Время Рыцарей (СИ)

Глава 53. Время Волшебства

Это было невероятно, но все закончилось благополучно. Катастрофа минула, как недавняя гроза, и в городе вновь наступил мир.

Льюис был счастлив. Такого облегчения он не испытывал ни разу в жизни.

Они договорились с Прекрасным Принцем и Рыцарями! Больше никто никого не убьет! Даже Нил Янг угомонился и вел себя настолько адекватно, что Льюис заподозрил, не подменили ли его. Правда, пришлось передать ему сбор проклятых вещей, но Джек правильно заметил, что это ненадолго. Когда проклятье Воронов будет разрушено, его орудия перестанут появляться. В переговорах требовались уступки, и об этом они с Джеком договорились заранее. Куда труднее было отказаться от использования магии подчинения. Льюис почти физически чувствовал свою слабость без нее. Как он будет контролировать Бернарда, Бломфилда и других Воронов, уважающих лишь силу и подкидывающих постоянные проблемы? Не начнут ли старые бойцы Элдрика мутить воду, воспользовавшись ослаблением повелителя?

Но с моральной точки зрения Сюзанна и Джек были правы: абсолютная власть развращала. Стал бы он заколдовывать Сольвейна почти на три года, если бы не был уверен в безнаказанности подобного поступка? Он уже не раз применял магию подчинения для своего удобства, не задумываясь об аморальности такого поведения. Великий Ворон мог иметь рабов, рабами они и были, просто он не замечал этого. У Джека подобных чар не было: он мог уволить своих Рыцарей или заменить их, но не прогнуть под себя полностью. Ему и в голову не приходило подчинять их, он всегда договаривался и находил подходы к каждому. И это было правильно. Так вели себя нормальные, цивилизованные люди.

Так почему же Льюис поступал с Воронами по-другому?

Потому что чувствовал себя в своем праве.

Воля Великого Ворона — закон. Приказывать удобнее, чем просить. И окружающие привыкли к этому: боялись его гнева, ждали наказаний и учили новичков подчиняться, чтобы не стало хуже. Агата и Марк видели его не начальником, а хозяином и опасались за свои и чужие жизни. Они верили, что он может отнять их в любой момент. Льюис не понимал, как докатился до такого и почему не замечал раньше. Для Рейвена его власть была естественной, Шарлотта хитрила и врала, но не оспаривала применение магии подчинения. Великий Ворон мог сделать с ними все, что угодно, и они постоянно держали это в голове. Один только Сольвейн мог сказать в лицо, что думает о подобной тирании.

И хорошо, что говорил. Иначе Льюис продолжал бы думать, что все в порядке, раз он добрый господин, а Вороны всем довольны. И незачем отбирать у него столь удобный инструмент управления.

При мысли, что кто-то может так «управлять» им самим, Льюиса бросало в холодный пот. Аморальность магии подчинения становилась абсолютно ясной.

— Сольвейн, как ты не испугался выступить против магии подчинения? — Льюис устало вздохнул. — Я рад, что ты это сделал, но на твоем месте я сидел бы молча, опасаясь наказания от зарвавшегося хозяина. Откуда ты взял смелость спорить с тем, от кого зависит твоя судьба?

— Я — поэт при дворе темного властелина. Мне положено говорить правду. Кто еще ее тебе скажет? — улыбнулся тот, разливая чай и подавая ему чашку.

Переговоры завершились, и Льюис чувствовал себя выжатым как лимон. Ему требовался отдых и моральная поддержка, с которой Сольвейн всегда превосходно справлялся.

— Нил Янг с удовольствием вобьет мне правду в глотку, — мрачно заметил Льюис, — он оказался лучше, чем я о нем думал, но он все равно меня раздражает. Это неправильно? Мы ведь должны были примириться.

— Это нормально. Нельзя просто взять и перестать чувствовать неприязнь, для этого нужно время. А с Нилом Янгом тяжело общаться: он подавляет всех вокруг и непробиваемо упрям. Так что его либо обожают и слепо верят ему, либо терпеть не могут. Я предлагаю просто свести общение с ним к минимуму, а все вопросы решать через Принца Джека.

— Хороший вариант. Слушай, прости за то, что влез в твои отношения с Агатой. Я тут задумался и понял, что на твоем месте вообще не смог бы со мной дружить после такого. Это же ужасно, когда тебя в любой момент могут заколдовать и никто тебе не поможет.

Сольвейн помолчал.

— Ты забываешь, что я видел вещи и похуже. После Времени Принца твое появление было чудом. С тобой наша жизнь стала намного лучше.

— Но другие Вороны все равно боятся меня? Как я это вообще допустил? — Льюис прикрыл глаза. — Я ведь хотел позаботиться о людях и нашем городе, а превратился в тирана и злого колдуна!

