Хлёсткие удары клинков раздавались на развороченной и опалённой взрывом поляне. Впрочем, назвать её таковой уже язык бы не повернулся. Это было хаотичное ристалище двух представителей неравных сил. Жизни и смерти человеческой, если быть точным. Не песнь огня и льда, а нечто большее и весомое, что отгремит на многие года во славе лет бессмертных, чтобы забыться вновь, как было и будет когда-то. И с каждой секундой этого боя в окружении несметного количества живых и мёртвых тел, воинство человеческое несло потери уже не сотнями, но тысячами. Однако приблизиться или вмешаться в сражение двух лидеров великих воинства не смели никто, ни смертные и не бессмертные. И даже свет семи звёзд померк пред этой битвой, как и затихла леденящая северная буря.
Однако извечно длиться сие сражение не могло никоим образом. Ведь, что есть силы живой природы перед неумолимым забвением самой смерти? Как печально, но ничто. И Эдмунд это как никогда понимал, ведь с каждым нанесённым в праведном неистовстве ударом он получал ответ в десятикратном размере. Некоторые раны уже не желали затягиваться, как это было ранее, словно обмёрзнув под влиянием пронизывающего хлада. Его движения столь же чёткие и отточенные, как и его врага, стали всё сильнее замедляться, что лишь увеличивало разрыв нанесённых противниками повреждений.
Великий пастырь несметной восставшей орды сам будто бы и не замечал, появившихся на его броне будто бы из чёрного, как сама ночь льда, открытых пробоин, из которых так и норовил вырваться морозный туман в бледном искрящимся свете. Сейчас для него существовала только одна цель в виде людского монарха, что вознамерился, как и тысячи лет назад, отвратить его Последний Поход за людскими жизнями. Но ныне он был готов и копил силы. Да, смертные и их покровители сумели доставить ему довольно многой неприятностей с куда большими, чем в прошлом силами. И всё же надежды на победу у смертных более не имелось. Лишь одна смерть живучего врага отделяла его от заслуженного триумфа и новой, уже конечной для Вестероса и даже мира эпохи.
Скрепя зубами Гарденер наносил всё новые и новые удары, не чураясь применением магии в виде захлестнувших их ристалище ловушек и древесных корней. Но ни одна из них так и не достигла своей цели, ведь враг ступал по земле совсем как по воздуху, избегая препятствий и продолжая теснись его неумолимо и нещадно. Для короля андалов становилось совершенно очевидно, что таким темпом удача отвернётся от него окончательно, закончив славный путь его великих начинаний практически также, как в итоге сложилась судьба Таргариенов, котором также, как и ему, некогда было суждено сойтись в этом последнем бою.
Мысли крутились с бешеной скоростью, но однозначного выхода из ситуации найти Гарденер так и не смог. Оставалось только одно решение – подставиться. Рискнуть или без шансов проиграть, а потому выбор сей был абсолютно очевиден.
Очередной замах льдистого клинка Эдмунд парировать не стал, точнее сделал вид, что отражает, но не довёл свою защиту до конца. Естественно, враг не мог не воспользоваться появившейся возможностью незатейливо вонзая клинок прямо в сердце королю живущих. В то место, где было оно, его родное, но уж точно не единственное сердце. Это позволило Гарденеру насадить Короля Ночи на свой клинок, но тот будто бы этого и не заметил. При том совсем не растерявшись всё ещё пышущим во все стороны биением жизни, словно зная, что это не может быть его концом. Вполне оправданно, если учесть, что идеальным слухом мертвеца было легко заметить сдвоенный такт одного из главных человеческих органов.
- Как… глупо… мой предрешённый враг… - раздался голос владыки несметной мёртвой армии, после чего своей второй рукой тот ухватился за конечность с Белой Дланью, всё ещё удерживающей его на месте.
