Львиной Тропой. Пульс (СИ)

=== 22. Гальбадианские застенки ===

Зелл приоткрыл один глаз. Открывшиеся взору, ещё пока неясные, очертания металлических стен камеры радовать никак не могли.

«Как долго мы уже тут?» — подумал Зелл и, сделав над собой усилие, рывком принял сидячее положение.

Камера, как и положено подобным помещениям, изысками не блистала. Обычная металлическая коробка с намертво приваренными к стенам койками. На каждой — по старому жёсткому матрацу, дабы заключенные совсем не окоченели. Отхожее место в углу. Без перегородки.

«Красота! Поражают меня мои владения, прямо дух захватывает!» — подумал Зелл, в очередной раз окинув взглядом камеру. — «Хотя не совсем мои».

Помимо Динхта в камере присутствовали Сельфи, Квистис и Риноа. Сам Зелл плохо помнил что произошло после удара колокола, выбившего его из равновесия тогда, в Парке Свободы у президентской резиденции. Вспоминался только рёв Ифрита, полный боли и отчаяния, собственную, невесть откуда навалившуюся, общую слабость. И стальные когти, рвущие сознание в клочья. Этот удар был намного сильнее, чем тот, под который попали сииды на телестудии. В этот раз колдунья основательно их приложила, в себя Динхт пришёл уже связанный по рукам и ногам, с мешком на голове. Исходя из непрекращающейся тряски, он сделал вывод, что везли его куда-то по не самой хорошо проложенной дороге. Мешок с головы сняли когда он был уже здесь. Первое, что он увидел — это неприятные рожи местных надзирателей, держащих его на мушке небольших автоматов, пока снимались кандалы.

После добавились и инструктор с Феей, а часом позже — и Риноа. Последняя была бела, как снег, и непрерывно кусала себя за нижнюю губу. Порой, лёжа на своей койке, она слабо содрогалась от тихих рыданий. Зелл был бы и рад как-то подбодрить её, да только сказать ему, по сути, было нечего. Несмотря на присущий ему оптимизм, он прекрасно понимал, что в этот раз они вляпались основательно. Возможно, что в последний раз.

Сокамерники, в основном, не разговаривали. По большому счёту всё и так ясно — группа «Сказка» в полной заднице. Что сталось с Ирвином, Фея знать не могла, их вырубило одновременно, сказала лишь, что он собирался сдаваться. К её, Фее, удивлению. Сам Зелл этому нисколько не удивился.

«Мне сразу этот пижон не понравился, стрелок хренов!» — подумал Зелл, в сердцах сплюнув в унитаз и спустив воду.

А вот Риноа кратко поведала, прерываясь на всхлипы, что Скволла убила колдунья. На эту новость все отреагировали практически одинаково: Сельфи недоверчиво посмотрела на принцессу, побледневшая Квистис едва заметно покачала головой, ну а сам же Зелл про себя давно уже решил, что их командир не так уж и прост, каким может показаться на первый взгляд. «Скволл крепкий парень», — думал про себя Динхт. — «Так просто он концы не отдаст». Приказав себе продолжать думать в том же ключе, Зелл был ошарашен ещё одной новостью. Оказывается, Сейфер жив и даже успел переметнуться. Сииды лишь переглянулись. Слов ни у кого не нашлось. Алмази был способен на любое сумасбродство, но такого даже от него никто не мог ожидать.

Риноа продолжала свою тихую влажную истерику. Зелл тогда попытался разрядить обстановку, неуклюже пошутив от горя ли плачет Риноа или всё же от счастья. И из-за кого конкретно она льёт слёзы. За что заслужил укоризненный взгляд от Трип, подзатыльник от Сельфи и был отправлен на свою койку, лежать молча, зубами к стенке. На этом разговоры стихли.

А потом пришла уже успевшая стать привычной волна. Оказалось, что если не сопротивляться, то погружение в сон, ведущий в мир грёз, происходит плавно и практически не заметно. Ифрит, всё ещё не отошедший от глубокого нокаута, лишь вяло шевельнулся в сознании и без того унылый мир металлической камеры померк… Чтобы перенести Зелла в точно такой же мир в сновидениях…

Зелл встал на ноги, прошёлся по камере. На своих койках постепенно приходили в себя Сельфи и Квистис.

— Опять? — спросила Риноа, сидящая на своём месте, поджав к груди ноги. Свою норму рыданий она уже успела исчерпать и сейчас выглядела просто очень уставшей и сильно потрёпанной.

— Ага, — потягиваясь, ответил Зелл. — Мир снов.

— Теперь и я видела вашего Лагуну, — потирая глаза под очками, сообщила Трип.

— А ты кем была? — спросила Сельфи.

