Время Рыцарей (СИ)

Глава 31. Драгоценные слова

Несколько месяцев в жизни Льюиса все было спокойно, а потом Агата сообщила о новой проблеме. Да такой, что для ее решения он созвал всех, кому доверял.

— Денег в сокровищнице осталось на четырнадцать месяцев. Мы только тратим их и никак не восполняем. Я составила список расходов за последние полгода: мы все время уходим в минус, причем очень быстро.

— А как же «Вина Лидии»? — спросил Льюис. — Кабак приносит прибыль.

— Приносит, но небольшую, — покачала головой Агата и замялась. — Как бы вам объяснить? В убежище больше сотни Воронов, и на каждого тратится по четыре золотых в месяц, на покупку жизненной силы. Это больше четырехсот золотых за всех. В месяц. В год получается огромная сумма. А за восемь лет — просто астрономическая. Большинство сундуков в сокровищнице пусты. Вливания от кабака незначительны и ничего не исправят.

Льюис потер виски. Проклятье, у него все-таки были проблемы с финансами. Бломфилд не зря говорил, что платить золотом за жизненную силу — это излишне щедро, он бы расплачивался серебром. Сколько он тогда осмелился украсть? Тридцать золотых? Ничтожная сумма, по сравнению с тратами самого Льюиса. Он опустошил сокровищницу. Может, велеть Бернарду вытрясать доход с темных делишек Бломфилда? Нет, один-два раза сработает, а потом Бломфилд просто перестанет ими заниматься, потому что ему это станет невыгодно. Сколько Льюис получил от Джека? Вроде бы немало, но уже все спустил, а теперь они чаще сидели в архиве, чем занимались уроками философии. С его жалованья Льюис смог бы прокормить себя и Рейвена, но и только.

— Есть идеи по решению этой проблемы? Агата?

— Я думала целую неделю, господин Льюис, — та выглядела совершенно несчастной, — бюджет магистрата в основном состоит из налогов и доходов от использования городского имущества, а также пополняется за счет оказания платных услуг в самом магистрате: выдаче разных разрешений, лицензий и прочих официальных бумаг. Но мы не можем собирать налоги с горожан, и у нас нет никакого имущества в городе, кроме этого замка. Что касается оказания платных услуг, нам нужны заказчики, а с Воронами мало кто захочет связываться. Только золото заставляет людей забыть о страхе перед нами.

— Может, кого-то ограбим? — предложил Рейвен несколько неуверенно. — Кого-нибудь плохого. Бандитов, например.

— Все крупные банды давно переловлены нашим доблестным начальником стражи, — с досадой заметила Шарлотта, — а с мелких карманников мы много не наскребем. Бломфилд же как-то сколотил состояние до того, как потерять его? Пусть добудет нам денег.

— Боюсь, его способы были бесчестными и незаконными, — вмешался пастор Браун, — во «Врагах Воронов» он прикарманивал взносы, отдаваемые людьми и постоянно вводил новые. Я слишком поздно узнал об этом, иначе пресек бы бесчинство. Льюис, а может, Воронам просто обратится к людям за помощью? У многих есть родные и друзья, которые не оставят их голодать.

— А у многих — нет, — отрезала Шарлотта, — я не хочу больше тянуть жизненную силу из родителей!

— Просить о помощи не зазорно, — укоризненно заметил пастор Браун, — гордыня ни к чему хорошему не приводит.

Льюис покачал головой.

— Попросить можно раз или два. А Воронам нужно питаться четыре раза в месяц. Постоянно.

— Значит, придется снова нападать на людей? — Рейвен принялся нервно дергать себя за длинную косу. — Может, поймаем бандитов, запрем в темнице и будем есть их? Тогда платить никому не понадобится, а горожане не пострадают.

— Немыслимая жестокость! — возмутился пастор Браун. — Бандиты тоже люди и могут раскаяться в совершенных грехах! Нельзя с ними так бесчеловечно поступать! Ни с кем нельзя! Я лучше буду голодать, чем обреку невинные души на такую страшную участь!

— Пастор прав, это не вариант, — вздохнул Льюис. — Сольвейн, есть идеи?

— Ты настолько отчаялся, что спрашиваешь меня? — хмыкнул тот.

— Ты здесь не для красоты сидишь.

— Я не знаю, Льюис, — Сольвейн беспомощно пожал плечами, — я Ворон с семнадцати лет и никогда не зарабатывал денег сам.

