Белая Длань

Глава 96. Надлом

Красочные картинки лихорадочного бреда смешались почти что в одну. Изредка Гарденер пробуждался от своего болезненного состояния, лишь затем, чтобы вновь в нём оказаться. Он уже не различал, где была реальность, а где вымысел. Воспоминания прошлого каскадом обрушивались на него волна за волной. В какой-то момент он обнаружил, что куда-то пропал его верный рыцарь, затем погас костёр, погружая убежище в полумрак и обрекая его на сопротивление хладному пронизывающему ветру. Тело билось в конвульсиях, мозг подавал разрозненные сигналы.

Затем и вовсе Эдмунду показалось будто бы в проходе ведущему наружу появилась громадного размера тень, заслонившаяся собой лунный свет. В этой тени ему представлялся кто угодно вплоть до самого Неведомого, что пришёл забрать избранника Семерых на тот свет, вполне возможно, что и прямиком на суд божий. Хотя вряд ли владыке мёртвых мог понадобиться бурдюк с обычной водой, содержащий их скудные с Корбреем запасы. Да и как мог его капитана гвардии допустить к нему постороннего, особенно в его состоянии. Бред, не иначе.

В следующий раз он очнулся от того, что на его лицо капает прохладная жидкость, которая сумела каким-то образом попасть ему прямо в рот, давая ощущение умиротворения и живительной прохлады. На некоторое время это даже помогло ему прийти в себя. Жар отступил, а перед взором предстала морда верного скакуна, который явно отслеживал его реакцию с видимым беспокойством. Вряд ли потерянный товарищ мог столь взять и внезапно объявиться без посторонней помощи. Это стало для Эдмунда сигналом того, что его бред так до конца и не прошёл, побуждая продолжить свой сон и отдых. Не в пример более спокойный и умиротворённый, чем до этого.

Окончательное пробуждение встретило последнего Гарденера лучами солнца, что так и норовили попасть ему в глаза. Гарденер постарался отмахнуться от солнечного света, как от назойливой мухи, но вряд ли даже боги были способны в полной мере обуздать извечное светило мира. В этом бою он с треском проиграл, из-за чего пришлось нехотя, но раскрыть слипшиеся глаза. Он ощущал себя намного лучше, чем прежде, хотя кусок камня в боку всё ещё давал о себе знать. Впрочем, за исключение инородности никакой боли он в теле так и не почувствовал. Исчезла боль в спине и даже в ноги, что ещё недавно делала его абсолютно непригодным к самостоятельному передвижению.

Осознание этого привело в действие главные мыслительные процессы в голове короля. Ещё толком ничего не соображая, он скинул с себя одеяло из плащей, после чего воззрился на абсолютно здоровую ногу и сросшуюся с куском камня плоть и кожу его собственного тела. Пускай многие раны заживали на нём крайне быстро, но уж точно не таким образом. Здесь явно не могло обойтись без чужого вмешательства, и именно эта мысль заставила его осмотреть окружение убежища, что приютило их с Корбреем на прошедшую ночь.

- Камрит? – с недоверчивым придыханием вопросил Эдмунд, глядя на фигуру коня, что сложился на проходе. Вид у скакуна было не то, чтобы очень, но намного лучше, чем можно было представить после пройденных им испытаний. От ожогов на задних ногах не осталось и следа, явно намекая, что не только король подвергся исцелению посредством чудодейственных манипуляций. – Как я рад тебя видеть, дружок. – искренне радуясь долгожданному воссоединению подскочил на обе свои здоровые ноги Гарденер, чтобы затем присесть рядом с товарищем и крепко обнять его за шею.

Заспанный конь не мог не заметить пробуждения хозяина и тех манипуляций, что он собирался с ним проделать. Впрочем, в этот раз конь решил засунуть свой строптивый гонор куда подальше, также испытывая прилив нежности и расположения к избраннику Семерых. Уши скакуна радостно задергались. Испытывая примерно те же эмоции, что и Эдмунд тот даже удосужился немного отстраниться, но лишь затем, чтобы хорошенько боднуть мужчину прямо в лицо, выказывая ему должный приём. И как-то совсем у Гарденера затерялась мысль, что не только конь должен был встречать его пробуждение, но и ещё один человек.

