Восемь Драконов и Серебряная Змея

Глава 29 Рассказывающая о том, как серебряная змея подпортила шкуру гордому тигру северо-запада

Стоянка гостей из Западного Ся выглядела бы лагерем армии вторжения, если бы не ее малый размер — даже самое доблестное войско не стало бы пытаться завоевать Срединную Равнину силами сотни-другой солдат. В остальном, ровные ряды шатров, отряды часовых, и крепкий частокол из неошкуренных бревен выглядели более чем серьезно.

Внутрь лагеря ни Инь Шэчи, ни Цяо Фэна, ни их сопровождающих не пустили — один из солдат, охраняющих ворота, достаточно вежливо попросил прибывших подождать, пока о них не доложат генералу. Двинувшиеся на доклад солдаты оказались расторопными, а генерал — не склонным к проволочкам: вскоре, из ворот лагеря вышла группа тангутов, одетых в меха и броню.

— Посмотри-ка, брат Цяо, — не удержался от негромкого замечания Инь Шэчи. — Чем больше на этих господах меховых одежд, тем важнее они выглядят. Верно, тот из них, что сильнее всех страдает от жары, и есть Хэлянь Тьешу.

Цяо Фэн ответил неожиданно серьезным кивком, внимательно разглядывая встречающих. К великому удивлению Шэчи, его шутливое предположение подтвердилось: вышедший им навстречу тангут выглядел не только самодовольнее, но и утеплённее прочих. Как ни странно, в своих меховой накидке, клепаной стальной броне поверх стеганого поддоспешника, и подбитом мехом шлеме с роскошным плюмажем, он не выглядел испытывающим неудобство. Узкие щелочки глаз мужчины сурово озирали гостей из-под густых бровей, плоское лицо, обрамленное косматой бородой, выражало снисходительный интерес, а левая рука, затянутая в кожаную перчатку, небрежно придерживала ножны с богато украшенной саблей.

— Я — Хэлянь Тьешу, первый воин Западного Ся, глава сильнейшего из его воинских сообществ, и начальник над пятью тысячами отборных солдат, — зычно провозгласил он. — Каждый из тангутов знает мое имя. Скоро, его узнает и Срединная Равнина. Который из вас Цяо Фэн? — задавая свой безразличный вопрос, он едва удостоил взглядом стоящих напротив него.

Хэлянь Тьешу

— Я — Цяо Фэн, — добродушно улыбнулся глава нищих. — Рад познакомиться со знаменитым генералом Хэлянем, — он коротко поклонился. Высокопоставленный тангут окинул его кратким оценивающим взглядом.

— Хорошо, — кивнул он с неохотным одобрением. — Ты выглядишь сильным воином. Надеюсь, из тебя выйдет неплохой соперник. Нужно ли тебе отдохнуть перед нашим поединком? Я не хотел бы, — тангут криво ухмыльнулся, — чтобы меня попрекали победой над уставшим противником.

— Я не устал, — чуть улыбаясь, безмятежно ответил Цяо Фэн. Напыщенное поведение тангутского генерала, как и его оскорбительные намеки, ничуть не задели главу Клана Нищих. — Нужно ли время на подготовку вам, генерал Хэлянь?

— Э нет, так не пойдет, — решительно и недовольно вмешался в беседу Инь Шэчи. — С чего это брат Цяо получает все твое внимание, Хэлянь Тьешу? Он прибыл сюда не один.

— Знай свое место, выскочка, — раздражённо бросил высокопоставленный тангут. — Если ты хочешь попробовать силы в поединке с моими младшими, дождись, пока я закончу с твоим главой.

— Цяо Фэн — не мой глава, — медленно и четко ответил юноша. Окружавшие Хэлянь Тьешу тангуты недовольно заворчали, а некоторые и вовсе схватились за оружие — тон Шэчи не пришелся им по вкусу. Сам генерал лишь приподнял бровь в насмешливом удивлении.

— Я обращаюсь к нему, как к старшему брату, из уважения к его силе и возрасту, — продолжил Инь Шэчи все так же неспешно и размеренно, словно обращаясь к тугоухому, или же к неразумному ребенку. — Мы с ним равны по положению, и близки по силе, чему порукой наш с ним прошлый поединок, — Хэлянь Тьешу перевел вопросительный взгляд на главу Клана Нищих, и тот согласно кивнул.

— Кто ты? — обратился тангутский генерал к Шэчи, на этот раз — с чуть большим уважением. — Не тот ли самый Мужун Фу, о котором я слышал, как о лучшем воине юга Срединной Равнины?