Льюис прикусил губу. Отменять плату за «пищу» было нельзя: главным результатом этого плана было примирение с горожанами, которые добровольно делились жизненной силой с Воронами. Только поэтому Рыцари не нападали на них, а Трусливый Принц согласился остаться за городом. Вынь этот кирпич из основания — и все посыплется, вновь откатившись к бесконечным сражениям, смертям и мраку. Нельзя было никого похищать и вытягивать энергию силой, Рыцари, несомненно, отреагируют на это.

Нужно было достать денег, пока они не закончились.

— Рейвен, а как Элдрик достал золото в казну?

— Оно досталось ему от предыдущего Великого Ворона.

— А предыдущий откуда его взял?

— Не знаю. Он же давным-давно покойник.

Льюис задумался.

— О нем должны были сохраниться какие-то записи. Я поищу в нашей библиотеке.

Сольвейн встрепенулся.

— Погоди, у нас же была комната с личными вещами прошлых Великих Воронов! Я ее помню еще с уборки-ревизии, там вроде даже чьи-то дневники были.

— Отличная новость. Покажи мне ее.

Здесь удача снова повернулась к нему лицом: вначале Льюис отыскал дневник Джулиана Лойе, предшественника Элдрика. Тот любил иностранные товары и посылал Воронов выкупать их, а за некоторыми редкостями выходил сам. У него хватало золота в сокровищнице, он его не считал. Значит, искать стоило раньше. Льюис мимоходом вспомнил, что беднягу Джулиана заманила в ловушку любовница Принца Корвина, смастерив великолепного механического соловья. Под его пение Принц Корвин и убил Джулиана, пришедшего в лавку за диковинкой. Сам Корвин стал первой жертвой охоты на Принца, придуманной Элдриком.

Льюис принялся искать дальше.

Если дневник Джулиана он едва начал (да тот и не был особенно длинным), то записи Великого Ворона Лиама Спенсера заняли множество толстых тетрадей. Лиам был предшественником Джулиана и обстоятельно записал всю историю своей жизни. К изумлению Льюиса, Лиаму было за семьдесят, когда он стал Великим Вороном. Его абсолютно не волновала власть над Воронами и городом, вся она была сосредоточена в руках трех его помощниц: прагматичной колдуньи Урсулы, воительницы Сабины, сколотившей из бойцов маленькую армию, и юной уличной певицы Гретхен. Все они относились к Лиаму, как к родному деду, и сами забрали его из дома: подавленный Лиам хотел просто дождаться Принца Корвина и своей кончины, но они убедили его пожить еще немного. «Немного» растянулось на десять лет, в течение которых Лиам попросту не покидал замок, а Принцу Корвину оставалось только кусать локти от злости и гоняться за Воронами. И вот здесь Льюис впервые нашел что-то интересное:

«В замке неуютно и холодно: гуляют сквозняки, стены ледяные, солнце будто бы не греет нас, несчастных проклятых. У меня вечно ломит кости. Простыни отсыревают, Гретхен постоянно меняет их и обкладывает меня грелками перед сном. Остальным Воронам еще хуже: кровати у них ветхие, стулья гнилые. Большинство спит у каминов, прижавшись друг к другу, хоть так пытаясь сохранить тепло. Эх, нам бы сюда плотных ковров и гобеленов! Подушек, теплых одеял, подставок для ног, мягких кресел и жаровен! Уж точно бы потеплело. Урсула выменивает некоторые вещи на черном рынке, но денег постоянно не хватает. Она продает яды и настойки собственного изготовления. Сабина с бойцами ловит и сдает за награду убийц и грабителей, благо начальник стражи, Торвальд Гранне, ее хорошо знает и не боится. Он отдает нам приговоренных к смерти преступников, и мы питаемся ими. Сабина держит их в темницах и кормит, так что охотиться вне убежища нужды нет. Но они постоянно заболевают и умирают от холода. Не знаю, что с этим делать»

