Глава 12 Которая описывает попытку спасения много более рискованную, чем предыдущая

Соправители царства Да Ли



Когда Дуань Чжэнчунь, встревоженный и растерянный, вбежал в тронную залу царского дворца, его брат, Дуань Чжэнмин, принимал в компании жены одного из Трех Высших Министров Да Ли — Хуа Хэгэня, ответственного за войсковые дела. Услышав за спиной торопливые шаги, министр — узколицый и усатый мужчина в броне роскошной отделки, и фигурном головном уборе из золотой проволоки, — прекратил доклад. Очень немногим позволялось приблизиться к государю столь быстро и без обязательного поклона, и все они были персонами поважнее чем далиский да-сы-ма.

Хуа Хэгэнь



— Чжэнчунь, — невозмутимо произнес Дуань Чжэнмин. — Ты очень вовремя, — он открыл было рот, собираясь сказать что-то еще, как его брат совершил еще одно грубейшее нарушение этикета, простительное в Да Ли, пожалуй, только ему — перебил государя.

— Беда, брат, — выдохнул он. — Юй-эра похитили.

— Знаю, — все так же бесстрастно ответствовал правитель. — Взгляни, — он сделал небрежный жест, и один из слуг поднес Дуань Чжэнчуню потрепанного вида бумажный конверт. Тот, открыв его, неловко вытащил наружу лист дешёвой бумаги, и, развернув письмо, прочитал:

— «Ищите Дуань Юя, его сестру, и их ребенка, в Долине Ваньцзе. Четверо Злодеев.» Что за нелепый вздор? Ребенок Юй-эра и его сестры? «Четверо Злодеев»? Не будь мой сын похищен, я бы подумал, что это написал безумец.

— Значит, внезапное появление у меня племянницы тебя не удивляет, — отметил Дуань Чжэнмин. — Ты ничего не хочешь мне рассказать, Чжэнчунь?

— Одна моя былая подруга родила дочь, — не стал отпираться тот. — Как раз через девять месяцев после нашего с ней свидания. Клянусь, брат, я узнал об этом только вчера.

— Оно и неудивительно, — с тенью раздражения в голосе ответил государь. — Постоянства в тебе редко хватало более, чем на пару недель. Чжэнчунь, Чжэнчунь… твои прелюбодеяния не кончатся ничем хорошим.

— Не время обсуждать мои пристрастия, — с отчаянием в голосе возразил наследный принц. — Кто знает, что эти «Четверо Злодеев» сейчас делают с Юй-эром? Нужно спешить…

— Нужно думать прежде, чем делать, — недовольно оборвал его Дуань Чжэнмин. — В кои-то веки, брат, используй свой ум, а не чувства. Я же знаю, он у тебя хоть и невелик, но имеется. Юй-эр знает об этой новоявленной сестре?

— Я рассказал им об их родстве, — принц не обиделся на оскорбительное высказывание брата — подобные мелочи давным-давно не могли встать между ними. К тому же, горе, овладевшее жизнерадостным обычно мужчиной, отодвинуло все остальное в сторону.

— Значит, если эта четверка похитителей так уверена в их будущей связи, они не станут надеяться на внезапно вспыхнувшее между ними влечение, — заключил правитель. — Когда мы пойдем вызволять Юй-эра, то захватим с собой моего доктора. Его помощь пригодится, если мои племянник с племянницей будут отправлены некими зельями.

— Замечательно, — с раздраженным нетерпением отозвался Дуань Чжэнчунь. — Теперь-то мы отправимся спасать моего сына? Или ты прежде хочешь собрать всех министров, и устроить большой совет?

— Нужные министры, а точнее, министр, уже здесь, — Чжэнмин оставил без внимания грубую подначку брата. — Хэгэнь уже выслал своих людей вперёд. Когда мы прибудем к этой Долине Ваньцзе, то будем знать, там ли Юй-эр, и если там, то где. Пойдем, брат, кони уже оседланы, — он лёгким движением поднялся с трона. — В это семейное дело, я вынужден вмешаться сам. Присмотришь за делами в мое отсутствие, любовь моя? — ласково спросил он супругу. Та ответила благосклонным кивком.

* * *

— Что за возмутительная чушь? — холодно бросил Дуань Чжэнмин, прочитав предупреждение всем Дуаням у входа в Долину Ваньцзе. — Живущее здесь ничтожество так жаждет вызвать мой гнев? Видит небо, у него получилось.

— Не время, брат, — нетерпеливо ответил Дуань Чжэнчунь. — Жизнь и честь Юй-эра в опасности. О наказании всяких самонадеянных глупцов можно будет подумать после.

