пошли волны живого железа, сжимая его и закатывая в комок.

— Нет! — заорал Ашшесть, бросаясь к «собаке» и повисая у неё на шее.

Лес тоже вскочил.

— Это наши «собаки»! — сказал он. — Не нужно их трогать! Привет, Бо!

Пилот улыбнулся и жестом остановил двух других хаттов. Он не возражал: наши так наши. Опасности он не фиксировал.

Бо быстро обвёл глазами пультовую и вежливо поздоровался со стаэрами.

— Сержант спецона первый пилот Себастиан Бо, — представился он. — Что ты тут делаешь? — Хатт протянул Лесу руку как взрослому. — Тебя ищут!

— Кто? — удивился наследник. — Только меня?

— Тебя и Эберхарда, — пояснил Бо, коротко кивнув Рао. Он узнал грантса, но знакомы они не были. — Содружество отправило за вами корабли.

— А где они? — лицо Эберхарда удивлённо вытянулось.

Никакой официальной миссии они с Лесом не углядели, только два стареньких судна Содружества.

— Висят чуть дальше от Солнца. — Бо вызвал над запястьем голограммки кораблей. — «Мирный» принадлежит дому Сапфира, а на «Лазаре» — сам регент.

— «Мирный»? За мной? — рассмеялся Лес. — Так значит, дядя одобрил нашу миссию? Это здорово, Эберхард!

— С чего ты взял? — растерялся наследник.

— Локьё говорил, что на «Мирном» — самый бездарный капитан во всём флоте Содружества. У него не было ни одного шанса меня найти, а значит, дядя послал его для отмазки. Ну а регент на «Лазаре»!.. Это же как регент на телеге!

Эберхард задумчиво почесал давно не мытую шевелюру.

Да, регент на «Лазаре» — это было сильно. Понять бы ещё почему? Вряд ли Линнервальд смирился с побегом наследника. Может, пытается скрыть побег от Совета Домов?

— Кто вы? — спросил Бо, подходя тем временем к пульту и разглядывая стаэров. Мальчишек и «собак» он не особо и замечал. — Представьтесь! А ещё я хочу знать, из чего был произведён выстрел по североимперскому крейсеру?

Вячер хмыкнул, Вений и Белок переглянулись, и инженер развёл руками:

— Это взорвался какой-то научный прибор, — сказал он, кивнув на пульт. — Вряд ли эта штука «выстрелит» ещё раз.