— Вовсе нет, — с улыбкой ответил юноша. Приняв нарочито горделивую позу, он с самодовольным видом заговорил:

— Я — Инь Шэчи, третий ученик второго поколения секты Сяояо, ее наследник, и, что немаловажно, — он бросил весёлый взгляд на стоящую рядом Му Ваньцин, — муж прекраснейшей в мире женщины! Мое имя известно… — он скорчил задумчивую гримасу, и принялся напоказ загибать пальцы. Тихо ругнувшись, он раздражённо тряхнул рукой, и вновь начал что-то высчитывать, беззвучно шевеля губами. Тангуты смотрели на его представление с нарастающим раздражением, а нищие и Ваньцин старательно сдерживали улыбки — от них не укрылся прозрачный намек Шэчи.

— В общем, мое имя знает более полутора тысяч человек, но менее двух, — закончил он, и тут же воскликнул:

— Хотя нет! Брат Цяо, сколько в твоём клане младших?

— Тысяч семь-восемь, — ответил мужчина, и тут же добавил, видя радостно вскинувшегося Инь Шэчи:

— Но Серебряную Змею среди них знает где-то тысяча, не больше, — на эту отповедь, юноша нарочито поник плечами.

— Ну вот, а я уже надеялся, — печально протянул он. — Ну да ладно. Мое имя знает около трёх тысяч подданных великой Сун, и где-то сотня жителей Да Ли. Изволь обращаться со мной соответственно, Хэлянь Тьешу, — задрав нос, он бросил на тангута снисходительный взгляд сверху вниз. Тот раздражённо скривился.

— Безвестный юнец из мелкой секты требует моего внимания, — брезгливо бросил он. — Что дальше? Каждый из сунских бродяг захочет говорить со мной на равных? Ты, как тебя там, не ровня мне, ни по знатности, ни по известности. Отойди-ка в сторону — меня ждёт поединок с Цяо Фэном.

— То, что моя фамилия неизвестна тебе — неудивительно, — весело ответил Шэчи. — Когда конница и колесницы моего великого предка Инь Цзифу истребляли гуннские полчища, на месте твоего мелкого царства кочевали племена диких скотоводов-цянов. В необразованности, как и в недостатке любознательности, нет ничего необычного, — он доброжелательно оглядел тангутов, оставляя без внимания их злобные взгляды.

— Непонятно одно — как тебе не удалось запомнить мое несложное имя? — продолжал он с деланным удивлением. — Судя по твоему виду, роскошь тебе очень даже близка, — он кивнул на великолепный плюмаж генеральского шлема, и на позолоченную гарду сабли Хэлянь Тьешу.

— Мне плевать на твои оскорбления, безвестный мальчишка, — бросил тот. Сузившиеся глаза и дергающаяся щека тангута, тем не менее, говорили обратное. — Я не собираюсь опускаться до избиения каждого встречного бродяги. Исчезни.

— Неужто первый воитель Западного Ся опасается безвестных мальчишек? — вкрадчиво поинтересовался Инь Шэчи. — Зачем тогда было посещать пределы великой Сун? Здесь ведь найдутся воины и посильнее меня. Если уж ты так настойчиво отказываешься от боя со мной, вызови лучше кого-нибудь… менее знаменитого, чем Цяо Фэн.

— С меня довольно, — процедил Хэлянь Тьешу. — Так и быть, наглый юнец, я заберу твою жизнь, здесь и сейчас, — зло кривясь, он сжал рукоять сабли.

— Так-то лучше, — довольно ответил юноша. — Ты ведь не возражаешь, брат Цяо?

— Ничуть, — весело улыбнулся глава нищих. — С удовольствием понаблюдаю за твоим боевым искусством, Шэчи.

Тангуты и нищие расступились, давая поединщикам место, и образовав вокруг них широкий круг. Му Ваньцин, сжав напоследок руку мужа, и прошептав ему несколько ободряющих слов, также отступила назад, и встала рядом с Цяо Фэном. Глава Клана Нищих что-то негромко спросил у нее, и девушка так же тихо ответила — за прошедшие несколько дней, все отчуждение между молодой парой и нищими исчезло без следа, благодаря усилиям Инь Шэчи, и дружеские беседы между ними стали обыденным делом.

Хэлянь Тьешу с нарочитой неспешностью извлёк свою саблю из ножен, таких же необычно широких, как и у его посланца, побежденного Шэчи ранее. Юноша, заинтересовавшись, бросил быстрый взгляд на оружие прочих присутствующих тангутов, и с лёгким удивлением отметил схожесть их ножен. Он невольно предположил, что либо воины Западного Ся дружно сговорились носить свои сабли в чрезмерно больших вместилищах, либо мастера столярного и кожевенного дела, снабжающие тангутскую армию ножнами, страдают от недостатка качественных материалов.

