Белая Длань

Глава 97. Первые дни зимы

2 г. от В. А.

Несколько дней спустя после взятия Риверрана.

В бывшем солярии рода Тарли, позже занятым Болтоном, находились двое человек. Двое полководцев, что смогли за кратчайший срок сделать невозможное и подчинить воле Дубового трона одну из самых неприступных, пусть и не величайших, крепостей Вестероса. Сейчас замок был практически полностью очищен от присутствия врага. Знамя Белой Длани развивалось под натиском бушующего холодного ветра, принесённого с севера. Речные земли никогда не отличались хорошей погодой, однако сейчас в стенах Риверрана гулял беспокойный и крайне промёрзлый сквозняк, вместо привычного промозглого. И всё же большинство рыцарей и солдат не трогали наступившие холода и первые заморозки подступающей зимы, что должна была стать последней для западного континента.

Хотя откуда им было знать, какая буря стоит на пороге их вечноцветущего, пусть и сурового дома? Даже о состоянии своего короля и происшествии при Лунных вратах им было неведомо, ведь единственные кто мог знать об этом предпочитали удержать столь тревожную, если не губительную информацию при себе. Солдаты и большинство лордов, как и прежде, попросту наслаждались заслуженным успехом под стягами Верховного короля андалов и верных ему людей. Несомненно, что отвлекли их от подозрительных дум несколько проведённых подряд пиров, организованных благодаря закромам древней крепости.

В тоже время Старый Лис и Неуловимый волк, лорды Флорент и Гардстарк, находились в крайней тяжёлом положении, стараясь практически не контактировать ни с кем, кто мог бы их в чём-то подозревать. Лорд-казначей, один из ближайших советников короля, был фигурой крайне противоречивой. Прожжённый интриган, пусть и не столь искусный, как некоторые индивиды, сейчас он находился на распутье. Тщательно выверенные планы, завоеванное положение и расположение, всё это готовилось отправиться в небытие всего лишь из-за пары строк, принесённого не так давно вороном письма. Молодой лорд Гардстарк, герой Риверрановой осады, был ничуть не лучше своего старого умудрённого годами политических и военных баталий товарища. Вся его нынешняя жизнь сейчас строилась вокруг одной конкретной благословенной Семерыми фигуры. Без неё, кем он останется? Не вернётся ли к дням всеми гонимого бастарда?

- Мы так и будем сидеть в Риверране, ожидая новостей? – поинтересовался Гардстарк у сидящего за простым деревянным столом с вырезанными на нем фигурами форелей лорда Флорента. Этот вопрос Джон задавал из раза в раз уже который день, однако Старый Лис всегда оставался к ним глух, изображая из себя стоического, хотя и крайне хмурого истукана.

- Мы будем ждать столько, сколько потребуется, лорд Гардстарк. – отмахнулся от своего юного товарища лорд-казначей, разбирая и подписывая некие бумаги, присланные ему прямиком из Города Коронации и Хайгардена.

Несмотря на ведение войны у лорда всё ещё оставались прямые обязанности, соотносящиеся с его должностью. В обычное время полководца бы заменили кем-то другим, но положения Флорента при короле было особенным, из-за чего у него имелось свыше десятка заместителей из числа доверенных лиц и недавних выпускников обновлённой Цитадели. Мелкие и не столь важные дела решались без его вмешательства, и всё же среди них имелись и те, что требовали его личной подписи и даже королевской печати. Было их не так много, но они были. И сейчас, в свободное от ведения войны и организации нужд армии время, Алестер как раз таки занимался их рассмотрением. Впрочем, Неуловимый Волк уже давно заметил, что один и тот же лист лежит перед глазами казначея уже битый час, а это могло означать только одно – работа советника совсем не спорилась за думами о том, что же станет с королевством андалов далее.

- И всё же сидением здесь мы ничего не добьёмся. Не верю, что вы этого не понимаете. – сложил руки на груди перед собой Джон, хмурясь от собственного бессилия. Уже который раз он ощущал нечто подобное, и видят Старые боги, как ему это уже надоело. – Как скоро вести о случившемся облетят Вестерос? Месяц? Два? И что же тогда будет? – не мог держать собственное беспокойство в узде лорд Лютого логова.

