Восемь Драконов и Серебряная Змея

Глава 46 Повествующая о том, как южный дракон получил свою жемчужину, а старший дракон юго-запада принял важное решение

А Чжу, вполглаза дремлющую на стуле рядом с постелью мужа, вырвал из полусна скрип кровати, и прозвучавший следом за ним негромкий вопрос Цяо Фэна:

— Что-то все это напоминает, не правда ли, жена моя?

Девушка не ответила: радостно охнув, она заключила мужчину в объятия. Тот довольно рассмеялся, гладя подругу по спине.

— Наконец-то ты очнулся, — с нескрываемым облегчением промолвила А Чжу, и, отстранившись, крепко поцеловала мужа в обе щеки. Тут же, она озабоченно нахмурилась, и засыпала мужчину вопросами:

— Ты голоден? Может, хочешь пить? Как твоя рана — не болит? Удобна ли твоя постель, или мне сменить ее?

— Все, все, жена, — со смехом ответил Цяо Фэн, поднимая ладони. — Единственное, что беспокоит меня сейчас — то, как долго я был без сознания. Ну, и еще одна малость, — он задумчиво оглядел комнату, в которой находились они оба. — Где мы?

Гостевая комната, в которой разместили главу Клана Нищих с женой, не отличалась роскошной обстановкой — кровать, стол, и ширма в углу составляли всю ее мебель, украшательства же в ней и вовсе отсутствовали. Братья Ю обставляли свое жилище с простотой на грани скудости: их семья не отличалась богатством, и, чтобы принимать у себя столь многих вольных странников, гостеприимному семейству приходилось отказывать себе в роскоши.

— Мы — в Месте Встречи Героев, — поспешила просветить мужа А Чжу. — Я довезла тебя… точнее, мы выступили в путь с младшими, и старейшиной Баем, но в пути на нас напали злодеи. Бай Шицзин сражался, как лев, но пал в бою, — девушка чуть поникла. — Никто из наших спутников не выжил. Я использовала на тебе искусство перевоплощения, и спряталась, чтобы спасти нас.

— Ты вновь сберегла мою жизнь, любимая, — с благодарностью промолвил мужчина. — Лучшей жены, верно, не найти во всем подлунном мире. Но почему мы здесь? Неужто отрава, свалившая меня, была настолько неопасной, что ты решила заранее отправиться на назначенную встречу с вольными странниками?

— Вовсе нет, — отозвалась чуть приободрившаяся А Чжу. — Дедушка Чэнь… то есть, великий старейшина Чэнь… не смог вылечить тебя, и отослал нас к Сюэ Мухуа. Господин целитель возился с тобой два дня, без передышки, и только сегодня оставил одного.

— Надо же. Я и не думал, что прошло больше одного дня. Нужно поблагодарить Соперника Яньло за его заботу, — с удивлением промолвил Цяо Фэн, и попытался привстать на постели. Безуспешно: ладошки А Чжу немедленно уперлись ему в грудь.

— Лежи, муж мой, — непреклонным тоном промолвила девушка. — Ты ещё далек от выздоровления. Доктор Сюэ оставил тебя лишь потому, что сегодня, слишком многие в Месте Встречи Героев нуждаются в его внимании.

— Почему так? — удивился глава нищих, ложась обратно. — Что случилось в мое отсутствие?

— Те самые негодяи, что охотились за нами в дороге, пришли сюда, — с недовольством поведала А Чжу. — Воинам, которых пригласил наш клан, удалось отбить нападение, но многие ранены, а некоторые — погибли, — она горестно вздохнула, и продолжила:

— Молодой господин… то есть, Мужун Фу, сразил главаря разбойников. Кажется, младший Ю упоминал, что он был киданем.

— Снова кидани, — медленно проговорил мужчина. — Ты не находишь, жена моя, что это совпадение очень уж подозрительно?

— Ранее, кидань отравил тебя, — понятливо отозвалась девушка. — Ляосцы решили отомстить за былые поражения?

— И это тоже, — отрешённо промолвил Цяо Фэн. — А если вспомнить о готовящемся вторжении, да ещё и под водительством принца Чу… — он в задумчивости замолчал, хмуря брови.

— Мне нужно срочно поговорить с вольными странниками, что собрались по нашему приглашению, — наконец, высказался он. — Если уж кидани опустились до такой подлости, как отправка за мной убийц, время не терпит. Необходимо как можно скорее поднять все праведные секты и школы, прежде чем подсылы Ляо учинят ещё какое злодейство.