Мотнув головой, Инь Шэчи отбросил глупые мысли, и обратил внимание на само оружие противника. Сабля генерала Хэляня выглядела просто и безыскусно, напоминая слегка облагороженный мясницкий тесак: прямой и ровный клинок, чуть расширяющийся к кончику, скруглённое острие, и выемка-дол ближе к обуху. В руках рослого и статного тангута, чья броня делала его фигуру ещё крупнее, это немудреное оружие смотрелось лёгкой игрушкой. Хэлянь Тьешу, неспешно шагающий в сторону Шэчи, держал саблю на отлете, явно не опасаясь ударов своего противника.

Юный воитель весело ухмыльнулся на такое пренебрежение, и, применяя технику шагов, метнулся вперёд, быстрый, словно порыв штормового ветра. Он налетел на тангута со стороны безоружной руки, и молниеносным выпадом кольнул его в лицо, больше проверяя защиту Хэлянь Тьешу, чем всерьез пытаясь достать противника. Тот ловко отмахнулся левой рукой, встретив лезвие меча сталью перчатки, и с неожиданной скоростью бросился на Инь Шэчи. Сабля тангута засвистела, вспарывая воздух в частых атаках, и норовя врубиться в тело юноши с самых разных направлений. Драгоценный клинок, подарок генерала Хань Гочжуна, отчаянно зазвенел, безошибочно отражая точные и яростные сабельные удары — Шэчи встретил противника жёсткой защитой, пробуя его силу. Длиннорукий и хорошо защищённый, Хэлянь Тьешу не побоялся сблизиться с противником, оставив без внимания угрозу более длинного вражеского меча.

Инь Шэчи тотчас же воспользовался этим — уклонившись движением корпуса от очередного выпада, он смахнул вражеское оружие в сторону лёгким ударом меча, заставив тангута чуть провалиться в атаке, и обратным движением рубанул его по плечу. Острейшее лезвие меча легко просекло и стальные пластины доспеха, и его кожаный подбой, и толстые ткань и войлок поддоспешника, но не коснулось плоти, лишь надорвав нижнюю рубаху генерала. Тот недовольно скривился: похоже, тангут не рассчитывал, что его броня не станет большим препятствием для оружия врага.

Видя слабость своей защиты, Хэлянь Тьешу немедленно отступил, ловко отпрыгнув назад. Утвердившись на ногах, он наставил саблю на своего врага, сторожко провожая его движения остриём. Шэчи не заставил себя ждать: яростным вихрем налетев на противника, он закружился вокруг него, осыпая тангута непрерывными ударами. Его меч рубил, колол, и резал, словно обратившись клинками десятка воинов, нападающих со всех сторон. Эту технику Инь Шэчи создал сам, вдохновленный последней формой Семи Мечей Привязанности, что именовалась Мечом Глубочайшей Преданности, и заслуженно гордился своей придумкой.

Доспех тангутского генерала заскрежетал и залязгал, обзаводясь все новыми зарубками и царапинами, но редко когда подаваясь под ударами Шэчи — быстрые атаки юноши уже не могли пробить крепкую сталь брони с прежней лёгкостью. Сам Хэлянь Тьешу невольно ускорился, пытаясь отразить навал противника клинком сабли и свободной рукой. В очередной раз проскользнув мимо врага, и попутно полоснув его по бедру, высекая из стальной юбки доспеха сноп искр, Шэчи внезапно оставил тангута в покое. Применив технику шагов, он отступил назад, почти к самому кругу зрителей, и убрал меч за спину, держа его обратным хватом. Хэлянь Тьешу, запыхавшийся и обливающийся потом, проводил его удивлённым взглядом. Инь Шэчи, безмятежный и ровно дышащий, ответил доброжелательной улыбкой.

— Ваше боевое искусство достойно своей славы, генерал Хэлянь, примите мое уважение, — вежливо обратился он к противнику с коротким поклоном. — Также, примите мои извинения за былую дерзость.

— Ничего, — в голос тангута вернулось былое самодовольство. — Я не стану держать обиду, парень — ты и сам неплох. Если хочешь, можешь признать поражение, и…

— А вот за следующую мою дерзость я просить прощения не буду, — весело закончил Шэчи, не дослушав напыщенные слова противника.

