Поместье Кларенс (Айви)

Глава 16

Пальцы Элоры зависли над клавиатурой, когда она уставилась на экран своего ноутбука. Да. Нет. Ее ответ Сэлу Тесте должен был состоять всего из одного слова, но она не была уверена, какое именно напечатать.

В ту ночь, когда ее детектив представил результаты установления отцовства ее брата — и ее собственные, — она заплатила ему наличными, предполагая, что на этом их сделка закончилась. За исключением того, что имя Сэла появилось в ее почтовом ящике час назад.

Он был не только опытным частным детективом, но и явно опытным бизнесменом. Элора специально попросила его узнать, кто является отцом Лукаса, сообщив ему, что это, скорее всего, Дэвид Кларенс. Второе письмо, в котором он сообщал о ее собственном отце, было неожиданным и нежеланным. И все же эти слова нельзя было не прочесть.

Лоуренс Мальдонадо не был ее биологическим отцом.

Но узнал ли Сэл кем является этот таинственный донор спермы? Нет, он резко остановился, посеяв в ее сознании ровно столько неуверенности, чтобы обеспечить ему другую работу.

Он поступил мудро, подождав месяц, прежде чем снова связаться с ней. Он дал Элоре время, чтобы правда настоялась. Затем он набросился на нее, отправив электронное письмо с вопросом, не хочет ли она снова воспользоваться его услугами, чтобы найти своего биологического отца.

Хотела ли она знать правду? Да. Нет. Чем больше она открывала, тем больше менялся ее мир.

По крайней мере, она не была родственницей Дэвида. Это была единственная подробность, которую сообщил ей Сэл. С абсолютной уверенностью можно сказать, что Элора никоим образом не состояла в родстве ни с одним членом семьи Кларенсов. Мысль о том, что она могла быть родственницей Зейна…

Внутри у нее все перевернулось. Это было немыслимо.

Весь прошедший месяц она была так сосредоточена на том, как рассказать отцу о Лукасе, о себе, что не думала ни о чем другом. Это был ее шанс. Но должна ли она задавать больше вопросов, когда ее пугают ответы?

Да. Нет.

Электронное письмо Сэла было как нельзя более точно рассчитано по времени.

Элора и Айви провели выходные в коттедже. После того, как Зейн и Тейт покинули Мартас-Винъярд, отдых девочек действительно был расслабляющим. Айви спросила, не хочет ли Элора поговорить, но она отказалась. Элора спросила Айви, не хочет ли она поговорить о сукином сыне, который дал ей пощечину, она тоже отказалась. Итак, с этого момента они обе притворялись, что в их жизнях все в порядке.

Вчера они наняли массажистку для посещения дома. Провели пару часов на пляже. Наслаждались обществом друг друга в течение тихой субботы, болтая ни о чем и сплетничая о колледже. И сегодня, вскоре после обеда, их водитель вернулся, чтобы отвезти их в аэропорт на короткий воскресный рейс до дома.

Электронное письмо Сэла появилось как раз в тот момент, когда Элора села за свой стол, как будто он знал, что она дома.

Да или нет.

Вскоре в ее семье должны были произойти потрясения. С Зейном было… покончено. Каким бы болезненным ни был тот факт, что он предпочел уехать из коттеджа, чем провести с ней выходные, с поцелуем или без него, только укрепил неизбежное. С ними было покончено.

И это была ее вина. Она оттолкнула его, потому что, ну… она все еще обдумывала доводы в своей голове.

Сколько еще сможет выдержать ее сердце?

Что, если ее биологический отец — монстр? Или, что, если он не такой ужасный, как ее мать? Элора не была уверена, что сможет вынести правду.

Она закрыла глаза, положила руки на клавиатуру и позволила пальцам самим решать. Она нажала «Отправить», прежде чем передумала, затем вскочила со стула и выбежала из своего кабинета.

Элора поспешила в гараж, ее сердце бешено колотилось, когда она заводила машину. Был только один выход из этой передряги. Был только один путь к свету. Это будет кроваво. Но, черт возьми, это должно было закончиться. С секретами нужно было покончить. Поэтому она направила свои колеса по знакомому маршруту, который должен был привести ее к дому родителей.