— Что ж, тогда я окажу этому глупцу услугу, — скривил губы в недоброй улыбке государь Да Ли.

Словно сияющая звезда сорвалась с указательного пальца Дуань Чжэнмина, и ударила в ствол дерева, пробив сквозную дыру там, где был вырезан иероглиф «дуань». Небольшая группа всадников — два царственных брата, четверо их телохранителей, и военный министр Да Ли, — спешилась, и вошла в ворота Долины Ваньцзе, не обращая внимания на с треском валящуюся за их спинами сосну.

Недовольство государя



Когда они остановились у запертых ворот поместья, Хуа Хэгэнь вышел было вперёд, чтобы по всем правилам объявить о прибытии двух членов царской семьи. Едва он успел извлечь из сумы свиток с представлениями высоких гостей, как тяжёлые створки распахнулись, и между них показался хозяин поместья, Чжун Ваньчоу. Обнаженная сабля мужчины лежала на его плече, а его лицо выглядело еще неприятнее, чем обычно, искривленное гримасой оскорбленной гордости и лютой, еле сдерживаемой злобы.

— Вижу, Дуани совсем не уважают законы гостеприимства, — бросил он, окинув прибывших взглядом недобро прищуренных глаз. — Едва добравшись сюда, вы начали рушить мой дом, сломав табличку на входе. Чем вы отплатите мне за ущерб?

— О твоей наглости, перешедшей всякие границы, с тобой ещё побеседует придворный палач, — процедил Дуань Чжэнмин. — А сейчас, немедленно освободи моего племянника, или я не пожалею ни тебя, ни твою семью, от мала до велика, — вспыхнувший злостью Чжун Ваньчоу не успел ответить, прерванный зазвучавшим от ворот женским голосом.

— Вы прибыли слишком поздно, государь, — с ядовитой насмешкой промолвила неизвестная, подходя ближе. Стройная и черноволосая, она выглядела сильной и бодрой, несмотря на заметные следы возраста на лице. Ее правую руку прикрывал кожаный наруч с закрепленными на нем медными трубками, а за пояс был заткнут короткий прямой меч с длинной рукоятью.

— Труп молодого принца уже скормлен собакам, — скривившись в подобии улыбки, продолжила она. — От него не осталось и костей.

— Хунмянь⁈ — удивлённо уставился на нее Дуань Чжэнчунь. — Что ты здесь делаешь? Зачем помогаешь этим мерзавцам вредить моему сыну?

— Твоему сыну? — горько бросила женщина. — Ты похвально заботлив, Чжэнчунь. Что же твоя чадолюбивая душа ни на миг не обеспокоилась судьбой дочери?

— Конечно же, я спасу и ее, — горячо заверил женщину принц. Во взгляде ее черных глаз показалось искренне недоумение. — Я знаю тебя, Хунмянь — ты добра и справедлива. Поверить не могу, что ты помогаешь кучке бесчестных злодеев в их мерзком плане навредить моему сыну и Лин-эр!

— При чем здесь некая Лин-эр? — спросила Хунмянь, озадаченно моргнув. — Я говорила о твоей дочери…

— Разбирайся со своими грехами прошлого без меня, братец, — с усталым недовольством бросил Дуань Чжэнмин. — Кому-то нужно спасать моего племянника.

Он зашагал к воротам, не обращая ни малейшего внимания на стоящего в проёме Чжун Ваньчоу. Четверка телохранителей подобралась, готовая устранить любую угрозу государю, но хозяин Долины Ваньцзе не стал атаковать. Насмешливо улыбаясь, он посторонился, пропуская правителя, телохранителей, и военного министра. Быстро стало ясно, почему — за воротами их ждала недобро глядящая троица. Женщина в алом халате и со странным рисунком на лице, тучный мужчина в мехах, держащий в руках парные зазубренные клинки, и детина в черной одежде и наголовной повязке, помахивающий коротким жезлом с навершием в виде птичьей лапы, выглядели готовыми к бою, и без сомнений преградили путь далискому государю. Дуань Чжэнмин, раздражённо поморщившись, сделал небрежный жест, и его охранники бросились вперёд, поднимая оружие. Пёстро выглядящая тройка с готовностью встретила их атаку, а государь Да Ли двинулся дальше, на ходу сверяясь с картой поместья, нарисованной людьми Хуа Хэгэня. Темница, в которой удерживали Дуань Юя, была совсем рядом.