Пронизывающей всё его естество хлад заструился в тело Эдмунда, обрекая его на поражение. Такт обоих сердец стремительно замедлился, впрочем, первый оборвался всё-таки практически в самом начале. Однако вместо отчаянья на лице Гарденера проступил бледной тенью триумф, превратившийся в самый настоящий злостный оскал. И вряд ли это могло отразиться на лице, но магией король почувствовал неподдельное изумление своего противника, что быстро понял в чём подвох, хотя и не понял всё же его истинного смысла.
Множество шипастых корней оплели ноги Великого Пастыря из земель Вечной Зимы, начав без перебоя сменять друг друга, т.к. их предшественники ежесекундно превращались в мелкую ледяную стружку. Так или иначе, но больше уклониться или избежать удара могущественный враг не мог, хотя магия Гарденера всё же не могла нанести ему ни малейшего вреда. Тот постарался вытащить свой клинок и прервать столь бессмысленную западню, дабы закончить начатое. И можно было подумать, что Эдмунд станет удерживать его на месте ровно также, как и сам повелитель мёртвых, но то было бы бессмысленно из-за разницы в силе и ослабевших возможностей короля андалов.
О, нет. План монарха был намного проще и прозаичнее, ведь последний удар в этом противостоянии он собирался поставить сам и при том здесь и сейчас. Свободная рука Гарденера явила свою истинную сущность из плотного слоя шевелящихся корней, где вместо крови в них текла ровно та же жидкость, что и в цветах Драконьей Крови, столь же горячая, как та, что дала ей подобное название, если не ещё горячее. И сжатый кулак этот был направлен ровно в сторону источника силы и самой сути врага. Аналога сердца, что не переставала светить в ночной мгле нестерпимым белым светом.
- Не прощаюсь, тварь. – выплюнул сгусток крови король или точнее то, что было так на неё похоже прямо в замерзшее холодной маской лицо бессмертного врага, обжигающе ослепляя его всего лишь на мгновение, за которое решилось всё.
Рука короля андалов прошла в замёрзшее подобно самой снежной буре тело Короля Ночи, неостановимо пробивая себе путь слой за слоем прямо к источнику силы могущественной нечеловеческой сущности. Владыка мертвых дёрнул, что есть мочи на себя льдистый клинок, извлекая его из тела Эдмунда, но тщетно, ведь поздно было что-то менять. Добравшаяся до источника королевская длань сжалась со всей своей силы, ломая хрупкую преграду между миром и энергией чистого хлада. И энергия эта стремительно хлынула наружу, как было это из раза в раз во время подобной ситуации. Да вот незадача, в этот раз что-то не давало ей уйти.
- Безумный смертный… - раздался в голове изумлённый голос Короля Ночи. И пускай всего на мгновение, но Эдмунд был уверен, что тот дрогнул от страха. – Ты… победил… но… почему… стремишься к смерти? – стал куда более человечнее голос существа, что не мог поверить и понять происходящее. – Нет… тела… людского… что сдержит первородный хлад сонма душ. Тебя разорвёт на части. – как данность констатировал владыка мёртвых, пытаясь бороться лишь с усиливающейся хваткой на своей сущности.
- Я понял ещё с первого взгляда, кто ты есть, нечисть. Пожиратель душ, что призван был лишить Первых Людей даже посмертия, но вместо этого вобравший в себя столько их злобы, что восстал против своих создателей. Неудивительно, что ты всегда возвращаешься лишь сильнее, чем ранее, ведь каждый раз нажираешься до отвала бессмертной частью человеческого существования. Но твой банкет окончен. Переживу я или нет, но большей части силы ты лишишься. – дал понять Гарденер, что не отступит со своего пути, готовый к самопожертвованию. Впрочем, всё же была надежда, что его тело выдержит последствия, ибо если честно умирать сейчас ему совсем не хотелось, даже если это было и ради благой цели.
