Время Рыцарей (СИ)

Глава 5. То, что ценно

В субботу Шарлотта потащила Рейвена на свадьбу Кристины и Марка.

— Без кавалера идти нельзя, неприлично. Ты мне нужен там, ясно?

— Ясно.

Тащиться на чужую свадьбу Рейвену не хотелось, он считал это бессмысленным делом, но проще было дать Шарлотте то, что она хотела, чем снова ругаться с ней. После прошлой ссоры они несколько недель не разговаривали и Рейвен вдруг обнаружил, что ему это не нравится. Из его жизни словно вынули большой кусок, и он постоянно натыкался на пустоту там, где должно было что-то находиться. Ему не хватало ее смеха и поддержки, той легкой атмосферы, что Шарлотта создавала вокруг себя. Ее ласки и нежности, к которым Рейвен привык, как к чему-то естественному. Даже ее капризов, за исполнение которых Шарлотта благодарила его улыбками и поцелуями.

Ему остро не хватало самой Шарлотты.

Громкий скандал, который она ему тогда закатила, стал благом: они наконец-то помирились. Пришлось рассказать ей о Ниле и том, как все изменилось в его отношении к другу, который Рейвена не предавал. Оказалось, все то время, пока он ломал голову, как уберечь Нила от гибели, но не дать ему убить Льюиса, последний, в компании Бломфилда, собирался от Нила избавиться. Если бы Шарлотта не рассказала ему об этом, Рейвен бы так ничего и не узнал и уж точно не сумел бы предотвратить.

Кажется, именно тогда Рейвен подумал, что с Шарлоттой не стоит надолго ссориться: жизнь без нее была намного хуже. А вот мысль о том, что он может потерять Шарлотту навсегда, впервые появилась у него именно на той свадьбе.

Воронессу Кристину Рейвен едва знал, но запомнил: она была одной из немногих проклятых за последние годы. Дочка трактирщика, хорошенькая, фигуристая и смешливая. Вороны-бойцы проявили к ней немалый интерес, но никому не удалось добиться ее внимания. Шарлотта же взяла ее под свое покровительство и рассказала Рейвену забавную историю появления Кристины в убежище:

— Однажды я заметила в парке новое лицо. Все бы ничего, но девчушка подходила не к Воронам, а к нашим добровольным жертвам. Каково же было мое изумление, когда я поняла, что она притворяется Воронессой! И платит золотом так же, как мы. Я проследила за ней и поняла, что бедняжка и правда проклята, но в убежище почему-то не идет. Пришлось поймать ее и объяснить, что это необходимо. Родственники ее совершенно запугали байками об Элдрике, и она надеялась отсидеться дома. Пришлось рассказать, чем это закончилось у меня, — Шарлотта тяжело вздохнула, — а потом за ручку отвести к нам.

— Если у нее есть родные, почему они ее не кормили? — спросил Рейвен. Он очень хорошо помнил, как отец и мама делали это по очереди.

Шарлотта помрачнела.

— Боялись ее. У меня создалось впечатление, что они прятали ее не ради нее самой, а чтобы никто не узнал. Кристина рассказала, что Белая Мразь чуть не повесил ее отца, заподозрив, что тот пытался его отравить. Это уже было во Время Принца, так что подозрение было беспочвенным. Но с тех пор они дико боятся всего связанного с Воронами. Они выпускали ее только в парк, а все остальное время держали запертой в кладовке.

— Засранцы.

— Согласна. А вот Марк не такой. Кристина призналась ему, кем стала, но он не отказался от нее. Я его знаю, он хороший парень. Спокойный, надежный, трудолюбивый.

Рейвен пожал плечами. До стражников ему не было дела.

Венчать пару взялся пастор Фишер, но просил все сделать максимально тихо. В церкви присутствовало от силы десять человек: Сольвейн, Шарлотта, Рейвен и еще парочка Воронов, родственники Марка Эванса и несколько его друзей-стражников. Последние немного нервничали, но Шарлотта их успокоила, поболтав с каждым. Это она тоже умела мастерски. Да и Сольвейн расточал улыбки направо и налево.

До церемонии еще было время, и Рейвен присел на скамью, отчаянно скучая. Шарлотта куда-то ушла, другие Вороны общались с людьми, а он прикидывал, как долго ему тут торчать.