— Не нужно оставаться на стороне бесчестных мерзавцев, Хунмянь, — тем временем, увещевал Дуань Чжэнчунь былую подругу. — Помоги мне и брату спасти Юй-эра и его сестру от поругания. Если не в память о наших давних чувствах, то по зову твоего великодушного сердца…

— Цинь Хунмянь! — рявкнул Чжун Ваньчоу, уставший от этого бесконечного водопада красноречия. — О чем ты сговаривалась с моей женой — слушать бредни этого обманщика? Или же помочь свершиться справедливому воздаянию? Убьем его, и отомстим за все наши обиды! — воздев к небесам саблю, он ринулся на Дуань Чжэнчуня, но споткнулся на полушаге, пораженный в колено метко брошенным сгустком ци. Запрыгав на одной ноге, он со злобными ругательствами принялся растирать онемевшую конечность.

— Я был вынужден оставить тебя из-за государственных дел, — продолжил обхаживать женщину принц. — Все эти годы, мое сердце тянулось к тебе, тоскуя по тем счастливым мгновениям, что мы провели вместе. Жизнь моя утратила вкус, а дни полнятся серостью и одиночеством без тебя рядом, — он сложил руки на груди, глядя на Цинь Хунмянь с умоляющим видом.

— Ты, верно, врешь, как и всегда, — с сомнением промолвила та.

— Как я могу врать тебе? — с неподдельной искренностью вопросил Дуань Чжэнчунь. — Спроси, кого хочешь — уже долгие годы Принц Юга остаётся один, и даже его жена услана в монастырь, — женщина бросила на него удивленный взгляд. На ее впалых щеках загорелся румянец, а в глазах — тень надежды.

— Правда? — с сомнением спросила она. — Ты отослал в монастырь свою ненаглядную Дао Байфэн, к которой возвращался снова и снова?

— Ни к кому я не хотел вернуться больше, чем к тебе, — заверил собеседницу принц. — Если бы не заботы о царстве…

— Не слушай его, сестра, — перебил его новый женский голос, полный ядовитой горечи. — Или ты забыла, чего стоят все его сладкие речи?

— Баобао? — недоверчиво спросил Дуань Чжэнчунь. — Неужто и ты помогаешь похитителям своей дочери?

— Моя дочь — в плену у некоей мелкой секты, — печально ответила Гань Баобао, выходя из ворот поместья. Выглядящая печальнее и недовольное обычного, она, тем не менее, держала оружие наготове. — Она до сих пор не вернулась домой. Видать, вы, господин Дуань, оставили мои мольбы о помощи без внимания, — в ее голосе прозвучала злость. Правая ладонь женщины сжала рукоять меча.

— Я освободил ее вчерашним вечером, — оскорбленно возразил наследный принц Да Ли, — и отомстил за ее обиду. Но ее похитили прямо у меня из-под носа, вместе с Юй-эром. Дома, меня ждало письмо от Четверки Злодеев, угрожающих принудить его и Лин-эр к порочной связи, и зачатию ребенка…

— Да что вы слушаете этого лжеца и мерзавца? — взвился Чжун Ваньчоу, наконец-то совладавший с непослушной конечностью. — Поговори-ка с моей саблей, совратитель чужих жен! — взмахнув клинком, он накинулся на Дуань Чжэнчуня.

* * *

Телохранители царской семьи Да Ли (слева направо): Чу Ваньли, Фу Сыгуй, Чжу Даньчэнь, Гу Дучэн



Троица неизвестных успешно теснила царских телохранителей — каждый из неведомых помощников Чжун Ваньчоу был силен и искусен.

Тучный воин с парными саблями наседал на противостоящих ему Чжу Даньчэня и Чу Ваньли, вопя свирепые ругательства, и то и дело обещая сломать своим противникам шеи. Двое младших телохранителей едва успевали отражать атаки пилообразных клинков; бамбуковый шест Ваньли ещё кое-как удерживал злобного толстяка на расстоянии, но короткое оружие Даньчэня — стальной жезл в форме кисти для письма, — не всегда успевало вставать на пути вражеских сабель. Самый высокообразованный из четверки охранников болезненно морщился при каждом движении — зелёный шелк его сановнического халата уже не раз окрасился кровью.

Фу Сыгую, второму из четырех по силе и умению, приходилось тяжко против сражающейся врукопашную вражеской воительницы — не успевая подставлять свою булаву под непрерывный град ударов ногами и ладонями, он поневоле отступал, кривясь от боли в изрядно намятых боках. От мощных, но достаточно медленных атак его тяжёлого оружия, женщина уворачивалась без труда.