Взгляд мертвеца застыл в бессильной злобе, ведь оболочка начала пустеть. По всему Волчьему лесу пронёсся слитный крик многих сотен тысяч глоток, что были прерваны в своём стремлении продолжать резню оскудевшего людского воинства. И в этом крики совсем не был услышан воющих крик короля, чья рука вбирала в себя великий хлад, становясь его извечным вместилищем. Вся живая плоть и не только омертвела, превращаясь в холодный ледяной кусок, практически недвижимый и неподконтрольный. А в это время вместилище великого зла смертного рода начала покрываться тонкими сколами и трещинами, собираясь выпустить из себя бесплотный остаток великой силы. Остаток, что должен был забрать испытывающего нестерпимую агонию монарха прямо с собой.
В небытие.
И Гарденер уже было смирился со своей участью, как вдруг услышал столь знакомый и такой приятный слуху топот. Топот галопа массивных лошадиных копыт. И пускай верного жеребца Эдмунд не мог увидеть из своего положения, но не узнать боевое ржание друг он попросту нем мог. А вслед за этим чудным событием раздался громогласный беспокойный крик. Как ни удивительно также весьма ему знакомый.
- Ваше величество! – вскричал Джон Гардстарк, приближавшийся к застывшей возле теряющей целостность опустевшей оболочки владыки мертвецов фигуре короля.
Как только к месту сражения, где регент Севера отбивался от полчища мертвецов, ведомых стаями немёртвых лютоволков и Белых Ходоков, явился извечный королевский скакун бывший бастард не думал не секунды. Верный клятве и ведомый долгом он оставил своих людей и оседлал призывно подоспевшего Камрита, лишь с одной целью – успеть. И он успел. Сумел прийти, как никогда вовремя, дабы битва за рассвет не окончилась полным погружением Вестероса в хаос.
Ответить юноше Гарденер уже не успел, как был подхвачен зубами Камрита и рукой вассала за ворот своего истрёпанного плаща, подобно нашкодившему котёнку. Впрочем, возражать Эдмунд в любом случае не стал, да и не мог уже, ведь не прошло и мгновения, как с первыми лучами показавшегося с вершин Северных гор солнца, ристалище их с Великим Пастырем боя разверзлось обширным взрывом хладного тумана и ледяных осколков, знаменуя окончательную и бесповоротную победу людей над древним и могущественным злом.
И взрывом этим троица была буквально сметена и разбросана в разные стороны по полю прошедшего сражения. В тоже время умертвия всех мастей и видов стали похожи на марионеток коим оборвали нити. Падали на землю замертво тела людей, зверей и птиц. Громадных великанов, мамонтов и ледяных змеев. Выдыхали облегчённо выжившие люди, смотря на то, как обращаются в прах все Белые Ходоки, что вели немёртвых в бой, без всякого исключения. И в свете восходящего солнца морозный воздух нового дня был, как никогда сладок.
- И вновь ты спас меня, Джон… - меланхолично протянул Гарденер, чувствуя застрявшие в теле ледяные осколки и глядя за освещённый солнцем горизонт.
Несмотря на то, что короля совсем немного контузило, чувствовал он себя абсолютно прекрасно, ведь боль в омертвевшей бледной левой руке, что будто бы изнутри светилась тревожным белым светом, наконец-то поутихла. Раны на его теле начали медленно, но уверено заживать, выталкивая из себя инородные осколки. К тому же очнулся он лежащем на тёплом лошадином боку Камрита, что загнанно дышал, вынужденный преодолеть огромные расстояния ради его спасения. О большем и мечтать нельзя, особенно когда ты был готовь вновь оказать за гранью мира живых.
- Да уж, милорд… кхм… буду рад, если и вы не оставите меня в столь… неприглядном положении. – судорожно проговаривал Джон, что примостился ровнёхонько напротив государя, держась за кровоточащий от раны бок. – Прекрасный рассвет… На Севере таких и не бывало. – протянул он, вглядываясь в лучи солнца, словно в первый раз, в то время, как монарх кряхтя поднялся на ноги и подхватив один из разбросанных по полю боя бурдюков со святой водой двинулся в сторону Гардстарка.