- Гардстарк. – всё же вывел старого лорда на эмоции Джон, но быстро об этом пожалел. Лицо всегда утонченного и уверенного в себе лорда Ясноводной превратилось в мерзкую гневную гримасу. В тоже время послышался скрежет зубов и надрывный скрип пера по бумаге. Пишущий инструмент не выдержал подобного рода издевательства и с отчётливым щелчком надломился, приходя в негодность.

- Я… прошу прощения, лорд Флорент. – испытывая стыд и неловкость за самого себя отвёл взгляд молодой лорд. На выходце из семейства Старков лежала огромная ноша, которая из года в год становилась только больше. Гибель родного отца, война, затем смерть брата и новая потеря драгоценных сестёр. Теперь же и король, что стал для него кем-то вроде наставника и ориентира в этом жестоком мире застыл в положении, когда нельзя было сказать наверняка жив тот был или же мёртв.

- Мне понятны ваши обстоятельства, Гардстарк, но держите себя в руках. – быстро вернул себе самообладание королевский советник. – Не только вы зависите от его величества, но все мы. Без исключения. С его смертью в Вестеросе наступит такой до сели невиданный хаос, что мне даже страшно об этом думать. От великих родов не осталось практически никого и ничего. Наследника у рода Гарденеров тоже нет. И за это я виню лишь королевское упрямство и собственную слабость. Пускай даже он бы и заключил брак с последней розой, но зато в Хайгардене остался бы тот, вокруг которого можно было бы сплотить королевство. Но чего нет, того нет, и, если короля действительно не станет. Что же, наш край вновь увидит эпоху, где каждый невзрачный лорд будет сам себе хозяином. Думаю, вам не нужно объяснять, чем это грозит? – задал напоследок испытующий вопрос казначей.

- Нет. Не нужно. – покачал головой Гардстарк, который только что осознал, что его собеседник смотрит на вещи куда как шире и глубже, чем он сам. До сей поры он был озабочен только собственной судьбой и судьбой своих родных братьев и сестёр. И всё же важность Дубового трона сейчас, как никогда была ему понятной. – Тогда, что нам остаётся?

- Ждать. – поднялся со своего места Флорент и подошёл к окну, где впервые за многие дни не было видно тумана, но даже так картина за ставнями выглядела невероятной удручающей. – Ждать, Гардстарк. Вот и всё, что нам остаётся. Король явно не из тех, кого можно так легко убить даже хорошо подготовленной засадой. Сорвись мы сейчас с места, то порушим ход всей кампании и тогда проблем точно не оберёмся. Если же в реальности действительно случилось непоправимое, то… - прикрыл уставшие от недосыпа вызванного беспокойством глаза Старый Лис. - … чтобы мы сейчас не сделали, времени предостеречь тот хаос, что наступит у нас всё равно не будет.

После этих слов в кабинете бывших верховных лордов Речных земель наступила звенящая тишина, разбавляемая только человеческим дыханием. Каждый из двух лордов и полководцев думал о чём-то своём, но все их тяжёлые думы сводились только к одному и тому же – страху за будущее, как за своё, так и других. Шаг за шагом, победа за победой, но в нынешнем времени судьба Вестеросе завесила исключительно от фигуры благословенного Семерыми короля, как следствие принятых им решений. И исправить нечто подобное отныне могло только нечто за гранью простых человеческих сил. Время, реки крови и тысячи смертей. Только Дубовый трон был оплотом единения и порядка, наступившей на континенте эпохи и без него не один из них уже себя не видел.

- Впрочем, - неожиданно развеял вязкую траурную тишину лорд Флорент. – Похоже, что все наши опасения были беспочвенны. – привлёк своим странным заявлением и облегчённым выдохом всё внимание Джона лорд-казначей.

- О чём вы, лорд Флорент? – не мог понять причин столь резкой смены настроения Неуловимый Волк.

- Ох, и потрепали же вы мои старые нервы, ваше величество. – проигнорировал вопрос Гардстарка лорд Алестер, одним точным движением раскрывая оконные ставни. Джон уже было хотел возмутиться подобным отношением, но не успел, ибо в кабинет на полном ходу влетел орёл с белым, почти снежным оперением, прекрасно знакомый Неуловимому Волку, ведь некогда именно эта птица приносила королю сообщения от его брата. – Личная королевская печать. – отметил советник, после того как явил на свет послание из закрытого тубуса.