Старший из телохранителей, Гу Дучэн, никак не успевал за вертким молодчиком в черном — удары его парных топоров снова и снова рассекали воздух, не дотягиваясь до вражеской плоти. Парень с птицелапым жезлом без труда ускользал от атак Дучэна, не оставляя попыток поразить его своим оружием, но черненые стальные когти раз за разом наталкивались на лезвия подставленных топоров — защиту самого опытного из стражей царской семьи Да Ли было не так-то просто пробить.

Хуа Хэгэнь, оценив бедственное положение соратников, бросился на помощь Фу Сыгую, чьи движения все больше замедлялись. Сабля военного министра Да Ли выскользнула из ножен, и сверкнула стальным полумесяцем, с шипением вспарывая воздух. Застигнутая врасплох злодейка кое-как уклонилась, скомкав очередную атаку, и с трудом удержав равновесие, чем не замедлил воспользоваться Фу Сыгуй. Тяжёлая граненая булава, покрытая медью, рухнула на плечо женщины, заставив ее правую руку бессильно повиснуть. Ранение вражеской воительницы перевернуло ее поединок с ног на голову — теперь, она отступала и уклонялась от с гудением вращающегося оружия своего противника, вынужденно уйдя в глухую защиту. Удовлетворённо кивнув, Хуа Хэгэнь поспешил на помощь двум товарищам, что никак не могли совладать с буйным толстяком.

* * *

— Кто бы ты ни был, уйди с моей дороги, и останешься в живых, — не терпящим возражений тоном отчеканил государь Да Ли. — Если не отступишься — не вини меня за безжалостность к немощному калеке.

Противник Дуань Чжэнмина криво ухмыльнулся, и не подумав сдвинуться с места. Он не казался опасным — наоборот, согбенный и седой, тяжело опирающийся на костыли, этот длинноволосый старик в фигурной медной маске выглядел беспомощным и хрупким. Лишь его глаза, пылающие глухой, застарелой ненавистью, не соответствовали образу безобидного калеки.



Седой старец стоял на пути к небольшому каменному домику с зарешеченными окнами и тяжёлой дверью, окованной железом — темнице Дуань Юя. Юный принц уже успел докричаться до пришедшего на помощь дяди, умоляя его поспешить — по словам юноши, «сестрица Лин вела себя все более неподобающе». Однако же, правитель царства Да Ли, и заодно, его сильнейший мастер боевых искусств, не торопился бросаться в бой, очертя голову — ему очень и очень не нравился этот кажущийся беспомощным покалеченный старик.

Странный старец криво ухмыльнулся, заставив тянущиеся из-под его маски уродливые шрамы зашевелиться сизыми червями, и напал сам. Его атака едва не удивила Дуань Чжэнмина в самый последний раз: государь Да Ли с трудом уклонился от мастерски пущенной пальцевой техники Одного Ян, переполненной мощью.

— Где ты украл мое семейное искусство, злодей? — рявкнул Чжэнмин, отвечая множеством быстрых выплесков ци.

Его враг лишь оскалил редкие жёлтые зубы в подобии улыбки, принимая удары на защитную технику. Правитель Да Ли не отступился — брошенный им сгусток ци, пылающий силой, врезался во вражеский щит, там, где он был более всего истончен первыми атаками, и без труда сокрушил его. Искалеченный старец на волосок разминулся с верной смертью, оттолкнувшись от земли костылями, и уйдя в сторону. Его техника шагов, неуклюжая и странная, была, тем не менее, достаточно действенной. Уклонившись, он направил свою неловкую, но скорую поступь прямиком к Дуань Чжэнмину, и, укоренившись на ногах и костыле совсем близко от противника, обрушил на него непрерывную волну ци, давящую, словно лавина, сошедшая с горы Тайшань.

— Кто ты? — вновь потребовал ответа правитель Да Ли, силой встречая вражескую силу. Внутренняя энергия двух воителей, не уступающих друг другу мощью, столкнулась, вызвав бурный порыв ветра.

Странный калека вновь криво ухмыльнулся. Исходящее от него давление вдруг возросло на порядок, и Дуань Чжэнмин вынужденно отступил, легко оттолкнувшись от утоптанной земли. Техника шагов на мгновение превратила рослого и сильного мужчину в бестелесный призрак, вознося его на вершину одного из приземистых деревьев, росших во дворе поместья. Государь Да Ли на мгновение замер, опираясь подошвами богато расшитых сапог на мелкую древесную листву, едва поколебавшуюся под его весом, и вновь спрыгнул наземь, готовый атаковать и защищаться. Его противник, впрочем, не спешил продолжать битву. Вместо этого, он нарушил свое долгое молчание. Голос старца-калеки, глухой и жуткий, звучал отголосками демонического рева, словно обитатели Диюя решили докричаться до смертных. Синюшные губы странного старика так и не разомкнулись.