- Да… прекрасный рассвет. – внезапно остановился Эдмунд, натыкаясь ногами на припорошенную снегом Белую Длань. Совсем не ту, которой стала его рука, а клинок, что не дал ему погибнуть. - … мне так жаль, Джон. Прости… если бы…
- Я знаю о чём вы, ваше величество. – не отводя от ярких лучей солнца взгляда протянул бывший бастард, прерывая слова короля. – Знаю, но… прощаю вас. За Сансу и за то, что скрывали от меня столь многое. И всё же клятва, что я дал вам для меня оказалась важнее. – улыбнулся бывший бастард слишком грустно для этого момента, чтобы спешно обернуться из-за причудливого блика клинка. Клинка, что оказался занесён прямо над ним.
- Мне жаль, что я в итоге оказался всего лишь человеком, друг мой. – глядя изумлённому северянину прямо в глаза безжалостно вонзил тому клинок в самое сердце монарх. – Не смог смириться и не смог простить. – уже не обращаясь ни к кому конкретному протянул Гарденер, наблюдая за тем, как исчезает жизнь из глаза юноши и тянется из его рта тонкая струйка крови. – В итоге я оказался ничем не лучше тех, кого так ненавидел. Ты имеешь полное право проклясть меня с того света. – отбросил клинок в сторону и упал спиной прямо на снег король, вглядываясь в тревожно алое подобно крови небо. – Прости, но права на ошибку я больше не имею, Джон. Никто из нас её не имеет. Никаких полумер. – скорбно прикрыл глаза Эдмунд.
- Пора бы уже, Осгрей… - протянул он через несколько минут под звенящую практически мёртвую тишину Волчьего леса.
- Прффф… - словно осуждая короля за его действия проржал Камрит, что осторожно поднялся и добрёл до избранника Семерых, дабы вновь прилечь с ним рядом и весомо куснуть за здоровую руку, почти что до крови.
***
Эммонд Осгрей облегчённо переводил дух, сидя возле куска одного из кусков раскуроченного полярным медведем-вихтом требушета. Совсем недалеко примостился старый Морс Амбер со своей небольшой группой северных воинов, что умудрились остаться в живых после мясорубки, устроенной нагрянувшей ордой мертвецов. Северян и так осталось немного к моменту прибытия андальской армии, а сейчас дай Семеро всего пару сотен на несколько десятков тысяч выживших в ходе сражения южан, и многие запомнят эту ночь и этот день, как самые тёмные и светлые момента на страницах истории Вестероса и новой эпохи.
Никто не мог произнести ни слов от облегчения, усталости и наступившего с приходом рассвета отрезвления. Все без исключения наслаждались лучами, казалось бы, столь чуждого им нового солнца. И именно этот момент выбрал главнокомандующий андальскими силами, чтобы вспомнить о запечатанном до данной минуты королевском приказе, надёжно спрятанном под помятой бронёй. Командующий невольно погрузился в короткие воспоминания той ночи, как получил сей приказ.
- Скажите, Осгрей, вы верны мне? – обратился к главнокомандующему король, стоя к нему возле окна, расположенного во внутренних покоях потомственных хозяев Винтерфелла.
- Знаю, что успел подвести вас, мой король, но я верен вам до последнего вздоха. – уверенно отчеканил Эммонд с замиранием с сердца не в силах понять природу их столь поздней встречи.
- Клянётесь честью, именем и положением вашего рода, что исполните любой мой приказ? – как никогда серьёзно всмотрелся в лицо полководца Гарденер, оборачиваясь от тёмного стекла замёрзшего окна.
- Да, государь. – серьёзней некуда преклонил колено Эммонд, понимая, что оказался в ситуации, когда не имел ни права, ни желания на противоположный ответ.
- Тогда возьмите и исполните, когда настанет время. – протянул запечатанный конверт мужчине монарх, жестом позволяя ему встать. – Но только тогда и в том случае, если мы переживём наш Последний Поход. – завершил из разговор тоном, не терпящим возражений, монарх, выпроваживая полководца из своих покоев.