— Напоминаю — я вижу всё за Рейни.

— Ах да, совсем забыла, — Сельфи хитро уставилась на инструктора. — А Лагуна, кажется, втюрился в Рейни, надеюсь они поженятся.

Квистис лишь бросила неопределённый, всё ещё сонный, взгляд на Фею и вяло махнула рукой.

— У вас есть идея как отсюда выбраться? — вздохнув, спросила принцесса.

— Для начала стоит понять где мы, — отозвался Зелл, вернувшийся на своё место. — Я был в отключке, когда меня спеленали. Глаза были завязаны, открыли их только когда я уже был в камере.

— Та же фигня, — уныло поделилась Сельфи.

— Аналогично, — добавила инструктор.

— Мы в пустыне на юге, в гальбадианской тюрьме для политических заключённых, — пояснила Риноа. Увидев недоверчивые вопросительные взгляды, добавила: — Мне глаза никто не завязывал.

— Слыхал я про это место, — сообщил Зелл, вращая плечами. От лежания на жёстком матраце его тело несколько затекло. — До чего же неудобные у нас лежанки! В общем, ничего хорошего я про эту тюрягу не слышал. Говорят, что за двадцать пять лет правления Делинга ни один заключённый отсюда не вышел. Вот так-то.

— Молодец, Зелл, браво, — тихим мрачным голосом отозвалась Сельфи. — Ты умеешь поддержать, тебе прямо цены нет.

— Я поэтому и спрашиваю: что вы планируете делать? — снова спросила Риноа.

— Не знаю, — честно ответил Динхт. — Оружия у нас нет. Не знаю как у вас, но мой Ифрит ещё не отошёл.

— Сирена тоже, — со вздохом доложила Квистис.

— Да и место здесь плохое, — добавила Сельфи. — Гиблое какое-то. Чувствуете? Внешних потоков совсем нет, вернее есть, но к ним не дотянуться. Они все направлены куда-то вниз, как будто что-то их туда качает, выпивает до суха. Э-э-х, ребята, — протянула она самыми печальными интонациями, на которые была способна. — Не выбраться нам отсюда…

Повисла мрачная молчаливая пауза. Зелл внимательно смотрел на преобразившуюся до неузнаваемости Фею. Будто бы это место выпило не только всю окружающую энергию, но и казавшийся неисчерпаемым оптимизм девушки с изумрудными глазами.

— Сельфи, — тихо сказал Зелл, подойдя к Фее и садясь рядом. — Не грусти, мы что-нибудь придумаем…

— Я так рада, что вы здесь! — внезапно воскликнула она, бросаясь Динхту на шею, чуть не завалив его на спину. — Что все мы здесь!

— Ты рада? Что мы здесь? — аккуратно переспросил обалдевший Зелл.

«Вот и ещё одну прорвало» — подумал он, аккуратно кладя руки вздрагивающую спину Феи. — «Как у детей: стоит одной разреветься, как остальные подхватывают. Надеюсь, на инструктора Трип это не распространяется. Эх, командир, дружище, где ты, когда так нужен? При твоей каменной физиономии грустить просто стыдно становится, только смеяться хочется… Да уж, как бы самому слезу не пустить».

— Да не в этом смысле! Дурак! — отстранившись, возмутилась Фея, даже ударила маленьким кулачком Динхта в грудь. По её щекам катились крупные слёзы. — Не в этом смысле! Конечно плохо, что мы здесь! Но мы хотя бы вместе! Я ведь так испугалась, когда пришла в себя. Одна. Глаза завязаны. Мне было очень страшно, я ведь очень боюсь одиночества. Поэтому и стараюсь всем понравиться, чтобы у меня было много друзей. Знаю, что порой больше раздражаю, чем привлекаю к себе, но ничего поделать не могу! Я рада что вы со мной! Вот что я хотела сказать!

Фея, вытерев щёки, скрестила ручки на груди и окончательно отстранилась от Зелла.

— Скажите кому-нибудь — я вам задницы надеру! — с угрозой пообещала она.

— Что ещё мы знаем об этом месте? — выждав несколько минут, спросил Зелл.

— Боюсь, что ничего, — ответила инструктор.

— Совсем? Никто ничего не слышал пока нас сюда везли? Никто из конвоиров не разговаривал между собой?

— Я слышала, — отозвалась всё ещё насупившаяся Фея. — Один из охранников назвал это место объектом «Пэ».

У Зелла начали медленно округляться глаза. Несомненно, это огромная удача! Ему уже приходилось здесь бывать, хоть и частично. Хоть и не в своём теле…

Замок камерной двери издал щелчок, внутрь шагнули три надзирателя. Один из них тут же взял обитателей на мушку, второй предусмотрительно остался у двери. Третий, с самым неприятным лицом и мелкими поросячьими бегающими глазками, вышел вперёд.