«Как ты оцениваешь мои умения, враг мой?» прозвучало в воздухе. «Кто из нас сильнее?»

— Твоё развитие внутренней энергии выше моего, — медленно промолвил Дуань Чжэнмин. — Ты владеешь техниками Одного Ян не хуже меня, — на мгновение замолчав, он закончил, жёстко и бесстрастно:

— Однако же, ты искалечен и стар. Если мы сразимся в полную силу, я убью тебя. Будь уверен, именно это и случится, если ты не уйдешь с моего пути.

Смех жуткого старца зазвучал рушащимся камнепадом. Он оскалил зубы, криво ухмыляясь, и его потусторонний голос вновь зазвучал рыком голодного демона:

«Пока ты будешь пытаться, твои племянник и племянница успеют зачать своего первенца, навеки осрамив семейство Дуань. Не сомневайся, об этом узнает все царство. Как ты взглянешь в глаза своим подданным, испытав подобный позор, враг мой?»

— Самонадеянный старый глупец, — процедил сквозь зубы правитель Да Ли. — Сейчас я покажу тебе, что бывает с теми, кто недооценивает семью Дуань и лично меня, — он сорвался с места в длинном прыжке, и пущенный им стремительный шквал сгустков ци сошёлся на согбенной фигуре старца сверкающим копейным остриём.

* * *

Дуань Чжэнчунь ушел техникой шагов от атаки Цинь Хунмянь — череды быстрых уколов короткими парными клинками, — уклонился от нисходящего удара меча Гань Баобао, и кое-как проскользнул под свистнувшей совсем близко саблей Чжун Ваньчоу. Избегнуть последовавшего за сабельным ударом пинка он не сумел, и покатился по земле, громко стеная и охая. Хозяин Долины Ваньцзе довольно захохотал, и бросился за ним, заранее занося саблю.

— Чжэнчунь! — дружно воскликнули два обеспокоенных женских голоса, и в следующий миг, Чжун Ваньчоу пришлось спешно уклоняться от трех метящих в него клинков.

— Предательница! — вскипел он, с трудом отмахиваясь саблей от Цинь Хунмянь. Мелькнувший в опасной близости от его лица меч Гань Баобао и вовсе вверг его в полнейшую растерянность.

— Жена, ты… ты подняла руку на меня? — ахнул он, торопливо отступая. — Ты защищаешь этого… этого⁈..

— Прости, Ваньчоу, я сама не знаю, что на меня нашло, — тускло ответила Гань Баобао, опустив оружие. Смятение ее мужа, тем временем, успешно сменилось злостью.

— Зато я знаю! Ты все ещё неравнодушна к этому обманщику! — обличающе завопил он. — Да ты посмотри на него, он даже не ранен, — он указал остриём сабли на спокойно отряхивающего одежду Дуань Чжэнчуня. Замешательство и жалость на лицах женщин вновь сменились негодованием, и они, бок о бок с Чжун Ваньчоу, накинулись на принца.

* * *

Старец в медной маске вновь торжествующе скалился, а его жуткий смех сотрясал воздух грохотом столкнувшихся валунов. Хриплое, с присвистом дыхание вырывалось из его рта, он ещё сильнее клонился на левый бок, с трудом удерживая один из костылей, а одежду старика пятнали потеки свежей крови — бой с государем Да Ли не прошел для него даром. Однако же, глаза неизвестного все ещё горели черным пламенем искренней ненависти. Сам Дуань Чжэнмин по-прежнему глядел с холодной уверенностью гранитной статуи.

«А ты неплох, враг мой,» зазвучал демонический голос старца-калеки. «Но этого совершенно недостаточно. Как думаешь, твой двоюродный внук уже зачат, или все лишь начинается?»

— Скорее, дядюшка! — приглушенно зазвучал из домика-тюрьмы голос Дуань Юя. — Сестрице очень плохо!

«Зелье, что я подлил им в еду, заставляет их страстно желать друг друга,» голос старика был полон торжествующей злобы. «Если они не утолят свое желание через несколько минут, их сердца разорвутся. Ты неплохо держишься, безжалостный мальчишка,» повернулся он к домику. «Продолжай отвергать ласки своей сестры, и ты вскоре убьешь ее.» Он вновь захохотал, довольно ухмыляясь.