«Урсула охотно изучает магию и настойчиво учит меня ей. Говорит, что это полезно для сохранения разума, и я должен прикладывать больше усилий. Я с ней не спорю: книги заклинаний мы изучаем вместе, и мне приятно ее внимание. И забота Гретхен с Сабиной тоже. Как будто у меня разом появились три замечательные внучки, которым я не безразличен. Недавно Урсула нашла чары, творящие золото из слов! Магия Великого Ворона невероятна. Мы наложили чары на Гретхен, и теперь при каждом ее слове на пол падают золотые монеты, драгоценные камни и цветы. Ее это забавляет, а Вороны очарованы ею и постоянно просят поговорить с ними или спеть, чтобы забрать золото себе. Сабина жестко пресекла это, велев сдавать деньги и наполнять ими сундуки, но я знаю, что Гретхен частенько нарушает ее приказ, ведь ей это ничего не стоит. Она добрая девушка и всеми любима. Они все так добры ко мне»

«Тепло, наконец-то тепло! Столько новых вещей куплено! Замок из стылой темницы превратился в уютное жилище! Гретхен бродит по нему и распевает веселую песенку, а Вороны кружат вокруг нее и подпевают, радостно подбирая сокровища. Сабина хохочет и пляшет вместе с Урсулой, а та пытается вставить ей в волосы цветы и сделать «красивую прическу». Мне уже сделала: за обоими ушами у меня маргаритки, а на макушке — фиалка. Я давно так не веселился! Кажется, мы все перебрали с грогом, но это ничего, здесь Принц Корвин нас не достанет. Этот замок — наше убежище».

Льюис обрадовался. Так вот как получить еще денег! Магией! Отлично, в магии он хорош, проблема будет решена. Как все-таки хорошо жить в волшебном городе! Достать золото тут можно легко и просто! Он отыскал нужное заклинание и собрал верных подданных, объяснив им план и сообщив, что ему нужен доброволец.

Почему-то никто не спешил обретать чудесный дар.

— В чем дело? Вы не хотите превращать свои слова в золото?

— Это как-то странно звучит, — пробормотала Агата, прячась за Сольвейна, — а вдруг я не смогу замолчать, и меня под ним погребет?

— Согласен, магия и золото — странное сочетание, — заметил тот, — и это очень заметный признак. С таким в городе не замаскируешься.

— Пастор Браун, вы поможете мне?

— Льюис, мне эта идея не по нутру. Легкие деньги развращают, а деньги колдовские развращают вдвойне. Лучше нам пойти заработать их честным трудом.

Льюис возмутился.

— Да что с вами всеми такое? Почему вы отказываетесь помочь мне решить нашу общую проблему? Мы скоро по миру пойдем, а вы капризничаете!

— А давайте на Бломфилде попробуем? — предложила Шарлотта. — Его не жалко.

— У слова «доброволец» другое значение. Мне что, всех в убежище собирать и просить?

Сольвейн сощурился.

— А почему бы тебе не наложить чары на себя?

— О, да, Рыцари, конечно, не обратят внимания на Ворона, который раскидывается золотом при каждом слове, — с сарказмом ответил Льюис, — у меня в городе есть друг, как я ему объясню это?

— А мы как должны объяснять? Ты бы хоть немного подумал о том, как с этим дальше жить!

— Гретхен, на которой эти чары опробовали, жила превосходно, — возразил Льюис, — она спасла убежище, и ее все любили.

— Ты уверен? А где она сейчас?

— Хватит вам, — Рейвен закончил перепалку, выступив вперед, — заколдуй меня, повелитель. Я буду выглядеть глупо с этими розами и алмазами, но пусть будет так. Меня и без того все в городе знают.

— Спасибо. Ты единственный, кто мне по-настоящему верен, — сердито сказал Льюис. — Начнем.

Чары были несложными, Льюис сотворил их уверенно и без проблем. Но когда Рейвен заговорил, результат оказался далек от задуманного.

Каждое его слово превращалось в колючку, жабу или змею.

Шарлотта завизжала.

— Фу! Уберите их от меня!

Агата попятилась.

— Гадость какая. Похоже, с чарами что-то не так, господин Льюис.

— Я это вижу! — тот схватился за голову. — Но почему, я же все сделал правильно?

— Это всегда теперь так будет? — нахмурился Рейвен, роняя на пол три колючки и две жабы.

— Мы пойдем, пожалуй, — не выдержал Сольвейн и решительно повел Агату на выход.

— Я вам больше не нужна, господин Льюис?

— Нет. Иди, — смущенно разрешил тот, — я найду способ тебя расколдовать, Рейвен, обещаю.

— Пойдем со мной, дитя, — предложил пастор Браун, — помолимся за снятие с тебя этого проклятья.

