Время Рыцарей (СИ)

Глава 28. Первый Ворон, первый Принц

Ночевать в городском архиве Льюис больше не пытался: Рейвен, заметивший его отсутствие, переволновался, долго ругался и снова принялся караулить на пороге его спальни, а после запрета прятался на балконе, пока Льюис его там не засек. Шарлотта взялась выпытывать имя любовницы, у которой он ночевал. Агата попросила сообщать, где его найти, на случай срочных указаний. Даже пастор Браун пришел с душеспасительной беседой о любви к жизни и подданным: он отчего-то решил, что Льюис собрался пожертвовать собой и отправился к Трусливому Принцу на заклание. Раздраженный Льюис потратил кучу времени, чтобы всех их успокоить, и показал Агате дорогу в архив, предупредив, чтобы искала его сама, а не посылала за ним бойцов, которых легко было узнать.

В остальном, все было в порядке: бойцы несли службу и не хулиганили, Вороны занимались своими делами, кабак «Вина Лидии» исправно собирал слухи и начал приносить деньги. Бломфилд и Бернард, оба обритые налысо, отчитывались о собранных слухах: Трусливого Принца люди презирали, жалея, что его место не занял Нил Янг, к Рыцарям относились со сдержанным уважением, в силе и власти Великого Ворона никто не сомневался. А еще весь город откуда-то узнал, что Рыцари «зарабатывают» поединок его поисками среди людей. Эта новость многих заставила нервничать, но Бломфилд, получив разрешение Льюиса, запустил мнение, что у них нет шансов: уже год Времени Рыцарей прошел, а воз и ныне там. Пока Великий Ворон не пожелает этого, они его не найдут. А он предпочитает сохранять мир в своем любимом городе и никому не даст разрушить его бесконечными битвами.

К огромному удивлению Льюиса, у него среди горожан была хорошая репутация. О нем дурного не говорил никто, даже бывшие члены общества «Враги Воронов».

— Это неудивительно. Вы все еще кормите людей золотом в парках, а другим горожанам не мешаете жить, — пояснил Бломфилд, — никого не убиваете, но показали, что способны дать отпор врагам. Люди любят добрых и сильных хозяев.

— Интересно, а что по этому поводу думает наместник? — задумчиво спросил Льюис. — Его не раздражает, что правителем города считают кого-то другого?

— Жак де Брисар стар, но не слабоумен. Наместник в этом городе всегда был номинальной фигурой и мог лишь оказывать поддержку одной из сторон: Великому Ворону или Прекрасному Принцу. Вам может показаться небезынтересным такой факт: наместник незаметно тормозил деятельность «Врагов Воронов», даже при том, что я приходил к нему с парой выгодных предложений. Он не отказал мне, а взял время подумать. Пока я ждал, когда он назначит цену за свою лояльность, он оказал поддержку Нилу Янгу. Однако против вас он никогда ничего не делал. Умный человек. Но не амбициозный и слабый. Сейчас его больше волнует дочь, отбившаяся от рук. Ее, к слову, уже не один раз видели в обществе Нила Янга. Хотите, я узнаю больше об этом?

— Нет, — пожал плечами Льюис, — личная жизнь этого человека меня не интересует.

— А ведь если Сюзанна де Брисар — его возлюбленная, то через нее можно было бы повлиять на него. Отправить к барышне нашего красавчика Сольвейна, и она будет докладывать о каждом шаге Нила Янга. А кое-что могла бы и саботировать.

Льюиса передернуло.

— Нет. Что ж, я доволен вашей службой. Отправляйтесь к Агате и получите у нее свое жалованье.

Бломфилд почтительно поклонился и ушел, скрывая торжествующую улыбку. Льюис обернулся к молчаливо слушающему Бернарду.

— А вы что скажете?

— Кабак процветает. Дерьмовый лизоблюд знает толк в выманивании у людей денег. Насчет слухов он не врет: я прошелся по городу и подслушал десяток разговоров. Люди привыкли к вам и крепко вас уважают. Непочтительно никто не говорит.

— Даже мальчишки?

— Что?

— Дети. Что говорят обо мне дети?

Бернард бросил на него недоуменный взгляд.

— Мало ли что эта мелочь болтает?