- Ха, - вздохнул король, пребывая в радостном расположении духа. – Тут явно не обошлось без Лина. Говорил же, что за ним нужен был глаз, да глаз. – нарочито осуждающе покачал головой Эдмунд, испытывая гнев за безрассудность друга, но вместе с тем благодарность за спасение, как его, так и верного скакуна. – Что и требовалось доказать. – продолжил осматриваться в углублении Эдмунд, примечая лежащую рядом с пепелищем от костра Звёздную чашу, а также обрывки его терновой ловушки для любых нечистых на руку авантюристов. Не задумываясь ни секунду он подхватил артефакт и прижал к своему телу, обещая больше не упускать дар Семерых из своих рук. – Так и где сам герой, который своей смертью уж точно не помрёт? Вышел что ли на разведку? – ни к кому конкретно не обращаясь задал парочку вопросов в воздух Эдмунд, желая прочитать другу нотацию и вместе с тем пообещать наградить всем, чего тот только пожелает.

Однако, в следующее мгновение на него словно вылился ушат ледяной воды. При упоминании капитана гвардии и его судьбы со стороны Камрита пришло ощущение такого рода скорби и печали, что едва не отправило короля вновь в беспамятство. В груди появилось неприятное жжение, как если бы что-то прожигало его изнутри. Нещадные мысли, что поселились в его голове, хотелось гнать прочь. Ещё вчера друг был рядом с ним и даже мысль, что он мог вот так просто взять и исчезнуть, была чем-то из ряда вон выходящим. Чем-то, что никак не могло уложиться в его голове.

- Ты должно быть шутишь, Камрит. – не веря даже божественному скакуну произнёс король, опуская голову. – Кто-то же должен был напоить нас обоих. Дождаться, когда вода настоится при свете звезд. Извлечь чашу из ловушки терний, в конце концов! – с гневом и в тоже время с обманчивым осознанием, что нашёл кучу несостыковок в чудовищном и одновременно невозможном выводе, произнёс Гарденер. Однако, конь в ответ лишь виновато опустил голову, а после медленно пожевал челюстями и выплюнул на пол убежища мерзкую кашицу, где невооружённым взглядом были видны острые колючки терний, что оберегали регалию от посторонних.

Внезапно весь гнев и недоверие разом исчезли. Долго отрицать реальность не получалось, да и Корбрей будь он рядом точно бы уже сбежался на голос пробудившегося ото сна монарха. И всё же сейчас здесь был только он и чудом вернувшийся Камрит. Не в правилах капитана гвардии было оставлять своего короля одного на столь долгий срок, так ещё и в болезненном состоянии. Вывод был однозначный – друга в живых уже не было. И как-то хотелось Эдмунду закричать или пуститься в отрицание, но не получалось.

Ему уже доводилось терять близких друзей и даже семью, но Корбрей… с осознанием смерти гвардейца, что не раз спасал ему жизнь и находился подле него так долго, что-то надломилось в короле. Оставляя за собой только мрачную пустоту от осознания собственного бессилия. Он вернул себе престол, сокрушил множество опасных врагов, одной лишь волей сокрушал многовековые крепости, убил дракона и даже создал новое единое королевство на руинах старого. И всё же единственного друга и товарища защитить не сумел. Паршиво. Настолько, что и думать ни о чём другом не хотелось.

Сколько он просидел, вглядываясь в руны и узоры метеоритного железа божественного артефакта Эдмунд не знал. Камрит не мешал ему, полностью разделяя мысли и чувства своего хозяина, стоя на его страже, как некогда это делал Корбрей. И всё же вечно оставаться в таком подвешенном состоянии Верховный король андалов позволить себе не мог. Нужно было двигаться дальше. Закончить начатое, но сперва стоило покончить с одним делом.

- Ты ведь застал его, да? В последний миг. – глухо поинтересовался у коня король, получая в ответ уверенный кивок. – Тогда веди. Негоже Королевском Клинку покоиться непонятно где, средь обители мёртвого камня и кучки дикарей. – поднялся со своего места монарх, а вслед за ним и его копытный товарищ. – Ещё мгновение. – предупредил коня

Гарденер, хватаясь за вросший в его бок каменный осколок. Одним движением и под чавкающий звук плоти осколок был извлечён и выкинут в дальний угол пещеры. На пол полилась кровь, а Камрит протестующе заржал, осуждая действие хозяина. Эдмунд же на зиявшую рану никак не отреагировал, а только прикоснулся рукой к каменной трещине их временного убежища и заставил прорасти несколько полевых цветов, которые немедленно сорвал и приложил к открытому ранению. Растения стали стремительно заполнять открытое пространство, пока полностью не срослись с человеческой плотью, останавливая кровотечения. – На время сойдёт. Пойдём уже. – только и сказал король, покидая скальное углубление, даже ни разу не поморщившись в процессе, словно и не ощущая никакой боли.

