Время Рыцарей (СИ)

Глава 23. Тайная комната

Агата никогда не думала, что любопытство может жечь сильнее зависти, обиды и злости. Дурные чувства она давно научилась подавлять, но справиться с любопытством не получалось. Однажды она тихонько проследовала за господином Льюисом и узнала, где находится тайная комната, ключ от которой он постоянно носил с собой: в подземельях, рядом с пустующими темницами. В эту часть замка никто не ходил, даже бойцы. Но господин Льюис заперся изнутри, будто опасался, что кто-то может войти. Так что же он там прятал? Что было настолько тайным, о чем Вороны не должны были узнать даже случайно?

Агате казалось, что она лопнет от любопытства, если не выяснит.

Благоразумная часть ее натуры требовала прекратить. Агата высоко поднялась при дворе Великого Ворона: он обсуждал с ней дела, прислушивался к советам и поручал задания, чего тот же Бломфилд добивался долго и безуспешно. К Агате господин Льюис был расположен с самого начала, но потерять его симпатию было легко: на Сольвейна он не сердился, но и почти не замечал, а Шарлотта и господин Рейвен недавно были наказаны. Он ясно дал Агате понять, что ей не следует интересоваться тайной комнатой. И он сердился, когда его приказы нарушали.

Доводы разума помогали ненадолго. Большую часть времени Агата была занята службой Великому Ворону, меньшую — прогулками с Сольвейном. Ей удалось справиться с досадой и принять, что стать его возлюбленной она не сможет. Все равно гулять с ним под руку и ловить завистливые взгляды других девушек было приятно. Дружить с ним было здорово: Сольвейн был безмятежным, как майский ветерок, и в его обществе ей всегда было весело. Его манеры были идеальны: он пропускал ее вперед, подавал руку и без просьб забирал тяжелые вещи и нес сам. Они могли обсуждать все на свете, и Сольвейн всегда внимательно ее слушал, а не пытался продавить и доказать свою правоту. Не забывал он и о комплиментах, легких и всегда уместных, причем из его уст они звучали как что-то естественное и очевидное, а не попытка ей понравится. Сольвейн познакомил ее с Джейн Норридж — своей бывшей девушкой и автором «Полумрака». Агата пришла в полный восторг и попросила подписать ее книжку. Джейн же пригласила их обоих на встречи воронопоклонников: Сольвейн там не был очень давно, и по нему скучали. Они ждали его новых стихов и жаждали общения с ним.

— С Сольвейном всегда легко, словно ты превратилась в золотое перышко, подхваченное теплым ветерком, — призналась Джейн, — это все замечают. Сольвейн самим своим существованием опровергает заявления, что мужчина не может быть чутким, мягким и прекрасным, как принц. Мол, таких не бывает, выбирайте девушки кого попроще. Я потому и написала «Полумрак»: хотела всему городу рассказать, что они есть! Сольвейн любую девушку может сделать счастливой, подарив ей сказку, пусть и ненадолго.

— А с кем он сейчас встречается?

— Я думала, с тобой. Вы же все время вместе.

Агата покачала головой.

— Мы друзья.

— Тогда не знаю. Кстати, будь осторожна. Если вас увидит Лавиния, она на тебя набросится. Эта дурная до сих пор думает, что может заполучить Сольвейна, если разгонит всех женщин вокруг, а его самого привяжет веревкой. Как будто не понимает, что силой любовь не взять. Сольвейн сам решит, кому отдаст свое сердце. Глупо пытаться выцарапать его когтями.

Агата покраснела. Она тоже готова была завоевывать любовь Сольвейна и не видела ничего плохого в том, чтобы разгонять соперниц, но теперь устыдилась этого. Джейн спокойно и дружелюбно отнеслась к той, кого считала пассией своего бывшего возлюбленного, а Агата бесилась от одной мысли о том, что Сольвейн мог выбрать Сюзанну вместо нее.

Она так и не принесла подруге обещанный «Полумрак».

Агата испытала внезапный приступ вины. Пропала ведь, ничего Сюзанне не сказала, а эта наивная дурочка небось до сих пор не знает, что Агата к ней больше не придет. Интересно, вышла ли замуж? А может, и уехала давно? Все-таки Агата была плохой подругой. Обещания нужно было выполнять.

— Джейн, а можешь подписать еще одну книжку?

— Конечно. Для кого?

— Для Сюзанны де Брисар.

Оставалась одна проблема: как передать книгу Сюзанне без личной встречи. Иначе она снова начнет рыдать и наивно спрашивать, когда Агата к ней придет. От одной мысли об этом Агата начинала злиться. Можно было прилететь тихонько вечером и сунуть книгу в окно, но ее могли заметить. Попросить Сольвейна? Нет, нет, ни за что! Сводить их вместе было безумием. Так что же делать?