— Они болтают то, о чем говорят их родители дома. О Трусливом Принце впервые заговорил ребенок.

В глазах Бернарда зажегся огонек понимания.

— Я послушаю. Есть еще кое-что, повелитель. Воровать выручку Бломфилду не позволяет Агата, но он мутит какие-то свои делишки, с которых получает деньги и прикарманивает их. Мне вытрясать их для вас или заставить прекратить?

Льюис хмыкнул. Бломфилд не был бы Бломфилдом, если бы не затеял нечто подобное. Но стоило ли его останавливать? Деньги для него были всем, он так и не простил Льюиса за их потерю. Постоянно отнимать у него возможности их получить, значило нажить себе хитрого и подлого врага, а разбираться с ним снова Льюису совершенно не хотелось.

— Поступим вот как, — приказал он Бернарду, — выясните все о его темных делишках. Если в них нет ничего противозаконного, вроде контрабанды, скупки краденного и откровенного мошенничества, то мешать ему не нужно. Если есть — немедленно сообщите мне. Нил Янг вполне может устроить обыск подозрительного притона, а нам это не нужно.

— Понял.

— Что насчет остальных Воронов? Им нравится служить в кабаке или нет?

— Нравится. Служить всегда лучше, чем сидеть без дела. В кабаке можно заработать, и Вороны этим пользуются. Кристина золотко, ей полный передник медяков к вечеру насыпают. Скотт байки о Лидии травит, его слушают и даже не сомневаются, что он оттуда. Гэвин и Трой играют музыку и тоже внакладе не остаются. Маргарита при уборке всегда находит две три монетки и радуется как ребенок. Им всем есть что рассказать в убежище. Они довольны службой, повелитель.

— Отлично. Вы свободны.

Бернард ушел, а Льюис удовлетворенно вздохнул.

Все складывалось, как нельзя лучше.

В городской архив Льюису и Джеку пришлось прийти еще много раз. Архивариус вел себя почтительно до испуга и больше не мешал им. Других посетителей они так ни разу и не встретили и потому позволили себе болтать, благо никому не мешали. Льюис принес собранные им биографии Прекрасных Принцев и Великих Воронов, а Джек с интересом их изучал, не уставая комментировать:

— Я выбрал себе любимчика. Принц Джозеф Победитель уничтожил пятерых Великих Воронов и сорок лет был главным героем города. Ничего себе он был упорный! Остальные по одному-два убивали, а этот пятерых одолел!

— А как он умер, ты прочел? — хмыкнул Льюис.

— Да. Великий Ворон Микаэл Артист притворился бродягой, протянул руку якобы за милостыней, а сам вырвал ему сердце. Брр, больше никогда не буду подавать милостыню! Буду швырять деньги с расстояния и убегать в противоположную сторону!

Льюис рассмеялся.

— Тебе не о чем беспокоиться, а вот Джозеф Победитель прожил невероятно долгую жизнь для своего титула. Микаэл Артист протянул меньше: ему удалось одурачить еще лишь двух Прекрасных Принцев, а третий опознал его в «торговке яблоками» и снес голову прямо на людной улице. Микаэл до проклятья был известным театральным актером и всеобщим любимцем. С ним город веселился: он постоянно устраивал какие-то представления, праздники, танцы, а Воронам велел охотиться только на бандитов, наемников и воинов. Я болел за него, пока читал, хоть и знал, что он в конце концов будет убит.

Джек перестал улыбаться.

— Слушай, а ведь получается, как ни старайся, тебя все равно убьют? Ни один из них не умер от старости, даже Джозеф Победитель. Вроде бы, перед Прекрасными Принцами и Великими Воронами стоит выбор: убей или умри, а на деле выходит и то и другое. Сколько ни убивай — все равно умрешь.

Льюис вздрогнул.

Джек был единственным человеком в городе, кроме него самого, кому пришла в голову эта мысль. А ведь он даже не имел к этому отношения.

— Я думаю, что убийство — это не выход, а тупик. А выход еще можно поискать.

— Но почему никто из них не додумался до переговоров? — Джек указал на биографии. — Это же очевидно.

Льюис вздохнул.

— А как ты договоришься с тем, кто хочет тебя убить? Для этого нужно желание с обеих сторон.

— Можно же как-то вынудить, подкупить, убедить!