Едва договорив, он вновь бросился к генералу, возобновляя череду быстрых атак. Хэлянь Тьешу не собирался сдаваться — все ещё бодрый и полный сил, он встретил натиск юноши своим оружием, отражая удары и атакуя в ответ. Когда начало казаться, что двое противников сравнялись быстротой движений, Инь Шэчи громко рассмеялся, и взвинтил скорость атак почти вдвое. Клинки сражающихся словно обратились стальной бурей, что то и дело прерывалась лязгом и искрами столкновений, и тут же начинала бушевать вновь.

Тангутский генерал начал уставать первым — обременённый и скованный тяжёлым доспехом, он не смог долго поспевать за прытким и легконогим противником. Шэчи уловил лёгкое замедление его движений мгновенно, и тут же воспользовался им — его меч поймал саблю уставшего врага в связывающий прием, и, резко крутанувшись, швырнул ее прочь, выворачивая оружие из пальцев тангута. В следующий миг, острие меча сверкнуло у самого лица генерала, и его фигурный шлем покатился по земле, пачкая серой пылью меховую оторочку, и теряя перья плюмажа.

Хэлянь Тьешу замер без движения, растерянно моргая. Подозрительно нахмурившись, он мазнул рукой по раскрасневшейся щеке, и коротко выругался — удар Шэчи не только сорвал с него шлем, но и попутно состриг изрядный клок бороды.

— Думаю, исход поединка ясен, — довольно проговорил Инь Шэчи, убирая меч в ножны. Тангут, бросив на него злобный взгляд, неохотно кивнул.

— Замечательный бой, — высказался подошедший Цяо Фэн. В карих глазах мужчины промелькнула насмешка, стоило им остановиться на утратившей лоск бороде Хэлянь Тьешу. — Ваше боевое искусство открыло мне глаза, Шэчи, генерал Хэлянь. Да, генерал, вы все ещё хотите сразиться со мной?

— Я не откажусь от моего вызова тебе, Цяо Фэн, — с небольшой задержкой ответил тангут. — Предлагаю провести наш бой завтра — этот… — он бросил раздраженный взгляд на добродушно улыбающегося Инь Шэчи, — … наследник секты Сяояо заставил меня попотеть. Будьте моими гостями сегодня, — он приглашающе махнул рукой в сторону лагеря. — Я прикажу выделить вам два командирских шатра, и места в одном из солдатских, для твоих младших, Цяо Фэн. Обратитесь к одному из моих заместителей, а пока, не буду вас задерживать — у меня ещё остались дела, — он развернулся и поспешно удалился в сторону лагеря.

— Как тебе его навыки, Шэчи? — задумчиво спросил Цяо Фэн, провожая Хэлянь Тьешу взглядом.

— Очень пристойно, — серьезно ответил юноша. — Фехтовальный стиль хорош, да и развитие внутренней энергии неплохое. Но победил я его именно за счёт превосходства во внутренней силе — это было самым простым способом. Думаю, ты одолеешь его ещё легче, брат Цяо.

— Ты нарочно?.. — глава Клана Нищих не стал договаривать, вместо этого проведя рукой по щеке — там, где Хэлянь Тьешу лишился бороды.

— Нарочно, — широко улыбнулся Инь Шэчи. — Нечего какому-то варвару из западного захолустья так задирать нос, — Цяо Фэн согласно кивнул, и негромко засмеялся.

Подошедшие нищие выразили наследнику секты Сяояо свое бурное одобрение. Му Ваньцин, крепко обняв мужа, и внимательно оглядев его с ног до головы, также высказала Шэчи скупую похвалу. Как заметил юноша в последнее время, после обучения Семи Мечам Привязанности его жена все чаще переживала за него, особенно когда Инь Шэчи приходилось сражаться в одиночку. Юноша собрался было успокоить волнение девушки самым простым и приятным способом — объятиями и поцелуями, для чего предложил осмотреть выделенные им тангутские шатры, но ни молодая пара, ни Цяо Фэн с младшими не успели двинуться к стоянке воинов из Западного Ся. Их внимание привлек громкий возглас, вместе с топотом копыт раздавшийся из-за поворота ведущей к лагерю дороги.

— Господин Инь! Мы здесь! — воскликнул знакомый Шэчи женский голос, и вскоре к присутствующим присоединилась троица юных всадниц.

— А Чжу, — удивлённо промолвил юноша, глядя на служанку Мужунов, останавливающую коня рядом с ним и нищими. — А Би, и… юная госпожа Ван, верно? — А Чжу не ответила ему. Большие карие глаза девушки неотрывно смотрели на Цяо Фэна, возбуждённо блестя, ее длинные ресницы подрагивали, а тонкие пальцы судорожно вцепились в поводья, отчего мышастый мерин служанки нервно прядал ушами, и переступал с ноги на ногу — девушка так и не ослабила натянутую узду.