Краем глаза Зелл успел заметить и четвёртого, оставшегося снаружи камеры.

— Риноа, встать! — мерзким голосом скомандовал вышедший вперёд, которого про себя Динхт уже успел окрестить Свиным Рылом.

Принцесса испуганно уставилась на надзирателя.

— Встать, я сказал! — повторил охранник.

Зелл начал подниматься.

— Даже не думай, щенок, — предупредил охранник с автоматом, наводя дуло на сиида.

Свиное Рыло оценивающе взглянул на замершего Динхта.

— Ребята, гляньте, у нас тут герой! — усмехнулся он. Его коллеги поддержали его недобрым хохотанием. — Мы знаем как таких делать смирными.

Рыло подошёл ближе к Зеллу, на ходу отстёгивая от пояса дубинку. Упёр её конец узнику под подбородок. Свиные глазки с презрением и превосходством смотрели на заключённого. Чувствуя выигрышную позицию, надзиратель издевательски ухмыльнулся, показав жёлтые зубы.

«Молчи! Молчи!» — вопил инстинкт самосохранения, но Зелл всё же не сдержался.

— Набить бы тебе харю.

— Это можешь попробовать, но сначала первый урок.

Надзиратель нанёс короткий удар прямо сииду по уху. Зелл отшатнулся, на автомате принял боевую стойку.

— Стоять! — крикнул охранник. — Рыпнешься, дорогуша, и мы пристрелим блондинку! Руки за спину!

Ненавидяще глядя на охранника, Зелл подчинился. Последовал удар дубинкой по голове. Динхт свалился на пол. Тут же получил пинок под рёбра, кости протестующее хрустнули. Ещё один. И ещё. Охранник самозабвенно топтал ногами корчащегося на полу сиида. Зелл, прижав колени к груди и прикрыв руками голову, пытался снизить повреждения, но большинство пинков достигали цели. Подскочил ещё один экзекутор, попал в открытую макушку.

— Хватит! — до слуха избиваемого Зелла донёсся крик Риноа. — Пожалуйста, прекратите! Я сделаю всё что вы скажите!

— Урок заучил, дерьмо?! — тяжело дыша, проорал охранник, прекратив избиение. — Ты здесь — ничто! Ты моя вещь! Моя собственность! Гнусный ублюдок! Захочу — убью тебя! Захочу — вообще трахну! Буду делать всё что захочу!

Охранник, отдышавшись, перевёл взгляд на Риноа.

— Всё что скажем, говоришь, — он издал звук, больше всего похожий на довольное хрюканье, слегка облизнул нижнюю губу. — Ну-ну…

— Только тронь её, падаль… — простонал с пола Зелл, за что получил ещё один пинок по ногам и удар дубинкой, от которого еле успел закрыться руками. Всё равно больно.

— Пожалуйста, не надо больше! — взмолилась принцесса. — Не бейте его!

— Следуй за нами! И без глупостей! — скомандовал Свиное Рыло, на последок одарил слабо стонущего Зелла прощальным унизительным ударом ниже поясницы, и, пропуская покорно идущую Риноа вперёд, вышел из камеры.

— А к вам мы скоро ещё заглянем! — пообещал он, закрывая дверь.

Девушки поспешили помочь товарищу. К их удивлению Зелл встретил их хитрым смеющимся взглядом.

— Отлично, — прошептал он. — Пусть теперь думают что я забит до полусмерти.

Сельфи и Квистис переглянулись. Неужели в голове непутёвого болтуна созрел план?

Открыть глаза удалось с большим трудом. Лучше бы я этого не делал.

«Держись, воин, держись».

Я никогда не знал что такое тяжёлое похмелье, когда пьёшь до беспамятства, но чувства, думаю, схожи с моими нынешними ощущениями. Всё тело ломит, голова будто бы налита свинцом, с трудом получается дышать.

Где я?

Непроизвольно издав тихий сдавленный стон, я огляделся. Тёмная металлическая коробка, донельзя маленькая. Подо мной жёсткий одноместный топчан, в углу — не внушающий доверия на предмет стерильности унитаз.

Появилось нехорошее подозрение, что я в одиночной камере. Вот только как я сюда попал?

Я предпринял попытку подняться. Тело тут же отозвалось болью, и без того неясные очертания металлических углов поплыли. Голова бессильно откинулась назад.

Что же со мной случилось?

«Держись, воин».