Думать над тем, что же могло стать причиной гибели верного воина, обладающего клинком из андальской стали даже не стоило. В Лунных горах была только одна сила способная прервать путь столь искусного воина. Даже в ослабленном состоянии и с отсутствующей ведущей рукой ни один дикий зверь не стал бы Корбрею угрозой или уж тем более помехой. Нет, убить его могли только люди. Точнее те, кто по недоразумению и недосмотру лордов Долины всё ещё смеет называть себя таковыми. Они были в обители горных кланов. Потомков Первых людей и безбожников. Заклятых врагов андалов. Сама судьба свела их вместе в этом месте. И привела к самоуничтожению.

Эдмунд не разбирал и даже не запоминал дороги. Все тропы, ухабы, настилы и иные препятствия, встречающиеся ему на пути, слились в одну безынтересную картину. Только раз они с Камритом позволили себе остановку возле тела Сердца. Труп друга божественного скакуна уже успел вздуться, тело облепили мухи, а знакомая королю парочка воронов занималась своей любимой трапезой. Верный скакун уже собирался отогнать падальщиков от тела товарища, но Эдмунд был быстрее. Прикоснувшись к своей отчасти ставшей растением плоти, он быстро извлёк несколько шевелящихся отростков, которые под воздействием его воли мгновенно окоченели и заострились. Затем избранник Семерых просто и без затей швырнул их в падальщиков, что были слишком заняты тем, чтобы обращать на них внимание.

Вороны встревоженно закаркали от ощущения вонзённых в них отростков и попытались было улететь, однако же для них всё уже закончилось. Отростки постили корни, а затем и вовсе разорвали птиц изнутри, подобно какому-то безжалостному паразиту. Ворох ошмётков и перьев едва не забрызгал двух спутников, а на месте тел падальщиков распустилось два клубка белых-алых роз, ставшими таковыми от цвета живой крови. Камрит посмотрел на избранника Семерых с осуждением и недовольно поскрёб каменистую поверхность копытом. На что Гарденер лишь безразлично пожал плечами, ожидая, когда конь закончит своё прощание, которое тот так и не успел завершить, пока мчался из последних сил в поисках и ради спасения Верховного короля андалов.

Долго ждать не пришлось, а уже вскоре они добрались до места откуда стали слышаться голоса на грубом наречье, в которых изредка угадывались слова на всеобщем андальском языке. Эдмунду не было нужды даже спрашивать, чтобы понять то, что сейчас он мог воочию увидеть перед собой убийц его верного капитана гвардии. Дикарей, некоторые из которых уже успели примерить на себя некоторые куски из гвардейского одеяния, а один из них и вовсе сейчас любовался Благословенной Леди, некогда родовым клинком дома Корбреев.

- Добротная сталь. Хорошечная… - протянул здоровенный детина с боевой раскраской в виде змеиной чешуи пепельного цвета, в то время как все остальные его товарищи занимались тем, что собирали последние оставшиеся в лагере пожитки, а также готовили своих мёртвых товарищей к воздушному погребению, в ходе которого их кости очистят от всего лишнего птицы, после чего их можно будет захоронить в племенном кургане, одном из многих, что на самом деле заполняли Лунные горы.

Об этой традиции Гарденеру ничего не было известно, да и не волновала бы она его, что сейчас, что после. Единственное, что он в данный момент хотел узнать, так это где находиться тело его друга. Ко всему прочему король и не мог допустить того, чтобы доспехи его капитана гвардии носило сборище дикарей словно какой-то военный трофей. В общем претензий к горцам у монарха имело преизрядно, но ни в одной из них не фигурировала месть, как бы странно это не звучало. Было бы кому, да только вот Лин знал на что шёл, как и то, что за этим последует. Любой бы на месте горцев в Долине, собственно, поступил ровно также, как это и произошло. И это никак не могло быть поводом для мести.

- Хм. Андал? – нахмурился первый из тех, кто заметил приближение Гарденера, что и не собирался таиться.

- Что, ещё один? – поднялся со своего каменистого настила тот, что любовался клинком. – Хороший будет нынче улов. Глядишь и скоро наш клан станет самым богатым средь Лунных гор! – радостно провозгласил на своей странной смеси из двух языков дикарь. Его взгляд оценивающе прошёлся по королевским доспехам, а также по висящей в ножнах Белой Длани, алчно сверкнув в свете солнца.