— Они самые, — весело ответила А Би, соскальзывая с седла. — Мы, вообще-то, ищем нашего молодого господина, но его следы остыли ещё в Северном Шаолине. Пришлось нам проследовать по вашим, братец Шэчи, сестрица Вань. Вы сумели отыскать Мужун Фу? И где братец Юй с отцом?

— Уже несколько дней как должны быть в Да Ли, — ответил Инь Шэчи, приятно удивленный неожиданной встречей. Обе служанки Мужунов, бойкие и неунывающие девушки, были ему симпатичны, а Ван Юйянь, с которой он так и не смог познакомиться в Доме Камелий, но которую немедленно узнал по сходству с Ли Цюшуй, пробуждала в юноше невольное любопытство.

— Мы не застали Мужун Фу в Шаолине, — обстоятельно продолжил он, — но наткнулись на убийцу монаха Сюаньбэя. Мой тесть даже сумел наказать его как следует. Ваш молодой господин оказался невиновен, и его доброе имя полностью очищено. Сейчас, я и жена, вместе с главой Клана Нищих, заняты одним небольшим дельцем… кстати, познакомьтесь с братом Цяо, сестрицы, — Цяо Фэн обменялся с А Би и Ван Юйянь краткими представлениями, церемонно раскланявшись. А Чжу продолжала зачарованно молчать, так и не сойдя с коня.

— Вижу, она не врала, — с задумчивой полуулыбкой промолвила А Би, оценивающе глядя на главу нищих. — Я о молве, конечно же, — поспешно добавила она. — Статью и видом, вы не уступаете героям прошлого, господин Цяо, — мужчина вежливо поблагодарил, вновь поклонившись.

— Что это с А Чжу? — обеспокоился Шэчи все никак не кончающимся ступором девушки. — Ей нужна помощь?

— С ней все в порядке, — безмятежно ответила А Би, украдкой щипая подругу за бедро. Та болезненно ойкнула, и, поняв, что восседает на коне среди пеших, словно военачальник меж своих солдат, густо покраснела.

— Она немного устала с дороги, — ничуть не смутившись, продолжила А Би, помогая товарке сойти с седла. — Ей, как и нам всем, попросту нужна передышка.

— Что ж, надеюсь, наш гостеприимный тангутский генерал не откажется приютить вас до завтра, — насмешливо ухмыляясь, промолвил Инь Шэчи. — Вот только… о ночлеге для девушек лучше спрашивать тебе, брат Цяо — боюсь, мне Хэлянь Тьешу откажет и в глотке воды посреди Длинной Реки, — присутствующие невольно заулыбались.

— Ты — соученик мамы, да? — внезапно спросила Ван Юйянь, указывая на Шэчи. — А это — твоя жена, моя единокровная сестра. Я слышала о вас от матушки и служанок.

— Верно, — ответил юноша.

Ему невольно припомнилась схожая беседа Му Ваньцин и Дуань Чжэнмина, и он улыбнулся необычно проявившемуся сестринскому сходству. Инь Шэчи коротко представил девушке себя и жену. Юйянь благосклонно кивнула, все так же не озаботившись вежественным обращением, и собиралась было спросить ещё что-то, как со стороны дороги раздался громкий стук копыт. Вскоре на поляну перед тангутским лагерем вылетел взмыленный конь, с которого соскочил Дуань Юй.

— Юная госпожа Ван, — запыхавшийся не меньше своей лошади, роняющей с губ белые хлопья пены, юный принц немедленно обратился к дочери Ли Цинло. Губы юноши расплылись в широкой улыбке. — Наконец-то я нашел вас! Ваша матушка волновалась… а я… мне пришлось расспрашивать о вас по дороге, и… в общем, вот! — завершив свою сбивчивую речь, он радостно раскинул руки, словно намереваясь заключить девушку в объятия.

— Вы здесь! — громко отметил он очевидное.

— Это ты, Дуань Юй, — с лёгким удивлением промолвила дочь госпожи Ван. — Что ты здесь делаешь?

— Ну как же, — с все тем же воодушевленным косноязычием ответил юный принц. — Ваша матушка… а я рассказал вам… а вы…

Инь Шэчи перевел озадаченный взгляд с шурина, сбивчиво объясняющего что-то Ван Юйянь, на красную, как маков цвет, А Чжу, не отводящую глаз от Цяо Фэна, и засмеялся, удивлённо качая головой. Встретив непонимающий взгляд жены, он ничего не сказал — лишь шагнул ближе к Ваньцин, и привлек ее к себе, все так же посмеиваясь. Порой, наследник семьи Инь подозревал, что великое небо любит хорошую шутку не меньше него — как, например, после этого внезапно случившегося собрания влюбленных парочек.