Дуань Чжэнмин сорвался с места, кружа вокруг злодея и непрерывно осыпая его пальцевыми техниками, но его напор выглядел много слабее, чем раньше. Старик в маске без труда отражал его атаки, один за другим нанося ответные удары, которые государь Да Ли едва успевал отбивать. Натиск Дуань Чжэнмина слабел все больше, и наконец, правитель замер на месте, поникнув плечами. На его лице отразилась тень искреннего отчаяния. Его противник, напротив, приободрился, исходя кровожадной радостью. Брошенная им стрела пальцевой техники сияла, словно маленькое солнце, но за мгновение до того, как она врезалась в грудь Дуань Чжэнмина и превратила того в обезображенный труп, правитель Да Ли прянул в сторону резвее прежнего, уходя от удара. Техника старца ударила точно в дверь темницы Дуань Юя, с шумом и грохотом разнося ее в щепки.

Дуань Чжэнмин же бросился к своему врагу, двигаясь быстрее мысли, и одним мощным выплеском энергии пробил его защитную технику. Рука государя Да Ли вцепилась в горло старика в маске, и без видимого усилия поняла того над землёй.

Схватка



— Я держу твою жизнь в моих руках, — бесстрастно бросил Дуань Чжэнмин. — Видит небо, я очень близок к тому, чтобы нарушить заветы Будды, и отнять ее. Обещай больше не вредить Да Ли и семейству Дуань, покинь мое царство навсегда, и я оставлю тебя в живых. Иначе, не обессудь: я без колебаний пожертвую чистотой моей дхармы ради семьи.

Звуки потустороннего смеха были ему ответом. Побежденный, неизвестный злодей вовсе не был сломлен — искренняя ненависть в его глазах горела лишь жарче.

«Ты, верно, хотел сказать „ради власти“, враг мой,» заговорил он. «Поступишь со мной, как некогда поступили с моим отцом, бесчестный узурпатор? Убьешь того, кому должен кланяться со всем почтением?»

Тем временем, громкий треск расколотой двери, ведущей в узилище Дуань Юя, привлек внимание всех, сражающихся в поместье четы Чжун. Первыми подоспели четверо израненных телохранителей, сторонясь своих не менее потрепанных противников. Сопровождавший царских охранников Хуа Хэгэнь немедленно метнулся прочь, и вскоре вернулся с благообразно выглядящим старичком, нагруженным тяжёлым деревянным коробом. Обойдя всех остальных по дуге, они прошли в разрушенные двери тюрьмы.

Следом прибыли Дуань Чжэнчунь, две печально глядящие на него женщины, и отставший от них Чжун Ваньчоу, без перерыва изрыгающий злобные ругательства. Последний быстро замолк, увидев выходящего из дверей домика-темницы Дуань Юя, на руках которого лежала бессознательная Чжун Лин.

— Лин-эр, дочка! — заполошно вскричал он, и, подбежав к уложенной на траву девушке, принялся бестолково суетиться вокруг, то теребя склонившегося над ней доктора, то хватая за грудки стоящего рядом Дуань Юя, то невнятно жалуясь на что-то бесстрастно кивающему в ответ Хуа Хэгэню. Его жена, также приблизившись, тихо расспрашивала о чем-то Дуань Юя, и тот отвечал успокаивающим тоном.

— Что ты несёшь, безумный старик? — раздражённо процедил Дуань Чжэнмин, легонько встряхивая все так же удерживаемого им на весу недруга.

«Ты называешь меня старым, враг мой, а ведь я ненамного старше тебя,» торжествующе ответил тот. «Мои седина и раны — дело рук посягнувших на законного государя бунтовщиков… во многом подобных тебе. Они убили моего отца, искалечили меня, и бросили умирать, но я выжил, вопреки всему. Знай же, ложный правитель: мое имя — Дуань Яньцин!»

Глубочайшая задумчивость поселилась на лице Дуань Чжэнмина на долгие полминуты. Внимательно осмотрев своего врага, он медленно поставил его на землю, и разжал удерживающую его горло руку. Назвавшийся Дуань Яньцином не стал искушать судьбу, и, применив технику шагов, метнулся за пределы Долины Ваньцзе длинным прыжком. За ним бросились тучный саблист и женщина с разрисованным лицом. Цинь Хунмянь также поспешила исчезнуть, на прощание бросив сомневающийся взгляд на наследного принца. Один лишь парень в черном замер на месте, не обращая внимания на оценивающие взгляды четверки телохранителей, что были явно не прочь покончить с опасным противником. За мгновение до того, как они начали угрожающе поднимать оружие, молодчик с птицелапым жезлом черной молнией ринулся к группке, стоящей вокруг уложенной на траву девушки, ухватил так и не очнувшуюся Чжун Лин в охапку, и бросился прочь. Раздались возмущенные возгласы Дуань Чжэнчуня и Чжун Ваньчоу, почти одновременно кинувшихся следом.