Эдмунд не понимал, что они говорили, да и не хотел понимать, как и вести с ними какие-либо разговоры. Это было делать в его положении глупо, особенно с враждебно настроенным противникам. Собственно, он даже не стал доставать из ножен свой клинок, а без всякого предупреждения просто бросил в лицо ближайшим к нему горцам несколько заострённых отростков из места своего ранения. Инцидент с воронами показал весь потенциал подобного рода атаки и пришёлся ему по душе, тем более что Гарденер желал как можно скорее покончить со всем этим.

- Ар! Что за!? – возмущённо воскликнул один из дикарей, старательно пытаясь выдернуть так точно застрявший прямо в его глазу растительный отросток. – Погодь, Ульф, да это же тот конь! Только живой и здоровый. Притворялся что ли? – недоумённо склонил голову на бок горец, отвлекаясь от Эдмунда, как от потенциального врага. Действие совершенное андалом показалось дикарю просто ещё одним поступком какого-то сумасшедшего, подобно тому, что ворвался в их лагерь прошедшей ночью.

- И правда. – подтвердил слова товарища рядом с собой один из дикарей вооружённый копьём с костяным наконечником. – Да, что же это такое?! – в сердцах крикнул он недовольный тем, что вонзившийся ему в кожу открытой шеи отросток никак не хочет быть извлечённым наружу.

Впрочем, все их любопытные или раздражённые крики быстро сменились возгласами агонии, как только под влиянием магии последнего Гарденера те начали стремительно прорастать. Голова того, кому отросток вонзился в краешек глаза буквально лопнула, обнажая клубок цветов из раскроенного человеческого черепа, что ныне стал не более, чем клумбой. Второй же лишь на мгновение успел увидеть произошедшее с товарищем, как раз перед тем, как его лёгкие заполнились кровью, а из шеи вырвалась целая плеяда цветов, подобно букету, укрытому кожей.

- Колдун… - на выдохе произнесли некоторые из группы горцев, ставших свидетелями этой страшной сцены. – Демон… - как ни странно, но последние слова королю были полностью понятны, но он не собирался обращать на них ни малейшего внимания.

Может быть, те даже собирались бежать как можно дальше, но отпускать их монарх не собирался. Благодаря святой воде из Звёздной чаши были восстановлены не только его физические силы, но и магические, что позволило королю не отказывать себе в способах казни. А ничем другим назвать это язык не поворачивался. С десяток человек, стоявших на верхнем ярусе возле входа в ущелье, где горцы разбивали свой лагерь, по сути, раздавило пробившемся сквозь каменную породу древесным отростком. Ещё одну группу, что достала из-за спины костяные луки и стрелы со всё теми же костяными наконечниками, без всяких затей он задавил камнями, которые упали на них с небес под воздействием ещё некоторых отростков поменьше. По итогу всего за какие-то несколько минут от группы дикарей с Лунных гор остался разве что любитель чужих клинков, что побежал в сторону короля с яростным и отчаянным криком.

- Рааа! – слышались в голосе отчаянные панические нотки, но вместе с ними и ненависть. Однако не то, чтобы опустить на него Благословенную Леди, дикарь даже добежать до него не смог. – Кха! – было последним звуком, что он издал, прежде чем самый настоящий древесный кол пронзил его насквозь, выходя прямо через ротовое отверстие.

- Это я забираю. – только и произнёс Гарденер, подбирая с земли клинок из андальской стали, после того, как руки дикаря безжизненно обвисли и оружие оказалось на каменной поверхности.

Всё произошло так быстро, как только возможно. Как уже было сказано ранее король не искал мести, но и оставлять кого-либо в живых из горцев не собирался. В конце концов кланы Лунных гор были гнойником на теле Долины и о них стоило позаботиться. Да и как бы не были жестоки и болезненны те смерти, коими он умертвил дикарей, но мучаться Эдмунд никому из них не позволил. В конце концов даже они этого не заслуживали. По крайней мере от его рук.

Тело друга обнаружилось в том самом ущелье, что служило горцам местом для привала и лагерем. Гвардейской брони на нём не наблюдалось, только рваная рубаха и штаны, ныне напоминающие лохмотья из-за количества дыр и разрезов. Вместо привычного улыбчивого и уверенного в себе лица теперь была только вмятина, сделанная чем-то тупым и тяжёлым из-за чего распознать истинную личину мог разве что только близкий к мертвецу человек. Эдмунд ничего так и не сказал. Да и некому было говорить. Всё, что сделал король, так это обмотал тело товарища найденной среди пожитков горцев тканью, да забросил его на тело Камрита, что уже довольно давно старался не привлекать к себе внимания. Прекрасно чувствуя, что за внешним спокойствием и безразличием Эдмунда скрывается целая буря эмоций.