- Что там? – в нетерпении поднялся со стула Джон, желая как можно скорее узнать ответ на свой животрепещущий вопрос.

- Король жив и здоров, да и к тому же уже раздаёт приказания. – прокомментировал содержимое послания Флорент, быстро пробегаясь глазами по тексту, после чего погладил весьма недовольную подобным отношением Метель по её пернатой голове. – Впрочем, есть тут вещи и весьма печальные. Однако, в основном всё сводится к тому, что его величество желает как можно скорее окончить кампанию в Долине, а нам надлежит вновь разделить воинство. – убрал во внутренний карман собственных одеяний прочитанное письмо Алестер, давая понять Джону, что они вновь возвращаются к привычному политическому соперничеству.

- Разделить? О чём это вы? – не стал настаивать Джон на личном прочтении королевского послания. Неуловимый волк был вполне доволен и тем, что его худшие опасения так и не оправдались.

- Мне надлежит окончить смуту в Речных землях и окончательно подвести их под власть Дубового трона. Вам же, Гардстарк, надлежит привести к порядку Север. Все полномочия вам на это выданы. Как регент Севера справиться с этой задачей вы должны, ибо королевство Первых людей не входит в сферу интересов уже нашего королевства. Ко всему прочему также его величество желает, чтобы после установления порядка вы занялись поддержанием обороноспособности Стены. Зачем, здесь не указано, но король уточнил, что вы должны знать. – пожал Флорент плечами, возвращаясь на своё рабочее место не в пример более расположенным и радостным, чем до этого.

- И это всё? – несколько растерялся от подобного рода известий Гардстарк.

- Да. Всё. – улыбнулся ему своей привычной хитрой улыбкой лорд-казначей, возвращаясь к своим бумагам и давая понять, что вести далее беседу тот не желает.

Джон вышел из кабинета владельца замка, как в воду опущенный. Совсем не этого он ожидал, когда терзался мыслями о судьбе его величества. Впрочем, всё это лишь означало то, что планы победоносной кампании и возвращение порядка на земли Вестероса ничуть не поменялись. Уже одно это успокоило его нервы, заставив переключиться на подготовку собственной кампании на родном Севере. За этими мыслями юный лорд

Гардстарк совершенно не заметил острого взгляда королевского советника, вонзившегося ему в спину всего на несколько мгновений. Что же стояло за этим взглядом ведал только его владелец, а может быть кое-кто ещё. Тот, кто наделён властью вершить людские судьбы в преддверии начинающейся Вечной Зимы.

***

Возвращение короля в Лунных врата ожидать из андальского воинства не мог никто, однако же это случилось. Сродни чуду андальский гарнизон занятой в ходе отчаянного сражения крепости воспринял его прибытие. В одну из ночей, когда практически всё воинство уже отошло ко сну, огромные ветвистые корни пронзили гористую насыпь пологого склона, куда некогда и свалился монарх со своим верным гвардейцем во время катастрофы. Естественно, подобное было воспринято, как нечто тревожное. Что-то вроде нежданного нападения. И всё же вскоре всё встало на свои места, когда вслед за ветвями появилась и король на своём коне. Используя свои магические силы тот создал, что-то вроде канатного лифта, что и поднял его на столь огромную высоту. Впрочем, радость от явления монарха вновь сменилась горечью, ведь вслед за этим было объявлено о трауре по главе королевской гвардии. Тело сира Корбрея положили в закрытый гроб, после чего была устроена прощальная церемония.

В ту ночь Бриенна была одной из первых, кто смог увидеть короля в мире живых, впрочем, своего короля единственная девушка среди гвардейцев едва узнала. Король Эдмунд был всё тем же: вечно молодым и красивым, величественным монархом, кем восхищались и восторгались практически все среди андальского воинства. И всё же Тарт смотрела на него и не узнавала. Бывали дни, когда его величество был хмур, поддаваясь настроению или атмосфере окружающих его мест и людей, но даже так в остальное время он оставался образцовым повелителем обширного королевства, государем, коих уже давно не было на этом свете. Тот же, кто стоял перед ней был образцом такого определения, как холодное безразличие.