— Хорошо, муж мой, — с обречённым видом ответила А Чжу. — Гости Места Встречи Героев должны вот-вот закончить обед. Давай я помогу тебе встать.

С помощью жены, Цяо Фэн поднялся с кровати, и двинулся по коридорам поместья к пиршественной зале, поддерживаемый А Чжу. Силы покуда не вернулись к главе Клана Нищих, и порой, он опирался на подругу куда тяжелее, чем хотел бы. Та помогала мужу без единого протеста. Так, медленно и осторожно, они добрались до своей цели, где застали любопытный разговор.

— … В этот трудный час, у нас нет времени препираться, и меряться заслугами, — в голосе Мужун Фу звучала плохо скрываемая усталость. Похоже, молодой воин говорил уже какое-то время, и без особого успеха у слушателей. — Слова тех из вас, что принадлежат к доблестному Клану Нищих, не истолкуешь двояко — близится война. Об этом говорит и письмо, что было доставлено в Ласточкино Гнездо три дня назад. Враг на пороге, и если секты и школы праведного пути хотят выступить против киданей, они обязаны сделать это сообща, а не порознь. Нужно, как это делалось в былые времена, избрать первого из нас. Того, кому без споров подчинятся все. Того, чья слава и сила — неоспоримы, и кто сможет повести нас к победе над ляоскими разбойниками. Главу Вольных Странников. Этот нескромный юноша осмеливается предложить себя.

— Чего еще ожидать от гоняющегося за известностью несмышленыша? — раздался сварливый голос Чэнь Гуяня. Великий старейшина прибыл в Место Встречи Героев вчерашним вечером, и уже успел заглянуть к А Чжу и Цяо Фэну.

— Главой Вольных Странников может быть лишь сильнейший, — насмешливым тоном продолжал старый воин. — Не много ли ты на себя берешь, напрашиваясь на эту должность, молодой Мужун? Или ты забыл о своем поражении в стенах Шаолиня? Видит небо, даже я, в мои без малого шесть десятков лет, обладаю менее короткой памятью.

— Мы могли бы последовать традиции, и устроить состязание, чтобы выявить сильнейшего, — бесстрастно ответил Мужун Фу. — К сожалению, уважаемый глава Цяо сейчас нездоров, но я готов доказать свою способность в поединке с любым воином Клана Нищих, или даже с несколькими. Мы можем сразиться прямо сейчас, чтобы не тратить время зря.

— Или же, мы можем подождать, — возразил голос того, от кого Цяо Фэн ожидал поддержки меньше других — Цюань Гуаньцина. — Глава Цяо силен и крепок телом, и никакой яд не сможет удержать его в постели надолго. Забота такого умелого целителя, как Соперник Яньло, ускорит выздоровление нашего главы еще больше. Нет вреда в том, чтобы отложить избрание Главы Вольных Странников, пока не выздоровеет… воин, в чьей способности нет никаких сомнений, — в голосе молодого старейшины зазвучала легкая тень насмешки.

— Господин Мужун прав! — провозгласил Цяо Фэн, входя в обеденную залу. Его голос звучал без былой мощи, но непоколебимая уверенность все так же наполняла его. — Нет времени меряться заслугами. Ляоские злодеи подбираются к границам нашей родины, и мы должны собрать силы для войны как можно скорее. Глава Вольных Странников нужен нам немедленно, а не через те дни и недели, что займет мое выздоровление. Каждое сообщество, каждая школа и секта должны подготовиться к противостоянию с киданями, собрав людей, припасы, и оружие. Подготовку нужно начинать без промедления — времени и без того почти не осталось. Чем дольше мы тянем с избранием Главы Вольных Странников, тем хуже подготовимся к войне, и тем тяжелее будут наши потери. Мужун Фу не уступает мне в силе и славе, и может возглавить нас здесь и сейчас. Я предлагаю избрать Главой Вольных Странников его, — он перевел дух, пережидая озадаченные возгласы собравшихся, и добавил:

— Я благодарен вам за поддержку, братья по клану, но сейчас не время медлить. Имена кланов и сект не будут значить ничего, если Поднебесная окажется под пятой киданей.

— Ну, раз уж глава отказывается, — проворчал Чэнь Гуянь. Цюань Гуаньцин с каменным лицом кивнул.

