«Персефона». Дорога в ад 2

Глава 60 «Братство щенков». Меркурий

Корабль стаэров, в общем-то, даже и не летал в привычном смысле этого слова. Он… просачивался.

Эберхард, Лес и Рао специально выбрались из рубки на солнышко, чтобы глянуть, как «злой» Вений перегоняет свой агрегат поближе к полянке, где они обосновались. У Белока сильно болели ноги, а лететь решили на самом прокачанном корабле.

Принцип перемещения у всех стаэрских судёнышек был единым, но Вений много работал над маскировкой своего корабля и покрыл обшивку специальным составом, хаотично преломляющим не только фотонное излучение, но и радиоволны.

Лишь гравидетекторы смогли бы засечь его посудину, если бы, конечно, навигационная служба заинтересовались вдруг столь малой массой. Величиной корабли стаэров были побольше катера, на котором прилетели щенки, но меньше самого плюгавого таггерского «грузовика». А их бывает очень непросто локализовать на орбите.

Щенкам показали, куда смотреть. Иначе они бы вообще не обратили внимания на бледное пятно на реке. Оно мелькнуло и тут же пропало. А через пару минут над водой — «логово» Белока было у обрыва — повисло рябенькое «нечто».

— На аэростат похож! — вынес вердикт Рао.

— А что это такое, аэростат? — удивился Эберхард и по привычке тронул отключённый коммуникатор.

Рао заржал и стал объяснять наследнику азы воздухоплавания.

Он махал руками, изображая аэростат, но не переставал коситься на рябое, бликующее нечто, висящее над водой.

Кораблик тем временем бросил на берег железные лапы-лестницу, и по ним спустился Вений, худощавый мужик с «полосатой» бородой.

— А можно как-нибудь посмотреть на старт? — спросил Лес, заворожённо разглядывающий неведомое летающее чудо. — Интересно, заметно ли пятно в небе? Мы же изнутри ничего не увидим!

— Да вы и тут ничего не увидите, — осклабился бородач. — В пределах планеты, в ясный день — бледное пятно в небе не разглядеть. Скользнёт по облакам, и на их границе наполнится массой. А минуем облака, так сразу забросим удочку в стратосферу. Чем выше — тем меньше помех от воздуха, и можно быстрее передвигаться.

— В вакууме — со скоростью света? — уточнил Лес. — Ведь пятно, которое вы посылаете — это фотоны?

— Ну, если очень грубо — то да, — кивнул Вений и посмотрел на парня с некоторым уважением. — Если выкрутимся, я тебе покажу, как стартуем, — пообещал он. — Но блик ты увидишь и из рубки.

— А как? — удивился Лес.

— Да просто в иллюминатор, — пожал плечами бородач.

Заинтригованный Лес полез в корабль.

Иллюминаторы на судах, где ему приходилось летать, были симуляцией. Изображение на них, как и на голоэкраны, подавала навигационная машина. А тут, выходит, иллюминатор — это просто окошечко, забранное прозрачным пластиком?

В рубке корабля полосатобородого Вения действительно нашлось бронированное окошечко. И пятно высоко в небе прекрасно разглядели и трое стаэров, и трое щенков, и Кирш с Ашшестем.

Последнего брать с собой не хотели, но он просочился не хуже самого корабля. И угрюмо забился в угол, маскируясь за текучими телами железных псов.

— Вот вернёмся! — пригрозил ему «злой» Вений, — прутом отхожу! Совсем от рук отбился! А если тебя в плен возьмут и пытать будут, а?

Ашшесть в ответ надулся и засопел.

— Как думаешь, сумеем подойти незамеченными? — отвлёк Вения Белок.

Стаэры расселись втроём вдоль длинного пульта с кнопками — Вений в центре, Белок и Вячер — по бокам.

Но командовал и нажимал на кнопки один Вений, его приятели разлеглись и наслаждались предстартовым комфортом.

Если Вений не дотягивался до кнопки или рычажка, он издавал рык, и к пульту бросался шустрый Кирш, летающий туда-сюда в своём противоперегрузочном кресле. Он даже губу закусил, так старался.