Как точно окончил свою жизнь сир Корбрей никто не знал, но и так было понятно, что его гибель оставила на душе короля вечный шрам. Пир продлился недолго, а бдение возле тела длилось до самого утра и занимался им король лично. Честь, что была оказана поистине самому достойному. После этого монарх распорядился выделить практически тысячу гвардейцев и отправить их вслед за телом покойного в Хайгарден, где тот и должен был быть похоронен со всеми почестями и имеющимся в его распоряжении андальским клинком.

Подобное определённо вызвало среди воинства шепотки, а у немногочисленных пленённых защитников Лунных врат открытое возмущение. По сему выходило, что, согласно традициям, тело королевского защитника должно было быть возвращено в Дом Сердец, как и сам родовой клинок. Однако же Эдмунд открыто наплевал на все традиции, да и на сам дом Корбреев и его главу, родного брата почившего воина. Что же творилось в голове у Верховного короля андалов сказать было трудно, но любые робкие возражения он воспринимал, как белый шум и начисто игнорировал.

Ко всему прочему все свои излюбленные бело-изумрудные одежды его величество сменил на чёрные, которые не менял до самого выступления на Орлиное гнездо. Все сообщения о положении дел в армии, а также о потерях, тот заслушивал с абсолютным безразличием, выдавая в редких случаях короткие и точные комментарии, но не более того. Всё сочувствие последнего Гарденера куда-то напрочь испарилось, словно вместе с близким другом умерла частичка его собственной души. Новым главой гвардии стал Пармен Крейн, происходящий из семьи родной матери короля, а значит официально близкий и доверенный короне. Впрочем, даже это никак не повлияло на то, что новый глава был отлучён от возможности давать его величеству советы или участвовать в обсуждении дел нынешней военной кампании. Проще говоря, глава рыцарей Белой Длани отныне занимался исключительно организационными вопросами нужды гвардии, да защитой короля в необходимое время.

Подобные изменения в настрое и отношении монарха заметили все, но обсуждения данной темы сводились только лишь к предположениям, а истинной правды узнать никому из них было не дано. Король не стал резко жесток и обошёлся с пленными рыцарями и лордами Долины честь по чести, хотя и провёл среди них тщательное расследование произошедшего во время штурма Лунных врат. Что творилось за стенами допросной камеры в застенках замка Бриенна не знала, т.к. всё ещё оставалась новобранцем среди ветеранов, пускай и искусным новобранцем. Сами старшие офицеры о процессе допросов и расследования не распространялись, но при этом слухи так или иначе разошлись. Подробностей или хотя бы правды в них не было, только то, что все, на кого пала тяжёлая рука правосудия были вынуждены испивать после процедуры как минимум один бурдюк разбавленной святой воды. Что же стояло за этим так и осталось тайной, покрытой мраком, и даже сами пленники предпочитали о том помалкивать.

Уже после этого армия стала готовиться к выступлению на Орлиное гнездо. Изрядно поредевшее в ходе устроенной засады и штурма воинство, а также уменьшившаяся из-за необходимости сопровождения покойного сира Корбрея гвардия, все они чувствовали себя уже не так уверенно, как когда-то. И всё же король оставался до ужаса спокоен, лишь отметив, что напрягаются в своей подготовке его воины зазря. Ранее нечто подобное было невозможно услышать даже во время подготовки к уничтожению Харренхолла. И всё же теперь король прямым текстом говорил о том, что самолично разберётся с врагом, засевшим на Копье Гиганта. Впрочем, многим, как и самой Бриенне, было вполне понятно кто мог быть виноват в устроенной на монарха засаде. Потому-то сочувствия к твердыне Арренов и её владельцам никто не испытывал. Хотя всё же многих задевало столь пренебрежительное отношения короля к прикладываемым ими усилиям.

В любом случае восточный поход андальского воинства продолжился. Пускай у них не было прежнего энтузиазма, пускай они многих потеряли, а их благословенный король едва не умер и изменился до неузнаваемости, но при всём при этом в путь они отправились с абсолютной уверенностью в своей победе. Чтобы враг им не подготовил, Долина падёт, а знамя Белой Длани будет реять над высочайшей вершиной Вестероса и колыбелью их возвышенного народа.

Меж тем на высоте за пределами человеческого взгляда посыпались первые снежные хлопья, хрустящие под топотом тысяч латных сапог и массивной поступи элефантерии. Вместе с возвращением короля наступала зима.