— Есть ли кто-нибудь еще, желающий оспорить главенство моего старшего? — громко вопросил Дэн Байчуань, ближайший соратник Мужун Фу. Ответом ему было угрюмое молчание.

— Примите мой поклон, Глава Вольных Странников, — первым высказался Цяо Фэн, и согнулся в поясе, опираясь на руку жены. Его примеру последовали все остальные.

— Замечательно, — спокойно промолвил Мужун Фу. — Слушайте мой первый наказ: всем присутствующим главам сект и кланов надлежит как можно скорее предоставить мне сведения о численности их подчиненных, и краткое описание их умений. Дальнейшие распоряжения я передам каждому из вас при личной встрече.

— Повинуемся, Глава Вольных Странников, — нестройно ответили присутствующие.

Когда все разошлись, Мужун Фу позволил себе небольшую вольность — зло стиснул зубы, и ударил кулаком по столу. Проклятый глава нищих, казалось, вознамерился превзойти его во всем — воинском умении, славе, а теперь, и великодушии. Главенство над странствующими воинами, полученное лишь с поддержкой Цяо Фэна, теперь казалось наследнику Мужунов не достигнутой вершиной, но снисходительно брошенной ему подачкой.

— Остался ли кто-нибудь ещё, Тяньши? — спросил Дуань Чжэнмин министра народных дел.

— Последний проситель, государь, — склонил тот голову, увенчанную сановнической шапкой из золотой проволоки. — Некий посланец из Сун, с вестями для семьи Дуань.

— Не для меня лично? — чуть удивился правитель. — Ладно. Пригласи его, Тяньши. Послушаем, что за новости он принес моей семье, — Ба Тяньши, далиский сы-ту, поклонился, и отдал короткую команду слуге. Тот поспешил к двери.

— Разве у семьи Дуань остались связи на реках и озёрах Сун, дядюшка? — сонно поинтересовался Инь Шэчи.

Юный воин успел десять раз пожалеть, что захотел присутствовать при обычном рабочем дне Дуань Чжэнмина — если и существовало времяпрепровождение скучнее труда далиского государя, Шэчи о таком не знал. Составление и изменение указов, прием посланцев, и, в особо сложных случаях, разбор тяжб между вельможами, уже не раз заставили юношу клевать носом. Лишь уважение к дяде жены, правителю некрупного, но все же государства, не давало Инь Шэчи устроиться поудобнее на своем стуле, стоящем рядом с троном, и задремать.

Причиной панибратских и не очень-то вежливых обращений к государю также была поглотившая Шэчи скука, но Дуань Чжэнмин, к счастью, не обижался.

— Некоторые крупные сообщества помнят моих предков, — задумчиво откликнулся правитель. — Но немногие — как-никак, несколько сотен лет прошло. Вряд ли это какой-то старый долг, или просьба об услуге — заимодавцы и близкие друзья тех Дуаней, что обитали в Ганьсу, давно умерли от старости.

— Ну, сейчас мы все узнаем сами, — протянул Инь Шэчи, усердно борясь с зевотой. — Наш проситель — вот он… хм?

Искреннее удивление, охватившее юношу, даже прогнало одолевающую его сонливость — посланец, принесший весть семейству Дуань, и в сопровождении слуги идущий сейчас к трону государя, носил знакомую Шэчи рубаху из разноцветных лоскутьев, и простой деревянный посох. Его осанка была прямой, взгляд — уверенным, а скупые движения выдавали в этом крепкого вида мужчине практика боевых искусств.

— Крупные сообщества, значит, — заинтересованно промолвил юноша. — Крупные… и, конечно же, крупнейшее из них.

— Похоже, ты прав, Шэчи, — с лёгким удивлением ответил Дуань Чжэнмин. — Что ж, послушаем, какие новости нам принес посланник Клана Нищих.

Воин крупнейшего клана Поднебесной остановился перед троном, и, следуя подсказке слуги, опустился на колени, и земно поклонился. Когда государь Да Ли милостиво разрешил ему встать, мужчина заговорил.

— Я — Линь Чжитай, воин аньхуэйской ветви Да И славного Клана Нищих, — без малейшего стеснения промолвил он. — От имени доблестного Цяо Фэна, нашего главы, мой старейшина, господин Цзян, шлёт тебе поклон и пожелание доброго здравия, государь, — он согнулся в поясном поклоне. Дуань Чжэнмин благосклонно кивнул.

