Восемь Драконов и Серебряная Змея

Глава 11 Рассказывающая о том, как два дракона юго-запада спасали юную деву, и что из этого вышло

Дуань Юй у входа в таинственную долину

— «Всяк носящий фамилию Дуань, что войдет в эту долину, будет безжалостно убит», — с удивлением прочитал Дуань Юй надпись, вырезанную на стволе сосны, что росла у широких ворот, украшенных флажками со знаком «вань».

— Интересно, что бы сказал мой дядюшка Дуань Чжэнмин об этом правиле? — с веселой улыбкой принялся гадать он. — Послал бы он сюда да-сы-ма[1] Хуа Хэгэня с несколькими сотнями солдат, чтобы те подробно объяснили написавшему это необходимость уважать своих правителей, и заодно, срыли это место до основания? Или, быть может, приказал бы четырем царским телохранителям всыпать палок здешнему ненавистнику Дуаней?

Пожав плечами, он без сомнений прошел ближе к воротам. Какими бы странными правилами ни оградили свое обиталище родители Чжун Лин, он не стал бы отказываться от помощи ей. Ударив в подвешенный к надвратной балке гонг, он принялся ждать, и вскоре, подошедшие слуги проводили его к входу в роскошный особняк, на веранде которого юношу ожидала богато одетая женщина — по всей видимости, владелица этого подворья.

Встречающая Дуань Юя была дамой в возрасте, и лицо ее пересекали морщины многих волнений и печалей, но она все ещё сохраняла следы былой красоты, и держалась с вельможным достоинством. Встав навстречу юному принцу, она коротко поклонилась.

Хозяйка поместья

— Как твое имя, мальчик? — спросила она. Ее голос, глубокий и приятный, был ровным и вежливым, с едва заметной ноткой грусти.

— Я — Дуань Юй, — без единого сомнения бухнул тот, напрочь забыв о грозном предупреждении на входе в поместье. — Меня привела сюда просьба…

— Сколько тебе лет? — неожиданно перебила его женщина, уперев в юношу нечитаемый взгляд. Юный принц Да Ли ошарашенно хлопнул глазами от этой невежливости.

— Мне недавно исполнилось восемнадцать, — все же ответил он.

— Все верно, — задумчиво пробормотала дама, и тяжело вздохнула. — Зачем ты здесь, Юй-эр? Мой муж, Чжун Ваньчоу, ненавидит всех носителей фамилии Дуань. Наше поместье, Долина Ваньцзе — очень опасное для тебя место.

— Я… выполняю просьбу юной госпожи Чжун Лин, — Дуань Юй, отойдя от ее неожиданного панибратства, все же перешел к делу. — Ее держит в плену секта Шэньнун. Глава этой секты, Сы Кунсюань, собирался убить меня и Чжун Лин; юная госпожа была вынуждена защищаться, и натравила на него свою Молниеносную Ласку. Сы Кунсюань отпустил меня только потому, что был отравлен ее ядом, и Чжун Лин пообещала ему противоядие, которое, якобы, есть у вас, — замявшись на мгновение, он спросил:

— Могу ли я узнать ваше славное имя, госпожа?

— Я — Гань Баобао, — отрешённо промолвила женщина. — Подожди немного, Юй-эр, мне нужно взять мое оружие. Мы немедленно отправимся спасать Лин-эр. Эти безвестные глупцы из захолустной секты перешли все границы… — повернувшись ко входу в дом, она вдруг остановилась, и спросила с тоской в голосе:

— Слышал ли ты обо мне, Юй-эр? Быть может, твой… кто-то из твоих старших родственников упоминал мое имя? — в ее зелёных глазах виднелась застарелая печаль.

— Н-нет, госпожа Чжун, — озадаченно ответил юноша. — Простите, но я не слыхал о вас.

— Оно и неудивительно, — горестно вздохнула женщина. — Неважно. Погоди, я сейчас…

— Жена! Встречай своего мужа! — раздался от входа в Долину Ваньцзе громогласный вопль.