— Твои люди твердо уверены в добытых сведениях, Юнцзун? — требовательно вопросил Хэлянь Тьешу. На свежевыбритом лице тангутского генерала, принимавшего одного из младших командиров в своем шатре, прочно поселилось искреннее недовольство.

— Мы ручаемся за них своими жизнями, господин, — ответил согнувшийся в поясном поклоне воин. Он не смел поднять взгляд на сидящего за грубо сколоченным столом генерала — после проигранного поединка, тот был раздражительнее обычного.

— Мои люди подпоили троих из четверых подчиненных Цяо Фэна, — продолжил он, не разгибаясь. — Все четыре ханьских оборванца были рады выпить за чужой счет, но один из них сумел перепить моих воинов. Те сейчас отсыпаются… — уловив краем глаза раздраженную гримасу генерала, воин по имени Юнцзун поспешно сменил тему. — Остальные рассказали нам одно и то же: Цяо Фэн дважды сходился в поединке с Инь Шэчи, также известным как Серебряная Змея, и оба раза не выявили победителя. Глава Клана Нищих не слабее наследника секты Сяояо, а может статься, и сильнее.

— С одной стороны, это скверно, — Хэлянь Тьешу потянулся было к подбородку, но, коснувшись пальцами голой кожи, раздраженно скривился. — С другой… — злость медленно исчезла с его лица, отступив перед задумчивостью.

— Войны выигрывает не только и не столько грубая сила, сколько хитрость и обман, — негромко промолвил высокопоставленный тангут. Его рука потянулась к сабле, но вместо рукояти, коснулась ее ножен — слишком широких и длинных для лежащего в них клинка.

— Мне собрать воинов, генерал? — понятливо спросил Юнцзун.

— Подожди ночи, — ответил Хэлянь Тьешу. На его лице медленно показалась довольная улыбка. — Пусть наши гости уснут. Утром, их будет ждать новая жизнь. Жизнь во благо Западного Ся, — окончательно повеселевший, он коротко рассмеялся, и хлопнул ладонью по столу. — Распорядись о плотном обеде и хорошем вине для нищих, и наследника Сяояо с женой. Нам, как гостеприимным хозяевам, следует заботиться о наших дорогих гостях.

Пестрая компания ханьцев расположилась в тангутском военном лагере без особых проволочек. Инь Шэчи немедленно увел жену в отведенный им шатер, где они задержались очень надолго. Младшие Цяо Фэна, отыскав свои спальные места, быстро присоединились к веселой компании солдат, пускающих по кругу мех с вином; вскоре, как по волшебству, в руках дружелюбных тангутских воинов появилось ещё несколько кожаных ёмкостей с горячительным — более чем достаточно для продолжительной гулянки. Сам глава Клана Нищих добыл у ответственного за продовольствие чина говяжий окорок и кувшин вина, и, устроившись в своем шатре, принялся вдумчиво их поглощать. Дуань Юй пытался было увязаться за компанией искательниц Мужун Фу, но в их шатер, помня о приличиях, напрашиваться не стал, и, помявшись немного перед его входом, отправился к Цяо Фэну — знакомиться. Тот обрадовался нежданному собутыльнику, и вскоре они дружески беседовали, без спешки наслаждаясь вином и мясом.

Одной лишь Ван Юйянь не сиделось на месте. Оставив А Би и А Чжу увлеченно перемывать косточки мужчинам вообще и Цяо Фэну в частности, она покинула шатер, и двинулась исследовать лагерь. Девушка заинтересованно разглядывала стойки с древковым оружием — копьями и алебардами-цзи, дивилась низкорослым и мохнатым тангутским конькам, злобно ржущим в сторону незнакомки, и с интересом сравнивала между собой одежду и доспехи солдат.

Без малейшего стеснения спросив одного из воинов о его меховой накидке, она выслушала подробное объяснение тангута о том, что ему, как сыну вельможи, полагается носить соответствующие регалии, в том числе и дорогие одежды из мехов. Предложение масляно улыбающегося мужчины зайти к нему в шатер, для осмотра иных свидетельств его высокого положения, Ван Юйянь успешно пропустила мимо ушей — девушку заинтересовала тренировочная площадка, и воины, что упражнялись на ней.

