Поместье Кларенс (Айви)

Глава 15

Кассии снился самый лучший сон в ее жизни. Там был мега-горячий парень, который шептал ей на ухо, и от него так чертовски хорошо пахло. Красавец из сна наклонился, готовый поцеловать ее, когда ее глаза приоткрылись, но вместо этого ее ослепил солнечный луч из окна спальни.

Черт. Почему хорошие сны всегда заканчиваются на середине?

Она прищурилась на свет, ее веки отяжелели. Она чувствовала себя наполовину проснувшейся, наполовину спящей. Это напомнило ей о том времени, когда она прыгнула с высоты в местном бассейне, когда ей было восемь. После того как она нырнула под воду, ей пришлось выныривать и вытаскивать себя на воздух.

Сколько было времени? Она помнила, как сидела в библиотеке с Эдвином в пятницу. Она помнила, как он подвез ее домой. Как добралась до поместья и почувствовала такую усталость, что остановилась на лестнице, чтобы перевести дыхание.

Мягкость подушек убаюкивала ее голову. Когда она успела подняться наверх?

Она вздохнула и приподнялась на локте. Ее коралловые волосы прилипли к лицу, поэтому она заправила их за уши.

Цвет тускнел. В прошлом месяце она нашла похожий оттенок в аптеке и покрасила им волосы в своей ванной. Ей нужно было сделать это снова, но не сегодня. Сегодня она собиралась выполнить свой субботний список дел, а затем отдохнуть.

Хотя она чувствовала себя лучше, чем в библиотеке, ее тело затекло, а голова кружилась, как будто она могла поспать еще час или два.

— Привет.

Кассия взвизгнула и резко выпрямилась. Ее взгляд остановился на мужчине, сидевшем в ее кресле с откидной спинкой.

Кресло Эдвина.

С Эдвином в нем.

— Ч-что ты здесь делаешь? — Она схватилась за грудь, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

— Как ты себя чувствуешь?

— Эм… лучше? — Она поискала на прикроватной тумбочке свой телефон, но его нигде не было видно. — Который сейчас час?

Он зевнул и провел рукой по своим растрепанным волосам, прежде чем дотянуться до своего телефона, лежащего на столе.

— Уже десять.

Десять. Неудивительно, что у нее в голове был такой туман. Она проспала пятнадцать или шестнадцать часов.

— Почему ты здесь?

Эдвин пожал плечами.

— Ты была больна.

— Как долго ты здесь пробыл?

— Некоторое время.

Она искоса взглянула на него. Если было десять, тогда…

— Э-э, ты наблюдал, как я сплю всю ночь? Я не могу решить, мило это или странно.

— Вообще-то, сегодня, э-э, воскресенье.

Кассия моргнула.

— Что?

— Да. Ты не просыпалась с вечера пятницы. Я завалился спать в гостевой спальне, но некоторое время назад зашел проведать тебя.

В этом заявлении было многое, что нужно было переварить, но ее мозг застрял на слове «воскресенье». Было воскресенье. Она проспала целый день.

— Черт. — Она сбросила с себя одеяло и вскочила в смятении. За исключением того, что ее ноги подкосились, а голова закружилась от резкого движения.

— Полегче. — Эдвин вскочил со стула, подхватив ее прежде, чем она успела рухнуть на пол. Его сильные руки обхватили ее за талию, удерживая на ногах, когда она обмякла у него на груди.

В голове у нее пульсировала боль, перед глазами плыли белые пятна. Возможно, она была не такой уж и отдохнувшей, как думала.

— Сядь обратно, — приказал Эдвин, и этот глубокий голос был таким же теплым и успокаивающим, как свежий, чистый запах его футболки с длинными рукавами.

Это был запах парня из ее сна. Это был тот голос, шепчущий слова, которые она не могла вспомнить, но слышала во сне. Может быть, это вообще был не сон.

— Ты остался со мной, — прошептала она, поднимая взгляд к его лицу. Они никогда не были так близки, и, так как она была без обуви, он возвышался над ней.

На его подбородке было больше щетины, чем в библиотеке в пятницу. Под его голубыми глазами залегли едва заметные круги.

— Как я и сказал. Ты была больна. И я не хотел, чтобы ты была здесь одна.

Одна. Потому что ее соседки уехали. Джефф и Франсэс не работали по субботам.

— О. — Она проверила силу своих ног, ослабив хватку на руках Эдвина. Он отпустил ее, держа руки наготове, чтобы подхватить, когда она, шаркая, вернулась к кровати и плюхнулась на ее край.

Кассия взглянула на свои колени. Ее голые колени. На ней были пижамные шорты в розовую и красную полоску и такой же топ на пуговицах. Этот набор был подарком Джоша на День святого Валентина в прошлом году.