Теперь же сжимая в руках бумагу с королевской печатью, Эммонд не мог поверить написанному. Губы его пересохли, а уже настроившийся на отдых организм снова начал стремительный выброс адреналина в кровь. Не видя ничего кроме злополучных строк Осгрей насилу поднялся, привлекая к себе внимание не только подчинявшихся ему рыцарей, но и немногочисленных северных воинов.
- Что это с тобой, Осгрей? Никак до сих пор отойти не можешь? Неужто совсем одичал за эту ночь? Ха-ха-ха! – решил подтрунить над ним Морс Амбер, что как никогда был доволен свершившейся над армией мертвецов местью.
- Воины… именем король… - не в силах проговаривать слова тянул время, как только мог, главнокомандующий. Всё время он переводил взгляд с людей на просторы леса, туда, где должен был расположиться его сюзерен. В тщетной надежде на отмену столь… неоднозначного приказа. Но время шло, а спасительного монарха не было видно.
- Ты что же язык прикусил во время боя, а? Ха-ха-ха! – продолжал практически истерически смеяться грозный старик, что имел множество всё ещё не открытых ранений, но при это держась как никогда уверенно и достойно.
- Воины, именем короля… - смиряясь с неизбежным, провозгласил Эммонд с застывшей на лице каменной маской, привлекая теперь к себе уж точно всеобщее внимание своим грозным звонким голосом, что звучал практически до хрипоты. - … уничтожьте всех выживших северян! – как гром среди ясного неба, причём буквально прозвучал совершенно безумный приказ, заставивший практически всех застыть в неверии.
- Чего? – совершенно не в силах поверить в услышанное спросил Морс Амбер, и многие другие северяне вторили ему, резонно предполагая, что полководец решил ответить на их колкости дурацкой шуткой.
- Простите, господин, но… - первым решился обратить внимание полководца на совершенно невозможное приказание, один из немногих выживших его домашней гвардии.
- Это… приказ короля. Его воля. Выполнять! – самолично хватаясь за меч и отпуская письменный приказ в свободный полёт до заснеженной земли, громко и уверенно отчеканил Осгрей, полностью уничтожая в себе сомнения.
- Ах, вы ж, двуличные южные крысы!!! – практически взревел Морс Амбер первым хватаясь за оружие. Это стало спусковым крючком к той резне, что был с тяжёлым сердцем санкционирован просторским лордом.
В тоже время не только Осгрей стал аналогом палача для немногочисленного воинства северян. Вовсе нет. Аналогичный приказ был после него вручён и Алестеру Флоренту и даже сиру Барристану Селми, что был обязан вновь поступиться своими принципами, как и многие другие андальские командиры. В конце концов магистр ордена был обязан бороться с язычниками, а также подчиняться иерархии церкви Семерых, чьим рупором выступал сам верховный король. И по-другому поступить он уже, увы, не мог. Все они, пусть и не зная подробностей были вовлечены в самое натуральное изничтожение любых возможностей сепаратизма Севера.
- Так вот, каков ваш король?! Так вот каково ваше слово, южане?! – ярился Морс Амбер из последних сил, пригвождённый десятком копий к многовековой ели.
- Мой король был избран богами ради этого дня. И кто я такой, чтобы перечить его воле и воле Семерых, что его избрали? – так и не взглянул Осгрей в глаза одному из последних северных лордов, понимая, что никаких слов не хватит дабы его оправдать.
Так и закончилась последняя битва человечества против всеобщей угрозы из-за Стены. Предательством и окончательной гибелью устоев и традиций Первых людей. Забвением Ночного Дозора и даже этой мрачной страницей андальской истории, что затерялась в веках и не всплыла на свет, даже на смертном одре многих свидетелей тех событий. Окончательным Вторжением и Возвышение Андалов, продлившихся до сей поры многие века, объединяя Вестерос под одним знаменем, одной короной и одной верой.
Ценой, что мало кто готов заплатить, поступившись многим.