— Прячься немедленно, — прошипела Гань Баобао, подталкивая Дуань Юя к двери в дом. — Сейчас же внутрь, и сиди тихо, пока он не уйдет!

Юный принц, ошеломленный ее напором, безропотно повиновался, проскользнув между приоткрытых створок, и поспешно заперев их за собой. Он оказался в изящно обставленной спальне. Резная мебель, настенные украшения, роскошная постель — все здесь говорило о достатке обитателей Долины Ваньцзе; даже фарфоровые изголовья на кровати блестели серебряной инкрустацией. Внимание Дуань Юя привлекло выходящее на веранду окно, занавешенное тростниковой циновкой — тонкого плетения занавеска пропускала большую часть солнечных лучей, и через нее можно было спокойно наблюдать за происходящим снаружи. Юноша удобно устроился на одном из стульев, и прислушался.

Крикливый муж Гань Баобао не заставил себя ждать, и вскоре явился на веранду во всей своей красе. Разглядывая его нелепую бороденку, торчащие во все стороны волосы, и длинный крючковатый нос, юный принц невольно посочувствовал его утонченной и привлекательной спутнице жизни.

— Хорошие новости, жена — Четверо Злодеев скоро прибудут мне на помощь, — похвастался Чжун Ваньчоу, плюхаясь на один из стульев веранды. — С ними вместе, я смогу, наконец, отомстить этому негодяю Дуаню!

— Замечательно, муж мой, — тускло ответила Гань Баобао. — У меня тоже есть новость для тебя, но отнюдь не приятная. Она касается нашей дочери…

— Погоди-ка, — нахмурился мужчина. — Слуги сообщили мне, что незадолго до моего прихода в Долину Ваньцзе вошёл некий мужчина, и ты беседовала с ним. Где он? Кто он? Как его имя⁈ Почему ты сразу не сообщила мне о нем⁈ — он говорил все быстрее и раздражённее, постепенно повышая голос.

— Кто он? Конечно же, мой любовник! — со слезами в голосе воскликнула Гань Баобао. — Он прячется в моей спальне — ну же, обыщи ее! И, разумеется, его зовут Дуань Чжэнчунь! — глаза Дуань Юя полезли на лоб — он никак не ожидал услышать здесь имя своего отца.

— Ты никогда не устанешь попрекать меня тем давним случаем, муж мой, — горько бросила женщина. — Ты будешь видеть этого Дуаня в каждом случайном прохожем, и вести себя со мной, как с беспутной дурехой, на старости лет бросающейся на любого мужчину, которому случилось оказаться рядом! Я смертельно устала от твоих придирок и обвинений. Раз уж ты настолько ненавидишь свою жену, что никак не прекратишь терзать ее бессмысленной ревностью, почему бы тебе попросту не прервать мою жизнь? Лежа в земле, я уж точно не смогу изменять тебе! — тихо всхлипывая, она осторожно промокнула слезу вышитым платочком.

— Баобао… Баобао!.. Прости меня, любимая моя жена! — засуетился вокруг женщины Чжун Ваньчоу. — Я слишком люблю тебя, только и всего! Клянусь, я больше не стану сомневаться в твоей верности, милая, не плачь…

Дуань Юй с озадаченной улыбкой покачал головой, более не вслушиваясь в извиняющееся квохтанье Чжун Ваньчоу, перемежаемое немногословными упреками его жены. Теперь, он понял и причину столь ласкового обращения к нему Гань Баобао, и странную надпись на входе в Долину Ваньцзе. Его отец, известный своими любовными похождениями, некогда вмешался в жизнь этой семьи, и оставил после себя весьма стойкое впечатление, полностью противоположное у мужа и жены.