Она была в пути уже три минуты, когда зазвонил ее телефон. Имя Лукаса высветилось на экране консоли. Все в жизни ее брата вот-вот должно было измениться. Она жаждала хотя бы одного последнего нормального разговора, поэтому впервые за месяц ответила.

— Привет.

— Привет? — Он усмехнулся. — Это все, что ты хочешь мне сказать? Привет. Какого черта, Элора?

— Мне жаль. Я отстойная сестра.

— Да. Это так. — Последовало долгое молчание. — Что я сделал? Почему ты злишься на меня?

Черт. Ее грудь резанула боль, прозвучавшая в его голосе.

— Ты не сделал ничего плохого. И я не злюсь на тебя. Просто это были напряженные несколько недель. Я кое через что проходила и не очень хорошо с этим справлялась.

— Кое-что это колледж или что-то еще? Папа сказал, что твой выпускной год в «Астоне» будет тяжелым.

— Да, он тяжелый, — солгала она. Занятия отнимали много времени, но и близко не были такими тяжелыми, как на первых курсах.

— Учеба — это отстой.

— Почему? Что происходит?

Он глубоко вздохнул, а затем его последние проблемы вылились в поток словесной рвоты, от его трудностей с математикой до эссе об Американской революции, которое должно быть сдано завтра.

Элора впитывала все это, ничего так не желая, как отмотать время назад и подавить в себе любопытство.

— Как футбол?

— Хорошо. Я решил, что он мне нравится больше, чем баскетбол.

Она хихикнула.

— Да, и как только начнется баскетбол, ты решишь, что он тебе нравится больше, чем футбол.

— Возможно. — Он рассмеялся. — Я скучал по тебе на своих играх. Мне нравится пытаться найти тебя в толпе.

— Я тоже по этому скучала.

— Ты сможешь прийти? В следующие выходные.

— Да, — согласилась она без колебаний. Вот только, если она продолжит вести машину, то очень быстро окажется дома. И в зависимости от того, как папа отнесется к новостям, если он решит поделиться ими с Лукасом, мир ее брата рухнет. Возможно, у него снова пропадет интерес к футболу.

Нога Элоры зависла над тормозом. Она не могла этого сделать. Ещё нет.

— Ты за рулем? — спросил он.

— Да, я выполняла поручение. — Она притормозила на следующей улице, сворачивая на полосу для разворота. Затем она совершила запрещенный разворот.

Ещё нет.

— Мне сегодня нужно заниматься, — сказал Лукас. — Папа какое-то время работал, но потом сказал, что поможет мне с эссе. Возможно, мы пойдем куда-нибудь поужинать. Хочешь пойти?

— Хотелось бы мне, чтобы я могла, — сказала она. — Но я только что вернулась, и у меня много работы.

— Да, — пробормотал он. — Ты могла бы не ехать в Мартас-Винъярд и прийти ко мне.

— Это были учебные выходные. — Еще одна ложь.

— Просто дразню. — Улыбка, прозвучавшая в его голосе, появилась и на ее лице. — Увидимся на моей игре.

— Я буду там. — Чего бы это ни стоило, она найдет в себе мужество пойти. Если Лукас вот-вот потеряет отца, она не заставит его потерять еще и сестру. — Напиши мне позже.

— Ты правда ответишь?

— Да. — Она вздохнула. — Мне жаль. Простишь меня?

— Да. Пока.

— Пока. — Элора закончила разговор, чувствуя себя ничуть не легче и не менее противоречиво. Но решимость покончить с секретами, которая была у нее всего несколько минут назад, исчезла, и она обнаружила, что бесцельно ведет машину, не желая возвращаться в поместье.

Там для нее не было ничего, кроме узлов в животе и одинокой комнаты.

Это одиночество подтолкнуло ее поехать в Восточный Бостон, в промышленный район вдоль набережной Челси-Крик, где застройщик перестраивал старые здания в стильные резиденции и магазины розничной торговли. Этот район был модным и набирал все большую популярность с его шикарными магазинами, модными ресторанами и несколькими пивоварнями с крафтовым пивом. В то время как коммерческие предприятия занимали первые этажи зданий, верхние этажи были переоборудованы под жилую недвижимость, в основном студии и апартаменты в пентхаусах.