— Сектор я расчертил по помехам, — сказал Вений, хмуро вглядываясь в громоздкие приборы со стрелками. Похоже было, что он делал их сам. Молотком и зубилом из каких-нибудь железяк. — Прорвёмся, не впервой.

— А ты запросил данные с базы? — обеспокоенно поинтересовался Белок. — Что-то много там всяких крутилось последнее время. Что если они обнаружили наше убежище?

— Что обнаружили? Развалины, занесённые реголитом? — удивился Вений. — База уже лет пять как не подаёт признаков жизни. А пять лет назад тут никаких эгидрофов и не летало, чтобы они могли хоть как-то нами заинтересоваться и отметить на своих картах. База мертва. Просто старая каменюка. После войны у Меркурия таких — не меньше десятка крутится. Мы прикроемся Солнцем, потом Меркурий-кроссерами. Сядем у подземного входа. Потом замаскируем корабль и юркнем в люк. Как тебе план?

— Годится, — сдался щекастый Белок и тут же начал дремать в ложементе.

Третий член экипажа стаэров — здоровяк с шевелюрой косичками — давно уже спал в своём противоперегрузочном кресле. Старинной модели, но крепком и надёжном.

Всё на корабле Вения было именно надёжным и крепким — стальные панели на стенах и потолке, клёпанные полы, грубо приваренные поручни, массивные пульты со здоровенными кнопками и крепкими переключателями-рычажками.

Кораблик подрагивал, готовясь стартовать.

Вений рычал, Кирш с умным видом метался туда-сюда. Он даже не болтал, чтобы не проворонить команду и не показать себя криворуким перед пришельцами.

Щенки перестали дышать, ожидая каких-нибудь фантастических ощущений — ведь они же сейчас станут волнами, а потом снова обретут массу? И как это будет?

Эберхард смотрел в иллюминатор, на бледное пятно в небе, сосредоточившись на дыхании. Чтобы не показать страха, если ему вдруг сейчас станет сейчас худо.

Линнервальд похвалил бы его, так чётко парень гонял воздух по лёгким.

— Готовность⁈ — рыкнул Вений.

— Готов! — пискнул Кирш.

«Сейчас начнётся», — подумал Эберхард.

Он начал дышать ещё медленнее, старательно считая про себя: «Пять, шесть, семь…»

И тут раздался булькающий звук.

Парень повернул голову к храпящему Белоку, а потом снова посмотрел в иллюминатор и… завис в недоумении. Пятно было, но уже не в небе, а черноте стратосферы.

Перемещение не ощутилось никак. Эберхард был в одном месте и очутился в другом, словно Земля сама провернулась под ним!

Кораблик двигался неторопливо. Он разбрасывал пятна, выбирая самые безопасные варианты перемещения, и перетекал себе, беспрепятственно минуя бликующие на орбите Земли модули слежения хаттов.

Вений, судя по брошенным Киршу репликам — тренировался в маскировке, готовясь выйти к Меркурию.

Наконец он решил, что вполне размялся, и следующий блик-прыжок заставил Меркурий занять сразу половину иллюминатора.

— О, да тут целая толпа! — сказал Вений, вглядываясь в свои приборы. — Сколько ты говорил кораблей у твоих друзей? — обернулся он к Лесу.

— Имперская «Персефона» и, кажется, одно наше судно, эспилер Содружества. Но я не совсем уверен, что всё разглядел, — отозвался тот.

— Ну так знай, что кораблей тут — не меньше десятка.

— А это опасно? Мы сможем долететь до базы? — заволновался Эберхард, ёрзая в непривычно жёстком противоперегрузочном кресле.

— Мы — хитрее и быстрее любого крейсера! — успокоил его Кирш. — Если даже заметят, ещё как удерём, правда Вений?

— Конечно удерём! — кивнул бородач. — Не будем же мы висеть у хаттов под носом и ждать, пока нас подобьют? Нашу «Ласточку» вообще трудно засечь. Она несопоставимо маленькая и почти не даёт гравивозмущений. В понимании человеческих и хаттских кораблей — мы вообще не летим. У них нет специализированных систем слежения, чтобы понять, что мы такое. Крошечная помеха на лидарах — мелькнуло пятно и пропало.