Юноша вновь оглядел незадачливую пару, чей брак был некогда потревожен его легкомысленным родителем. Видя, как оттаявшая госпожа Чжун отвечает скупыми улыбками и благосклонными словами на влюбленное воркование своего мужа, Дуань Юй невольно подумал, что для мужчины столь несуразной внешности и отвратительного характера, Чжун Ваньчоу очень и очень везуч — Гань Баобао, в молодости явно бывшая редкой красавицей, и в возрасте сохранившая немалую часть былой привлекательности, не только вышла за него замуж, но и продолжает оставаться с ним, несмотря на все невзгоды. Юный принц рассудил, что вместо имени «Ваньчоу» — «десять тысяч обид», — господину Чжуну более пристало бы прозвание «Ваньси» — «десять тысяч радостей», ведь мало что так украшает жизнь мужчины, как преданная и любящая красавица-жена. Увлеченный этой мыслью, он невольно издал весёлый смешок.

Шум с веранды немедленно стих. Вскочивший на ноги Чжун Ваньчоу выхватил из ножен кривую саблю, ранее оставленную им прислоненной к стулу, и разозленно завопил:

— Кто там прячется⁈ Немедленно выходи, или я вытащу тебя за шиворот!

Дуань Юй, пожав плечами, поднялся со стула, и вышел наружу. После всего увиденного, он больше не мог бояться этого несчастного и нелепого человека, несмотря на его показную кровожадность.

— Кто ты такой, негодный мальчишка? — подозрительно хмурясь, спросил Чжун Ваньчоу. — Что ты делал в спальне моей жены? Отвечай, немедленно, или лишишься головы!

— Мое имя — Дуань Юй, — гордо ответил юноша. — Сын того самого Дуань Чжэнчуня, которого вы так ненавидите, господин Чжун. Ваша жена спрятала меня, не желая, чтобы вы убили невиновного человека за дела, которых он не только не совершал, но и даже не знал о них. Мой отец обидел вас, и как вы ответили на эту обиду? Вызвали его на поединок? Быть может, написали обличительное письмо, повествующее о его неприглядном поведении? Нет, вы, сидя в своем поместье, угрожаете смертью тысячам ни в чем не повинных людей по фамилии Дуань, и изводите жену беспричинной ревностью! Что ж, я — лучшая возможность безнаказанно отомстить Дуань Чжэнчуню. Я — его родной сын, не знающий боевых искусств. Убить меня — легче, чем раздавить жука. Раз уж вы не решаетесь высказать свои обиды в лицо моему отцу…

— Да! — вскричал Чжун Ваньчоу, брызжа слезами из глаз. — Да, я трус и слабак! Я — не ровня твоему отцу, ни как воин, ни как мужчина! Доволен, мерзкий мальчишка⁈ А теперь, убирайся из моего дома немедленно! — закрыв лицо руками, он глухо застонал:

— О великое небо, молю, избавь меня от людей по фамилии Дуань…

— Пойдем, Юй-эр, — тяжело вздохнула Гань Баобао. — Время не терпит. Лин-эр все ещё нуждается в нашей помощи, — пройдя мимо постанывающего и раскачивающегося Чжун Ваньчоу, она ненадолго скрылась в своей спальне, и вышла наружу, удерживая в руке длинный меч в позолоченных ножнах. Пройдя мимо Дуань Юя, она махнула ему приглашающим жестом, и двинулась к воротам поместья. Юноша направился за ней.

— Снова ты покидаешь меня, Баобао, и снова — с Дуанем! — возопил из-за их спин Чжун Ваньчоу. — К чему мне жить, если жизнь моя — череда горьких обид? — его скорбный вопль прервался криком боли, и хряском разрезаемой плоти. Гань Баобао, испуганно охнув, обернулась назад.

— Ваньчоу! — закричала она, бросаясь к мужу. — Что ты натворил, безумец⁈

Оглянувшись, Дуань Юй увидел, как госпожа Чжун хлопочет над лежащим мужем, истекающим кровью из глубокой раны в груди. Рядом валялась окровавленная сабля Чжун Ваньчоу — по всей видимости, ревнивый муж в отчаянии пронзил себя ею. Юный принц Да Ли схватился за лоб, закатив глаза — Долина Ваньцзе не прекращала поражать его сумасбродными выходками ее обитателей.