— Случайно другое не снимите, — проворчал Рейвен, ловя падающих жаб и гадюк.

Шарлотта содрогнулась.

— Господи, да что же это? Говорила же, надо на Бломфилде вначале проверить!

Льюис выпроводил их и закрыл дверь. Его лицо горело от стыда, а в ногу впилась забытая колючка. Вот же бестолочь, зачем он вообще это затеял? Так навредить самому верному Ворону! Мог бы сообразить, что это плохо закончится!

Дневники Лиама! Там должен быть способ снять чары!

Но Великий Ворон Лиам вел записи беспорядочно, смешивая в кучу события из жизни, размышления и чары, отработанные с Урсулой. Льюису потребовалось десять дней, чтобы дойти до нужного места, и все эти десять дней в убежище постоянно разносились вопли ужаса и глупый смех. Парочка Воронов взялась подкидывать змей Воронессам, пока не наткнулась на Агату. Рассерженная Агата потребовала прекратить, а когда те со смехом, отказались, велела Курту притащить их на разнос к Льюису. Ему было страшно некогда, он злился, и потому Агата устроила выволочку за него, а он лишь бросал на струхнувших хулиганов гневные взгляды. Курт честно собирал змей и жаб за командиром и летал выпускать их в сожженный квартал. Льюис искренне надеялся, что они не найдут дорогу обратно.

Молитвы пастора Брауна не помогли, и Рейвен продолжал рассыпать змей и жаб повсюду. К Льюису потянулись Вороны с просьбами вылечить ранки от колючек, на которые все постоянно наступали. Оказалось, Рейвен не был особо молчалив, и колдовская живность заполнила все убежище. Пришлось дать ему мешок, чтобы он «сплевывал» ожившие слова туда.

Льюис послал Джеку сообщение о том, что занят и не будет посещать архив некоторое время. Он надеялся, что не пропустит ничего важного. Наконец он наткнулся на что-то близкое к необходимому:

«Рональд уговорил меня зачаровать его, как Гретхен, но что-то пошло не так: он плюется жабами и колючками. Сабина отругала его и вставила в рот кляп: бедняга никак не мог перестать стенать о своей горькой доле. Мы с Урсулой долго искали причину и пришли к выводу, что Гретхен была особенной. На ком-то ином эти чары могли сработать непредсказуемо и сработали. Мне стыдно перед Рональдом, но Урсула считает, что он сам виноват: не был бы таким жадным и хитрым, не пострадал бы. Поговорил бы вначале с ней, а не дожидался, когда я останусь один. Они запретили Рональду подходить ко мне. Способа снять чары просто нет. Бедняга обречен молчать до скончания своих дней».

Льюис содрогнулся. Нет, нет и еще раз нет! Да он Рейвену в глаза не посмеет смотреть, если такое случится! Должен быть способ! Может, они изобрели его позже? Урсула же была колдуньей и изучала магию! Не могла она оставить все так!

Его взгляд зацепился за очередной абзац текста.

«Сабина убила Рыцаря и попала в плен. Принц Корвин хочет обменять ее на меня. Урсула и Гретхен категорически мне это запретили, пообещав спасти ее. Сегодня в глазах темнеет и ноги не держат. Я слишком стар, не дойду сам. Но если пришла пора умирать, то лучше с пользой, чем без пользы. Девочку мою надо спасти, она молодая, ей еще жить да жить. Рональд согласился мне помочь, но Гретхен застала нас, когда мы выходили из замка. Налетела на него и все лицо когтями исполосовала, как взбешенная кошка. Пока они ругались, под ноги обоим сыпались алмазы, рубины и розы, вперемешку с жабами и змеями. Я и не знал, что моя нежная Гретхен употребляет такие слова. Ай-яй, надо будет объяснить ей, что хорошим девушкам так говорить не положено».

«Сабину освободили. На ней живого места нет, но она выстояла. Господи, спасибо тебе! Нет, не тебе: это был план Урсулы. Гретхен полетела в город и среди бела дня стала петь на городской площади. Люди слушали ее и подбирали золото. Целая толпа собралась, и, конечно, сообщили Принцу Корвину. Он минут десять пытался понять, зачем она это делает. Но потом сообразил, конечно, и ринулся обратно. Гретхен взлетела, продолжая петь, и толпа сомкнулась перед ним, не давая ему прорваться. Блеск золота свел их с ума. В это время Торвальд и Урсула тайком освободили Сабину, пока бойцы отвлекали Рыцарей. Я все никак не мог понять, почему начальник стражи так добр к Воронам, зачем идет против Прекрасного Принца, но Урсула объяснила, что раньше он был ее мужем. Да и в целом, достойный человек».

