Восемь Драконов и Серебряная Змея

Глава 10 Повествующая о том, как молодой дракон юго-запада набрел на сокровища, и получил их проклятие

Юный принц Дуань Юй

Дуань Юй, принц царства Да Ли, пребывал в тягостных раздумьях.

Не государственные дела были тому виной — третий в очереди престолонаследования, он с чистой совестью оставлял заботы о царстве своему дяде Дуань Чжэнмину, государю Да Ли.

Не волновали его и упорные попытки дяди и отца передать ему семейное боевое искусство. Дуань Юй считал себя человеком, более склонным к наукам и изящным искусствам, чем к причинению вреда ближнему своему. Устав от настойчивых попыток двух старших Дуаней обучить его пальцевым техникам Одного Ян, он сбежал из дома, и ни разу об этом не пожалел.

Тяготы странствий также не казались Дуань Юю чем-то, достойным внимания. Пусть и рождённый в царской семье, богатой сверх всякой меры, он с детства привык довольствоваться малым. Его ничуть не тяготили долгие пешие переходы, обеды из дорожной еды, и прочие неудобства, сопутствующие любому страннику — он уже провел в дороге около двух недель, и привык ко всем этим мелочам.

Недавние события, произошедшие с ним, конечно же, волновали его — какого мужчину не будет беспокоить судьба юной девы, надеющейся на его помощь? Дуань Юй познакомился с юной госпожой Чжун Лин на горе Улян, где она и ее ручная Молниеносная Ласка спасли юного принца от вздорных улянских даосов, решивших избить его из-за совершеннейшей безделицы — мечный прием, использованный одним из них, и вправду был забавен, и было бы странно не посмеяться над ним. Правда, едва лишь им удалось сбежать от глупых даосов, Чжун Лин попала в плен к негодяям из секты Шэньнун, и сейчас Дуань Юй спешил к родителям девушки — за помощью. Он беспокоился за Чжун Лин, но это волнение было, скорее, умозрительным: глава секты Шэньнун, жуткий старик Сы Кунсюань, не позволил бы причинить ей вреда. Узнай родители девушки, что их дочь пострадала, находясь в его руках, они ни за что бы не передали старому злодею противоядие, должное исцелить его от яда Молниеносной Ласки.

Причина беспокойства юного принца была проста — он окончательно и бесповоротно заблудился.

Горный лужок, который Дуань Юй упорно мерил шагами, все никак не кончался, что казалось принцу очень странным — ведь как-то же он пришел в это неприятное место? Значит, должен быть способ и покинуть его. Но склоны горы Улян, по-видимому, имели на этот счёт свое мнение, отличное как от мнения Дуань Юя, так и от здравого смысла. Ничуть не помогало делу то, что солнце давным-давно зашло, и вокруг царила чернильная темнота.

Юный принц Да Ли тяжело вздохнул, и хотел было обратить к небу пространную жалобу на свои злоключения, на бессовестных негодяев, держащих в плену юных девушек, и на горные долины, заплутать в которых легче, чем в иной чащобе, как его внимание привлек донёсшийся спереди звук, никак не могущий быть шумом ветра или листвы. Вряд ли даже на горе Улян, к которой Дуань Юй потихоньку начинал испытывать искреннее отвращение, ветер и листва научились достоверно изображать игривый женский смех.

Юноша поспешно юркнул за ближайший куст, и, осторожно высунув из-за него голову, внимательно осмотрелся. Парочку, укрывшуюся под кривым горным деревцем, он заметил не без труда, но заметив, тотчас же узнал. Их одежда — белые с черными вставками халаты, — принадлежала секте Улян. Приглядевшись, юный принц также вспомнил их лица, виденные мельком совсем недавно. Было непонятно, что эти двое делают здесь, и почему ведут себя столь неприличным для даосских монахов образом. Дуань Юй вслушался в их негромкую беседу, и удивлённо заулыбался.

— … Главное, что мы смогли, наконец, сбежать от наших твердолобых старших, любимая сестрица, — ласково говорил мужчина-даос, обнимая сидящую рядом с ним женщину за плечи. — Если бы не рана этого упрямого глупца Цзо Цзыму, мы ещё долго искали бы способ улизнуть. Но теперь, нам с тобой открыты все дороги. Мы можем, к примеру, вернуться к моим родителям — я давно их не видел, но уверен, они примут своего сына и его молодую жену.