Попытка прокрутить последние события. Память услужливо явила мне Делинг-Сити, Парк Свободы, толпу одурманенных горожан. Ожившие каменные изваяния, начавшие терзать задние ряды, нарастающий хаос. Панику людей, с которых начали спадать чары, стрельбу Ирвина, рёв Ифрита. Охранники резиденции… Волшебница, её ненавидящий взгляд. Кровавый убийца, кажется, так она меня назвала? Я бросился в атаку и она окончилась провалом. Ледяной заряд, отправленный в сторону Дочери Хайна, был обращён против меня же. Вспомнилась боль, пронзившая меня, когда остриё вернувшегося заклинания ударило совсем рядом с сердцем. Получается, я должен был умереть?..

Подрагивающей рукой я коснулся груди. Нащупал порванную майку. Всё верно, ничего не померещилось. Почему же я всё ещё жив? Удар должен был убить меня, пусть и не сразу. Я отчётливо вспомнил как острый, словно бритва, лёд разрезает мою плоть, как хрустят под ним кости. Как быстро холодела моя кровь и моё тело, видел бесконечный мрак. Почему же я не умер?

«Мы не можем так просто уйти. Держись, воин, держись».

Я привычно потянулся к чёрному пятну. Оно, хоть и приобрело более тусклые очертания и уже не выглядело таким глянцевым до блеска, но всё же продолжало активно колебаться. Неужели это он, мой неведомый Хранитель, спас меня? Опять?..

Мне вспомнился женский крик, протяжно, с испугом, зовущий меня по имени. Риноа, она ведь тоже была там…

За обшивкой металлического короба раздались какие-то звуки, что-то с шумом ударилось о камеру. Затем началось движение, кажется, вверх. Это вообще камера или всё же лифт?

Всё ли я вспомнил? Нет, я ведь дрался ещё с кем-то. Чуть было не убил, но меня отвлекли. Всё та же Риноа, ещё до того, как я в последний раз услышал её крик.

«Скволл, не надо!» — услышал я тогда. Это и остановило моё руку, занесённую над поверженным врагом, удивлённо смотрящим на меня с пола… Сейфер! Это с ним я дрался, его чуть было не убил!

Камера прекратила движение. Я, прилагая нечеловеческие усилия, сел, спустив ноги на пол.

Долбанный Сейфер! Он же переметнулся, встал на сторону колдуньи!

На стене моей скромной обители образовались полосы света, её часть с характерными звуками работающей гидравлики поднялась вверх. Свет, от которого я успел отвыкнуть, больно резанул по глазам. Прикрываясь от него рукой, я попытался встать, но мои ноги, решившие иначе, подкосились, поставив своего хозяина на четвереньки прямо под ноги вошедшему. Глаза, следуя примеру конечностей, тоже начали подводить, я увидел расплывчатые очертания тяжёлых ботинок с обитыми железом носами прямо у своего носа.

— Здравствуй, Скволл, — произнёс сверху знакомый голос.

Алмази собственной персоной. Явился. Ботинки со звоном шагнули куда-то в сторону.

— Зашёл вернуть тебе должок, — поведал он. Последовал сильный удар в район рёбер, меня даже отбросило к стене. Дыхание сбилось, нутро пронзило болью. Моих немногих сил хватило лишь чтобы прижать колени к груди, принимая позу беспомощного эмбриона. Я зажмурился в ожидании новых ударов. Но их не последовало.

— Забирайте его! — скомандовал кому-то Алмази.

Повинуясь команде, рядом со мной раздались едва слышные звуки шаркающего по холодному металлическому полу чего-то мягкого. Чьи-то пушистые руки подняли меня и осторожно вынесли наружу.

Кажется, я опять потерял сознание на короткий срок. Пришёл в себя от резкого запаха нашатыря. Первое, что увидел, — это незнакомое зловещее лицо, хлопотавшее рядом со мной. Какой-то человек в форме, именно он протягивал мне под нос ватный тампон. К едкой вони раствора добавлялось и его не самое свежее дыхание. Мерзость. Я протестующе отдёрнул голову. Тут же ударился о металл.

— Он в норме, — поведал кому-то человек в форме и отошёл в сторону, открывая моему взору достаточно просторное помещение. Болезненно морщась от всё ещё резавшего глаза света, я оглянулся. Кругом койки, похожие на больничные, у каждой — по небольшому столику. Помимо них были и стулья с подлокотниками, от которых вели пучки аккуратно связанных проводов в сторону небольших шкафчиков. У каждого такого кресла персональный шкафчик.

На одном из таких стульев меня и разместили. Раздетого, хорошо хоть трусы и рваную майку оставили. Руки прочно фиксировали кожаные ремни. Моя одежда, наваленная кучей, лежала на полу неподалёку. Я покосился в сторону ушедшего человека. Он был совсем рядом, в нескольких метрах от меня, хлопотал над аппаратом, в который вели провода от моего стула.