— То есть видят не нас? — уточнил Лес, подогнав кресло поближе к Вению. — А пятно? Волновой след?

— Именно, — закивал тот. — В космосе много странных помех. Почему они должны решить, что это — корабль?

— На «Персефоне» видели, как нас похитили! — напомнил Эберхард.

— Возможно, — согласился Вений. — Но там мы позволили себе роскошь гоняться за вами. Уж больно хотелось взять наконец «языка» и разобраться, кто караулит границы системы: хатты или люди? А тут — мелькнём пятнышком — и мы уже на базе.

— А воздух на базе нормальный? — уточнил Эберхард. — Раз там 5 лет уже никого не было?

Он волновался. С одной стороны, миссия должна бы уже завершиться, ведь на Землю-то он ступил. С другой — появилось неприятное и опасное продолжение.

Лес и Рао делали вид, что всё идёт как надо. А где тут «как надо»? В чужую драку вмешаться? Мало собственных косяков, так ещё и в боевые действия Империи влезть?

А если Линнервальд решит, что такое вообще недостойно наследника? Что он может сделать? Обратиться в Совет Домов, мол, не оправдал?

Эберхард поёжился и обхватил руками почему-то занывшие плечи. Спина у него тоже зачесалась, напоминая про последний визит на «Персефону».

Розги — это вообще-то больно. И ещё неизвестно, обойдётся ли ими? А вдруг его сошлют в резервацию к проклятым?

Лес повернул голову, пристально посмотрел на Эберхарда и улыбнулся: не трусь!

Эберхард вздохнул и оглядел рубку. Рао исподтишка голографировал корабль, Белок и Вячер спокойно спали.

Даже Ашшесть не трусил, хоть и спрятался за железных псов. Он нетерпеливо постукивал костяшками пальцев по зубам. Его жажда приключений была сильнее угроз.

Когда-то такая же жажда была и у Эберхарда. До алайского плена, когда его психику переломали и чуть не сдали в утиль.

Но неужели он не сможет с собой справиться? Эрцог он или не эрцог, в конце концов?

Ну, подумаешь, влетит. Да пусть даже выгонят из наследников!

Зато Лес покажет ему наконец «Персефону», он там всё знает. И обратно Эберхард будет лететь уже не в запертой клетке, а… А….

Перед глазами мелькнул ангарище имперского боевого крейсера с рядами висящих, как чёрные киты в океане, шлюпок.

У Содружества нету таких крутых! Если учиться летать — то только на них, на этих удивительных псевдоживых монстрах!

А техотсек? А колодцы приводов? А реактор анитвещества? Какой он, как выглядит?

Дома Эберхарда на вторую, техническую палубу корабля, вообще не допускали. Считалось, это — неприличное место для наследника.

Сняв шкуру наследника, он сможет учиться летать, наконец! Да гори всё белым огнём! Он свободен!

Эберхард вздохнул полной грудью и понял, что ему, наконец, плевать, чем кончится эта история. Главное, чтобы все живы остались. Вот этим и надо было заняться.

— Ну? — обернулся он к Вению.

— Нормалё-ок всё на базе, — протянул тот, запоздало отвечая на вопрос про воздух. — Всё было законсервировано как положено. Эй! — обратился он к дремлющим приятелям: — Просыпайтесь уже! Мне кажется, у Меркурия реально какая-то заруба идёт. Тут просто куча магнитных помех, и наша система к ним не готова. Надо бы всё это расшифровать хотя бы вручную!

— А зачем? — удивился Вячер, приподнимаясь. — Сядем на базу, там есть замечательный телескоп. Всё можно будет рассмотреть без этого твоего виртуального пространства, которое считать замаешься.

И он зевнул так широко разевая рот, как будто запасался воздухом на случай разгерметизации.

— А за тем, что я уже как-то засомневался, надо ли нам во всё это лезть? — признался Вений. — Может, вернёмся, пока не поздно? Смотрите сколько пятен гравитационного возмущения? Это — массы на скоростях, а значит — реально крейсеры, вроде «Персефоны», про которую говорили мальчишки. Откуда они там взялись, а? Таким стадом?