— Увы, я принес вам дурные вести, — продолжил Линь Чжитай. — Империя Ляо затевает новое вторжение в Сун, и наш глава, всеми силами стремясь помочь простому люду, собирает странствующих воинов, идущих праведным путем, чтобы отбить врага. Вы, государь… — он смущённо запнулся, на мгновение умолкнув, но все же собрался с мыслями. — Семейство Дуань известно своими справедливостью и великодушием, и глава Цяо надеется, что вы не оставите великую Сун в это тяжкое время. Наш клан, и лично его глава, приглашают вас на собрание вольных странников в Гунсяне, для обсуждения того, как лучше противостоять киданям.

Он достал из наплечной сумы небольшой конверт из дешёвой жёлтой бумаги, запечатанный сургучом, и передал его стоящему рядом слуге. Тот, со всеми предосторожностями вскрыв письмо, тщательно осмотрел и даже обнюхал его в поисках ловушек, и лишь затем поднес государю. Дуань Чжэнмин наскоро проглядел тонкий лист, исписанный ровными столбиками иероглифов.

— Ты, верно, устал с дороги, — благодушно обратился он к нищему. — Слуги накормят тебя, и устроят на ночь. Отдохни как следует перед обратным путем — он будет долгим.

— Какой ответ мне передать моему главе? — спросил Линь Чжитай. Слуга встревоженно зашикал на него, но умолк, когда правитель Да Ли успокаивающе поднял ладонь.

— Семья Дуань помнит свои корни, и гордится ими, — задумчиво ответил он. — Мы окажем всю возможную помощь великой Сун. Что до сути этой помощи — не обессудь, посланник, но я должен буду обговорить все с придворными и, — он бросил на Инь Шэчи короткий взгляд, сверкнувший весельем, — родственниками. Отдыхай спокойно — ты успешно выполнил поручение своих старших, — нищий склонился, и, пятясь, отступил на несколько шагов, после чего двинулся к выходу из тронной залы.

— Говори, Шэчи, — с улыбкой разрешил Дуань Чжэнмин нетерпеливо ерзающему юноше, когда дверь за Линь Чжитаем закрылась.

— Нужно позвать мою жену, — не заставил себя ждать тот. — И тещу. И братца Юя. И его отца… отчима. И всех остальных. Раз уж это семейное дело, давайте обсудим его в кругу семьи.

— Пожалуй, присутствие Трёх Высших Министров, и моих телохранителей, также будет нелишним, — добавил правитель. — Тяньши, будь добр, распорядись.

Министр народных дел раздал слугам несколько быстрых команд, и через какую-то четверть часа, в тронную залу входила немаленькая группа Дуаней и их родичей.

Цинь Хунмянь и ее дочь шли рука об руку, и что-то обсуждали вполголоса; Инь Шэчи с умилением залюбовался счастливым ликом жены. Му Ваньцин старательно наверстывала упущенные годы общения с матерью, и та с удовольствием уделяла внимание дочке, утратив немалую часть былой суровости.

Дуань Юй держал руку Ван Юйянь с видом столь довольным и гордым, словно девушка была не менее, чем высечена из цельного алмаза. Впрочем, для юного пасынка Дуань Чжэнчуня, его возлюбленная была, пожалуй, даже ценнее, чем алмаз схожих размеров. Причина счастливого вида Дуань Юя не была секретом для Шэчи — не так давно, шурин с восторгом поведал ему, что признался любимой в нежных чувствах, и та не отвергла их. Сама Юйянь глядела по сторонам с обычным для нее безмятежным видом.

Дуань Чжэнчунь невозмутимо поправлял халат, совершенно не замечая, что тот вывернут наизнанку, а сапоги наследного принца надеты не на ту ногу. Его жена и Гань Баобао, идущие рядом с принцем, также выглядели слегка взъерошенно — похоже, зов государя оторвал всех троих от некоего важного дела, несовместимого с приличной верхней одеждой.

Министры и телохранители, как и всегда, являли собой пример благопристойности.

Когда все семейство и гости расселись на принесенных слугами стульях, Ба Тяньши, повинуясь приказу государя, пересказал суть дела, ради которого все и были призваны во дворец.