— Мне придется остаться с этим дурнем, — раздражённо бросила юноше Гань Баобао, прижимая к ране мужа свой платок. — Увы, я не смогу помочь ни тебе, ни дочке. Придется придумать что-нибудь другое… Подожди немного, Юй-эр. Эй, слуги!

Отдав подошедшей служанке несколько тихих приказов, госпожа Чжун вернулась к заботе о раненом муже. Вскоре, на веранду особняка заявилась целая толпа прислужников, несущих медицинские принадлежности. Оставив господина Чжуна на их попечении, Гань Баобао приблизилась к Дуань Юю, и протянула ему небольшую позолоченную шкатулку.

— Передай это твоему отцу, Юй-эр, — велела она. — Расскажи ему о беде Чжун Лин, и сообщи, что она — моя дочь. Возьми на нашей конюшне лошадь повыносливее, чтобы как можно скорее добраться до Да Ли. Прошу тебя, поспеши — зная, что Лин-эр в опасности, я не смогу спать спокойно.

— Конечно, тетушка Гань, — рассеянно ответил ей юноша, вконец сбитый с толку всем происходящим. Смущённо моргнув, он тут же поправился:

— То есть, госпожа Чжун. Простите мою невежливость, — Гань Баобао грустно засмеялась.

— Что ты, Юй-эр, мне даже приятно. Но не будем терять времени. А Чунь, лентяйка, быстро сюда! — крикнула она, и к ней поспешно подбежала одна из служанок.

— Проводи молодого господина на конюшню, и проследи, чтобы ему выдали одну из лучших лошадей, — повелительно бросила женщина. — Шевелись, негодная девка! — прикрикнула она в ответ на низкий поклон служанки, и повернувшись к Дуань Юю, с грустной улыбкой попрощалась:

— Береги себя, Юй-эр.

— До свиданья, тетушка Гань, — ответил тот, следуя за спешащей вглубь поместья служанкой.

Дуань Чжэнчунь, дамский угодник

Дуань Чжэнчунь, Принц Юга, и наследник трона царства Да Ли, проводил время за чтением в дворцовом саду, когда на одной из мощеных тропок, проходящих между цветов и кустарников, показался его сын, всклокоченный и запыхавшийся. Мужчина бережно закрыл и отложил «Трактат наставника Жун-чэна», поднялся с резной деревянной скамьи, и шагнул навстречу блудному отпрыску. Дуань Юй, сбежавший из дома более двух недель назад, вернулся не в лучшем виде — его некогда белые одежды были темны от покрывающих их пыли и пота, длинные черные волосы юноши свалялись неопрятными колтунами, а под глазами виднелись темные круги.

— Что с тобой случилось, Юй-эр? — озабоченно спросил сына Дуань Чжэнчунь.

— Все в порядке, папа, — выдохнул юноша. — Я провел в седле несколько дней, только и всего. Давай не будем сейчас об этих мелочах — моей подруге нужна помощь.

— Подруге? — с весёлым удивлением поинтересовался наследный принц. — И кто же эта достойная дева? Насколько серьезны ваши отношения?

— Папа… — укоризненно протянул Дуань-младший. Его отец примирительно поднял руки, добродушно улыбаясь.

— Ее зовут Чжун Лин, — поведал Дуань Юй. — Она — дочь твоей… старой знакомой, Гань Баобао, — Дуань Чжэнчунь удивлённо приподнял брови, услышав это имя. В его глазах на мгновение промелькнула тоска.

— Ее мать попросила передать тебе эту шкатулку, — продолжил юный принц, протягивая отцу позолоченный ларчик. Тот открыл поданное, извлёк оттуда свёрнутый клочок бумаги, и, развернув, вчитался в написанное. На лице мужчины ненадолго воцарилась задумчивость.

— Расскажи мне все с самого начала, Юй-эр, — попросил он.

Дуань Юй коротко пересказал отцу историю их с Чжун Лин злоключений на горе Улян, и упомянул о ее вздорном родителе, из-за которого пришлось добираться до самого города Да Ли, столицы одноименного царства, в поисках помощи. Слушая сына, Дуань Чжэнчунь выглядел все напряженнее, а под конец его речи, и вовсе пылал искренним гневом.