Прячущаяся парочка

— Жену ли? — жеманно засмеялась женщина. — Когда это мы успели совершить положенные ритуалы? Уж не одолевают ли тебя неприличные мысли, братец Гэн?

— Конечно же, нет! — неубедительно заверил ее мужчина по фамилии Гэн. — Я с радостью поклонюсь родителям и предкам вместе с тобой. Но… — его рука скользнула ниже, поглаживая талию женщины, а голос приобрел просительный тон. — Быть может, ты все же смилостивишься надо мною, любезная сестрица Дянь? У меня не осталось сил терпеть муки желания, — женщина по фамилии Дянь с притворной скромностью отпихнула его ладонь, бросая на своего дружка игривые взгляды искоса. Дуань Юй, наблюдающий за ними из-за куста, невольно хихикнул, дивясь непоследовательности этого грешного даоса. Юный принц немедленно пожалел о своей несдержанности — парочка, услышав его смех, вскочила на ноги, и направила в его сторону острия обнаженных мечей.

— Кто здесь? — рявкнул Гэн. — Покажись немедленно!

— Поздравления вашему скорому браку! — с нарочитой веселостью воскликнул Дуань Юй, поднимаясь из-за куста. — Счастья, мира, и согласия вашей будущей семье, а также, многих детей! Вы, кажется, собирались уединиться, чтобы скрепить ваш союз, и зачать первого из них? Не буду вам мешать — у меня множество дел, прощайте, не стоит провожать меня! — он принялся неловко пятиться от даосской парочки, все не опускавшей мечи.

— Он видел нас, и знает о нашей любви, — тяжело бросил мужчина. — Нельзя допустить, чтобы он донес о нас Цзо Цзыму, — его подруга Дянь согласно кивнула, и даосы бросились следом за юным принцем, который поспешно задал стрекача.

Дуань Юй бежал, не чуя ног, и не разбирая дороги — приближающийся топот кровожадных даосов-любовников придавал ему сил, заставляя поджилки принца трястись в ожидании холодной стали меча, вонзающегося ему в спину. Юный отпрыск семейства Дуань очнулся от своего страха, лишь оказавшись на узком и длинном выступе, что оканчивался обрывом — в поспешном бегстве от злобной парочки, он не заметил, как очутился в этом ранее обойденном тупике.

— Вернись, глупец, — раздался сзади напряжённый мужской голос. — Мы не хотим брать на душу грех твоей смерти. Не бойся — мы всего лишь отрежем тебе язык, чтобы ты не смог нас выдать.

— В-вот уж нет, — с напуганной решительностью возразил Дуань Юй. — Во-первых, что за жизнь калеке без языка? Я и врагу не пожелаю такой судьбы. Во-вторых, я умею писать — что же, вы и пальцы мне отрубите, чтобы сохранить свой секрет? В-третьих, я вам не верю. Вы уже предали свою секту, и монашеские обеты. Что вам стоит нарушить данное мне слово?

— Ну тогда прыгай, дурень, — раздражённо ответил Гэн. — Ясно, как день — тебе не достанет мужества покончить с собой. Не глупи, и иди сюда. Можно прожить и без языка, — он злобно хихикнул. — Да и без пальцев тоже.

— А вот и прыгну, — оскорбленно отозвался юный принц. — Все лучше, чем довериться негодным даосам вроде вас. Великое небо не оставит меня — ведь я не сделал ничего дурного, — что есть силы зажмурившись, он шагнул вперёд, и с громким криком полетел вниз.

Очнувшись, Дуань Юй несказанно удивился сразу двум вещам. Первая была хорошей — руки и ноги беспрекословно слушались его, а боли от падения с высокого горного обрыва совсем не чувствовалось. Вторая была странной и крайне неприятной — его рот отчего-то был забит мерзейшей гадостью, одновременно склизкой и колючей, и настолько гнусной на вкус, что, отплевавшись, он немедленно попытался исторгнуть наружу содержимое желудка. К счастью или к сожалению, ему этого не удалось — брюхо юного принца было прискорбно пустым, и уже начинало выводить голодные трели. Тщательно вытерев рот, Дуань Юй с брезгливым любопытством воззрился на выплюнутое, и удивился ещё больше: в комке мерзости угадывалось тельце жабы необычного охряно-красного цвета, и обвившая ее в мертвой хватке сколопендра. Удивление юноши достигло предела. Дуань Юй прекрасно знал, насколько ядовиты эти членистоногие твари, однако же, он чувствовал себя прекрасно, ничуть не спеша умирать после того, как невольно продержал труп одной из них во рту невесть сколько времени.