Элора притормозила перед знакомым кирпичным зданием, заняв одно из пустых мест перед тату-салоном. Затем она уставилась на дверь. Впустит ли он ее внутрь? Она вылезала из своего «БМВ», когда увидела, что по улице идет мужчина.

Его куртка скрывала татуировки, покрывавшие его руки, но племенной узор змеился по темной коже шеи, открывая немного его собственных работ. Заметив ее, он ухмыльнулся и вздернул подбородок.

— Привет, Элора.

— Привет, Аксель. — Румянец залил ее щеки. Зейн был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела, но Аксель занимал второе место.

— Ты в порядке? — спросил он, подходя ближе и рассматривая ее.

— Отлично, — солгала она.

Элора сегодня была совсем не похожа на себя.

Никакой косметики. Волосы немыты и собраны в узел. Этим утром она проснулась в Мартас-Винъярд, в коттедже Зейна, и у нее не было сил что-либо с собой делать, поэтому она надела пару леггинсов и объемную толстовку. Это была одна из толстовок Зейна, которую она годами прятала от Айви и надевала только для сна. Но теперь, когда Айви знала о них, скрывать это не было смысла, поэтому она надела ее, чтобы отправиться домой.

— Направляешься наверх? — спросил Аксель, доставая ключи из кармана куртки и вставляя их в дверной замок.

Она кивнула, следуя за ним внутрь.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Передавай ему привет. В последнее время он был занят. Давненько его не видел.

— Хорошо. — Она подождала, пока он отопрет внутреннюю дверь своего тату-салона, прежде чем сделать глубокий вдох и подняться по бетонной лестнице на второй этаж.

У нее перехватило дыхание, когда она подняла руку, чтобы постучать. В тот момент, когда костяшки ее пальцев коснулись стальной двери, она пожалела, что пришла. Он точно отошлет ее прочь.

Когда щелкнул засов, ее желудок сжался. Зейн открыл дверь, и у нее пересохло во рту. На нем не было ничего, кроме белого полотенца, обернутого вокруг его узких бедер. Татуировки, которые Аксель наносил на кожу Зейна на протяжении многих лет, были выставлены на всеобщее обозрение. Его волосы были влажными, и несколько случайных капель воды каскадом стекали по широкой груди.

Он не поздоровался с ней и не поманил ее внутрь. Он стоял и ждал, когда она заговорит.

— Ты один? — спросила она, ненавидя дрожь в своем голосе.

— Да.

Казалось, все ее тело обмякло.

— Аксель впустил меня.

— Что ты здесь делаешь, Элора?

— Ты прилетел домой из коттеджа.

Зейн скрестил руки на груди, подчеркивая невероятную силу и четкость своих рук. Он делал это, чтобы напугать ее? Он знал, что ей всегда нравились рельефные мышцы, которые подчеркивали его невероятное тело. По ночам, когда они ни лежали в постели, она часами обводила взглядом впадины между его плечами, бицепсами и трицепсами.

— Я сожалею о прошедших выходных, — сказала она. — Я не знала, что ты собираешься приехать.

— Ты уже говорила это.

Элора опустила взгляд на его босые ноги. Он не собирался впускать ее, хотя она этого и не заслуживала. Она стояла здесь и все еще не была уверена, почему. Может быть, потому, что ее убежищем стал Зейн. Потому что она чертовски устала, и единственным человеком в мире, которого она хотела видеть, был он.

— Ты дерьмово выглядишь, — сказал он.

Элора повела плечом.

— И это моя толстовка.

Пожалуйста, не заставляй меня возвращать ее.

— Я знаю.

Зейн провел рукой по подбородку.

— Я прозвучу как гребаная заезженная пластинка, особенно зная, что ты не собираешься мне говорить, но что не так?

— У меня есть секрет. — В тот момент, когда она заговорила, слезы навернулись ей на глаза. — И это съедает меня заживо.

Он выпрямился.

— Не хочешь мне рассказать?

— Да. Нет. — Она обхватила себя руками за талию, пытаясь физически удержать все остальное внутри. — Я боюсь, что это все испортит.

— Ты беременна?

Она покачала головой.

— Нет.

Что-то промелькнуло в его взгляде — разочарование? — но исчезло так же быстро, как и появилось. Зейн переступил порог, жестом приглашая ее в свой пентхаус.