— Здравствуйте, господин Рейвен. Спасибо, что пришли на мою свадьбу, — к нему подошла Кристина, — позвольте представить вам моего жениха, Марка Эванса.

— Привет, — тот протянул руку и Рейвен, поколебавшись, пожал ее. — Кристина, солнышко, дальше я сам.

Та благодарно чмокнула его в щеку и убежала. Марк сел рядом. Это был крепкий, высокий мужчина лет тридцати пяти. Темно-русый, коротко стриженный, с крупными, грубыми чертами лица. Но было в нем что-то приятное, открытое. Его лицо показалось Рейвену смутно знакомым.

— Я видел тебя в участке, — вспомнил он, — когда Шарлотта там хулиганила.

— Я тебя тоже там видел. Ты отгонял от нее наших ребят. Неплохо дерешься.

— Есть такое дело.

— Где учился?

— У Рауля Сореса.

Марк наморщил лоб.

— Не слышал о таком. Он кто?

— Командир бойцов Великого Ворона Элдрика, — Рейвен не обязан был отвечать, но ему было слишком скучно, — он умел делать из сопляков хороших воинов.

— Умел?

— Умер давно. На Белую Мразь наткнулся.

— Ясно.

Повисла пауза.

— Шарлотта тоже так называет Принца Ричарда, — нарушил ее Марк, — она его ненавидит.

— Его все Вороны ненавидят. Все, кто застал, — поправился Рейвен.

Не к месту вспомнилось, что Льюис почему-то никогда не звал поверженного врага Белой Мразью. Но он вообще относился к противникам недопустимо мягко: что к Бломфилду с Брауном, что к Нилу. Хотя последнего терпеть не мог.

— Полагаю, есть за что. Ганс был отличным парнем. Мне до сих пор его не хватает.

— Какой Ганс?

— Погибший муж Шарлотты. Он спас ее от Принца Ричарда. Был моим напарником и другом, — пояснил Марк.

— Он, что, был стражник? — недоверчиво переспросил Рейвен.

— Ну да. А ты не знал?

— Нет.

Так значит, когда Шарлотта грозилась найти себе нового любовника-стражника, она не шутила? Рейвен был уверен, что она его дразнит, но, выходит, ей именно такие мужчины и нравятся?

Ему стало неприятно. Показалось, что Шарлотта может бросить его в любой момент. Хотя, кто из стражников решиться связаться с Воронессой?

Он вдруг сообразил, что сидит рядом с таким человеком.

— Слушай, а зачем ты женишься? — Рейвен выпрямился и внимательно посмотрел на Марка.

Тот ответил ему прямым взглядом.

— Потому что люблю Кристину.

— Жили бы так. Никто же вам не мешает.

— «Так» я ей никто. Уйдет — и ничем мне ее не удержать.

— Куда она денется? Вороны не могут покинуть город.

— Но Кристина может бросить меня. Она уже пыталась меня «отпустить», когда поняла, что проклята, — Марк криво усмехнулся, — просила найти себе нормальную жену, но мне другие не нужны, только она. И неважно, как тяжело нам будет. Необратима лишь смерть, со всем остальным можно жить.

С этим Рейвен был согласен.

— Ты ведь тоже не хотел, чтобы Шарлотта ушла? — продолжил Марк. — Дрался, доказывал, что она тебе нужна. Любовников может быть много, муж — единственный. Ганс это тоже понимал и женился на ней, как только доказал, что он лучше других.

Рейвен вздрогнул.

Раньше он не задумывался, что Шарлотта может от него уйти. Им было хорошо вместе, и поводов для этого не было. Почему же сейчас эта мысль вызвала такую тревогу? Шарлотта не собиралась уходить. Они могли поссориться, игнорировать друг друга, но не бросать же! Она ведь его…

Нет. Шарлотта никогда не говорила, что любит его.

Он был всего лишь любовником, которого она в любой момент могла заменить.

Началась церемония. Рейвен смотрел вполглаза, Шарлотта же расчувствовалась до слез.

— Свадьба — это лучший день в жизни женщины. Кристина так счастлива! Женщина всегда хочет выйти замуж за любимого мужчину.