— Видать, красная жаба также ядовита, — медленно произнес он, пытаясь собраться с мыслями, — и мне повезло, что один яд был уничтожен другим. Верно, пока я лежал без чувств, они приняли мой рот за уютную пещерку, из-за которой поссорились… насмерть, — он недоверчиво хихикнул, и, махнув рукой, выбросил этот нелепый случай из головы.

Внезапно, юноша краем глаза уловил некое быстрое движение, и с напуганным возгласом обернулся, подозревая, что парочка злобных даосов все же отыскала его, и собирается претворить свои угрозы в жизнь. К счастью, никаких даосов вокруг не было видно, и Дуань Юй, облегчённо вздохнув, поднял руку ко лбу — утереть пот. Замеченное им ранее движение повторилось, и на этот раз, юный принц смог разглядеть его во всех подробностях: на возвышающейся рядом скальной стене виднелся силуэт человеческой фигуры, стоящий в той же позе, что и он. Подвигав руками и ногами, и шагнув из стороны в сторону, юноша довольно рассмеялся, поняв причину этого странного явления. Судя по всему, журчащий поодаль водопад чудесным образом отражал солнечный свет так, что высоко на скале возникал мираж, в точности повторяющий движения человека, стоящего в определенном месте ущелья.

Юный принц немедленно припомнил слова главы улянских даосов Цзо Цзыму о том, как некие бессмертные, чьи образы иногда можно было увидеть на склонах горы Улян, вдохновили основателей его секты на создание их мечного стиля. Похоже, давным-давно, некто сражался или практиковался в фехтовании на дне этого ущелья, и его отражение в водопаде было замечено даосами.

Озорная мысль немедленно закралась в голову Дуань Юя, и он без колебаний последовал ей. Приняв самую напыщенную позу из возможных, он провозгласил с дурашливой торжественностью:

— Внемлите мне, даосы секты Улян! Сегодня, я покажу вам фехтовальный стиль, который прославит вас на всю Поднебесную! — весело хихикнув, он добавил:

— Или же ославит.

Подняв с земли первую попавшуюся сухую ветку, он принялся выделывать ей самые нелепые движения, какие только мог вообразить. Поразвлекавшись так некоторое время, он посчитал, что достаточно отомстил глупым даосам как за беспричинную попытку избить его, так и за угрозы их блудных брата и сестры отрезать ему язык. Отбросив свой фехтовальный прутик, он принялся оглядываться в поисках выхода из ущелья.

Его глазам предстала неутешительная картина — крутые скальные стены поднимались со всех сторон, делая место его падения похожим на дно гигантского кувшина. Плети дикого плюща вились по окружающим скалам, но вряд ли их тонкие стебли могли выдержать вес юноши — хоть он и был худощавым и невысоким, его тело весило более сотни цзиней. Дуань Юй все же подергал за свисающие со скал побеги, задумчиво осмотрел легко порвавшийся плющ, и разочарованно покачал головой. Ему следовало придумать что-то получше, если он хотел выбраться из скальной ловушки до того, как исхудает до состояния скелета.

Бездумно бродя по каменной чаше ущелья, он наткнулся на темный провал пещеры, и незамедлительно решил осмотреть его — если дыра в скале и не вела на свободу, в ней могло обнаружиться нечто, могущее помочь юному принцу… или, хотя бы, источник чистой воды — Дуань Юй понемногу начинал испытывать жажду, вдобавок к голоду. Пройдя внутрь, юноша, в который раз за сегодня, неподдельно удивился: некогда, пещера была обитаема. У ее скальных стен расположилась грубая, основательно сколоченная мебель — стол, кровать, и несколько стульев. Глиняная посуда, затянутая паутиной и покрытая пылью, стояла на столе; простыня и одеяло, истлевшие и размокшие, накрывали кровать; на одном из стульев висела покрытая плесенью кожаная перевязь. В середине пещеры же гордо высилась великолепная статуя из белого нефрита.