Меня осенило. Я в комнате для допросов. Сейчас начнётся…

— Утро доброе, Скволл, — раздался голос Алмази. Через секунду он вышел откуда-то из-за моей спины и встал напротив. Свой ганблейд он упёр остриём в пол, сложив обе руки на рукоятке. Весь торжествующий и важный. Даже несколько опухшая правая часть лица, чуть заплывший глаз и рубец недавнего рассечения ближе к виску не омрачали его торжественности. Видно было: он верит, что пострадал за правое дело.

— Осознал где ты? Догадываешься, что сейчас будет?

Догадываюсь. И от этого знания легче мне не становится.

— Что же ты молчишь, Скволл? — самым дружелюбным голосом, улыбаясь, спросил Алмази. — Решил сразу включить крепкого парня, поиграть в кремень? Давай, поговори со старым товарищем.

Трабийский волк тебе товарищ. А ещё, насколько я понимаю, стоит мне начать отвечать хотя бы на не относящиеся к делу вопросы, как раскалывать меня дальше будет намного проще. Хотя что такого от меня хотят услышать? Ума не приложу.

Улыбка медленно сползла с лица Сейфера.

— Эдея хочет знать всё о сиидах, — произнёс он. — Кто вы, ваши замыслы, ваши планы и истинные цели. Будь добр, не упорствуй.

Я сейчас ослышался? Уж самому Сейферу этого ли не знать? Отряд наёмников с гордой приставкой «элитный», работаем за деньги. Ну а насчёт планов — это точно не по адресу, мне по сроку службы знать их не положено. Хотя какая разница? Пофигу, в любом случае какой-либо информации от меня он не дождётся.

— Кто. Такие. Сииды, — медленно повторил Алмази, лицо которого приобрело угрожающее выражение.

Видимо, сейчас мне достанется…

Не дождавшись ответа, Алмази мрачно оскалился и щёлкнул пальцами. Человек в форме, дежуривший у шкафчика, что-то в нём нажал. Напряжение, поданное на стул, замкнуло цепь. Моё тело пронзила боль. Старый добрый электрошок. Стиснув зубы, я старался не издавать звуков, пока меня трясло на стуле. Не знаю, сколько меня было током, может несколько секунд, а может и целый час. Цепь разомкнулась. Тяжело и часто дыша, я уронил голову на грудь.

— Браво, Скволл, ты зарабатываешь очередной плюсик в моём личном рейтинге, — раздался насмешливый голос Алмази.

Я медленно, не без труда, поднял на него взгляд. Эта сволочь искренне улыбалась, глядя на меня невинными зелёными глазками. Надо было убить его когда была возможность.

— Нет, серьёзно. Ни единого звука. Это… заслуживает уважения, — Сейфер усмехнулся. — Вот только ради чего это? Знаешь, если не скажешь ты, то я ведь могу и у других спросить, они-то точно всё выложат. Та аппетитная козочка из Трабии, инструктор или Жопоголовый. Ха, да он-то точно и пяти секунд не выдержит.

Что?!

— Они…, — прохрипел я. Слова давались с трудом. — Здесь?

— Ну а где же ещё?! — торжествующе воскликнул Алмази. Видимо, радовался тому, что я, наконец-то, ответил. — Конечно здесь! Вы, детишки, не с той связались, зря свои жалкие пасти раззявили, вот вам и последствия. Но вернёмся к нашим баранам. Кто такие сииды, я очень хочу это услышать!

— А сам-то что… не знаешь? — вырвалось у меня.

— Я не сиид, — ответил он. — Понимаю, что ты, скорей всего, мало что можешь мне поведать. Логичней было бы начать с моего обожаемого инструктора, но поскольку я уважаю твой боевой дух, да-да, Скволл, слышишь, я уважаю это в тебе, так вот, поскольку я уважаю тебя, то поэтому именно с тебя я и решил начать. Кто такие сииды?

Я отвёл глаза в сторону, внутренне готовясь к очередной встряске. Ждать себя она не заставила. Кажется, в этот раз я сдержаться не смог, сквозь стиснутые до боли зубы прорвался хрип.

— Да, Скволл! — возбуждённо воскликнул Алмази. — Не стану скрывать — мне начинает нравиться происходящее. Даже жаль, что во времени я ограничен. И если быть уж совсем откровенным, то скажу что я хотел чтобы вы были там. Как тебе мой триумф, Скволл? Я — Рыцарь волшебницы, именно так, с большой буквы. Неплохое начало, как считаешь? Я буду очень хорошим рыцарем, Скволл.

— Ты и садист неплохой, — выдохнул я, глядя ему в глаза.