— Своего потенциального убийцу? Слишком рискованно. И потом, а что помешает устроить ловушку, обмануть или нарушить обещание? Как ты проверишь искренность чужих намерений? Доверяя врагу можно потерять голову в буквальном смысле этого слова, — Льюис провел ребром ладони по горлу, — цена ошибки слишком высока.

Джек приуныл.

— Но как-то из этого можно выбраться? Это же чертова ловушка! Столько смертей — и все зря!

— Не принимай близко к сердцу, — посоветовал ему Льюис, — ты не проклят и никогда не будешь.

— Почему это? А вдруг Великий Ворон именно меня захочет проклясть?

Льюис поколебался, но предпочел отшутиться:

— Взглянув на тебя, он решит, что ты уже Ворон, и пройдет мимо.

Джек фыркнул.

— Ты поэтому даже не пытаешься уехать из города?

— Я его люблю, несмотря ни на что.

— Как ни странно, я тоже. Слушай, давай прогуляемся, у меня уже все легкие забиты книжной пылью. Да и тебе не помешает размять ноги. А то отвалятся за ненадобностью.

Льюис тихо рассмеялся.

— Ладно, пойдем.

С Джеком ему всегда было легко. Они понимали друг друга с полуслова, могли обсуждать все на свете, а если спорили, то крайне цивилизованно. Джек приглашал Льюиса на свои публичные диспуты в университет, и Льюис с наслаждением смотрел, как Джек разносит противников и покоряет зал своей харизмой. Правда, господин Ларге при виде Льюиса всегда нервничал и предупреждал, что кто-то может его узнать, но тот в этом сомневался. Он отучился всего год, а одаренных студентов у здешних преподавателей хватало. Сам господин Ларге забыть его не мог по одной простой причине: вот уже восемь лет, каждую неделю, он приходил к Льюису за золотом в парк, хотя давно уже покрыл свои игорные долги. Но кто же откажется от столь легкого заработка? С некоторых пор Льюис использовал это к своей выгоде: господин Ларге неохотно, но все же передавал ему копии лекций и выписывал пропуска в университетскую библиотеку. Один раз он не выдержал и отказался, но стоило Льюису предложить закончить их деловые отношения, тут же сдал назад.

Забавно, но общение с Бломфилдом его кое-чему научило: люди подсаживались на легкие деньги, как на выпивку, и не могли от них отказаться. Льюис забыл цену денег и насколько много люди готовы были за них сделать.

Жаль, что деньгами нельзя было решить все проблемы. Приходилось искать другие пути.

Однажды Льюис сообразил, что совершил крупную ошибку с самого первого прихода в архив. Он испортил отношения с архивариусом и даже не подумал попросить его помощи в поисках нужной информации. После долгого доброжелательного разговора тот сообщил, что самый ранний документ — это дневник первой наместницы города, но он хранится в частной коллекции одного богатого купца. Льюис с Джеком отправились к нему, но их ожидаемо не допустили до бесценного раритета. Пока Льюис, исчерпавший все свое красноречие, размышлял, не послать ли Рейвена и бойцов забрать книгу силой, Джек ухитрился договориться до каких-то сомнительных условий и просил подождать недельку.

— Мне нужно провернуть пару сделок, подергать за ниточки, и он получит то, что хочет. Ты уверен, что в этом дневнике будет нужные нам сведения?

— Нет. Но если их там нет, значит, проклятье пало на город позже.

— На Воронов, ты хотел сказать?

— Нет, Джек. На город. Проклятье лежит на всем городе и исчезает только если покинуть его. Ты пытался это когда-нибудь сделать?

— Да. Но я обо всем забыл и вернулся назад.

— Вот видишь, а ты ведь не Ворон. Проклятье здесь действует на всех. Оно вплетено в городские стены и улицы. Я так думаю, — поправился Льюис, — я надеюсь, что в том дневнике будет хоть что-то сказано о том, кто его наложил.