Проблема неожиданно решилась сама собой, когда Агата с Сольвейном вновь пришли в книжную лавку.

— Агата, тебя подружка искала. Сюзанна, — сообщил ей торговец, — уже несколько раз сюда приходила, спрашивала о тебе.

Агата вздрогнула и резко оглянулась.

Вот черт, они же могли тут встретиться! Все, в этот магазин она больше ни ногой!

— Передадите ей кое-что от меня? Пожалуйста, дядюшка Рем, — Агата очаровательно улыбнулась.

Тот хмыкнул.

— Ладно, егоза. Но только потому, что ты у меня постоянно делаешь покупки.

— Вот эту книгу отдайте. Я ее Сюзанне обещала.

— Опять эта дрянь? Да что ж такое, совсем с ума посходили с этими Воронами! Агата, ты же хорошая девочка из приличной семьи! Хватит якшаться с воронопоклонниками! Что о тебе люди подумают?

— Не знаю. А что вы обо мне думаете? — шаловливо улыбнулась Агата.

— Замуж тебе надо, — строго сказал дядюшка Рем, — любого парня бы осчастливила. Вот у меня сын, что надо: стражник, на хорошем счету у начальства. Завидный жених! Давай я вас познакомлю. Только смой краску с волос, Анри Воронов терпеть не может.

— Тогда мне с ним не по пути, — ответила Агата, — я-то Воронов люблю.

Она залюбовалась Сольвейном, отошедшим к дальним полкам. Эх, какой же он был удивительный и красивый! Черные волосы, бледная кожа, тонкие черты лица: да как можно не любить Воронов, когда существует такое совершенство?

Дядюшка Рем нахмурился.

— Пропляшешь всю юность, стрекоза, кто замуж потом возьмет?

— Великий Ворон, — Агата сделала страшные глаза, — в новом «Полумраке» он обольщает невинных девушек, приводит к себе в замок и женится на них! А после ночи любви убивает. Но главное ведь не умереть незамужней, правильно?

Она захохотала, глядя, как вытягивается лицо дядюшки Рема.

— Тьфу ты, совсем ошалела балбеска! Иди отсюда! И кавалера своего прихвати! Ох, не женится он на тебе, помяни мое слово!

— А мне и не надо. Хватит того, что он со мной.

На улице она пересказала Сольвейну разговор, и тот тоже рассмеялся.

— Да уж, Великий Ворон в изображении Джейн ни капли не похож на… на…

— На господина… господина… погоди, почему я не могу произнести его имя?

— Потому что он запретил это магией, — первым сообразил Сольвейн, — я думал, это был запрет на словах. Он что, настолько нам не доверяет? Неужели думает, что мы выдадим его Рыцарям?

Сольвейн помрачнел. Агата поспешила его утешить:

— Он просто думает наперед. Вот представь, что нас поймают Рыцари и начнут бить. Я бы не выдержала и все рассказала. А ты нет?

— Я бы тоже рассказал. Хотя страшнее Принца Ричарда и Рутгера Янга они точно не будут.

— А ты их видел? Какие они были? Жестокие? Злые? — у Агаты загорелись глаза.

— Очень, — коротко ответил Сольвейн.

— Слушай, а господин… господин… тьфу, ты! Повелитель правда вырвал Принцу Ричарду сердце?

— Правда.

— Но как? — изумилась Агата.

— Голой рукой. Ударил и вырвал, — Сольвейну явно не нравилась эта тема, но Агата не могла унять любопытство.

— Но ведь мы же о господине… о Великом Вороне говорим! Он такой… совсем не такой человек, чтобы вырвать кому-то сердце!

— Агата, он сделал это, иначе Принц Ричард был бы жив, а мы с тобой, скорее всего, мертвы. Неважно, какое впечатление он произвел на тебя. Убийство Принца Ричарда — факт.

У Агаты по спине пробежали мурашки. А так ли сильно ошибалась Джейн в «Полумраке»? Быть может, Великий Ворон действительно коварен и опасен, просто притворялся милым и добрым?

А что там с соблазненными и убитыми девушками?

— У него есть возлюбленная?

— Нет. Среди Воронесс точно нет, он со всеми дружелюбен, но ни одну не выделяет.

— Даже госпожу Шарлотту?

— С ней он дружит, как с тобой. А что?

— Да так. Просто стало интересно, — уклончиво ответила Агата.

А что если Джейн права? И добрый господин Льюис на самом деле жестокий убийца, который губит юных горожанок, но не трогает своих? Тогда в тайной комнате он точно хранит их тела и озабочен тем, чтобы об этом никто не узнал.