— Входи. Дай мне минутку, чтобы одеться.

Когда он удалялся по коридору, ее взгляд был прикован к ямочкам чуть выше его задницы. Он нырнул в ванную, пока она входила, вдыхая успокаивающий аромат его дома и витающий в воздухе запах его мыла.

В доме Зейна были высокие потолки с открытыми воздуховодами. Полы были из теплого дерева, которое дополняло кирпичные стены. Для человека, у которого были миллионы на счету, его дом был простым. Элегантный и стильно обставленный, но ненамного больше апартаментов Элоры в Поместье Кларенсов.

Открытая концепция означала, что она могла стоять рядом с дверью и обозревать гостиную и кухню. Кровать Зейна стояла на возвышении справа от нее, белое постельное белье было гладким, а подушки взбиты у черного железного изголовья.

Неужели он приглашал в свою постель другую женщину? Неужели он трахнул ту блондинку? Неужели Томми, барменша, наконец-то провела вечер со своим боссом?

Она прижала кончики пальцев к вискам, отгоняя эти вопросы прочь.

— Голова болит? — Зейн широкими шагами шел по коридору, одетый в джинсы и черную футболку с логотипом «Измены» на нагрудном кармане. Он натянул пару потертых черных мотоциклетных ботинок. — Дать тебе что-нибудь от боли?

— Со мной все в порядке.

— Ладно. Пойдем. — Он дернул подбородком, приглашая ее следовать за ним.

Они прошли мимо кровати и оказались рядом с его большой ванной комнатой с примыкающим к ней шкафом. Ванная была единственной комнатой с дверью и стенами. Затем они прошли через помещение, которое он использовал в качестве домашнего офиса, к двери, ведущей вниз по задней лестнице.

Его ботинки глухо застучали по лестнице, эхом отражаясь от стен, когда они вернулись на первый этаж, на этот раз через заднюю часть здания. Элора бывала у Зейна много раз, но обычно она заходила через главный вход, как сегодня, потому что парковалась на улице.

У подножия лестницы были три двери. Одна вела к выходу из переулка. Еще одна — в частный тренажерный зал, который Зейн построил для себя. И третья — в огромный, безукоризненно чистый гараж, где он держал три машины и «Харлей».

Он открыл дверь в гараж.

Внутри, на крючках, висели две кожаные куртки. Он протянул одну из них Элоре, и она поднесла коричневую кожу к носу, вдыхая аромат ветра и одеколона Зейна, прежде чем надеть ее. Даже с ее мешковатой толстовкой куртка облегала ее миниатюрную фигуру.

Зейн натянул другую куртку, затем протянул ей шлем. Пока она затягивала ремешок под подбородком, он нажал кнопку, чтобы открыть одну из трех гаражных дверей, ведущих в переулок. Он уже повернулся к мотоциклу, когда Элора откашлялась.

— Что?

Она указала на другой шлем, лежащий на полке.

— Пожалуйста?

— Хорошо. — Он нахмурился, но надел его на голову, затем направился к мотоциклу, его непринужденная развязность была еще одним качеством, которое ей в нем нравилась.

Мужчина двигался так, словно ему принадлежал весь мир.

Он устроился на сиденье, ожидая, пока она сядет позади него. Элора немедленно обвила руками его талию и прижалась внутренней стороной своих бедер к его бедрам, закрыв глаза, наслаждаясь твердостью его тела.

Зейн снимал стресс благодаря езде на мотоцикле. Это было то, что, как он сказал ей, он предпочитал делать в одиночестве. И все же за годы, которые они провели вместе, он дважды брал ее с собой. Ради Элоры он нарушал свои же правила.

Каждая поездка была переживанием, которое она никогда не забудет. И Зейн, казалось, всегда брал ее с собой, когда ей было хуже всего.

Первая поездка состоялась, когда она училась на втором курсе, вскоре после смерти ее бабушки. Вторая, после того, как у нее заболела собака, и ее родители были вынуждены усыпить ее.

Зейн завел двигатель, и громкий гул отразился от стен гаража.

Она заглянула ему за плечо, когда он выехал в переулок и свернул на пересечение с главной улицей, где остановился, чтобы посмотреть в обе стороны.