— Не такого уж и злого. Не переживай так. Главное, ты вовремя остановился. И заключил мир с Прекрасным Принцем. Думаю, за это тебе простят многое. Я точно прощу.

Удивительно, но он оказался прав.

На следующий день Льюис собрал подданных в тронном зале, чтобы объявить об итогах переговоров. Поддавшись порыву, он снял перед ними птичью маску и бросил назад, на черный трон. Сам же встал на краю лестницы, спиной к нему. Он больше не хотел, чтобы его боялись, и не собирался использовать страх для контроля толпы. Причины скрывать свою личность тоже исчезли.

— Думаю, мне следует представиться, — улыбнулся он, — мое имя — Льюис Клемонт, я — Великий Ворон и вот уже десять лет состою в этой должности. Я не выбирал ее, как и вы — свое проклятье, но твердо решил, что не буду подражать предшественникам и установлю в городе мир. И мне это удалось. Мы с Принцем Джеком заключили мирный договор, и Воронов никто не тронет. Ни он, ни Рыцари нам больше не угроза. Вы все можете покинуть убежище, если пожелаете того. Так же хочу сказать, что ошибся, обвиняя циркачку Каллисто: она была обманута и не знала о проклятых вещах. Мне жаль. Не вините ее в произошедшем и не срывайте зло на цирке.

Он сделал паузу, но никто не задал ни одного вопроса. Все ждали продолжения.

— Воронам больше нет нужды прятаться, и вы вольны жить своими жизнями, в своих домах. Касательно вороньего голода: вы будете еженедельно получать золото и продолжите питаться в парках. Разумеется, нападать на горожан недопустимо, и за этим последует суровое наказание от начальника стражи. Если же вам потребуется помощь и защита, то убежище Воронов будет ждать вас. Вы сможете вернуться в любой момент, и вас обязательно примут назад. Я — ваш господин, но никогда больше не посягну на вашу свободу. И однажды сниму проклятье Воронов с каждого, позволив вернуться к нормальной жизни.

Его речь встретили растерянной тишиной. Льюис недоуменно взглянул на своих подданных.

— Я не шучу. Вы можете вернуться домой прямо сейчас. Все хорошо, вы свободны. Город теперь безопасен для Воронов.

Тронный зал взорвался радостными криками. Люди обнимались и плакали от счастья, а когда он спустился к ним, окружили, благодарили, пытаясь пожать ему руки или просто коснуться. Волна обожания была столь мощной, что Льюис перестал сомневаться в принятом решении. Добровольность всегда была лучше насилия. И почему он забыл об этом?

Уже на следующий день его начали узнавать на улицах. Бломфилд сообщил, что город празднует воссоединение с родными и обожает доброго Великого Ворона, а от былого страха не осталось и следа. Он выполнил все свои обещания, никому не повредил, позаботился о Воронах и их родных. Да еще и остановил Прекрасного Принца, твердо отказавшись от его убийства! Такого здесь еще не видели. Город передавал из уст в уста имя милосердного Великого Ворона Льюиса Клемонта.

Большинство новых Воронов покинуло убежище в тот же день, но некоторые остались: жизнь в замке показалась им удобной и приятной. Фанни и ее семья пожелали служить ему, и Льюис нашел им занятия. Выручку от кабака «Вина Лидии» и остатки золота из сокровищницы он использовал, чтобы назначить жалованье всем, кто служил ему, и в первую очередь Агате. Среди «старых» Воронов лишь некоторые вернулись домой, не желая менять привычный образ жизни или опасаясь будущих проблем. Пастор Браун и Уильям Бломфилд предпочли не уходить, как и Марк с Кристиной, искренне полюбившей жизнь среди Воронов. Марка и еще пять-семь стражников теперь постоянно можно было увидеть на тренировочной площадке с бойцами. Бернард, напротив, там почти не появлялся, постоянно пропадая в «Винах Лидии». Льюис искренне надеялся, что «свежая кровь» поможет исправить поведение бойцов и их мораль. Вспомнив ранние годы правления, он пришел пообщаться с ними, пытаясь понять, как найти к ним правильный подход. Бойцы все еще крепко уважали его и клялись служить до конца. Но в их глазах тоже не было страха: только почтение и дружелюбие.

— Вы хорошо показали себя в бою, и я знаю, что могу на вас положиться, — похвалил их Льюис, вызывая гордые улыбки, — я горжусь вами и вашей преданностью.

— Хорошо? Они продули две битвы, в участке и в парке! За что тут хвалить? — фыркнул Анри.

— Ой, кто-то сейчас огребет по полной, — вздохнула стражница Герда, — не обращайте на него внимания, господин Льюис. Он у нас всегда такой.

Тот нахмурился и обернулся к бойцам.

— Вы же его не бьете, как пастора Брауна?