На мгновение его лицо исказила гримаса из смеси злобы и презрения, напомнив о старом Сейфере. Лишь на миг, через секунду он снова мило улыбнулся. Вернулся Сейфер обновлённый, даже не знаю теперь кто из них хуже.

— Знаешь, это как сцена из старого кино, — задумчиво произнёс он. — Сцена, где ты клянёшься мне в бесконечной ненависти. А что, неплохой бы получился фильм. История злого наёмника и светлого рыцаря.

Прекрасно. Стоило мне уже решить, что Сейфер обновлённый — кровожадный маньяк, как он тут же раскрыл карты. Он просто сумасшедший. Только это немногим лучше.

— Конечно, иногда приходится делать плохие вещи ради достижения цели, — продолжал он тем временем, подтверждая мои догадки. — Есть такой термин: необходимое зло. Но высшие идеалы того стоят. Не так ли, Скволл?

— Ты — псих, — ответил я.

— Ошибаешься, я просто прозрел. Новая эра, про которую так много говорил ныне покойный Делинг, уже начинается. Впереди — дивный новый мир. Я в это верю. И я стану частью той силы, что старый мир изменит. А вот во что веришь ты, Скволл? Какие идеалы у наёмного убийцы? Они вообще могут быть? — Сейфер усмехнулся. — Думаю, что мы оба знаем ответ. Но на чём мы остановились? Кто такие сииды, Скволл?

Стоит ли говорить с сумасшедшим? Хотя нет, я был прав оба раза: Сейфер стал и кровожадным маньяком, и окончательно сошёл с ума. В нём, вдобавок, ещё и амбиции проснулись.

Очередной разряд. Я уже начал постепенно привыкать, воспринимая проходящий сквозь меня ток как некое внешнее неудобство. В этот раз было даже почти не больно. Осознание этого пришло одновременно с осознанием бредовости всего допроса в целом. Я действительно не мог что-либо знать, Алмази наверняка это понимал. Учинил он всё это ради задушевного, по его мнению, разговора. Ради хорошей, по его мнению, сцены в неплохом фильме. Диагноз окончателен — он тронулся. А фильм его ужасен. Во всех смыслах.

— А я удивлён, — до меня снова донёсся его голос, когда напряжение перекрыли. — Ты держишься намного дольше чем я предполагал. Хотя мы больше болтали по душам как старые приятели, моя вина, согласен, — Сейфер посмотрел на часы. — А мне ведь пора. Нужно ещё позаботиться о Садах.

— Что?! — я не смог сдержаться, когда он вспомнил Академию. Что этот ненормальный задумал?

Глаза Алмази загорели торжествующим огнём. Он таки нашёл брешь во всех моих барьерах.

— А как ты думал, Скволл? Сады выступили против Эдеи, ей это очень не понравилось. Последствия не заставят себя долго ждать. На Трабию мне плевать, а вот Баламб, конечно, жаль, я ведь сам там вырос. Но это, как я уже говорил, необходимое зло, — Алмази закинул свой Гиперион себе на плечо. — Ну а после мы откроем сезон охоты на сиидов. Я лично её возглавлю. И перебью каждую продажную сволочь, до которой успею добраться. Как верный боевой пёс, ха! И вот только потом, когда последний из вас падёт от моего праведного гнева, — он указал на меня пальцем. — Вот тогда я позволю тебе умереть.

Алмази искренне рассмеялся. Долбанный, ненормальный, больной на голову придурок!

— Скволл, а ведь хорошая сцена получалась, — всё ещё продолжая улыбаться, сказал он, закончив смеяться. — Неужели во мне пропадает отличный актёр? Ладно, мне действительно пора, — он повернулся к своему напарнику по допросу. — Продолжать тут пока он не заговорит! Но смотри чтобы он не помер раньше времени, головой отвечаешь! — он снова взглянул на меня самым невинным взглядом. — До скорой встречи, Скволл. Кстати, тут полно извращенцев, береги задницу.

Опять рассмеявшись, он направился к выходу.

— Ну! Говори что знаешь! — крикнул охранник.

Сад! Что Алмази задумал сделать с Садом?!

Ответом мне послужило поданное напряжение. Меня вновь затрясло. Я даже не сразу обратил на это внимание. А вот тьма в голове начала активно пульсировать. Хоть и потускневшая, но она принялась выполнять свою функцию — не дать мне умереть. Поэтому их и называют Хранители. Хотя больно всё равно было.

— Так ты будешь говорить или нет?! — проорали у меня над самым ухом. Несвежее дыхание охранника не дало мне потерять сознание. — Говори кто такие сииды!!!

Да что они все заладили? Кто такие да с чем нас едят. Сииды — это наёмники. Ну ещё в Академии шутили на тему перевода этого слова, на одном из мёртвых наречий сиид — это семя. Семечками друг друга называли.