Она ненавидела эту пижаму. Она не надевала ее уже несколько месяцев. Но собирая вещи, когда она уезжала из Хьюза, она не смогла ее выбросить.

— Ты переодел меня, — сказала она. В пятницу на ней были джинсы и черный свитер.

— Именно. — Эдвин потер затылок, затем вернулся в кресло и сел, опершись локтями о колени. — Я ничего не делал. Клянусь. После того, как я высадил тебя, я поехал домой, но начал беспокоиться. Поэтому решил заехать в магазин и купить немного супа и принести его на ужин. Я нашел тебя лежащей на полу у лестницы.

— Черт, — простонала Кассия. Так причина, по которой она ничего не помнила после этого, заключалась в том, что она практически потеряла сознание.

— Я отнес тебя наверх. Уложил в постель. Думал, что в какой-то момент ты проснешься. Я побродил вокруг, посмотрел пару фильмов в кинотеатре. Проверил тебя после полуночи, и у тебя была температура. Поэтому я вызвал врача. Она приехала, убедилась, что все не так страшно. Сказала мне, что это просто вирус, которому нужно дать пройти свой путь, и внимательно следить за тем, чтобы у тебя не поднималась температура.

— У тебя есть врач, который выезжает на дом? — Почему это ее не удивило?

Он пожал плечами.

— Доктор Харп — друг семьи. Она врач Айви.

— Хорошо, — протянула Кассия. — И когда именно ты меня раздел?

— Клянусь, я не смотрел. — Он поднял руки. — Ну, недолго.

Кассия поникла. Возможно, если бы это был кто-то другой, она бы почувствовала себя оскорбленной. Но по какой-то причине мысль о том, что Эдвин позаботился о ней, была милой. Кроме того, она чувствовала косточки своего лифчика. Даже если он и смотрел, то это было тоже самое, как если бы он увидел ее в купальнике.

— Ты не злишься? — спросил он. — Я думал, что ты разозлишься.

— Наверное, так и должно быть. Наверное, я все еще бреду.

Он усмехнулся.

— Тебе нужно что-нибудь съесть.

— Да. — Но идея отправиться на кухню казалась такой же пугающей, как пробежать марафон.

— Сейчас вернусь. — Эдвин вышел из комнаты и исчез в коридоре.

Кассия глубоко вздохнула, собираясь с силами, чтобы встать. Ей потребовалось мгновение, чтобы обрести равновесие, затем она зашаркала в ванную. Как бы сильно она ни нуждалась в душе, к тому времени, как она ополоснула лицо водой и почистила зубы, ее энергия иссякла.

Она как раз собиралась вернуться в постель, когда в комнату вошел Эдвин с подносом.

Хмурое выражение исказило его красивые черты, когда он увидел, что она идет.

— Тебе следовало подождать меня.

— Со мной все в порядке. — Она забралась под одеяло, чувствуя, как новая волна усталости прокатывается по ее мышцам.

Эдвин поставил поднос на стол, затем подошел к кровати, помогая ей приподняться на подушках. Свежий аромат снова ударил ей в нос.

— Ты хорошо пахнешь. — Это должно было остаться у нее в голове. Фу.

Он ухмыльнулся, сверкнув ямочкой на ее щеке, и подоткнул одеяло вокруг ее бедер.

— Ты уже говорила мне это.

— Говорила? Когда?

— Вчера поздно вечером. Вероятно, около полуночи. Я зашел проведать тебя, и ты сказала мне, что от меня пахнет, как от первого поцелуя.

Жар разлился по ее щекам. О. Боже. Мой.

— Прости.

— Не стоит. Я не знаю, как пахнет первый поцелуй, но принимаю это как комплимент.

Первый поцелуй пах мужчиной. Как чистое мыло с ноткой пряности. Как искушение и предвкушение. Когда Кассия закрыла глаза, когда она подумала о запахе, который ей хотелось вдохнуть, прежде чем губы мужчины коснутся ее губ, это был аромат Эдвина.

Когда она откинулась на подушки, он поднял поднос и поставил его ей на колени. На маленькой тарелочке рядом со стаканом апельсинового сока и чашкой дымящегося чая лежал теплый черничный маффин. В миске ее любимый персиковый йогурт был посыпан домашней гранолой.

— Это ты приготовил?

— Франсэс, — сказал он. — Она на кухне, готовит тебе суп.

— Ой. — На сердце у нее потеплело, когда она отломила еще кусочек маффина. До того, как она потеряла сознание на лестнице, у нее было бесконечное чувство пустоты. Безнадежность и осознание того, что она была предоставлена самой себе.

Но, возможно, она была не так одинока, как думала.