Дочь госпожи Ван некоторое время наблюдала за тремя десятками солдат, что мерно взмахивали саблями под руководством своего командира — важного и горластого мужчины в шлеме с меховой оторочкой. Насмотревшись на то, как военачальник покрикивает на своих подчинённых, ленивыми тычками поправляет их движения, и подбадривает самых нерасторопных крепкими словечками, она без особых сомнений обратилась к нему:

— Почему твои младшие практикуют это боевое искусство? Оно несовершенно и грубо. С такими скверными навыками, они не смогут одолеть и слабого врага, — глаза важного тангута полезли на лоб, а обрамлённый буйной растительностью рот возмущённо приоткрылся. Вряд ли этот мужчина ожидал, что внезапно появившаяся ханьская дева начнет оскорблять навыки его солдат.

— Что ты можешь знать о воинских искусствах, женщина? — рявкнул он, немного справившись с собой. — Я не указываю тебе, как доить кобылиц и глядеть за детьми, так чего это ты лезешь в мужские дела?

— Я никогда в жизни не присматривала за детьми, и не доила кобыл, — с интересом ответила Ван Юйянь. — Наверное, это сложные занятия, и ты, изучая их, запустил воинские тренировки? — лицо тангута медленно краснело, а широкие ноздри гневно раздувались. Девушка, не обращая на это никакого внимания, продолжала говорить.

— Мне ведь ясно видно — стойки, что ты показываешь этим мужчинам, неуравновешенны, а удары — неуклюжи, — спокойная доброжелательность ее речи лишь сильнее раздражала тангутского военачальника. — Хочешь, я расскажу тебе, где именно вы делаете ошибки? Правда, рассказ выйдет очень долгим — ваш стиль и вправду довольно плох.

— Давай-ка я лучше покажу тебе, как в Западном Ся воспитывают дурных чужеземных баб, — медленно процедил тангут. — Эй, там! — воскликнул он, обращаясь к своим солдатам. — Принесите мою плеть, да подержите эту, — кровожадно ухмыляясь, он указал на Ван Юйянь, — любительницу лезть не в свое дело.

Девушка, до сих пор благожелательно внимавшая военачальнику, отшатнулась назад, но было поздно — пара крепких солдат ухватила ее за руки, а ещё один поднес своему командиру короткую кожаную плётку. Тот, довольно скалясь, похлопал ею по ладони.

— Это кто здесь хочет избить родственницу моей жены? — раздался весёлый мужской голос, и между тангутским военачальником и дочерью госпожи Ван приземлились Инь Шэчи с женой.

Юноша немедленно выхватил из-за пояса меч вместе с ножнами, и удерживающие Ван Юйянь солдаты с болезненными стонами сложились пополам от двух коротких тычков под дых. Освободившись от плена, Юйянь метнулась к своим спасителям, и судорожно вцепилась в руку Му Ваньцин, с недоверчивой обидой глядя на тангутов. Она все же поняла, в какую историю чуть не влипла, и запоздалый страх начисто отобрал ее дар речи. Ваньцин принялась негромко успокаивать сестру, то и дело болезненно морщась — та цеплялась за ладонь жены Шэчи с отчаянием утопающего.

— Не лезь не в свое дело, ханец, — злобно прорычал военачальник. — Эта девка оскорбила меня и умения моих солдат. Я не могу оставить ее слова безнаказанными.

— Примите мои извинения за поведение свояченицы, — церемонно отозвался Инь Шэчи, и коротко поклонился. — Будьте покойны, я сам объясню ей, в чем она неправа. Вам незачем отвлекаться от дел, и утруждать себя ее наказанием, — видя, что его вежливые слова не находят отклика, он добавил:

— Если же ты будешь настаивать на причинении вреда юной госпоже Ван, мы можем разрешить этот спор поединком. Я, против тебя и всех твоих солдат, одновременно. Помнишь, что я сделал с твоим генералом? — Шэчи с намеком улыбнулся, и движением большого пальца выщелкнул меч из ножен. — Могу повторить, уже с тобой.

Тангутский командир сжал рукоятку плети до побелевших костяшек, но все же справился с собой, и махнул рукой своим солдатам. Те, отнюдь не горевшие желанием драться с победителем Хэлянь Тьешу, с заметным облегчением вернулись на площадку для упражнений.

— На твоём месте, я бы как следует отходил эту глупую девицу вожжами, — пробормотал тангут. — Она едва не нашла свою смерть сегодня, оскорбляя меня и моих воинов.

— Не беспокойтесь, я усовещу мою родственницу со всем возможным прилежанием, — вновь вернулся к вежливому тону юноша. — Не стоит нас провожать. Пойдёмте, Ваньцин, Юйянь.

Юноша и девушки двинулись вглубь лагеря, оставляя за спиной солдат, что вскоре вернулись к своим упражнениям. Ван Юйянь постепенно оправилась от испуга, и даже выпустила на волю помятую ладонь Му Ваньцин.