Внешность наследного принца Да Ли производила вполне безобидное впечатление — светлых тонов одежды из лучшего сычуаньского шелка, ухоженные усики и бородка, и тщательно уложенные волосы, удерживаемые золотой заколкой, вкупе с обычным для него добродушно-хитроватым выражением моложавого лица, придавали Дуань Чжэнчуню вид праздного щеголя и любимца дам. Но сейчас, он выглядел воплощением праведной мести, и нетрудно было поверить, что этот человек является одним из опаснейших мастеров боевых искусств в Юньнани.

— Поспешим же, — отчеканил он. — Гора Улян, значит? Мы доберёмся до нее уже сегодня — я знаю короткий путь. Нет нужды брать с собой кого-нибудь ещё — я и сам с удовольствием объясню недоумкам из секты Шэньнун, что нельзя безнаказанно поднять руку на мою… хм… подругу моего сына. Пойдем, Юй-эр, мы можем взять на конюшне лошадей, что приготовлены для гонцов… — повернувшись к сыну, он чуть смутился. — Хотя тебе, наверное, лучше отдохнуть.

— Я не устал, папа, честно, — неубедительно возразил юноша. Тяжело вздохнув под укоризненным взглядом отца, он добавил:

— То есть, устал, конечно же. Но я обязан убедиться, что с юной госпожой Чжун Лин все в порядке. В ее пленении есть и моя вина — не поссорься я с даосами секты Улян, нам не пришлось бы бежать от них, и мы не наткнулись бы на негодяев Сы Кунсюаня. Прошу тебя, папа, возьми меня с собой, — он умоляюще воззрился на Дуаня-старшего.

— Верно, я слишком балую тебя, Юй-эр, — раздражённо вздохнул мужчина. — Ладно, так уж и быть, пойдем. В конце концов, защита… подруги — достойное дело для каждого мужчины, — Дуань Юй, обрадовано улыбаясь, заспешил следом за отцом.

— Скажи мне, Юй-эр, ты ведь не позволил себе лишнего в общении с Лин-эр… юной госпожой Чжун Лин? — со строгой подозрительностью вопросил Дуань Чжэнчунь, пока они с сыном шагали в направлении конюшни.

— Ты, верно, путаешь меня с кем-то, папа, — оскорбленно ответил юноша. — К примеру, с собой, — он лукаво усмехнулся.

— Ну, ты, всё-таки, мой сын, — рассеянно ответил наследный принц, ничуть не обидевшись. — Моя кровь течет в твоих жилах, а в твоей душе, как я вижу, обосновались некоторые мои привычки. Стоило тебе покинуть отчий дом на пару недель, как ты уже свел близкое знакомство с юной девой, — он поглядел на сына с добродушной насмешкой.

— Характер и привычки я перенял от матушки, — с видом оскорбленной гордости задрал нос Дуань-младший. Задумчиво глянув на отца, он добавил:

— Жаль, что мы не успеем посетить ее — вам давно следовало бы помириться.

— Я был бы только рад вновь видеть рядом с собой мою любимую Фэнхуан-эр, — с грустной улыбкой ответил Дуань Чжэнчунь. — Но, боюсь, она более не желает терпеть твоего недостойного отца.

— Ничего, папа, вернёмся домой, и я обязательно уговорю ее вернуться, — пообещал юноша.

— Очень может быть, — задумчиво глянул на него мужчина. — Ты всегда был ее любимчиком. Я почти что даже ревную, — он весело фыркнул, глядя на вновь надувшегося сына.

Охранявшие связанную по рукам и ногам девушку молодчики в черных одеждах и рогатых шапках не успели ни взяться за заткнутые за пояса топорики, ни даже глазом моргнуть: настигшие их пальцевые техники Одного Ян били точно, быстро, и безжалостно. Все четверо упали, как подкошенные, за какие-то считанные мгновения — Дуань Чжэнчунь не собирался тратить времени на ненужные разговоры, сходу атаковав разбойных поклонников бога земледелия[2] семейным стилем. Подобравшиеся совсем близко в ночной темноте Дуани оставались незамеченными до последнего, в то время как лагерь секты Шэньнун был ярко освещен факелами.