А вот за него Шарлотта замуж не стремилась, мрачно подумал Рейвен. Наверное, и правильно, они же Вороны, но Кристине с Марком это никак не помешало. Да и за Ганса Шарлотта выскочила сразу же, как тот ее позвал.

Да какая разница? Уйдет, так уйдет. Рейвен найдет себе другую.

«Нет, придурок! Не хочу я другую! Мне нужна именно Шарлотта и никто ее не заменит!» — неожиданно яростно подумал он. — «Она моя, я не хочу, чтобы она любила кого-то еще! Я люблю ее, так почему же Шарлотта не любит меня?!».

Рейвен замер.

Он любит Шарлотту?

Да.

Черт. Черт, черт, черт!

Так как ее удержать? Позвать замуж, как Марк Кристину? А если откажет? Рейвен устраивал ее как любовник, но муж — это другое. Замуж она пошла за стражника. Почему? Что он сделал для этого? Чем был лучше остальных, кто добивался ее?

Он варился в этих мыслях всю свадьбу, а вечером не выдержал и спросил:

— За что ты полюбила своего мужа?

— Обожаю красивых и смелых мужчин в форме, — ответила Шарлотта, распуская сложную прическу, — я всегда представляла свое будущее так: просторный дом, муж с хорошей службой и жалованьем, хоть в той же страже, и пара детишек.

— Но Вороны бесплодны.

— Да. Не судьба, — равнодушно отозвалась она, — фух, я сегодня выглядела ужасно. Ни за что больше так волосы не уложу. Но Кристина должна была блистать, и я не имела права ее затмевать. Вроде бы получилось не оттягивать внимание на себя. Как я выглядела?

— Превосходно. Ты не можешь быть некрасивой, — ответил Рейвен, думая о своем.

Дом, жалованье, дети. Ничего из этого он не мог ей дать. А Ганс дал, и Шарлотта тут же вышла за него замуж.

Это могло повториться?

Что мог дать ей он сам, чтобы Шарлотта полюбила его?

В подарках Рейвен был не мастак и потому предпочитал дарить развлечения. Вернее, он поступал так, когда Нил еще звал его Дирком. Тогда у него это неплохо получалось.

После смерти Элдрика ему стало не до игр.

Но при Льюисе можно было расслабиться и вспомнить старые умения.

Рейвен пригласил Шарлотту полетать над городом и показал ей самые необычные городские крыши: университетскую, с которой был виден весь город, вычурную крышу магистрата, горгулий, украшавших главную церковь. Провел по крепостной стене, от левого края ворот до правого, не обращая внимания на нервно ругавшихся стражников. Шарлотта хихикала и махала им рукой, второй же вела по невидимой волшебной стене, не дающей Воронам покинуть город. Рейвен недобро смотрел на стражников, и те, давясь обвинениями, пропускали их.

Когда Шарлотта нагулялась и изъявила желание отдохнуть, он усадил ее на одной из обычных городских крыш.

— И что мы тут делаем? — с любопытством спросила она, разглядывая людей, спешащих по узкой улочке снизу.

— Нюхаем, — серьезно ответил Рейвен, — чувствуешь запах?

Шарлотта кивнула и просияла.

— Выпечкой пахнет. Ммм, как вкусно!

— Я сюда иногда прилетаю. Обожаю запах хлеба. Решил показать тебе.

— Ты любил в детстве булочки?

— Попробовал бы я их не любить. Мама бы убила за такое.

Шарлотта удивленно приподняла черные брови.

— Почему?

— Потому что мои родители были булочниками. И я должен был пойти по их стопам. В детстве я помогал им на кухне, но постоянно норовил улизнуть играть с Нилом. Они ругались, но часто отпускали меня, сунув пару булок для меня и для него.

Шарлотта рассмеялась.

— Ты — булочник? Не представляю себе такого! Так что же, под нами — твоя булочная?

— Нет, конечно. Моя сгорела вместе с домом. Но здесь такие же запахи. Почти как у нас. Мне нравится здесь бывать.

Шарлотта замолчала. Обняла за локоть и опустила голову ему на плечо.

— А где твои родители сейчас?

— Убиты.