Агата была обязана выяснить правду и попасть туда!

Неизвестно, насколько бы хватило ее увлеченности этим, но город словно продолжал помогать ей во всем. Придя в кабинет господина Льюиса на следующий день, Агата увидела невероятное: ключ лежал прямо перед ней на ковре. Похоже, он упал, когда шнурок развязался, а господин Льюис этого не увидел и ушел. В кабинете, куда Агата пришла с отчетом по кабаку, его не было.

— Я же не такая дурочка, как Сюзанна? — пробормотала Агата. — Если мои подозрения — правда, то мне туда нельзя: убьют. Или накажут, а сейчас все так хорошо! Да и зачем мне смотреть на трупы его жен, меня-то он не убьет, я теперь Воронесса!

Но любопытство пожирало все доводы разума. Агату тащило в тайную комнату, как на веревке. Она бездумно подняла ключ и бросилась в подземелье. Нужно было успеть, пока господин Льюис не пришел! Сердце стучало, как бешеное, когда она открывала дверь и входила внутрь. Господи, а вдруг она там кого-нибудь знает? А что если это воронопоклонницы, и он любит именно черноволосых? А мертвецы страшные? Они точно не оживут и не начнут с ней разговаривать?

Комната была совсем небольшой. Туда и один гроб с трупом бы не поместился, не то что несколько. Но ничего ужасного Агата внутри не увидела. Всего лишь стойки с полками, напоминающие цветочные, на которых лежали серебряные украшения. На соседней стойке располагались похожие, только испачканные в чем-то черном, будто в золе. И над каждой вещью был клочок бумаги. Агата подошла и пробежалась глазами по именам: «Кристина Тернер, Джон Солт, Гектор Браун, Уильям Бломфилд, Агата Милн». Под ее именем лежал кулон, потерянный Сольвейном, который она давно ему вернула.

Агата недоверчиво посмотрела на украшение. Почему там было ее имя? Секундочку, Бломфилд и пастор Браун тоже были. И Кристина. А другие Вороны? Она принялась искать и обнаружила знакомые в самом низу: под именем Шарлотты лежала брошка, у Сольвейна было кольцо, у господина Рейвена — нож.

Самым первым предметом оказалась черная монета с подписью «Льюис Клемонт». Агата взяла ее в руки и оглядела. Монета как монета, только грязная. Но что все это значило? Почему ее имя соответствовало кулону Сольвейна?

— Агата, что ты здесь делаешь?

Она испуганно вскрикнула и уронила монету. Застали! Ее застали и теперь накажут!

Монета звонко ударилась об пол, подскочила и подкатилась к ботинку Сольвейна. Тот ее поднял. Агата чуть не заплакала от радости. Это был не господин Льюис! Она бросилась к Сольвейну и крепко обняла.

— Слава богу, это ты! Я так испугалась!

Сольвейн обнял ее и погладил по спине.

— А чего бояться-то? Убежище — самое безопасное место для Воронов в городе. Ты зачем сюда пошла?

— Из любопытства. Это — тайная комната господина Льюиса! А ты как тут оказался?

— Увидел, что ты куда-то бежишь, и решил спросить, что случилось, — ответил Сольвейн, оглядываясь, — так ты стащила у него ключ? Зачем?

— Я думала, он тут трупы жен хранит! Как в «Полумраке»!

— Льюис? — Сольвейн рассмеялся. — Ты что, он же не сумасшедший!

— Тогда почему он так скрывает это место? Запирает, а ключ на шее носит! Золото бери кто хочешь, а серебро заперто на замок в самом тихом месте замка!

Сольвейн подошел к полкам и положил монету на место.

— Льюис коллекционирует его и очень трепетно относится к подобным вещам. Он не хочет, чтобы кто-то трогал их.

— А почему там везде имена Воронов?

— Льюис так подписывает наши подарки. Я подарил ему свое кольцо, Шарлотта брошку, а Рейвен — нож, — Сольвейн стоял к Агате спиной, рассматривая коллекцию, — одно время это было нашей традицией: каждый новый Ворон дарил Льюису потемневшую серебряную вещь.

Агата подошла к нему и нахмурилась.

Что-то не сходилось.

— А почему там мое имя над твоим кулоном? Я ничего ему не дарила.

— Я подарил от твоего имени. Тогда была суматоха с появлением Прекрасного Принца, и тебе забыли сказать о традиции. Да и вернуться за серебром домой ты не могла. Вот я и подарил кулон, сказав, что он от тебя.

— Господин Льюис поэтому ко мне так добр?