Дуань Юй также не остался в стороне — собрав остатки сил, изрядно подорванных долгим путешествием, он бросился к Чжун Лин, применяя Искусство Бега по Волнам, подхватил девушку на руки, и со всей возможной скоростью отступил под защиту отца.

— Юный господин Дуань! — воскликнула девушка, сияя радостью. — Я знала, что вы придёте!

— Я ни за что бы не оставил вас в беде, юная госпожа Чжун, — невольно расплылся в широкой улыбке юноша, опуская спасенную на землю. Припомнив их шутливую клятву на горе Улян, он весело добавил:

— Ведь мы согласились честно делить на двоих горе, радости, и тыквенные семечки. Давайте я помогу вам избавиться от этих пут.

Охлопав пояс, Дуань Юй недовольно скривился: свои пожитки он потерял во время падения со скалы, а припасы для гонцов, которыми его с отцом снабдили на царской конюшне вместе с лошадьми, остались в седельных сумках, на спинах скакунов, оставленных у подножия горы. У него не было при себе ничего, даже отдаленно напоминающего нож. Тихонько вздохнув, он принялся распутывать узлы на верёвках, связывающих Чжун Лин.

— Веди себя подобающе, Юй-эр, — строго бросил ему отец, отправляя технику ци в очередного воина секты Шэньнун. Дуань Юй подивился внезапно проснувшейся в его легкомысленном родителе любви к приличиям, и с удвоенным старанием взялся за узы девушки.

— Нападение! — хрипло проорал Сы Кунсюань, выглянув из своего шатра. — Младшие! Уничтожьте врага секты!

Сгусток ци, ослепительно пылающий силой, ударил его в середину лба, и злобный старик повалился обратно в палатку. Предсмертная дрожь какое-то время заставляла содрогаться его торчащие наружу ноги, но вскоре они застыли бездвижно — их владелец уснул последним сном на своей походной постели.

Воины секты не оставили команду своего главы без внимания — их фигуры, из-за темных одежд и рогов на шапках напоминающие бычьих демонов, появлялись, одна за другой, из глубины лагеря. Отблески факелов выхватывали из темноты лезвия топориков, и округлые бока глиняных кувшинчиков, что демоноподобные воины сжимали в руках. Сосуды были применены ими без проволочки: широко размахнувшись, темные фигуры дружно метнули их в сторону Дуань Чжэнчуня.

Наследный принц Да Ли не растерялся, и ответил целым ливнем стрел из ци, что вспороли воздух, подобно обильному звездопаду, и перехватили все глиняные снаряды на лету. Клубы густого, темно-зеленого дыма вырвались на волю из разбитых кувшинчиков, и окутали незадачливых младших секты Шэньнун. Те из них, кому повезло оказаться на краю облака, судорожно выкашливали наружу потроха, упав на колени. Вдохнувшие больше других лежали без движения.

Эта неудача окончательно сломила дух воинов секты, и те из них, кто еще не успел вступить в бой, и погибнуть от собственного яда, бросились прочь, спасаясь от грозного воителя, что в одиночку перебил большую часть их собратьев. Глядя на дело рук своих, Дуань Чжэнчунь вздохнул с усталым довольством, и обратился к сыну:

— Пойдем, Юй-эр. Время позднее, пора возвращаться. Мне бы не хотелось ночевать в чистом поле. К тому же, нужно сопроводить домой молодую госпожу Чжун.

— Спасибо вам, благодетель, — церемонно поклонилась ему Чжун Лин, с горем пополам освобожденная Дуань Юем от веревок. Сам усердный спаситель втихомолку дул на покрасневшие пальцы.