— Белой Мразью?

— Рутгером Янгом.

Шарлотта сжала его плечо.

— Ты отомстил ему. Подонок давно сдох.

Рейвен кивнул и прижался губами к ее роскошным черным волосам.

— Но я не за этим тебя сюда пригласил. Ты как-то ругалась, что я скрываю от тебя важные вещи. Вот, решил показать мои любимые места в городе и рассказать о себе. Это важно?

— Для меня — да. Мне здесь тоже нравится. Давай прилетать сюда почаще.

Они замолчали.

— Почему ты выбрала именно Ганса в мужья? Чем он был лучше остальных? — неожиданно для себя спросил Рейвен. Эта мысль не давала ему покоя.

— Он был сильный, ловкий и носил меня на руках, — несколько удивленно ответила Шарлотта, — однажды он забрался по стене дома до моего окна, под самую крышу. Меня это впечатлило.

Рейвен встрепенулся. Ловкости ему было не занимать. И у него был шанс ее продемонстрировать.

— Без крыльев?

— Конечно. Ганс не был Вороном.

Рейвен отстранился и встал.

— Если я без крыльев к тебе залезу, ты оценишь?

Шарлотта кокетливо улыбнулась.

— Попробуй.

Рейвен усмехнулся и слетел вниз. Вызов был принят. Это оказалось совсем несложно, хотя один раз он поскользнулся на черепице и чуть не упал. Но влез без крыльев, поклонился и поцеловал Шарлотте руку, вовремя вспомнив похожую картинку в одной из книг Льюиса. Шарлотта растаяла и поманила его к себе. Они целовались, сидя на городской крыше, вдыхали запах свежего хлеба, и Рейвен чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

В убежище в их отсутствие все было в порядке: бойцы тренировались, повелитель читал новые книжки и в нем не нуждался, все были при деле. Мирная жизнь продолжалась, хоть и подходила к концу.

Нужно было навестить Нила. Стал ли он уже Прекрасным Принцем? Рейвен обязан был предупредить Льюиса и подготовиться. Конечно, Нил обещал не трогать Воронов, и Рейвен ему верил, но Льюис велел следить за ним.

У дома Нила его ждало очередное письмо: Нил просил о встрече сегодня вечером, в парке. Рейвен нацарапал углем ответ и оставил его где обычно. Повертел уголек в руках. Вспомнил, как много лет назад пытался поджечь дом Рутгера, мстя за смерть Элдрика. Безуспешно: накануне шел дождь, и принесенная солома отказывалась загораться. А старый мерзавец бесшумно подошел сзади и едва не снес ему голову. Рейвен тогда чудом успел увернуться.

— День был дождливый, — Рутгер был невозмутим до омерзения, — а ты наследил. Похоже, вы не умнеете с годами. Люди учатся на своих ошибках, а твари — нет.

— Я в сухой день приду, — с ненавистью выдохнул Рейвен, — заживо гореть будешь, мясник!

Будь у него когти, он порвал бы убийцу на клочки, но ни когтей, ни крыльев Рейвен больше не чувствовал. Белая Мразь и его шайка отняли у него все.

Кроме жизни. И именно ее Рейвен хотел забрать у них. Так было бы справедливо.

Рутгер Янг кивнул. Глаза у него были равнодушные и пустые, словно два пересохших колодца. В них не было гнева или злобы, одна только уверенность в собственной правоте.

Безжалостный мясник.

— Приходи. Надоело за тобой по всему городу гоняться. Устал, тварь? Тело этого несчастного ребенка стало тесным? Прости меня, Дирк. Мне придется порубить его на кусочки, чтобы освободить твою душу.

Рейвен опешил, а затем захлебнулся яростью.

— Простить? Простить?!

— Замолкни, тварь. Я не с тобой разговариваю, — Рутгер бросился в атаку и Рейвен отшатнулся, — ты заплатишь за смерть Дирка и за то, что напал на Нила. Я исправлю свою ошибку. Раздавлю тебя, как гадюку!