— Именно так.

Агата успокоилась. Червячок сомнения утих.

Она прыснула.

— Вот я дурочка! Подумала, что тут что-то опасное и очень важное!

Сольвейн улыбнулся.

— Ты просто очень молодая и веселая. И жила в мирное время: семь лет Времени Воронов, четырнадцать — Времени Принца. А тебе ведь всего двадцать три.

— Ты говоришь, как старик, — фыркнула Агата и взяла его под руку, — тебе самому двадцать шесть. Будто ты успел что-то ужасное увидеть.

Сольвейн не ответил. Просто улыбнулся и накрыл ее пальцы ладонью. Погладил.

Агата замерла. Ей показалось, что он ее сейчас поцелует: таким нежным и ласковым был его взгляд. Сердце забилось, как пойманная птица. Она ему нравилась? Сольвейн испытывал к ней хоть какие-то чувства, кроме дружеских?

Но Сольвейн так ничего и не сделал. И руку убрал.

— Давай ты отдашь мне ключ и пойдем отсюда. Если ты заскучала, я готов повести тебя развлекаться, но в дела Льюиса лезть не стоит. Он все-таки Великий Ворон. И не рассказывай о коллекции серебра никому, хорошо?

— Но ведь о ней все Вороны должны знать, раз дарили ему свои вещи.

В глазах Сольвейна мелькнула растерянность.

— Я… я имел в виду, не рассказывай Джейн и родителям. Никому за пределами убежища.

— Но почему? Что такого в том, что Великий Ворон любит серебряные вещицы?

— Агата, пожалуйста! Если это дойдет до Рыцарей, могут возникнуть проблемы.

— Ладно, — Агата отдала ему ключ, Сольвейн запер дверь, и они ушли из подземелья.

Господин Льюис уже был в своем кабинете и что-то искал.

— Агата, ты не брала мой ключ? Я, кажется, его потерял.

Агата застыла. Что же делать? Соврать, что не видела, и тихонько подбросить? А если он спросит с магией? Тогда придется признаваться, как Бломфилду, в воровстве и дурости. Ее точно отстранят от всех дел, и господин Льюис будет разочарован в ней!

Она вцепилась в руку Сольвейна и одними глазами попросила спасти ее. Тот посмотрел на нее, вздохнул и ответил:

— Он у меня. Держи.

— Большое спасибо, — господин Льюис обрадовался и забрал ключ, — надо поменять этот чертов шнурок. Вечно развязывается. А что вы здесь делаете вместе?

— Агата пришла к тебе с отчетом, а я — заодно. Для меня дел все еще нет, так?

Господин Льюис внимательно на него посмотрел.

— Может и будут. Знаешь, приходи вечером, в восемь. Если все еще хочешь мне помогать.

— Хочу.

— Отлично.

— А мне тоже прийти в восемь? — уточнила Агата.

— Нет. Будут только Сольвейн, Рейвен и Шарлотта. Твоя помощь не потребуется. Да, я сейчас ухожу в город, так что давай отложим твой отчет.

— Как прикажете.

Господин Льюис покинул свой кабинет. Агата и Сольвейн тоже ушли.

— Спасибо, что выручил меня, — она улыбнулась, — ты — настоящий друг.

— Не за что. Агата, скажи, тебе нравится Льюис?

— Конечно! Он умный, добрый и такой величественный, — Агата ни капли не кривила душой.

Она снова видела его именно таким, и ей было стыдно, что она приняла Великого Ворона за безумного убийцу. Нужно было меньше читать «Полумрак». А то, что он убил Принца Ричарда, было закономерно: он же Великий Ворон! Это его обязанность. И он ее выполнил. Принца Ричарда Агата никогда не встречала, и его смерть ее не трогала.

— А если бы он начал за тобой ухаживать, ты бы приняла это?

Агата растерялась.

— Не знаю. Он добрый и симпатичный, но… нет, правда, не знаю! А что? Он велел тебе спросить меня об этом?

— Нет. Это я так.

Сольвейн выглядел обеспокоенным. Агата взяла его за руку.

— Да ну ее, эту любовь! Дружба — вот что главное! Здорово, что мы с тобой можем дружить, и ничто нам не мешает, правда? — ее слова прозвучали на редкость фальшиво.

— А что нам еще остается? — вздохнул Сольвейн. — Пойдем, займемся чем-нибудь интересным. Но знай, ты — чудесная девушка и заслуживаешь любви самого лучшего мужчины в этом городе.

«Только вот ты меня не любишь», — тоскливо подумала Агата.

А потом прогнала грустные мысли и пошла гулять с Сольвейном, предвкушая чудесный день.