Спустя неделю Джек добился результата, и торговец допустил их к чтению дневника наместницы. Сразу стало понятно его беспокойство: дневник был в твердой обложке, богато украшенной золотом и драгоценными камнями. Он хранился в волшебной шкатулке и потому не пострадал от времени. Льюис и Джек взялись читать его вместе, но наместница явно начала писать дневник с каких-то ей одной понятных событий: упоминалось постоянное строительство, разборы завалов, проблемы с рабочими. Наконец Льюис зацепился взглядом за знакомые слова:

«Наконец-то зло, терзавшее нас, повержено. Гнусный чернокнижник Штейн, велевший называть себя Великим Вороном и пожиравший жизни людей, мертв! Нашелся герой, бросивший ему вызов и имя ему Прекрасный Принц Альвар. Он срубил голову этому безумцу, и теперь мы свободны от его власти навсегда! Я слышала, что Штейн и раньше жаждал власти и отличался сомнительной моралью, но навести на город черную магию и проклинать людей, превращая их в своих покорных рабов — это немыслимое злодейство! Слава богу, Принц Альвар обрел благословенные способности для борьбы с ним. Их последняя битва случилась возле сожженного квартала на юго-востоке, и хорошо, что там: в городе и так достаточно разрушений. Половину придется отстраивать заново. Проклятых Штейном людей в народе прозвали Воронами, за почерневшие волосы и безудержный голод. Их много, слишком много, и чернокнижник Штейн поделился с ними своим злым колдовством. Некоторым оно пришлось по вкусу, и они превратились в настоящих разбойников. Хорошо, что у Принца Альвара тоже нашлись сторонники, которым он дал волшебное оружие против Воронов. Жаль, что их может быть всего трое. Впрочем, после смерти Штейна проклятье ослабло: Вороны не могут колдовать без него. Теперь они — обычные преступники, которых Альвар скоро переловит и кинет в темницы.

Честно говоря, я не знаю почему Альвар вдруг начал величать себя Прекрасным Принцем: он — капитан стражи из простой семьи, да и на лицо не то чтобы особенно красив. Обычный простолюдин. Кажется, его самого смущает это прозвище. Но люди подхватили его, и теперь он Принц Альвар, спаситель города. Ох, как бы он не посватался к одной из моих дочерей! Героизм героизмом, но он ведь простой стражник и дело свое сделал. Муж посоветовал поскорее выдать наших девочек замуж. Для Марии жених давно есть, для Анны тоже, а вот к Ксении сватался лишь Уильям Рокли: старый, хитрый богач. Она отвергла его, и я не могу ее осуждать: он золото любит больше жизни и страшный скряга. Но что поделаешь, если остальных ухажеров она разогнала? Ксения уж больно любит демонстрировать свой ум и терпеть не может глупцов. Вдобавок, она все-таки испортила зрение чтением и надела очки по совету лекаря. Теперь шутит, что узрела истину и выйдет замуж только за порядочного человека, которого не испугает умная жена. Наивное дитя, это ведь не ей решать».

— Вот оно, — выдохнул Льюис, — первый Великий Ворон — чернокнижник Штейн, а первый Прекрасный Принц — стражник Альвар. Наместница не знала, что через семь лет проклятье породит нового Великого Ворона, а Прекрасный Принц будет защищать город до самой смерти. Имя Уильям Рокли мне известно: это второй Великий Ворон, убитый Альваром. Он есть в собранной мной биографии.

Джек пролистал дневник дальше.

— О, да тут драма с хорошим концом! Умницу Ксению попытались выдать за Уильяма Рокли замуж, но она сбежала с Альваром прямо из-под венца! Не зря ее мать волновалась. Они поженились в соседней церкви, и наместница была этим крайне недовольна. Выгнала обоих из города, а через семь лет слезно молила Альвара вернуться обратно. Все верно, Уильям Рокли стал Великим Вороном, и Альвар победил его спустя три года. Хм, а он сколько после этого прожил?

— Двенадцать лет. Он вновь вернул в город Время Принца, потом долго сражался с Великим Вороном Бриттом Безжалостным и был убит.

— Плохой конец для хорошей истории, — помрачнел Джек, — интересно, откуда Альвар взял свой титул? Не похоже, чтобы он им пользовался. Зачем выдумывать прозвище, которое тебя самого смущает?

— Может, ему его дали люди?

— Он мог бы и не откликаться на него. Нет, тут сказано, что он сам себя так называл.

Льюис перечитал отрывок, и его взгляд зацепился за другой момент:

— Интересно, сожженный квартал был уничтожен в одной из битв?