— Нет, повелитель, — спокойно ответил Патрик, — просто это трепло на тренировке докажет, что не только языком способен мести. И получит не больше, чем сможет вынести.

— Я тебе сейчас сам ввалю, — вскинулся Анри, — нас Нил учил драться, а вас кто?

— Рейвен. Он Рыцарей как щенков рвет. А твой начальник хоть одного Ворона победил?

— Да вы от него всей толпой удрали!

— Анри, а что вы здесь делаете? Разве вам не хотелось покинуть это место больше всех? — удивился Льюис.

— С Воронами пришел подраться. Вот этот на воротах торчал и доставал меня. Он мне драку уже три года как обещал! Я пришел взыскать должок.

— Глядите какой мстительный, — ухмыльнулся Патрик, — ладно, раз обещал, так получишь!

Льюис огляделся.

— А где Рейвен?

— Они летают с Шарлоттой. Медовый месяц, хотят побыть вдвоем, — пояснил Марк, — я вместо него тренировку провожу. Рейвен говорит, я неплохо справляюсь и пока все тихо, могу заменить его. У вас есть приказы для меня?

— Пока нет. А это не отразится дурно на твоей карьере стражника?

— Наоборот, Нил попросил приглядеть, чтобы Анри по шее надавали не слишком сильно.

— А меня об этом Гийом просил, — удивилась Герда.

— А меня — Сэм, — заметил кто-то из стражников.

— Он, что, сынок наместника, что за него так все трясутся? — удивился Патрик.

— Нет, просто у меня друзья есть, — фыркнул Анри, — не смей сдерживаться, поганец! Или я сочту всех Воронов слабаками!

— Ты сам Ворон, башка тупая! — расхохотался Патрик. — Повелитель, хотите взглянуть, как я его уделаю?

— Нет, спасибо. Тренируйтесь.

Льюис оставил их и отозвал в сторону двух старых бойцов Элдрика. Оба они были моложе Бернарда лет на десять и участвовали в прошлых охотах на Принцев. Льюис опасался, что они, привыкшие к силе и вседозволенности, не пожелают мириться с новыми порядками и ограничениями. А вызнать правду магией теперь нельзя. Он расспросил, нравится ли им нынешняя жизнь, мирный договор с Принцем и тренировки со стражниками. Нет ли проблем? Недовольства чем-то? Конфликтов?

Удивительно, но они сразу поняли, к чему он клонит.

— Мирная жизнь всегда лучше боев, — ответил один из бойцов. Звали его, кажется, Джош и Льюис говорил с ним от силы пару раз за все годы правления. — Шансов выжить больше. А это главное.

— Мы не такие, как Бернард, повелитель, — сказал Вернер. Его Рейвен называл сильным бойцом, убившим одного из прошлых Рыцарей. — От нас проблем не будет. Мы убивали, когда нам приказывали убивать, а не потому что это кому-то нравилось. С вами мы живем тихо и спокойно уже много лет. Дай бог, чтобы так было всегда.

Льюис поколебался.

— И вас не злит, что вы больше не хозяева города и не можете творить, что хотите?

Бойцы переглянулись.

— Сорес уже доигрался с этим. Я не хочу закончить, как он. Мне очень повезло, что я выжил, — качнул головой Джош.

Вернер хмыкнул и хитро взглянул на Льюиса.

— А вас это злит?

— Что?

— Что вы больше не хозяин города. Что люди не трясутся от страха при звуке вашего титула, а мы не похищаем женщин по вашему приказу?

— Конечно, нет. Я не хочу, чтобы меня боялись и ненавидели.

Вернер улыбнулся и развел руками.

— Мы тоже.

Льюис замер, а потом рассмеялся, и бойцы присоединились к нему.

Они не были исчадиями ада только из-за того, что служили Элдрику. Никто не был злодеем по умолчанию, даже Бернард. У всех у них были шансы на светлое будущее.

И Льюис собирался им его обеспечить.

Они вновь встречались с Джеком в парке.

— Угадай, что сейчас со мной случилось! — тот сиял, как золотая монета.

Льюис оглядел его и улыбнулся.

— К тебе подошли две красивые девушки, расцеловали и подарили цветы.

— Откуда ты знаешь?

— У тебя цветок в руках и венок на голове, а на обеих щеках следы от разной помады.

Джек счастливо зажмурился.

— Одна сказала, что я — настоящий герой, и она горда жить со мной в одном городе. А вторая благодарила за освобождение брата-Ворона. Сказала, что я — лучший Прекрасный Принц из всех, что были.

— Подтверждаю. Ты — лучший Прекрасный Принц, которого видел этого город.

Джек плюхнулся на скамейку и вытянул ноги. Мечтательно заулыбался.

— Вот теперь я понимаю, зачем люди становятся героями. Знаешь, моя репутация выправилась. Некоторые горожане стали звать меня Благоразумным Принцем, но прозвище не прижилось. Трусливый всем привычнее. Но ты бы слышал, с каким уважением они его теперь произносят!

