Поместье Кларенс (Айви)

Глава 49

Айви не стала дожидаться, пока Рой откроет ей дверцу, когда они подъехали к особняку. В тот момент, когда колеса автомобиля перестали вращаться, она вылетела наружу и поспешила по холоду пробраться внутрь.

Ее зубы стучали, когда она проскользнула через заднюю дверь, стараясь ступать тихо, пока шла по коридору. Из кухни доносились голоса. Эдвин и Кассия, вероятно, были здесь с Франсэс.

Был полдень, когда Рой забрал ее. Ей придется извиниться перед своим братом и соседкой — или бывшей соседкой, поскольку Эдвин перевез вещи Кассии к себе домой — позже.

Ей нужно было переодеться. Высушить замерзшие волосы. Поплакать. Покричать.

Все вышеперечисленное.

Может быть, ей стоит сесть в самолет? Уехать из Бостона, покинуть поместье и Астон в тот момент казалось фантастической идеей. После экзаменов. Она переживет еще одну неделю, а потом уедет. Она пойдет куда угодно, лишь бы не оставаться здесь.

Ее шаги были нетвердыми, когда она поднималась по лестнице. По дороге домой Рой включил обогреватель, но это не прогнало холод, который пробирал ее до костей. Это была ее вина, что она вышла на улицу без пальто.

В тот момент, когда тест на беременность Эллисон оказался в руке Тейта, Айви оттолкнула дверь и умчалась прочь. Ее гнев согревал ее на протяжении нескольких кварталов. Но потом у нее начали мерзнуть уши, а вместе с ними и пальцы. К счастью, у нее был с собой телефон, чтобы позвонить Рою и попросить подвезти ее домой, но ему потребовалось некоторое время, чтобы доехать до нее. К тому времени, когда он приехал за ней, она превратилась в сосульку.

Ее пальцы начали оттаивать, и покалывание было таким острым, что причиняло боль. Разумным решением был бы горячий душ и ее самые толстые шерстяные носки. Вот только Айви не пошла сразу в свою спальню. Она вошла в свой кабинет и бросилась к ящику письменного стола с той маленькой таблеткой внутри.

Может быть, поэтому она до сих пор не приняла таблетку? Знала ли она в глубине души, что жизнь станет еще хуже? Что Тейт причинит ей такую боль, что ей понадобится этот побег?

Как он мог? Она рассказала ему все. Она доверяла ему. Она влюбилась в него. Как он мог, черт возьми, солгать ей насчет Эллисон? Если только…

Если только Эллисон не лгала о том, что беременна. Возможно, она лжет. Айви ни за что не поверит этой суке.

Или, может быть, Эллисон говорила правду. Она выглядела опустошенной, и Айви не думала, что она такая уж хорошая актриса.

Тейт сказал Айви, что Эллисон обратилась к нему всего неделю назад в «Измене». Может быть, он принял ее предложение потрахаться на парковке за клубом. Было ли достаточно недели или двух, чтобы понять, что ты беременна?

Эллисон знала, где жил Тейт. Это было что-то, верно? Эллисон, очевидно, уже бывала у него раньше. Может быть, они трахались уже несколько недель. Может быть, он затащил ее в свою постель точно так же, как затащил Айви.

Или, может быть, у Эллисон был свой собственный детектив в штате. Найти Тейта было бы не так уж сложно.

— Черт возьми. — Айви стукнула кулаком по поверхности стола. От сомнений у нее кружилась голова. Ее сердце билось так сильно, что было больно. Все ее тело вибрировало.

Вода. Ей нужно было немного воды, чтобы проглотить эту таблетку и отгородиться от окружающего мира.

Айви выскочила из своего кабинета, направляясь в ванную, чтобы открыть кран. Ее рука дрожала, когда она наполняла стакан.

Она подняла таблетку, собираясь положить ее на язык, но поймала свое отражение в зеркале. Ее лицо было бледным. У нее были синие губы. Кончик ее носа был таким же красным, как и глаза.

Она была похожа на мертвеца.

В ее сознании всплыл образ ее самой в этой ванной, выглядящей почти так же. Тогда в ее руке была другая таблетка, но эффект от нее был бы тот же. Она примет ее и оцепенеет. Она примет ее, и боль прекратится, по крайней мере, на некоторое время.

Вот только, она уже шла по этому пути.

Боль не прекратится.

Ровно через четыре дня исполнится четыре года со дня автокатастрофы. Со смерти Кристофера.

Четыре года назад Айви начала принимать обезболивающие таблетки. Они были прописаны ей после несчастного случая из-за боли в шее. Она осталась жива — отделалась только шишками и синяками. Но даже после того, как эти травмы зажили, она продолжала принимать таблетки, чтобы притупить свои чувства.

Ее мать делала то же самое в течение многих лет, и Елена хорошо обучила свою дочь. Какое-то время таблетки действовали прекрасно.

Пока… не перестали.

Пока Айви не проснулась на этом самом полу в ванной, совершенно не помня, как она туда попала, перепуганная до смерти.

Именно Джефф заговорил с ней о таблетках. Джефф был единственным, кто заметил ее пристрастие. Не ее родители. Не ее братья. Не ее друзья.

Ее дворецкий.

Джефф помог ей. Он завербовал Франсэс, и вместе они нашли консультанта, который приходил в поместье каждый день в течение трех месяцев.