— Нам нельзя назад! Надо предупредить «Персефону»! — возмутился Лес. — Я же говорил, это засада!

— Опасно, — покачал головой Вений. — Да и поздно уже предупреждать, скорее всего. Смотри: это гравипомехи. Видишь, сколько их там?

— Но ты же сам сказал, что им нечем нас замечать? — Лес сдаваться не собирался.

— В космосе — да, но как только сядем на базу, её активность вполне может кого-нибудь заинтересовать. Шарахнут на всякий пожарный светочастотным, и удрать не успеем.

— А если мы будем тихо сидеть? — спросил Лес.

— А как же твоё «предупредить»? — рассмеялся Вений.

— Давай решим это на месте? — выкрутился Лес. — Может, там вообще нет никакой засады? Может, это наши корабли подошли на помощь?

Глаза у него были хитрые, и Вений покачал головой. Потом посмотрел на сладко сопящего Белока и решился:

— Ладно, на базу мы, я думаю, сядем без особого риска. Дальше — надо смотреть, разбираться. Что происходит на орбите, видно будет отлично — это же база наблюдения. А вот сигнал вашей «Персефоне» нас сразу демаскирует. И это мне очень не нравится. — Вений обернулся и прошёлся внимательным взглядом по лицам щенков: — Никакой самодеятельности, поняли?

— Обещаю, — быстро кивнул Лес.

Эберхард сунул руку за спину и скрестил пальцы, а потом тоже кивнул.

Он не собирался ничего обещать. Что-то прорастало в нём прямо сейчас, выкапывая из обломков страданий и страхов — семнадцатилетнего отморозка, решившегося когда-то на авантюру дяди.

Базу стаэров и в самом деле было непросто вычислить среди других каменюк.

Маленький корабль сел, прижался к серому реголиту, запустил маскировку, подстраивая цвет обшивки под окружающий унылый пейзаж.

— А где же база? — не сдержал удивления Эберхард.

Рао захлопал глазами. Он тоже уснул, пока кораблик тихонечко просачивался среди скучных «гравипомех» на орбите Меркурия.

Белок зевнул, встал и растолкал Вячера.

Кирш расплылся в улыбке. Весь полёт он отработал без замечаний, и теперь его переполняло ощущение собственной значимости.

— Я всё покажу! — сказал он, выскакивая из кресла. — База под землёй! Мы перейдём в неё прямо из корабля!

Вений покосился на мальчишку неодобрительно, потом махнул рукой: пусть пыжится. Управление он и в самом деле освоил.

Кирш кинулся наводить «шлюз», так он это назвал. Раздалось великанское сопение: корабль со странным названием «Ласточка» с шумом присасывался к невидимой из-за реголита базе.

Сразу присосаться не вышло, и Вений, произнеся десяток незнакомых слов, надел допотопный скафандр и полез наружу.

Рао, когда стаэр вытащил скафандр из шкафа, просто остолбенел от восторга. Такие хреновины, вроде кишки с трубками, не сохранилось даже в музеях.

— Ух! — выдохнул грантс, снимая на коммуникатор облачение стаэра в скафандр. — Если Локьё разрешит светить нашу миссию, я такой голофильм сделаю! Такой!

— Не разрешит, — сказал Лес.

— Почему?

— Юг ещё рано знакомить с настоящей Землёй. Что ты им покажешь, тюхлей? Смотрите, вот наши предки? Информация о Земле тщательно дозируется. Мол, есть версия, что нашли что-то похожее, изучают. И всё в тумане… А тут — ты.

— Аполитичненько, — кивнул Эберхард. — В дэпах бы вой стоял — земляне одичали… — Зубы его стукнули от неожиданной тряски.

— Получилось! — заорал Кирш.

С помощью выбравшегося наружу Вения шлюз-таки присосался к станции. Отчего маленький кораблик затрясло — массы-то в нём было чуть.

— Вручную пришлось открывать входной шлюз, — пояснил вернувшийся Вений.

Ему помогли разоблачиться, и Рао с удовольствием поучаствовал, щупая упругую ткань скафандра.

«Ласточку» тем временем перестало трясти. Но в шлюзовую камеру, когда её открыли, всё равно хлынула колючая серая пыль.