* * *

Сияющая стрела пальцевой техники настигла негодяя в черном, удирающего с девушкой на плече, у самой земли, и они оба — Чжун Лин и ее похититель, — покатились по свежей траве, сбитые с ног. Оглянувшись на настигающих его мужчин — Чжун Ваньчоу, который сыпал сквернословием и яростно размахивал саблей, и недобро-сосредоточенного Дуань Чжэнчуня, — парень в черном решил не рисковать, и бросился прочь, позабыв о своей жертве. Хозяин Долины Ваньцзе, неуклюже затормозив, остановился над дочерью, развернулся к подоспевшему принцу, и угрожающе наставил на него саблю.

— Чего это тебе понадобилось от моей дочери, гнусный соблазнитель? — рявкнул он, разгоряченный погоней. — Решил воспользоваться ее беспомощностью? Мало тебе моей жены, мерзавец⁈

— Неужто зелёная шапка выдавила из твоей полупустой головы последние мозги? — раздражённо ответил Дуань Чжэнчунь, порядком утомленный как долгим боем, так и лично владельцем Долины Ваньцзе. — Вспомни тот день, за который ты не устаешь проклинать меня. Через девять месяцев после него родилась Лин-эр. Объяснить тебе подробно, что к чему, или ты все же догадаешься сам? — глаза Чжун Ваньчоу полезли на лоб, а сам он застыл каменной статуей. Далиский принц, раздражённо скривившись, покачал головой, подошёл к Чжун Лин, и, подняв ее на руки, двинулся обратно к Долине Ваньцзе. Его ошарашенный собеседник молча поплелся следом.

* * *

— Я правда в порядке, господин Лянь, — отнекивался Дуань Юй от протягиваемой престарелым доктором пилюли. — Займитесь лучше братцем Даньчэнем — он истекает кровью. Или господином Фу — он морщится от каждого движения. Со мной все хорошо. Зелье того страшного старика не подействовало, я совсем не чувствовал желания. Ну, то есть… — он заметно смутился, и, потупившись, забормотал:

— Молодая госпожа Чжун… то есть, сестрица Лин… она привлекательная девушка, и я… но она моя сестра, а значит… это… в общем, я в порядке, вот! — решительно закончил он, отчаянно краснея ушами.

— Ты слишком уж пошел в отца, Юй-эр, — отрешенно заметил Дуань Чжэнмин, так и не вышедший полностью из своего задумчивого состояния. — Смотри, не окажись в его положении — с множеством брошенных любовниц, и женой в монастыре.

— Дядюшка… — укоризненно протянул юный принц. — Вам, как нашему государю, совершенно не пристало шутить подобным образом!

— Я сам решаю, что пристало государю, а что — нет, — рассеянно ответил тот. — Тем более, что и государь я… — он замолк, отстраненно разглядывая горизонт.

Тем временем, вернулся Дуань Чжэнчунь с Чжун Лин на руках, и плетущийся за ними Чжун Ваньчоу. Девушка была возвращена под опеку доктора. Тот, прощупав ее пульс, поднес к ее носу склянку с резко пахнущей жидкостью, и Чжун Лин, громко чихнув, открыла глаза.

— Мама, папа, — утомленно улыбнулась она, поднимаясь на ноги. — Мне приснился ужасный кошмар… — она растерянно поглядела на израненных царских телохранителей и опекающего их доктора, на Дуань Чжэнмина, скользящего рассеянным взглядом по облакам, на выглядящую совершенно разбитой Гань Баобао, и на ее мужа, бессмысленно пялящегося в никуда.

— Папа? — встревоженно обратилась она к последнему. — Что с вами?

— Ты не дочь мне, — бесцветным голосом ответил тот.

— Что? — удивилась девушка. — О чем вы, отец?

— Я сказал, ты не дочь мне! — внезапно заорал во всю глотку Чжун Ваньчоу. — Я не желаю видеть тебя в своем доме! Никогда! Убирайся прочь, и не смей возвращаться!

Замолчав, он некоторое время таращился на отвергнутую дочь яростным взглядом, а затем, резко развернулся и зашагал прочь, небрежно волоча за собой саблю. Стальной клинок оставлял в пыли неровную борозду, лязгая и подскакивая на случайных камешках. Чжун Лин, смотревшая на это испуганными глазами, тихо заплакала. Дуань Чжэнчунь, смотревший на мужчину с усталой брезгливостью, подошел к девушке, и осторожно обнял ее. Та судорожно вцепилась в принца, щедро заливая слезами дорогой шелк его халата. Мужчина ласково погладил ее по голове.