— Что скажете, родичи? — спокойным тоном спросил Дуань Чжэнмин. — Начнем с тебя, Юй-эр.

— Нужно помочь великой Сун, — решительно ответил Дуань Юй. Как заметил Инь Шэчи, после всех произошедших с ним невзгод, его легкомысленный шурин изрядно прибавил в твердости характера. — Как именно — решай сам, дядюшка… то есть, государь. Но я лично готов отправиться в Гунсянь от имени Дуаней хоть сейчас.

— Пожалуй, это будет верным решением — направить тебя туда, как представителя семьи, — благосклонно кивнул Дуань Чжэнмин. — Что скажешь ты, братец?

— Э-э-э, я, наверное, должен отказаться, — смущенно потер бородку Дуань Чжэнчунь. — Вызовись я в этот поход, и ты, верно, запретишь мне, брат — я, как-никак, наследник трона. Свою жену и наложниц я не очень-то хочу отпускать на войну без меня.

— У меня есть мысли, как ты можешь помочь в делах военных, не подвергая себя и своих подруг опасности, — с легкой улыбкой промолвил государь. Его брат опасливо поежился. — Но я выскажу их позже. Сейчас, я предоставляю слово детям. Начни ты, Шэчи.

— Мы с женой, конечно же, отправимся, и как можно скорее, — без колебаний ответил тот. — Как подданный великой Сун, и как наследник секты Сяояо, я обязан ответить на призыв Цяо Фэна. Компании братца Юя я буду рад, как и любого другого из присутствующих. Также, у меня к тебе есть важный вопрос, дядюшка: пошлет ли Да Ли войска в помощь Сун?

— К сожалению, нет, — бесстрастно ответил Дуань Чжэнмин. — Для того, чтобы военное вмешательство моего царства в дела империи Сун стало возможным, ко мне должен прибыть официальный посланец императора Жэньцзуна с просьбой о помощи. Без такой просьбы, проход моих солдат по сунской земле будет сочтен бунтом и объявлением войны. Да Ли — данник Сун, и не может вводить войска на ее землю, даже с самыми благими намерениями. Однако же, — холодное спокойствие черт государя разбавила легкая улыбка, — у семьи Дуань таких ограничений нет. Ты был прав ранее, назвав нашу помощь Сун семейным делом. Мы сможем беспрепятственно отправить на войну с киданями членов семьи, и, — он бросил задумчивый взгляд на телохранителей и министров, — некоторых ее друзей.

— Муж мой, — осторожно заговорила Му Ваньцин. — так ли нам с тобой нужно влезать в очередную свару Ляо и Сун? Никакие слава и признание не стоят возможной смерти. Я не говорю о мечах киданей — на Срединной Равнине мы неизбежно столкнемся с Цяо Фэном, и он вновь попытается нас убить. Я понимаю твое желание помочь родине, но, может быть, есть другие способы сделать это? В прошлый раз, все, что мы получили — благодарность генерала Ханя, и подаренный им меч. По-моему, угроза твоей жизни, которую несет общение с Кланом Нищих, не стоит того.

— Любимая моя жена, — спокойно ответил юноша. — Нам с тобой не стоит страшиться Цяо Фэна. Во время войны, он совершенно точно не станет преследовать нас. Сдается мне, он может и вовсе оставить эту глупую затею — я верю в его благородство и рассудительность. Но даже грози мне в Сун неминуемая смерть, я не смог бы оставаться в стороне, прячась в безопасном Да Ли — ведь там, на Срединной Равнине, живут мои родители. Там живут мои учитель и старший брат по учебе. Там — мои боевые товарищи, которые неминуемо отправятся защищать родные дома. Там — наш добрый друг У Юньлун, спасенные нами от разорения жители Янцзячжуаня, мать сестрицы Юйянь, наконец! Великая Сун — не просто название, не просто земля, вмещающая сколько-то провинций. Это — наши родные и близкие. Это — миллионы добрых людей, желающих жить в мире и спокойствии, свободно трудиться, и растить детей, не боясь завтрашнего дня. Это — все то, что Ляо порушит и истребит без единого сомнения, стоит сунским войскам дать слабину, и допустить врага на нашу с тобой родину. Неважно, что будет после войны, и неважно, сколь трудными будут ждущие нас битвы: каждая капля крови, пролитая воинами Сун на поле брани, питает ростки будущих столетий мира. Неважно, сколько людей, помимо нас, встанут на защиту Срединной Равнины: добрый меч дает трещину, если в стали его клинка сыщется самая малость дурных примесей. Каждый из нас важен для будущей победы, и каждый из нас незаменим, ведь всякое воинство сильно каждым из своих солдат. Не проси меня бежать от войны, любовь моя — для меня, это будет все равно, что позволить ляоским злодеям вонзить нож в мое сердце, — Ваньцин заметно смешалась под его уверенным взглядом.