— Кто такие сииды?! — снова рявкнули мне чуть ли не в самое ухо.

Это уже невыносимо.

— Сейчас…, — прошептал я из последних сил.

Охранник встал напротив меня, наклонив голову.

— У меня в куртке… в кармане…должна быть жвачка. Пожуй, пожалуйста, несёт как из выгребной ямы, — с чувством полного удовлетворения я откинул голову назад, уперев её в подставку, и полностью расслабился, ожидая последующих экзекуций.

— Сучонок! — взвизгнул взбесившийся охранник и метнулся к шкафчику. Что-то там настроил. — Сейчас ты у меня запоёшь!

Ударило намного сильнее чем до этого. Меня уже не трясло, меня основательно колотило. Тьма бурлила как кипящая смола. Хранитель пытался, но, чувствую, моё сердце просто не выдержит такой нагрузки. Да и пофигу.

— Эй! Живой?! — где-то за гранью темноты окрикнул меня неприятный голос. — Отключился что ли?…

Иди ты на х… Хотя ладно, просто спокойной ночи.

Я уверенно шёл по длинному коридору. Каждый шаг отдавался звонким стуком метала поножей о мраморный пол. Пусть так, пусть слышат, что я иду. В правой руке — верный меч, изрядно напившийся сегодня крови. Изрядно, но ещё недостаточно. В конце коридора, за занавесом, в главном чертоге храма ожидают своей судьбы около десятка женщин.

Бой закончен, мы победили. Почти без потерь. Почти. Я не уверен, что он сможет это пережить, он силён, он велик, но он тоже смертный, сегодня я отчётливо это увидел.

Откинув занавес, я шагнул внутрь. Обширная зала, где она решала судьбы и изъявляла свою волю. Где она подписала приговор и мне, и моему роду. Сейчас камень стен местами оплавлен, часть потолка отсутствует, вместо неё — дыра, ведущая на верхний этаж. Резной трон на постаменте в центре залы разнесён в щепки. У ступеней сбились в кучу молодые женщины. Руки и ноги каждой крепко скованы хитрыми путами: держать руки они могут лишь за спиной, а стоять — лишь на коленях. Так же, как и стояли все перед ними до этого. На шее каждой по защитному амулету. Они не смогут призвать свою силу, пока они одеты на них. Некоторые женщины бросали на меня испуганные взгляды — они уже поняли, что произошло, но ещё не приняли то, что произойдёт прямо сейчас. В глазах некоторых обречённость — они успели и понять, и принять свою судьбу. И лишь одна из них продолжает смотреть на меня с гневом и презрением. Она ещё не поняла, что проиграла. Самая опасная из всех собранных здесь. Настолько опасная, что помимо ошейника, на ней ещё и по браслету на каждой руке и ноге. Она — причина всего произошедшего, она — само зло. Ведьма…

«Как ты смеешь, жалкий раб?!» — крикнула она. Всё ещё верит в собственно могущество. Мне даже несколько жаль её. — «Ты не ведаешь, что натворил! Гнев Хайна падёт на тебя и на весь твой род!»

«Нет больше моего рода» — ответил я ей, чувствую, как закипает внутри меня злость.

Ведьма поняла, что допустила промашку вспомнив о содеянном. На миг отвела глаза. Я шагнул к ней, сжимая свой меч. По толпе женщин прошёл испуганный ропот.

«Не бойтесь, сёстры!» — скомандовала Дочь Хайна. — «Смертный не осмелится. Без своего хозяина он — ничто!»

«Нет у меня хозяев» — я подошёл к ней достаточно близко. Женщины испуганно отползали подальше, лишь колдунья продолжала гордо стоять на месте, насколько ей позволяли это оковы, пожирая меня ненавидящим взглядом.

Я смотрел в её глаза неестественного цвета. Рыжие, словно шкура торамы. Не богиню я видел перед собой. Простую женщину, злую и капризную, волею Великой Судьбы наделённой силой, и не знающей как её использовать. Мне её искренне жаль. Её и ей подобных. Нет богов на земле, есть лишь люди, вознёсшиеся над остальными, нашими же усилиями и вознёсшиеся. Мы сами сотворяем их, искренне верим в величие их, а после страдаем от их же деяний. Так было, так пока есть, но так уже никогда не будет. Теперь — никогда.

В глазах ведьмы мелькнул страх. Она видит мою решительность, она поняла, зачем я пришёл сюда. Она знает, что прощения за истребление рода Ад’дайн не будет. Прощение за смерть невинных горожан, призванных её волей встать живым щитом, не будет. За тиранию, за распространяемый, словно ядовитое облако, страх, пропитавший камень многовековой столицы. За многое. Одного лишь она ещё не успела понять: я поступаю гуманно. По справедливости стоило позволить вершить суд её же бывшим рабам. Толпа за стенами храма становится всё больше, скоро они придут узреть воочию свою владычицу, у которой нет над ними больше власти.