— Я сама найду дорогу домой, не стоит утруждаться, — весело продолжала девушка. — Но сперва, мне нужно отыскать мою Молниеносную Ласку. Она сбежала, когда меня поймали рогатые негодяи, и должна быть неподалеку. Быть может… — она бросила на Дуань Юя быстрый взгляд, и тут же потупилась. — Быть может, юный господин Дуань мог бы сопроводить меня? Я… в долгу у него, за помощь, и хотела бы… как-то отблагодарить его, — ее пунцовые щеки алели даже в неярком свете луны и звезд. Дуань Чжэнчунь тяжело и горестно вздохнул, глядя на отчаянно смущающуюся девушку, и безмятежную улыбку сына.

— Юй-эр, Лин-эр, — заговорил он твердо и строго. — Похоже, мне придется раскрыть вам один неприглядный семейный секрет. Помнишь шкатулку, что ты передал мне, сын?

— Еще бы, папа, — весело отозвался тот. — Пока я добирался домой, эта вещица порядком натерла мне бок, будучи заткнутой за пояс.

— В ней была записка с днем, месяцем, и годом рождения Лин-эр, — не принял шутки его отец. — Днем, на девять месяцев отстоящим от того счастливого вечера, в который мы с ее матерью… были вместе, — серьезная мина Дуаня-старшего на мгновение поколебалась, но он быстро овладел собой, и продолжил, сурово глядя на ошеломленных юношу и девушку:

— Вы — единокровные брат и сестра. Прости, что я не ввел тебя в свою семью, дочка, — его голос смягчился, и зазвучал виноватыми нотками. — Я узнал о тебе лишь сегодня. Но можешь быть спокойна — несмотря на рождение вне брака, я признаю тебя, и… — его прочувствованная речь была прервана самым неожиданным образом: доселе безмолвная и оторопело хлопающая глазами девушка бурно разрыдалась.

— Этого… не может… быть! — выдавила она сквозь слезы. — Я не… я не… не может быть! — выкрикнув последние слова, она бросилась прочь, громко всхлипывая. Двое мужчин застыли, глядя ей вслед.

— Нужно догнать ее, — неуверенно проговорил Дуань-старший, и двинулся следом за девушкой. Его сын безмолвно стоял на месте — внезапное прибавление в семье, да еще и таким необычным образом, порядком ошеломило его.

Провожая отца взглядом, юноша внезапно содрогнулся, замерев на месте. Он вспомнил о Яде Сердечного Разрыва, которым злодей Сы Кунсюань отравил его перед тем, как отправить за родителями Чжун Лин, и который напрочь вылетел у него из головы после падения со склона горы Улян. Нервные потрясения сегодняшнего вечера всколыхнули память Дуань Юя, и вытолкнули неприятное воспоминание о яде на поверхность. Отрава должна была убить юношу, если он не вернулся бы в назначенное время — старый негодяй мерил людей по себе, и не хотел, чтобы Дуань Юй попросту сбежал, забыв о Чжун Лин. Юный принц дернулся было обратно в сторону лагеря секты Шэньнун — поискать противоядие, но с удивлением вспомнил, что три дня, данные ему Сы Кунсюанем, давным-давно истекли, и по всему выходило, что его сердечная мышца уже должна была лопнуть. Приложив ладонь к левой стороне груди, юноша ощутил спокойное биение, и озадаченно улыбнулся. Подумав, он решил, что смесь ядов красной жабы и сколопендры также позаботилась и о менее ужасной отраве, и продолжил ждать отца.

Некоторое время спустя, запыхавшийся и растерянный Дуань Чжэнчунь в одиночку вернулся на полянку, где ранее оставил сына.

— Я не сумел догнать ее, Юй-эр, — громко пожаловался он. — Твоя сестра, должно быть, очень искусна в техниках шагов… Юй-эр? Юй-эр! — мужчина огляделся, не переставая выкликать сына, но безуспешно — юный принц исчез без следа.

Примечания

[1] Да-сы-ма — военный министр.

[2] Шэнь-нун — одно из китайских прабожеств, научившее человечество земледелию и использованию лекарственных растений.