И Эберхард понял, чихая, — тряска была ещё и попыткой продуть шлюз.

Внутри станции тоже пахло реголитом. Воздух был спёртый, хоть вентиляторы и зашумели в воздуховодах. А потом загорелся тусклый жёлтенький свет.

— Работает, — улыбнулся Вений и перешёл по пупырчатому ангарному полу на станцию. — Оборудование старое, но ещё сто лет протянет, я ж говорил!

— Да мы и не спорили, — согласился Белок.

Он прихрамывал и с сипом дышал, но тащился за Вением.

Кирш обогнал обоих стаэров, понёсся вперёд, и свет вспыхивал позади него, словно мальчишка служил активатором станции.

— В главный зал беги! — крикнул ему Вений. — Телескоп не трогай, я его не отключал. Откатим потом записи и глянем, как тут начиналась эта тусовка!

— Понял! — заорал Кирш, и эхо подхватило его голос.

Станция была огромной — это читалось в гулкости коридоров, в освещении, которое экономного гасло за спинами путников.

По пути попадались завалы. Но не фатальные — в основном проминался и ронял панели подвесной потолок.

— Вас тут бомбили? — спросил Лес.

— Было дело, — солидно ответил Ашшесть, пристроившийся к нему с тыла.

Эберхард поотстал, вглядываясь в ответвления коридоров. Он пытался понять: научная это база или военная.

— Эгей! — заорал Рао, тоже вызвав многоголосое эхо. Грантса сон освежил, и он был готов к новым приключениям. Пусть даже и к драке!

Впереди открылась шлюзовая дверь, и огромный зал за ней. Весь — сплошная пультовая или аппаратная, только не с гелиопанелями, а с кнопками, рычажками, экранчиками…

— Оу! — взвыл от восторга Рао.

Кирш уже орудовал возле кольцевого пульта, оживляя зал. По стенам загорелись окошки приборчиков, над кольцом закрутился шар Меркурия.

Вот тут голограммки имелись. Да и пульт, хоть и с кнопками, выглядел довольно технологично.

— Пусти-ка? — шуганул Кирша Вений и уселся за пульт.

Вот тогда щенки и увидели наконец привычную голографическую картинку космического пространства на весь потолок огромного зала. Только была она не симуляцией, а проекцией с телескопа.

Но так было, пожалуй, ещё интереснее. Телескоп воспроизводил реальность более скрупулёзно. Не обрезая ненужных деталек, как навигационная машина, он показывал всё подряд, словно в вирт-игре про колонизацию космоса.

А посмотреть было на что: вокруг Меркурия вращалась целая толпа кораблей! И настроены они были совсем не мирно.

Рао шлёпнулся в гравикресло и поплыл, поплыл, наслаждаясь зрелищем. Война притягивала его.

— А где тут наши? — растерялся Эберхард.

Телескоп не давал навигационных меток, не подкрашивал вражеские суда. На голопроекции просто шла космическая заруба кого-то с кем-то.

— Надо разбираться, — решил Белок и тоже уселся за пульт.

А за ним — Вячер и все щенки.

Кирш и Ашшесть встали за спиной у Вения, робея от невиданного зрелища. Похоже, они не видели бой в космосе даже в играх. Или их вообще лишили голоигрушек?

— Я думаю, — сказал Лес, завладев лазерной указкой и тыча ей «в небо», — вот эти корабли — имперские. Но кто с кем сражается — я не пойму.

— Попробуем послушать эфир, — предложил Вений. — Язык тот, что у вас?

— Имперский стандарт, — подсказал Лес. — Есть у вас такой в базе?

— Найдём, — согласился Вений и, подёргав рычажки объявил: — Похоже, кто-то тут требует сдаться. Но кто и кому?

Кто с кем воюет — разбирались минут десять.

Сначала вычленили хаттские «шары», «иглы» и эгидрофы, потом девять имперских судов и два корабля Содружества.

Окончательная картина сформировалась, когда перехватили переговоры шлюпок.

Лес знал всех пилотов по голосам, и выходило, что «Персефона» одна сражается против восьми имперских крейсеров и многочисленной хаттской техники.