«Сабина поправилась: Гретхен и Урсула выхаживали ее с той же заботой, что и меня. Славно, что мои девочки так крепко дружат. Они словно родные сестры: понимают друг друга и действуют всегда вместе. Внученьки мои. А Рональд перестал сыпать жабами! Он сам толком не понял почему: бродил по городу с мешком и подарил его какой-то старухе. Та обрадовалась и долго благодарила. Сабина считает, бедняжка просто не поняла, что в мешке, а этот паршивец ей не сказал. Но вряд ли чары исчезли бы после дурного поступка. Жабы и змеи должны были порадовать старушку. Может, она ведьма, и они нужны ей для зелий?».

Льюис ухватился за это, как утопающий за соломинку. Других вариантов у него все равно не было. Он вызвал к себе хмурого Рейвена и попросил подарить ему жабу.

— Бери хоть всех, повелитель, — предложил тот, протягивая шевелящийся мешок.

Льюису поплохело, и он поспешил отодвинуться.

— Ты только не урони его на меня. Рейвен, я счастлив и очень рад твоему подарку.

— Чего тогда не берешь? — спросил тот, роняя внутрь четыре колючки.

Из мешка донеслось гневное шипение, и кто-то принялся бросаться на ткань изнутри.

Льюис застонал.

— Прости меня, пожалуйста! Это было чудовищной глупостью с моей стороны: пытаться добыть денег магией! Сольвейн прав, я не думал о последствиях. Я просто пытаюсь тебя расколдовать.

— Как?

— Чары исчезнут, если ты кому-то подаришь твои «слова», и этот человек будет рад подарку.

Рейвен сощурился.

— И все? Сразу бы сказал. Я полетел избавляться от чар.

Льюис проводил его удивленным взглядом. Куда Рейвен направился? Кому нужны жабы, змеи и колючки, пусть и бесплатные?

Он вздохнул.

Ничего у Рейвена не выйдет. Он блестяще умел запугивать людей, так что, наверное, попытается всучить мешок какому-нибудь горожанину, угрожая смертью. Но поможет ли это снять чары? Разве что человек искренне будет счастлив, что его не убили.

Нужно было поискать решение в книгах заклинаний. Где-то же Урсула нашла изначальные чары?

Но к огромному изумлению Льюиса, Рейвен вернулся через несколько часов в прекрасном настроении. Его «слова» больше не расползались по всем углам и не впивались людям в ноги. И даже не кусались. Наложенное на него заклятие исчезло.

— Как ты это сделал?

— Нилу жабу подарил.

— Он их любит?

— Безумно, — расхохотался Рейвен.

— Передай ему мою благодарность, — озадаченно сказал Льюис. — Ты сердишься на меня?

— Нет. Я же сам вызвался помочь. И все уже закончилось. Но у меня есть вопрос. Скажи, ты спишь с Агатой Милн?

— Что? С чего ты взял?

Рейвен дернул плечом.

— Неважно. Может, у вас роман, а я не знаю?

— Служебные романы — это совершенно неэтично, — строго заметил Льюис, — я — начальник Агаты и не могу ставить ее в столь щекотливое положение.

— Но хотел бы?

— Нет! Мы чудесно общаемся, я и не думал о ней в таком ключе.

Рейвен кивнул.

— Ясно. Я тебе еще нужен?

— Нет. Ты куда сейчас?

— К Шарлотте. Соскучился по ней.

Рейвен ушел. Льюис откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Одной проблемой меньше.

Осталось четырнадцать месяцев на устранение другой.

Он что-нибудь придумает. Только без магии! Магия множила проблемы, а не решала их.

В этом больше не было нужды, но Льюис вновь погрузился в дневники Великого Ворона Лиама. Его влекло какое-то болезненное любопытство: из собранных им биографий он знал, что Принц Корвин убьет несчастного старика, а затем отрубит голову следующему Великому Ворону, Джулиану Лойе.

Но выжили ли его «внучки»?

Последняя запись было оставлена явно другим почерком.

«Мы не уберегли дедушку Лиама. Не знаю, зачем пишу это здесь. Все, что осталось от него — эти строки. Все, что останется от меня — прах. Пусть хоть слова сохранят память обо мне.