Дуань Юй обозрел это произведение искусства с искренним восхищением — каждая деталь, от складок халата, до лезвия удерживаемого статуей меча, была передана безупречно. Высотой примерно в пять чи, нефритовая скульптура выглядела так достоверно, что казалось, она вот-вот сойдет с постамента. Оценив статую с точки зрения любителя искусства, юный принц невольно обратил внимание на ее внешность. Запечатленная в нефрите девушка была прекрасна, словно фея — безупречная соразмерность ее стройной фигуры, округлость щек и очертания пухлых губ, прямота изящного носика и форма больших миндалевидных глаз заставили сердце Дуань Юя пропустить удар. На короткий миг, он и думать забыл, что красавица перед ним — нефритовая, и вовсе не из поэтического преувеличения. Покачав головой, он с улыбкой подивился собственной впечатлительности.

— Ты красива, словно обитательница небесных садов, и поэтому, не зная твоего имени, я буду называть тебя Небесная Сестрица, — с нарочитой торжественностью обратился он к статуе. Нефритовая девушка ответила ему загадочным молчанием.

— Надеюсь, ты не обидишься, если я воспользуюсь кое-чем из твоей пещеры, чтобы спастись, Небесная Сестрица, — продолжил свою шутку Дуань Юй. — Обликом своим подобная бессмертным, ты, несомненно, так же великодушна, милостива, и не привязана к мирскому, как и они, а значит, не станешь возражать, если я позаимствую у тебя пару мелочей, — довольно улыбнувшись, он принялся обыскивать пещеру.

Увы, но большая часть обстановки покинутого жилища давно сдалась под гнетом времени, сыростью, и жвалами вездесущих насекомых. Удача улыбнулась Дуань Юю лишь единожды — в виде большой молельной подушки, обшитой отличным шелком, и из-за этого почти не тронутой разложением. Также, юный принц сумел обнаружить не до конца проржавевший кухонный нож, и, что привело его в восторг, большой железный крюк, по всей видимости, предназначенный для подвешивания мяса. В глубине пещеры также нашлись многочисленные пустые полки, прилежно подписанные странными названиями, но юноша не обратил на них большого внимания — сейчас, его занимали лишь вещи, могущие помочь в спасении из поймавшей его природной ловушки.

Он рассудил, что, распустив на полосы шелк молельной подушки, сможет сплести из него веревку. Привязав к оной веревке мясницкий крюк, он получит средство для подъема на недостижимые иным образом высоты, и, быть может, сумеет выбраться из своего невольного заточения. Обдумав свой план, Дуань Юй немедленно приступил к его выполнению, и, вонзив кухонный нож в молельную подушку, принялся безжалостно обдирать ее шелковую обивку.

Его усилия принесли неожиданные плоды — из кое-как проделанного ржавым ножом разреза вывалилась пара тонких книг. Юный принц, заинтересовавшись, открыл первую из них — как знаток каллиграфии и поэзии, он всегда относился к письменному слову с большим уважением. К его сожалению, книга оказалась описанием некоей техники развития внутренней энергии, именуемой Искусством Северной Тьмы. Судя по описанию, это искусство было сложным для понимания, крайне могущественным, и, по мнению Дуань Юя, абсолютно не стоящим изучения, как и все остальные боевые искусства мира. Вторая книга оказалась более полезной; листая ее, юный принц понял, что огонек интереса, затлевший в его душе с первых страниц, разгорается в бурное пламя, подпитываемое радостным воодушевлением. Скромного вида томик описывал технику шагов, называемую Искусство Бега по Волнам. Эта техника позволяла своему практику передвигаться быстрее скачущей галопом лошади, легко уклоняться от летящих стрел и вражеских ударов, и, самое главное, без труда восходить на отвесные склоны и стены! Все неприятие боевых искусств, прочно обосновавшееся в душе Дуань Юя, не могло отвратить его от этой замечательной техники, чью полезность трудно было переоценить, особенно в его положении. Усевшись поудобнее на изуродованную молельную подушку, он погрузился в чтение, то и дело вставая и пробуя то одно движение, то другое.