— Поздравляю. Как сессия?

— Представляешь, сдал! Правда, в основном, потому что рассказывал о противостоянии с тобой и последующих переговорах. Всем было интересно пообщаться с настоящим Принцем. Один только господин Ларге принципиально спрашивал по предмету, но я его одолел! Он даже заметил, что я сильно вырос в учебе, хоть все еще предпочитаю не рассуждать, а тут же искать выход. Но я научился находить его по всем правилам философии, так что ему не к чему было прицепиться. Кстати, он просил передать тебе его искренние извинения. Он винит себя, но я так и не понял за что.

— Он перестал приходить в парк, — заметил Льюис, — надо бы навестить его и спросить, в чем дело. Но сейчас у нас есть другие дела. Агата договорилась об официальной встрече с наместником Жаком де Брисаром, чтобы начать работу над новыми законами. Там ждут тебя, меня и Нила Янга, так что передай ему это, хорошо?

— Хорошо. А Сюзанна будет?

— Естественно. Она тоже хочет внести вклад в будущее города.

Джек кивнул и вынул сложенный лист бумаги.

— Я показал наш список светлых магов Нилу, и оказалось, что многих он знает по своей карьере героя. Эти трое никуда не поедут ни за какие деньги, так что я их вычеркнул. Про двоих Нил сказал, что у них совершенно невыносимый характер, и их хочется убить после пяти минут общения. Учитывая, что он потрясающе терпелив, мы вряд ли с ними договоримся. Есть еще парочка неплохих вариантов, но дойдя до последнего имени, Нил уверенно посоветовал выбрать его. Это — тот человек, который нам нужен. Более того, они с Нилом в хороших отношениях, и он обещал написать письмо с просьбой приехать лично.

Льюис пробежался глазами по списку.

— А если столь знаменитая личность откажется разбираться с нашим проклятьем? Мы ведь потому и записали в конец списка. Слишком важная птица. Тут одних титулов на полстраницы.

— Тогда наймем кого-нибудь другого. Не волнуйся, текущие проблемы мы решили, и спешить нам некуда. Город будет расколдован. Это вопрос времени.

Льюиса охватил восторг. Слова Джека лились словно бальзам на душу.

Больше никто никого не убьет. Никаких битв и интриг, тайн и предательств. Нужно всего лишь дождаться приезда светлого мага и помочь ему снять проклятье Воронов.

Все бури и беды прошли.

Настроение у него было безоблачным, как небо над городом.

— Цветов у меня нет, и целовать я тебя не стану, но знай: ты — спаситель этого города и моей жизни, — сказал Льюис, — я не представляю, как благодарить тебя за это.

— Да ладно тебе. То есть, я люблю, когда меня хвалят, продолжай это делать, но город мы спасли вместе. В одиночку ни один из нас не смог бы установить мир. Знаешь, я чувствую себя потрясающе счастливым. Мой путь к счастью привел меня сюда. И я даже начал понимать, как его достичь.

— И как же?

— Нужно добиваться поставленных целей, даже если окружающие считают их невозможными или бредовыми, — серьезно ответил Джек, — особенно, если они так считают! Так приятно смотреть на их недоумение и возмущение, когда я добился всего, чего хотел!

Они оба рассмеялись, и Джек продолжил:

— О, я вспомнил, что еще хотел с тобой обсудить! Время.

Льюис приподнял брови.

— Сейчас два часа дня.

— Нет, не то. Вот смотри: Время Воронов — это если ты жив, а я нет. Время Принца — наоборот. Время Рыцарей — это когда все бегают, дерутся, прячутся и нервничают. И пихают нас в спины, чтобы мы сразились, а мы сопротивляемся изо всех сил. А как назвать время, когда у всех все хорошо, ведь Прекрасный Принц и Великий Ворон договорились и ищут способ снять проклятье?

Льюис задумался.

— Формально у нас продолжается Время Рыцарей, но ты прав: по канонам города оно существует как подготовка к финальной битве. Мирное время в него не вписывается. Твои предложения?

Джек вскинул указательный палец вверх.

— Самое время вводить новые термины. Не одному Гейдеггеру их придумывать. Я тоже хочу войти в историю. Итак, мы совершили то, что никто в этом городе никогда не делал. Волшебное чудо. Так давай назовем его Временем Волшебства! Это время, когда Прекрасный Принц и Великий Ворон борются не друг с другом, а вместе против проклятья.

— А неплохо звучит, — Льюис оживился, — логично и складно. И если наше Время Волшебства завершится победой, то это будет очень интересный исторический период для потомков, которому они все равно придумают какое-то название. Так почему бы не сделать это самим? Мне нравится.

— Значит, теперь у нас наступает Время Волшебства.