Рональд обманул и вывел дедушку Лиама из замка, прямо под меч Принца Корвина. Крыса, лжец, предатель! И как мы не разглядели его гнилую натуру? Он получил неприкосновенность, сундук золота и роскошный дом в центре города. Саби рвется мстить, она и без магии ему шею свернет, но я отговариваю ее. Это очевидная ловушка: Принц Корвин будет ждать нас там и уничтожит. Нет, месть нужно подавать холодной. Его не будут охранять вечно, а терпеливее женщины только змея, сидящая в засаде. Рональд — Ворон и никуда от нас не денется. Он будет молить о смерти, когда мы до него доберемся.

Торвальд сказал, Принц Корвин узнал, что он скармливает нам заключенных. Его это не волнует. Ему так даже лучше. Он обещал смилостивиться над нами, если мы выдадим ему Сабину и Гретхен. Саби Принц Корвин хочет казнить за убийство Рыцаря, а Гретхен забрать себе, мол, голосок у нее дивный, пусть поет для него, соловушка. Обещал кормить и не обижать. Ублюдок. Тоже золота с ее губ возжелал. Но чары развеялись вместе со смертью дедушки Лиама, а Гретхен плакала трое суток и охрипла. Поим ее мятным отваром.

Торвальд уговаривает меня согласиться: предав самых близких людей, я останусь жива, да еще и к нему смогу вернуться. Молодец, вовремя напомнил, почему я его бросила. Но ссориться с ним нельзя, нам все еще нужна еда, а он ее поставляет. Ничего, придумаю что-нибудь. Если выживу.

Есть у меня одна идейка, которую надо обсудить с Саби и Гретхен. Ведьма научила меня варить из жаб, гадюк и толченых колючек напиток вечного сна. Подлить его Принцу Корвину — и тот проспит сто лет. Но нам хватило бы и семи. Пусть спит, без него мы еще можем сразиться с Рыцарями и победить, даже если магия останется при них.

Попробуем.

Хотела бы я перечитать эти строки в следующее Время Рыцарей.

Урсула Вебер».

Льюис вздрогнул, а потом сообразил, что Время Рыцарей начиналось не только с появления Прекрасного Принца, но и знаменовало рождение очередного Великого Ворона. Урсула, Сабина и Гретхен продлевали его, сколько могли, сохраняя жизнь Лиаму. Интересно, что было бы, умри он от старости? Началось бы Время Принца или нет?

Льюис, молча, закрыл дневник. Как бы то ни было, он точно знал, что сто лет Принц Корвин не спал: Великий Ворон Джулиан правил всего шесть и был им убит. Потом прошло еще семь лет Времени Принца, а затем на трон взошел Элдрик и занимал его двадцать один год.

Все участники этой истории умерли.

Все ли?

Льюис не выдержал. Ругая себя, он принялся листать короткие записи Джулиана Лойе. Не было в этом никакого смысла, проклятье выводило своих жертв на один путь — к смерти. Никто не мог его избежать. Но в нем жила какая-то отчаянная надежда, что хоть кому-то удалось избежать гибели. Он вчитался в очередной абзац и рассмеялся: юный бездельник Джулиан жаловался на трех суровых «надсмотрщиц», которые бдели за ним похлеще родной строгой матушки. Хорошо хоть работать не заставляли, а разрешали полдня валяться в постели, плясать и целоваться с хорошенькими Воронессами. Великий Ворон Джулиан охотно сваливал на них все обязанности по управлению убежищем. Еще они стращали его Спящим Принцем, который проснулся ровно с началом Времени Рыцарей, но Джулиан не слишком-то его боялся, поэтому «злая» Урсула постоянно отвлекала его роскошными вещами, «страшная» Сабина везде расставила стражу, а «равнодушная» Гретхен занимала его праздниками и развлечениями.

Им все-таки удалось избежать тогда гибели.

Льюис улыбнулся и закрыл дневник.

Надежда на лучшее вновь грела его сердце.

Время — бесценный ресурс. Год, два, пять — пока он избегает битвы с Трусливым Принцем, он будет жить, а его подданным не придется сдаваться на милость врага. Его цель близка. Он расколдует всех Воронов и освободит людей от проклятья.

Льюис станет последним Великим Вороном этого города и разрушит лабиринт, в котором их всех заперли, до основания.