По прошествии двух часов, устало отложивший книгу Дуань Юй был вынужден признать, что боевые искусства даются ему намного труднее искусств изящных. Замысловатые движения, выполняемые им в попытках освоить технику шагов, оставались диковинным подобием танца, и не более того. Юный принц даже ощутил мимолетное сожаление, что не слушал уроков старших Дуаней, никак не оставляющих надежду обучить его семейному стилю, но это чувство быстро ушло. Мысли о стараниях отца и дяди натолкнули его на одно полезное воспоминание — оба старших родственника утверждали, что большинство поистине могущественных боевых искусств бесполезно без должным образом развитых меридианов и источника. Для развития оных существовали разнообразные техники внутренней энергии; дядя всячески расхваливал используемую им буддийскую сутру Искусства Истребления Демонов, а отец упорно пытался подсунуть Дуань Юю некий даосский Трактат о Беседах Императора и Простой Девы, с хитрым видом называя его не только полезным, но и интересным чтением. Юный принц Да Ли мимолетно огорчился о том, что не только не запомнил ни единой строки из этих текстов, но даже и не прочитал их. Однако, его сожаление тут же испарилось без следа, стоило ему вспомнить, что вместе с Искусством Бега по Волнам, он получил описание Искусства Северной Тьмы, могущественной техники развития. Даже такому профану в боевых искусствах, как Дуань Юй, было известно — знания, вышедшие из одного источника, должны как нельзя лучше подходить друг к другу. Печально вздохнув, он уставил обреченный взгляд на вторую из найденных им книг.

К счастью, Дуань Юя больше не мучила жажда — в глубине пещеры он обнаружил небольшое озерцо, наполненное неприятной на вкус, но кристально-чистой водой, и вволю напился. Голод он готов был потерпеть еще какое-то время, но юноша понимал, что ему следует поторопиться, чтобы не ослабеть без пищи. Сцепив зубы, он раскрыл книгу с описанием Искусства Северной Тьмы, и вчитался в ее строки.

Как ни странно, кажущееся сложным искусство далось юному принцу на удивление легко. Отлично зная труды древних мыслителей, он без усилия проникал в суть хитросплетений метафор, описывающих нужные состояния разума и души; одна из главных трудностей изучения данной техники развития — необходимость забыть все прочие подобные искусства, — для Дуань Юя и вовсе не существовала; попытка выполнить первое же упражнение, описанное в книге, окончилась для юноши полным успехом, позволив ему в подробностях ощутить свои меридианы.

Через какую-то четверть часа, Дуань Юй поднялся на ноги, и, сосредоточившись, глубоко вдохнул энергию мира, позволяя ей растечься по всему телу, и наполнить его силой и легкостью. Этот способ впитывания энергии не позволил бы ему получить многого — Искусство Северной Тьмы было основано на поглощении и усвоении человеческой ци. Но и того, что было доступно юному принцу Да Ли, хватило, чтобы Искусство Бега по Волнам заиграло новыми красками. Он все же дочитал описание Искусства Северной Тьмы до конца — Дуань Юй не привык забрасывать начатое на полдороги, — и с удивлением обнаружил на последней странице книги напутственное слово.

— Кто бы ты ни был, ты изучил оставленное мной наследие, — прочитал он вслух. — Твой долг предо мною велик — нет под луной искусств могущественнее, чем те, что достались тебе. В оплату этого долга, я приказываю тебе… убивать каждого встреченного члена секты Сяояо? — он поднял озадаченный взгляд на нефритовую статую. — Не ожидал я от тебя такой кровожадности, Небесная Сестрица. Верно, секта Сяояо нанесла тебе великую обиду в прошлом, — он вновь окинул печальную обстановку своего временного пристанища оценивающим взглядом.

— Я никогда не слышал о секте Сяояо, — задумчиво пробормотал он. — С моими папой и дядюшкой, которые никогда не устанут болтать о делах, творящихся на реках и озерах Поднебесной, я волей-неволей знаю многое о тамошних сообществах. Всё в этой пещере выглядит древним и дряхлым, а значит, секта Сяояо могла исчезнуть сама собой в глубинах веков, — он довольно улыбнулся. — Может статься, мне и не придется исполнять навязанный тобой кровавый долг, Небесная Сестрица. Как бы то ни было, сначала мне нужно выбраться из этого грустного узилища, — он вновь взялся за книгу, и продолжил свои упражнения.

Через некоторое время, юный принц Да Ли вышел из пещеры, и оценивающе поглядел на крутую скальную стену. Примерившись, он вспрыгнул на нее, и побежал вверх по склону, словно тот был ровной мощеной дорогой.