«Ты готов был целовать грязь по которой я ступала!» — в отчаянии выкрикнула она.

«Может быть, Лунна. Но ты никогда не маралась о грязь, оставляя эту честь для смертных» — ответил я, занося над головой клинок. Снова тень страха на лице моей бывшей повелительницы. Лишь на мгновение, вот она уже снова смотрит на меня как на раба. Передо мной, хоть и на коленях, продолжает стоять госпожа.

«Делай что считаешь нужным» — голос её звучал словно она вновь сидит на своём троне и сжимает в руках Драконий Перст. — «Хайн тебе судья. Но не трогай младших сестёр моих… Прошу…»

Это вызывает уважение. Ты просто человек, Лунна. И благородство тебе не чуждо. Прощай, госпожа.

«Я палач, но не убийца» — ответил я, нанося удар. Заметил как в последний момент ведьма всё же зажмурилась, ей было страшно. Она просто человек. Удар рассёк её череп, на мраморный пол брызнула горячая кровь волшебницы Лунны, вековой правительницы Сентриума.

Её тело плавно повалилось навзничь. Тут же ударил невидимый обычным глазом поток силы. Он бил во все стороны, словно фонтан. Некоторые из оставшихся женщин закричали — их ошейники, блокируя чистую изливающуюся силу, начали раскаляться… Всё стихло. От тела волшебницы не осталось и следа, словно и не было никогда, даже пятна крови исчезли. Лишь её церемониальное платье, да золотые украшения, валяющиеся на полу, были доказательствами что когда-то Сентриумом правила Великая Лунна.

Женщины в страхе сбились в ещё более тесную кучу, испуганно смотрели в мою сторону. Я взглянул на них истинным взором, как учил меня Первый. И побледнел. То, что ведьма помещает частицу своей силы в каждую младшую сестру-послушницу, я знал. Это дарует им силу, но не делает волшебницами. Сейчас они изменились. Женщины в комнате стали сродни самой Лунне, они начали преображаться в ведьм. Пока ещё не заметно для самих себя, но истинный взор обмануть нельзя. Передо мной ведьмы, передо мной зло. Нельзя позволить им остаться в живых.

Я перехватил поудобней меч и шагнул вперёд. Кто-то из женщин в ужасе закричал, кто-то начал ползти прочь.

«Ты обещал!» — крикнула одна из них.

«Ничего я вам не обещал, ведьмы! Но клялся покарать каждого, кто добровольно встанет рядом с Дочерьми Хайна!»

«Остановись!» — раздалось за спиной.

Я обернулся. Пришёл один из нас. Мой старый верный товарищ. С которым мы выросли, с которым мы играли в детстве, с которым мы учились искусству меча и держаться в седле. Жаль, что он не благородный.

«Что ты делаешь?! Первый велел не трогать их!»

«Первый при смерти, он чуть не сгорел в колдовском огне! Решать их судьбу надо сейчас и я решил! Время ответить за содеянное, время справедливости».

«По справедливости ли?» — усмехнулся мой старый друг. — «Ты пришёл за местью, а не за справедливостью! Вопреки приказу!»

«Первый мне не приказывает! Он лишь советует! Мы — Круг Равных!» — я указал мечом на всё ещё трясущихся от страха женщин — «Посмотри на них! Истинный взор не обманешь! Они теперь ведьмы!»

Друг мой взглянул на младших сестёр Великой Лунны.

«Именно поэтому и нужно дождаться пока Первый придёт в себя. Мы должны понять их природу. Изучить!».

«Этого может и не случиться» — сказал я и повернулся в сторону сестёр. — «Мы не можем рисковать, оставляя их в живых».

За спиной лязгнуло железо.

«Прости, господин, ты не оставляешь мне выбора».

Я обернулся. Мой старый товарищ стоял в боевой стойке, в каждой руке по клинку. Он мастер боя двумя руками, быстрый и смертоносный.

«Что у тебя на уме, Злой Язык?!» — крикнул я. — «Хочешь поднять руку на благородного? Одумайся, смерд!»

«Прости, господин» — усмехнулся он в ответ. — «Но я Третий в Круге Равных! С момента клятвы мы равны друг перед другом!»

Воля его, каждый из нас сам выбирает дорогу, по которой ему идти. Я метнулся вперёд, навстречу своему старому товарищу, рискнувшему пойти против моей воли.

По старому храму эхом прокатился звон скрещённых мечей.