— Наверное, а что?

Льюис нахмурился.

За сожженным кварталом располагалось убежище Воронов и магическая защита. Похоже, ее наложил сам Штейн после одного из сражений: будучи магом, он мог создать такое заклинание, чтобы защититься от Принца Альвара. Неужели он и есть автор проклятья Воронов? Тот, кто обрек Льюиса и всех его подданных на вечный голод, а горожан превратил в их добычу? Что ж, это объясняет, почему проклятье даровало Великому Ворону огромную силу и власть над людьми, а простым Воронам — крылья, когти и черное пламя. Должно быть, жизненные силы жертв превращались в магию, но требовали постоянной подпитки. Все это было затеяно ради возвышения одного человека. Неужели его амбиции стоили сотен сломанных жизней? Судя по всему, чернокнижник Штейн в этом не сомневался. Неудивительно, что Великого Ворона все ненавидели и передавали эту ненависть из поколения в поколение. Один мерзавец обрек весь город на сотни лет мрака и боли. И с последствиями его злобы Льюису пришлось разбираться.

— Итак, все понятно, — начал рассуждать Джек, — чернокнижник Штейн изобрел страшное проклятье и принялся проклинать себе рабов и разрушать город, чтобы запугать горожан, пока смелый стражник Альвар его не остановил.

— Но откуда у Альвара взялась такая сила? Он был обычным человеком, а не магом.

Джек сбился.

— Ему кто-то помог? Какой-то другой маг?

— Тогда почему наместница ничего об этом не знала? И почему со Штейном послали сражаться стражника, если был кто-то равный ему по силе и тоже маг?

— Не знаю, — развел руками Джек, — тебе точно это понадобится в твоей работе по истории?

— Точно. Я должен понять, как было создано проклятье и защита от него.

— Защита?

— Прекрасный Принц. Рыцари. Купол, не дающий Воронам покинуть город. Ты прав, наверняка существовал еще один маг, светлый и желающий противостоять Воронам. Штейн не стал бы создавать то, что привело его к гибели, значит, кто-то очень внимательно изучил проклятье Воронов и придумал метод борьбы с ними. Но об этом человеке здесь ничего не сказано.

Джек взъерошил черные кудри.

— А был ли он? Что если Альвар просто нашел волшебные доспехи и оружие?

— А как он передал их следующему Принцу через семь лет после своей смерти? Все светлые силы отталкиваются от темных, они взаимосвязаны. Без Великого Ворона не будет Прекрасного Принца. Без смерти одного из них не наступит семилетняя передышка. Но, главный вопрос состоит в том, чтобы понять: почему проклятье непрерывно повторяется? Почему убийство Штейна не прервало его? Вороны теряют магические силы со смертью повелителя, но не перестают быть Воронами. Почему? Большинство чар исчезает, когда гибнет тот, кто их наложил.

— Ты очень много знаешь о работе проклятья, — удивился Джек.

— Я изучаю его восемь лет, — мрачно признался Льюис, — но так толком и не продвинулся.

— Это — тема твоей работы?

— Да, — соврал Льюис.

— Теперь я тоже хочу знать, как оно работает. Давай тогда прочтем дневник наместницы до конца и начнем изучать все, что найдем про чернокнижника Штейна и любых магов того времени. Рано или поздно мы найдем то, что ищем.

Льюис рвано вздохнул.

Джека ему послал не иначе чем сам город. Он просил поддержки и он ее получил. Без Джека он бы не продвинулся так далеко. Может, хоть теперь получится докопаться до истины и расколдовать Воронов?

— Спасибо тебе. Ты бы знал, насколько я ценю нашу дружбу, Джек.

— Я — хороший друг? — подмигнул ему тот.

— Бесценный.

— Э, нет, я хочу быть самим дорогим, а не бесценным! То, что не имеет цены, никому не нужно.

Льюис рассмеялся над его шуткой, и Джек довольно заулыбался в ответ.

Вместе они изучат биографию чернокнижника Штейна, узнают, что за проклятье он наложил на город и как его снять. То, что натворил один маг, сможет исправить другой. Льюис достаточно поднаторел в магии, чтобы разрушить проклятье Воронов.

И никто и ничто не сможет ему помешать.