— Не переживай, Лин-эр, я ни за что не оставлю тебя, — успокаивающе заговорил он. — Как твой отец, я обязан заботиться о тебе, и поверь, ты никогда больше не будешь нуждаться ни в чем — ни в мирских благах, ни в родительской любви. Признайся, мечтала ли ты когда-нибудь жить во дворце? — Чжун Лин коротко кивнула, и вновь уткнулась лицом в его халат. Ее всхлипывания понемногу начали утихать.

— Твоя мечта исполнилась, — весело заявил ей Дуань Чжэнчунь. — Пусть дворец Принца Юга — не самый роскошный в Да Ли, его строили лучшие архитекторы царства, а его убранство выбирал мой… то есть, наш славный предок, Дуань Чжисы, большой знаток искусств. Тебе обязательно понравится моя картинная галерея, — девушка оторвала лицо от мокрого пятна на халате мужчины, и глянула на него с робкой надеждой. Тот весело улыбнулся ей, и на лицо Чжун Лин понемногу вползла несмелая ответная улыбка.

— Я потеряла свою Молниеносную Ласку, и так и не нашла ее, — тихо пробормотала она.

— Я отправлю к горе Улян придворного зверолова с подчиненными, — добродушно ответил Дуань Чжэнчунь. — Они выследят твоего питомца, усыпят приманкой с сонным зельем, и доставят прямиком тебе в руки, — девушка заметно приободрилась.

— Мама? — она обратила заплаканное лицо к Гань Баобао. Та невольно вздрогнула, встретив просящий взгляд дочери своим. — Ты ведь не оставишь меня, как пап… как Чжун Ваньчоу? — вопрос дочери застал госпожу Чжун врасплох. Она испуганно огляделась, останавливая взгляд то на все еще задумчивом Дуань Чжэнмине, то на его брате, сложившем руки на груди, и состроившем просительную мину, то на безмятежном Хуа Хэгэне, в чьем взгляде проскакивали искорки веселья.

— Отправляйтесь с нами, тетушка Гань, — с серьезным видом посоветовал Дуань Юй. — Моей матери нет в Да Ли, и некому заботиться обо мне и моей новой сестре. Вы же не бросите нас на прислужников? — женщина бездумно мотнула головой. Видя это невнятное согласие, Дуань Чжэнчунь просиял довольной улыбкой. Увлекая за собой Чжун Лин, он приблизился к Гань Баобао, и бережно обнял ту за плечи.

— Вот и отлично, — довольно заявил он. — Давайте же, наконец, покинем это печальное место. Тем более, что Дуаней здесь не любят.

* * *

Одиноко сидящий за обеденным столом Чжун Ваньчоу наполнял вином очередную чашу, когда дверь в обеденную залу его поместья отворилась, и внутрь вошли четверо. Хозяин Долины Ваньцзе, обернувшись, окинул их безразличным взглядом.

— Это вы, — горестно бросил он. — Мерзавцы, испортившие мне жизнь. Ты, Юнь Чжунхэ, хотел надругаться над моей дочерью, — наставил он дрожащий палец на парня в черной одежде и наголовной повязке. — А ты, «переполненный злом», — он выплюнул титул главаря четверки с нескрываемым презрением. — Ты запер ее с гадким мальчишкой Дуань Юем, и накормил их любовным зельем. Вы, недоумки, обещали навредить семье Дуань, а вместо этого, разрушили семью Чжун. Любимая жена ушла от меня, а дочь, — он истерически рассмеялся, — выходит, у меня ее и не было вовсе, — он замолчал на мгновение, и промолвил равнодушным голосом, криво ухмыляясь:

— Я ненавижу вас. Живьем бы вас съел, проклятая падаль.

«Я знал, что ты начнешь во всем винить нас, никчемный глупец,» гулкий голос Дуань Яньцина заполнил обеденную залу. «Ты — жалкая букашка, старый Чжун, но и букашка может убить тигра, забравшись ему в нос. Третий, избавься от него,» он кивнул тучному воину, и тот, довольно осклабившись, шагнул вперед, и резким движением ухватил Чжун Ваньчоу за горло. Тот не успел даже начать задыхаться, как его шея громко хрустнула под нажатием пальцев толстяка, и жизнь медленно истаяла в глазах брошенного мужа, неудачливого приемного отца, и проигравшего воина.

Загрузка...