— П-почему они хотели избить меня? — дрожащим голосом спросила дочь госпожи Ван. — Я… я ведь просто хотела помочь…

— Хоть твои намерения и были чисты, слова ты избрала довольно обидные, — отметила Ваньцин, растирая пальцы, и наставительно добавила:

— В будущем, постарайся не оскорблять тех, от кого не сможешь отбиться или убежать, ладно, сестрица? Меня с мужем ведь может и не оказаться рядом.

— Х-хорошо, — девушка часто закивала.

— Ты ошиблась ещё кое в чем, Юйянь, — весело промолвил Шэчи, также намеренный подбодрить свояченицу. — Западное Ся давно желает вторгнуться в земли Сун. Чем слабее солдаты тангутов, тем лучше для нас — сунским воинам и ополченцам будет легче одолеть врага, если война все же начнется. Чем указывать им на ошибки, было бы уместнее без удержу расхваливать несравненное боевое искусство воинов Западного Ся, и убеждать их ни за что не отступать от его канонов, — Ван Юйянь слабо улыбнулась.

— Лучше я и вовсе прекращу заговаривать с тангутами, — ответила она. — Спасибо вам, Шэчи, Ваньцин. Я… мне нужно отдохнуть, — раскланявшись с молодой парой, она неверной походкой двинулась к своему шатру.

— Если моя бестолковая сестрица продолжит в том же духе, то может и не дожить до встречи с Мужун Фу, — со вздохом промолвила Му Ваньцин, провожая родственницу взглядом.

— Верно, — согласно кивнул Инь Шэчи. — Боюсь, госпожа Ван недостаточно усердно обучала свою дочь вежеству, — задумчиво наморщив лоб, он продолжил:

— Ты знаешь, жена моя, у меня появилась идея. Когда мы закончим с делами тангутов и нищих, почему бы нам не сопроводить твою сестру к ее цели? Чего доброго, она, в своих странствиях, наткнется на какого-нибудь разбойника, или чрезмерно гордого воина, которого оскорбит, и сгинет ни за грош.

— С чего это ты вдруг воспылал бескорыстием? — подозрительно спросила Му Ваньцин, и с сомнением добавила:

— Не заглядываешься ли ты на сестрицу Юйянь, по примеру Дуань Юя?

— Любимая моя жена, — с широкой улыбкой ответил Шэчи, ничуть не смущённый подозрениями девушки. — Моя прекрасная богиня… неужто я мало доказывал тебе свою любовь сегодня? Так я готов немедленно вернуться к этому занятию, приятнейшему из возможных, — он обнял Ваньцин за плечи, и притянул к себе.

— Прекрати сейчас же, бесстыдник, — стесненно ответила девушка, сбрасывая его руки. — Вокруг нас — целая толпа западных варваров. Потерпи до шатра, — она бросила на юношу быстрый взгляд из-под длинных ресниц, на сей раз — без малейшего подозрения.

— Повинуюсь, моя строгая и целомудренная богиня, — с нарочитой печалью промолвил Инь Шэчи, и добавил обыденным тоном:

— К тому же, я вовсе не бескорыстен в своем желании помочь свояченице. С самого Яньмыньгуаня, я жажду встречи с Мужун Фу, по нескольким причинам.

— Ты все ещё зол на него из-за смертей боевых товарищей? — удивилась Ваньцин.

— Не совсем, — задумчиво нахмурившись, ответил Шэчи. — Быть может, немного. Скорее, я хочу испытать свои силы в поединке с ним, и принести моей секте славу победой над одним из двух известнейших воителей Поднебесной. А ещё, везде, где мы только ни слышим имя Мужун Фу, творятся странные и подозрительные вещи. В битве при Яньмыньгуане, он скрывался и помогал врагу. Пусть он и не был причастен к смерти Сюаньбэя, тот старик из Шаолиня как-то связан с его семьёй — стиль старого вора очень уж напоминал описание боевого искусства Мужунов. Дуань Юй недавно рассказывал нам, что Мужун Фу ищет связей с сопредельными царствами. Все это пахнет предательством, — отбросив задумчивость, он весело добавил:

— А также, тайной. Я просто не могу устоять перед ее ароматом.

— Как скажешь, муж мой, — смиренно отозвалась Му Ваньцин. — Почему бы не помочь сестре, и, заодно, не вытрясти из ее двоюродного брата все грязные секреты? Но всё это подождёт. Сейчас, пойдем поскорее в шатер, — она с намеком посмотрела на юношу, и двинулась к их временному обиталищу. Воодушевившийся Инь Шэчи последовал за женой.