— Хорошо, муж мой, — стесненно ответила она, рассматривая носки своих сапожек. — Мы ответим на зов Клана Нищих, вместе.

— Хорошо сказано, сынок, — растроганно сказала Цинь Хунмянь, украдкой промокнув глаза рукавом. — Ты точно не отпустишь меня с детьми, Чжэнчунь? Все-таки, я тоже подданная Сун.

— Нет, милая, даже и не проси, — со смущенной сердитостью ответил наследный принц. — Речи моего зятя словно исходят из уст дракона и клюва феникса[1], но для меня, прислушаться к ним — что вырезать кусок из своей плоти. Хватит с меня смерти А Цзы. Жаль, что я не смогу удержать и Шэчи с Цин-эр.

— У вас будет возможность помочь, госпожа Цинь, — вмешался государь. — Но прежде, чем мы поговорим о ней, я хочу, чтобы высказалась Янь-эр. Есть ли у тебя, что сказать, племянница?

— Я тоже отправлюсь на войну, вместе с Дуань Юем, — заявила Ван Юйянь, к немалому удивлению всех присутствующих. — Воительницы из меня не выйдет, но ведь можно помочь сражающимся и другими способами. Дуань Юй не разговаривал со мной об этом, но я уверена, что он собирается попросить моей руки у тебя, папа, или у матушки. Сейчас, когда он отправляется навстречу смертельной опасности, я хочу разделить с моим будущим мужем его судьбу, — пасынок Дуань Чжэнчуня растерянно заморгал, его отчим пораженно рассмеялся, а Инь Шэчи, не сдержавшись, захлопал в ладоши с широкой улыбкой.

— Похоже, братец Юй, все уже решено за тебя, — сообщил он шурину. — И я говорю не о походе против киданей. Ну, не только о нем, — он неудержимо захихикал.

— Еще одно мое дитя отправляется навстречу крови и смерти, — погрустнел Дуань Чжэнчунь. — Будь осторожна, Янь-эр, хорошо?

— Конечно, папа, — серьезно кивнула девушка.

— Мы присмотрим за всей нашей родней, батюшка, — улыбаясь, добавил Шэчи. — Как и… друзья семьи, о которых хотел поговорить государь, — он с намеком кивнул на министров и царскую охрану.

— Верно, Шэчи, — безмятежно кивнул Дуань Чжэнмин. — Настало время поговорить о той помощи в войне с киданями, что окажут все присутствующие. Умения моих телохранителей известны вам всем, но немногие знают, что Три Высших Министра — также искусные воины, и каждый из них мало уступает мне и моему брату.

— Погоди, дядя, — озадаченно нахмурилась Му Ваньцин. — Господин Хуа — военный министр, и, понятно, не может не быть хорошим бойцом. Но… министр народа и министр работ? Ты серьезно?

— Целиком и полностью, Цин-эр, — чуть улыбнулся правитель. — Ба Тяньши, Фань Хуа, и Хуа Хэгэнь — лучшие воины Да Ли после меня и Чжэнчуня. Я собираюсь отправить их, и Дучэна с братьями, в помощь Сун.

— Значит, те из нас, что останутся дома… — медленно протянул Инь Шэчи, и понимающе заулыбался.

— Верно, — довольно ответил Дуань Чжэнмин. — Да Ли — небольшое царство, и многие дела держатся на его высших чиновниках. Хэгэнь нередко командует войсками, Тяньши, помимо прочего, исполняет обязанности распорядителя двора, а Хуа руководит строительством, и следит за поступлением налогов. На время их отсутствия, я поручу оставленные ими дела тебе, Чжэнчунь, и твоим подругам, — наследный принц с обреченным видом кивнул.

— Что ж, по крайней мере, я не буду страдать один, — с унынием в голосе протянул он.

— Я возьму на себя дела господина Хуа, — уверенно кивнула Цинь Хунмянь. — Пусть я — простая и необразованная женщина, о воинских нуждах я знаю побольше многих.