— Аксель сказал, что ты был занят, — сказала она.

— Я был там. — Он указал вниз по кварталу, туда, где перед одним из последних не отремонтированных зданий стоял мусорный контейнер. — Начали переделывать две недели назад.

— Это последний, верно?

— Да. — Он кивнул. Застройщиком, который захватил этот район и вложил миллионы в эти два квартала был Зейн.

Когда они познакомились, он только купил эти здания. Ему потребовалось более пяти лет, чтобы обновить их все, но он был непоколебим в своих переговорах и непреклонен в своем желании иметь оба законченных блока, чтобы, когда он будет проводить реконструкцию, эстетика была единой.

Элора наблюдала, как он сначала преобразил свое собственное здание, освободив место для своего друга и татуировщика Акселя под пентхаусом. Затем она стала свидетелем того, как Зейн преобразил другие здания, привлекая в этот район другие предприятия и жителей.

Она не имела никакого отношения к проекту, но ее грудь вздымалась, когда они шли по улице.

— Я горжусь тобой.

Элора сказала это так тихо, что он просто не мог ее услышать. Но затем его рука легла на ее колено, слегка сжав его, прежде чем вернуться на руль, и они оставили его район позади.

Ветер хлестал ее по щекам. Воздух был прохладным и бодрящим, но послеполуденное солнце не давало ей замерзнуть. Это и теплота Зейна.

Она прижалась подбородком к его спине, крепче обхватила руками его торс и в течение часа позволяла себе думать.

О родителях. О неизвестном. О ее отношениях с Зейном.

Он хотел обязательств. Он хотел любви. Зейн хотел покончить с этими извращенными маленькими интрижками. Будет ли его волновать, что Лукас его сводный брат? Кем были Зейн и Элора как пара, если не переплетенными узами?

У его отца был ребенок от ее матери.

Отец Элоры уже много лет спал с его матерью.

Они были слишком похожи друг на друга. Мальдонадо и Кларенсы.

Превратится ли она в свою мать? Станет ли она таким же озлобленным, пресыщенным человеком? И если однажды это случится и сходство выйдет за рамки зеркала, возненавидит ли ее Зейн?

А Лукас — милый, невинный Лукас — попадет ли он под прицел?

Он был Мальдонадо. Он был Кларенсом.

Она чувствовала себя потерянной из-за него.

В итоге, она просто закрыла глаза, прижалась к Зейну и отбросила эти мысли в сторону. Она забыла обо всем этом, пока мотоцикл не замедлил ход, и она не поняла, что они подъехали к его дому. Послеполуденное солнце клонилось к закату, отбрасывая золотистый отблеск на наклонную крышу.

Он проскользнул в гараж, заглушив «Харлей», но не двинулся с места, чтобы встать. Он не стал уговаривать ее уйти. Он накрыл ее руки своими и долго держал в объятиях, пока, наконец, поездка не закончилась.

Элора спустила ноги с сиденья, снимая куртку и шлем. Толстовка отправлялась домой, в поместье, в ее гардероб.

Зейн встал перед ней, положив свой шлем на сиденье мотоцикла, и заправил прядь волос ей за ухо. Затем палец коснулся веснушек у нее на носу.

— Готова поговорить?

— Я хочу рассказать тебе, но… — Она закрыла глаза. — Мне страшно.

— Из-за чего? Чего ты так чертовски боишься, Эл? Поговори со мной.

Она была в ужасе от того, что он отошлет ее прочь. Будет настолько больно, потому что уходить придется именно ей. Но если он действительно решит покончить с этим, если он посмотрит на нее так, словно она была чем-то меньшим, это разобьет последние осколки ее сердца.

Элора не была готова рассказать ему о Лукасе. Ещё нет. Поэтому она набралась храбрости и открыла ему более безопасный секрет.

— Я не знаю, кто мой отец.

Зейн напрягся, его глаза сузились, вглядываясь в ее лицо.

— О чем ты говоришь?

— Лоуренс Мальдонадо не мой биологический отец.

Для нее было облегчением произнести эти слова. Освободить правду о себе. Уничтожить тайну.

Теперь ей оставалось только набраться храбрости, чтобы уничтожить другую.