Тогда Рейвену крепко досталось, но он все же сбежал, швырнув Рутгеру песок в глаза. В убежище прилетело еще и от Сореса: несколько затрещин и крепкий, забористый мат. Потом Сорес обрабатывал его раны и объяснял, что умереть Рейвен еще успеет. Незачем было дразнить смерть: пятнадцатилетний сопляк не ровня опытному Рыцарю. Нужно было дождаться нового Великого Ворона и тогда уже мстить. Но с умом и не в одиночку: десяток Воронов прикончат одного Рыцаря, и никто не пострадает. Рутгера Янга ждет смерть. Лютая, страшная, жестокая.

А Рейвена — глупая и жалкая, если продолжит к Рыцарю под меч лезть, когда шансов убить его нет.

Не сразу, но эта мысль все же задержалась в его голове. Он перестал пытаться уничтожить заклятого врага, сосредоточившись на выживании и тренировках. Рейвен должен был научиться убивать без магии, когтей и крыльев. Изучил город и охотился в нем, сливаясь с тенями, чтобы Белая Мразь не размазал одним ударом. Иногда Сорес посылал его уводить Рыцарей с пути охотящихся Воронов: несмотря на видимое равнодушие, Рутгер Янг готов был без устали гонять его по городу, забывая обо всем. А Рейвен ловко уходил от погони, клянясь однажды вонзить когти ему в глотку.

После смерти Сореса о мести пришлось позабыть: сохранить жизни Воронов было важнее. Хоть чьи-то. Хоть немного. Чтобы у Великого Ворона остались подданные, когда он появится. И тогда уже можно будет убить Рутгера. Повелитель даст силу для этого.

Наконец месть свершилась: Рутгер Янг был мертв. Убит его руками. Не так как это представлял Сорес, но какая разница, если все получилось? А Рейвен выжил и больше не собирался глупо умирать.

Нил так и не узнал, кто убил его дядю.

Он стиснул уголек в кулаке. Незачем вспоминать прошлое. Нужно думать о настоящем.

Нил и Льюис. Оба должны выжить. Столкновения не будет, пока Нил не узнает Льюиса. Сразиться с ним Нил не сможет, а Льюис хочет снять проклятье с Воронов до этого. Рейвену не нравился этот план, но лучшего у них не было. Очевидно же, что снять проклятье невозможно, но Рейвен больше не стремился спорить с Льюисом и честно собирал проклятое серебро: однажды они используют его правильно, а повелитель счастлив, пусть и пребывает в иллюзиях. Они не вредят, ведь Льюис принял свою судьбу: начал использовать магическую власть, наказав зарвавшихся бойцов (бестолочи, так его подставить!), решал судьбу города и контролировал жизнь каждого подданного. Он — Великий Ворон и прекрасно справлялся с этой ролью.

А каким Прекрасным Принцем станет Нил?

Рейвен ждал его на месте встречи, наслаждаясь приятным вечером, но тут ему помешали. Какой-то поздний прохожий внезапно остановился перед ним и выхватил нож.

— Гони деньги, живо! Быстро, не то порешу!

Рейвен расхохотался.

Давненько он не учил уму-разуму глупых бандитов.

— Мертвецу деньги ни к чему. Я тебя бесплатно сожгу, ничтожество.

Драка не заняла больше трех минут: Рейвен быстро сбил спесь с заезжего дурака (свои Воронов узнавали с первого взгляда) и измолотил его кулаками. Сейчас закончит и сдаст с рук на руки Нилу.

— Не надо! Пощадите! Отпустите, я больше не буду, — грабитель униженно ползал на коленях, прикрывая голову от ударов.

— Не будешь? Я с тобой еще не закончил, дрянь!

— У меня дети! Я только ради них…

— Других корми этими байками! А, впрочем, мне плевать, я тебя к часовой башне прибью, ублюдок! Чтобы детки полюбовались твоим трупом! Или на площади вывесить?

— Не надо! Отпустите, пожалуйста!

— Раньше надо было думать! На твоих же кишках повешу!

Кажется, Рейвен слишком увлекся и не смотрел по сторонам. Удар камнем по голове оказался неожиданным и очень болезненным.

— Беги! Быстрее!

Бандит моментально дал деру. Разъяренный Рейвен обернулся к его сообщнику и едва не ослеп от сияния белых доспехов. Желудок скрутило в узел.

На него напал Прекрасный Принц.

И это был не Нил.