— Тогда, заботы Тяньши — на мне, — задумчиво промолвила Дао Байфэн. — Смею надеяться, я справлюсь как с царским двором, так и с делами вельмож и простолюдинов.

— Это что же, мне остаются строительство и налоги? — растерянно заморгала Гань Баобао. — Я, конечно, умею считать, в том числе и деньги, но все же, я — совсем не чиновница, — она умоляюще поглядела на наследного принца.

— Не беспокойся, дорогая моя, — поспешил утешить ее тот. — Работа столоначальника много проще, чем кажется. Единственная ее серьезная сложность — она невыносимо скучна. Я буду рядом с тобой, и помогу тебе столько, сколько потребуется… буду рядом со всеми вами, — поспешно поправился он, видя ревнивые взгляды подруг.

— Замечательно, — благодушно проговорил государь. — Остается только одно — вопрос старшинства в отряде, что отправится на войну с киданями. Формально, главенство будет принадлежать Юй-эру. Тому есть несколько причин, которые я не стану называть сейчас. Но всякому генералу требуется военный советник, которому, в нашем случае, и придется руководить — ты, племянник, слишком неопытен, уж прости мою откровенность.

— Ничего, дядя, — безмятежно улыбнулся Дуань Юй. — Негоже обижаться на правду. Я даже согласен уступить главенство тому, кто справится лучше.

— Нет, главой отряда останешься ты, — покачал головой Дуань Чжэнмин. — Также, за тобой остается последнее слово во всех вопросах — тебе нужно учиться принимать серьезные решения… хм. Неважно. Как бы то ни было, нужно определиться с твоим военным советником.

— Старший по возрасту — господин Гу, — медленно проговорил Инь Шэчи, с подозрением глядя на дядю жены. — А наиболее опытный в командовании войсками — господин Хуа. Но, сдается мне, не их вы прочите в помощники братцу Юю, дядюшка.

— Может, даровать тебе придворную должность, Шэчи? — усмехнулся государь. — Твои чутье и проницательность могут сослужить Да Ли хорошую службу.

— Спасибо, дядюшка, но я — все еще подданный Сун, — поспешно открестился юноша. — Так кого же вы хотите сделать командиром?

— Тебя, — просто ответил Дуань Чжэнмин. — Ты сообразителен, успел повоевать, и, как я знаю, неплохо справился с командованием отрядом вольных странников. Хэгэню привычнее начальствовать над простыми солдатами, а Дучэн не сможет приказывать кому-то из царской семьи. У тебя же таких недостатков нет.

— Будь проклята моя любовь к хвастовству, — простонал юноша, взявшись за лоб. — Ну зачем я рассказывал о битве за Яньмыньгуань на том семейном обеде? И как мне теперь командовать шестью воинами, каждый из которых старше и опытнее меня?

— Хороший командир никогда не постесняется обратиться за помощью к подчиненным, — невозмутимо высказался Хуа Хэгэнь. Лицо военного министра было каменно спокойным, но в его глазах плясали смешинки. — Не беспокойся, Шэчи — всем нам приходилось и командовать, и подчиняться. Мы не станем создавать тебе трудностей.

— Это обнадеживает, господин Хуа, — с несчастным видом ответил юноша. — Теперь, главное — как бы мне не создать эти трудности вам.

— Ты справишься, Шэчи, — ободряюще произнес государь Да Ли. — Уверен, военная наука не станет для тебя неодолимым препятствием. Конечно, ты можешь отказаться, — добавил он, видя, как юноша повесил голову. — Тогда, я передам бразды правления вашим отрядом Хэгэню. Но, может, ты все-таки доверишься моему двадцатилетнему опыту управления людьми? Он ясно говорит: ты — лучший человек для этого дела.

— Ну, хорошо, — с мученическим видом ответил Инь Шэчи. — Я принимаю командование отрядом… семьи Дуань и ее друзей, и клянусь употребить все мои скромные силы на то, чтобы каждый из нас вернулся домой живым.

— Другого я от тебя и не ждал, — серьезно кивнул Дуань Чжэнмин. — А сейчас, время сна. Нам всем нужно отдохнуть — завтра, мы начнем готовиться к походу против киданей.

Примечания

[1] «Уста дракона и клюв феникса» — поговорка-чэнъюй, означающая красноречие.