Сражается грубо и жёстко. Четыре эгидрофа и два крейсера к этому моменту уже откинули копыта в аннигилирующих всплесках антивещества.

Телескоп и тут не скупился на подробности. Корабли агонизировали, бились, словно живые существа, пожираемые тьмой. Но вражеских судов всё ещё оставалось так много, что было понятно — «Персефоне» не выжить.

Картина неравного и жуткого боя разозлила всех — и старших, и младших. Малолеткам же она просто вынесла мозг.

— Это не засада, это битва предателей! — ворчал Вений.

— Сумасшествие какое-то! — злился Рао. — А наши? Почему Содружество не идёт на помощь? Эберхард, уволь их потом всех, козлов синерогих!

— Струсили! — пищал Ашшесть, перевозбуждённый боем.

Он всё рвался и рвался к пульту, пытаясь там что-то нажать, а Кирш оттаскивал его и ругался на том странном мальчишеском жаргоне, на котором Ашшесть пытался говорить с Лесом в саду камней.

— Тулый! — шипел Кирш. — Приткнись, тулый! Мозг тебе выело!

— Самный ты — ноль! — орал в ответ Ашшесть.

И снова лез к пульту, царапаясь, как котёнок.

Кончилось это тем, что лицо у Вения налилось кровью, а Вячер схватил обоих пацанов за шкирки, вытащил из пультового зала и запер в соседней каюте.

Не детское это было зрелище. Никто не учил мальчишек, что в жизни много несправедливости, которую, чтобы победить, надо сначала стерпеть.

— Может, это фальшивые наши? — предположил Эберхард, когда в пультовой стало потише. — Хаттская имитация кораблей Содружества? Затаились как стервятники рядом с шарами!

Лес закрыл глаза, вслушиваясь в пространство.

— Ну что-там? — не выдержал Рао. — Секунды бежали, и бой одного против всех постепенно превращался в какое-то сумасшествие.

— Надо им как-то помочь! — выдохнул Лес. — Помощь рядом, но не факт, что успеют. Мы можем хоть что-нибудь сделать? Отвлечь внимание?

Он распахнул глаза и уставился сначала на Вения, потом на Белока.

Эберхард сжал кулаки. Он мог заставить стаэров подчиниться, подать сигнал, отвлечь врагов на себя! Они же могут послать телескопом какой-нибудь луч? Переполошить этих имперско-хаттских тварей?

Но… Лес поймал и его взгляд. Сковал, заставляя вены на шее Эберхарда вздуться от напряжения.

Голова закружилась. Эберхард попытался бороться, но в глазах Лесарда Локьё, наследника дома Сапфира, было что-то такое, что заставило кулаки наследника дома Аметиста разжаться.

Это было напоминание о свободе воли. И о законе, который должен нести Аметист.

Эберхард кивнул, и по щекам его потекло. Терпеть и ждать решения стаэров было невыносимо.

— Ну… разве что из пушки по ним пальнуть? — задумчиво сказал наконец Вений.

— Да ты чего? — вытаращил глаза Вячер. — Она же мощная! Мы же договорились, больше из неё не стрелять!

Белок молчал.

— Я на минималках, — сказал Вений. — Выкручу под самое дно. Вот так. — Он с силой крутанул толстенькое колёсико, к которому рвался Ашшесть. — 0,01 % мощности, видишь?

Белок кивнул, а Вячер помотал головой.

— Их много, Женька. Очень много. А если нас вычислят по грависледу?

— Значит, влупим ещё раз, — отрезал Вений, мрачнея. — Чтобы некому было вычислять.

— А сумеешь выстрелить в эту кучу? — нахмурился Белок.

Бьющиеся корабли слились в один огненный шар.

— Легко, — Вений вызвал на экранчик схему из двух треугольников со стрелочками. — Они движутся не беспорядочно, а вот так!

Схема ожила и точечки кораблей побежали по граням треугольников.

— Мы попробуем выбить один и остановить эту сумасшедшую карусель. А сунутся — получат и остальные.

— Но мы же решили, что никогда… — снова начал Вячер.

— Если толпою на одного — это и есть «никогда», — мрачно пояснил Белок. Считай, что наше «никогда» уже наступило. Стреляй, Женька!