Айви не хотела ложиться в реабилитационный центр, опасаясь, что это вызовет сплетни. Поэтому консультант пошел с ней к врачу, и они уменьшили ее дозу до тех пор, пока она не смогла полностью отказаться от обезболивающих.

Ей пришлось рассказать Элоре о таблетках и психологе, потому что трудно было скрывать женщину, которая приходит к тебе домой каждый день. И Эдвин тоже узнал об этом, поэтому рассказал Зейну. Их братское вмешательство привело к полномасштабному признанию о Кристофере и катастрофе.

История, которую она им рассказала, не сильно отличалась от ее признания Тейту. И, как и Тейт, ее братья были в ярости. Они взяли с нее обещание больше не принимать таблеток. Как и Джефф.

Джефф заставил ее поклясться, что однажды он не войдет в эту комнату и не найдет ее безжизненное тело на полу.

Она дала это обещание.

И она была в нескольких секундах от того, чтобы нарушить его.

Ее рука задрожала, вода выплеснулась через край стакана.

Айви уставилась на таблетку, лежавшую так близко к ее языку, что могла ощутить ее вкус. Она не рассмотрела флакон повнимательнее, когда украла ее из сумочки своей матери. Вероятно, это был ксанакс. Может быть, валиум. Далеко не такие сильные, как опиоиды, которых когда-то жаждала Айви.

Имело ли это значение?

Эта таблетка, какой бы мягкой она ни была, нарушила бы ее обещания.

Смой ее.

Прими ее.

— Какого хрена ты делаешь?

Стакан в ее руке выскользнул, ударился о столешницу и со звоном упал в раковину. Каким-то чудом не разбившись.

Взгляд Айви встретился с Тейтом в зеркале, когда он вошел в комнату.

В то время как она чувствовала себя кубиком льда, он был полной противоположностью. Горячая, расплавленная лава. Его щеки раскраснелись, а глаза сверкали.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

Он схватил ее за запястье, выдирая таблетку из кончиков пальцев.

— Что это?

— Нарушенное обещание, — прошептала она. Данное ее семье. Джеффу. Самой себе.

Он удерживал ее взгляд, словно пытался заглянуть ей в душу. Посмотреть на другие фрагменты, которые она опустила, когда рассказывала ему о катастрофе.

— Это не исправит того, что сломано.

— Тогда что же исправит?

Его челюсть сжалась, когда он положил таблетку на столешницу.

— Ты ушла.

— Ты солгал.

— Неужели?

— Ты трахнул Эллисон. — Она скрестила руки на груди, пытаясь скрыть дрожь в ладонях. — Как ты мог?

Выражение лица Тейта окаменело.

— Знаешь… Зейн говорил о тебе и Эдвине. Иногда он рассказывал мне о своих младших брате и сестре, в основном о важных моментах или о том, когда в его семье что-то шло не так. Как в случае с несчастным случаем. И когда ты начинала в «Астоне». Он сказал мне, когда ты попросила приехать в «Измену». Он беспокоился, что это было ошибкой — впустить тебя, когда ты была так молода.

Айви не рискнула произнести ни слова. Она понятия не имела, к чему он клонит, и как бы она ни была зла, как бы ей ни было больно, она все равно цеплялась за каждое его слово.

— Он всегда задавался вопросом, не испортили ли ваши родители окончательно вас с Эдвином. Он беспокоился об этом. Вот почему он позволил тебе прийти в «Измену». Потому что он хотел знать, кто ты такая.

— И держу пари, он был разочарован.

— Нет, — Тейт покачал головой, — не был. Он сказал мне, что у тебя есть сила духа. Что ты соплячка, но он подозревал, что ты перерастешь это. Он сказал, что ты напоминаешь ему его самого. Смелая и упрямая. Бесстрашная. Что в отличии от Эдвина ты могла бы стать той, кто освободится от планов вашего отца, как это сделал он.

Айви даже больше не знала, кем была. Она потеряла себя где-то на середине пути.

— Для меня ты была просто его сестрой, — сказал Тейт. — Безликая девушка, о которой мы иногда говорили. А потом я пришел в «Измену», и в ту секунду, когда я увидел тебя, в тот момент, когда ты бросила мне в лицо свой характер, все изменилось. Ты не была сестрой Зейна. Ты была моей.

Из ее горла вырвался стон. Слезы навернулись на ее на глаза, потому что за гневом Тейта скрывалась боль. Душераздирающая боль, и она была тем человеком, который вложил ее туда.

— С того момента, как я увидел тебя в том клубе, ты была моей. Чтобы касаться. Чтобы держать. Чтобы целовать. Чтобы защищать. Ты была моей. Но это ничего не значит, если ты не можешь мне доверять. Если я тоже не твой. Решай, Айви. Ты либо в деле, либо нет.

Не сказав больше ни слова, он ушел, оставив ее в тишине. Его слова звенели у нее в ушах.

Она протянула руку и взяла таблетку, положив ее себе на ладонь. Ее пальцы сомкнулись вокруг нее, крепко сжимая.

Решай, Айви.

Смой ее.

Или прими.

Она подошла к туалету и разжала ладонь. А затем перевернула ее.

Маленький белый квадратик соскользнул с ее кожи, упав с едва слышным шлепком в воду. Затем он исчез, закружился, растворился.

Решай.

Потерять его.

Или бороться.