— Почему ты остался со мной? — спросила Кассия, когда Эдвин вернулся в свое кресло.

— Я не мог позволить тебе умереть, рыжик.

Она улыбнулась и закатила глаза.

— Я не умирала.

— Нет, но ты была больна. Айви и Элора исчезли. Их не будет дома еще пару часов. Я не хотел, чтобы ты была здесь одна.

— Это… — Вау. Она была не слишком добра к Эдвину, и все же он был здесь. Он даже вызвал врача. От волнения у нее перехватило горло, поэтому она сделала глоток чая, пытаясь прогнать комок.

— Я не такой монстр, каким ты меня считаешь, Кассия.

— Я не считаю, что ты монстр.

— Ты уверена в этом?

— Я уверена. — Она кивнула. — Спасибо, что остался со мной.

— Пожалуйста.

В последний раз она болела в Хьюзе. На втором курсе она подхватила грипп, и ее отец был начеку, ни на шаг не отходя от нее.

Она ни разу в жизни не болела, когда его не было рядом, чтобы помочь ей пережить это. Простуда. Грипп. Ободранные колени и сломанный средний палец — все благодаря ее единственному сезону в баскетболе в четвертом классе.

В этом кресле должен был сидеть папа. Он должен был быть тем человеком, который помогает своей больной дочери.

Она съела еще кусочек маффина, не отрывая взгляда от подноса, потому что слезы защипали ей глаза. С тех пор как она приехала в Астон, она проделала чертовски хорошую работу, отодвинув свои чувства в сторону, чтобы сосредоточиться на учебе. За исключением сегодняшнего дня…

Сегодня у нее не было сил препираться.

— Я скучаю по своему папе, — ее шепот наполнил комнату.

Она скучала по нему теперь, когда он умер. Она была в ярости из-за того, что он бросил ее. Кассия рискнула взглянуть на Эдвина и наткнулась на его выжидающий взгляд.

— Неужели он…

Мертв. Она подняла руку, не желая, чтобы он произносил это слово.

— Да.

— Мне жаль.

— Мне тоже. — Молчание между ними затягивалось, и чем дольше оно продолжалось, тем больше ей хотелось, чтобы Эдвин ушел. За одно предложение она рассказала ему больше, чем любому другому человеку за те почти два месяца, что прожила в Астоне. — Тебе не обязательно оставаться здесь.

— Я никуда не уйду, пока ты не встанешь на ноги.

Это был не тот ответ, который она хотела услышать.

— Со мной все будет в порядке.

— Конечно будет. — Он взял книгу в мягкой обложке, которую она не заметила на столике рядом с ним, и открыл ее на загнутой странице.

— Мой отец был профессором. Истории. Если бы он увидел, как ты вот так загибаешь страницу, он прочитал бы тебе лекцию о том, как относиться к книгам с уважением.

Эдвин усмехнулся.

— Это очень похоже на Айви. Ты знала, что она изучает историю?

Кассия покачала головой, откусывая еще кусочек от своего завтрака. У ее отца и соседки было больше общего, чем книги и история. Они оба хранили секреты.

Секреты ее отца стали причиной его смерти.

Эдвин, казалось, был доволен чтением, поэтому Кассия сосредоточилась на своем завтраке. Когда она отодвинулась, чтобы отставить поднос в сторону, он отложил книгу и отнес пустую посуду на кухню, а она поглубже зарылась в подушки, повернувшись щекой и уставившись на его кресло.

Затем он снова вернулся и взял свою книгу.

— Тебе не обязательно оставаться.

— Ты уже говорила это. — Он открыл свою книгу, закинув лодыжку на колено.

— Почему?

— Почему, что?

— Я больше не без сознания. Со мной все будет в порядке. Почему ты остаешься?

Эдвин наклонился вперед, его внимание было полностью приковано к ней. Напряженность в его глазах, серьезность на его лице заставили ее сердце учащенно забиться.

— Потому что я думаю о тебе больше, чем следовало бы.

— О.

— О, — передразнил он. — Итак, мы здесь.

Она начала изучать его лицо, когда он снова поднял книгу.

— Что ты читаешь?

— Триллер. — Он посмотрел на нее исподлобья, уголок его рта приподнялся. — Мне нравится быть заинтригованным.

Почему у нее возникло ощущение, что он говорил не о книге?

— Мне действительно не следует тебе доверять, — пробормотала она.

— Вероятно, нет. Но ты бредишь, помнишь?

Определенно брежу. Разумнее всего было бы настоять на том, чтобы он ушел. Принять душ и попытаться позаниматься, так как она и так потеряла целый день. И все же она закрыла глаза и позволила перелистыванию его страниц убаюкать себя.

А когда она проснулась, Эдвин все еще сидел в своем кресле.