Белая Длань

Глава 86. Львиная песнь

В замке львов не стихали звуки битвы. Вековые стены дрожали, а полы, ранее отдраенные до блеска сотнями слуг, теперь обагрялись кровью последних защитников. Ничто не могло остановить падение благородной тысячелетней династии владык Запада. Всё было предрешено. Раз за разом, сотня за сотней, в коридоры пребывали просторские солдаты. Из пробоин стен, из оконных проёмов. Казалось им нет конца. И так оно и было.

Группа под командованием Осгрея уже напала на необходимый след. Присутствие и гибель Клигана стали показателем преддверия их окончательной победы. Всего пара лестничных пролётов отделяла Клетчатого Льва от долгожданного триумфа, а потому встреча с целой сотней Красных плащей, застывших перед входом в одну из картинных галерей замка, стала для полководца словно манна небесная. Это был последний рубеж обороны, отчаянная попытка защитить того, кто находился внутри. А этим не мог быть никто иной кроме Джейме Ланнистера. Последнего Золотого Льва Утёса Кастерли. Последнее наследие, что оставил после себя Тайвин Ланнистер. Королевский гвардеец и вроде как отец последнего короля на Железном троне. Определённо, если не достойный противник, то как минимум заслуживший себе отдельной абзаца на страницах истории.

Кровь лорда Холодного рва почти что вскипела. Несомненно, его ещё с молодости задевали истории о величии и падении рода хозяев Северной марки. Его рода. Доблестно служившие Гарденерам, не раз спасавшие Простор от натиска королей Утёса и железнорожденных, с приходом власти драконов и Тиреллов их низвели до состояния мелких вассалов, и даже родовой замок в какой-то момент достался Вебберам. Это было несправедливо. Это злило, но поделать ничего с этим Эммонд уже не мог. Он жил по течению, пытаясь сохранить таким чудом возращённые родовые владения. И то же самое он собирался завещать детям. Пока не объявился король.

Да, король. Верховный король андалов, потомственный владыка Простора. Какие вообще могут быть сомнения для Осгрея в его подлинности после всего что случилось за эти годы. Клетчатые Львы вернули себе былое величие и даже более. Рованы. Вечные соперники, затем посредственные сюзерены. Теперь они наконец-то были заткнуты за пояс. Забвение теперь казалось таким далёким, что в Эммонде проснулись старые привычки Клетчатых Львов. Желание величия. Желание стоять подле достойного господина и снискать славу. Пожалуй, всего одна ступень отделяла его от возвышения до состояния достойного великих предков. И это ступень сейчас лежала прямо перед ним.

Сколько бы не пыжились остатки Ланнистеров. Сколько бы не выставляли стену щитов, практически перекрывая собой проход. Сколько бы не пало его людей, сражённых арбалетными болтами из задних рядов. Осгрея теперь ничто не могло остановить. На место каждого сражённого просторца тут же вставало ещё двое. Для прицельной атаки из арбалетов требовалось как минимум открыть средь защитников брешь, а это задача не простая. С каждым шагом, с каждым падающим замертво телом. Слава рода Золотых Львов угасала. Стремительно и неумолимо.

Наконец спустя множество десятков загубленных жизней последняя линия обороны пала. Эммонд триумфально прошёлся по хладным телам, лужам крови и ныне бесхозным орудиям. Лязг стали о сталь стих, как и звук рассекаемого в стремительной смертельной атаке воздуха. Кивнув представителям своей домашней гвардии, Осгрей приготовился ко встрече со своим главным противником. Воины, изрядно поистрёпанные после прошедшего сражения, немедленно открыли ворота, ведущие в галерею, буквально сорвав её с петель. Звук сей был столь мощным, что не мог не привлечь внимание единственного человека в открывшимся перед глазами захватчиков помещении.

Вот и он. Прямо перед ним. Последний Золотой Лев Запада. Джейме Ланнистер. Или же… всё же его тень? Мужчина, который предстал перед группой вооружённых просторцев совсем не был похож на того Джейме Ланнистера, к которому привыкли все без исключения аристократы и придворные. По крайней мере, когда им вообще доводилось наблюдать за первенцем ныне покойного Старого Льва. Заросший щетиной, со спутанными волосами и потухшим взглядом, что был устремлён куда угодно, но точно не на них. Вместо одеяния в своих родовых цветах, к которым Осгрей уже успел привыкнуть на поле боя, тот был облачён в гвардейскую позолоченную броню Белых Плащей. Ту самую, что уже успела стать пережитком истории.

Самопровозглашённый король Утёса совсем не выглядел таковым. Впрочем, насколько слышал сам Осгрей у того попросту не было выбора, кроме как принять данный титул, иначе всё родовое наследство могло бы уйти семьям со стороны. Тем же Стаффорду или его сыну Давену Ланнистерам, что нынче кормили собой червей. Последний и вовсе погиб во время штурма Ланниспорта, во время обороны последних нетронутых просторцами участков города. Бесславный конец для того, кто вполне неплохо обеспечивал Ланнистерам если не победу в войне, то хотя бы не допускал поражения. Однако, на кону стоял весь Запад и Эммонду было всё равно на смерть одного из врагов, пускай он и уважал его, как почти равного себе противника.

Теперь же последним препятствием на пути к окончательной победе выступал именно этот человек. Человек, который даже не удосужился обернуться на появление врагов в стенах просторного зала, украшенного картинами всех без исключений когда-либо правивших на Западе королей и верховных лордов. Всё внимание Ланнистера было обращено на одно из многочисленных полотен. Взгляд Эммонда был остёр и присмотревшись он не без труда для себя узнал молодого Тайвина Ланнистера с ещё живой супругой Джоанной, что явно была запечатлена на картине в положении. Рядом с ними по правую от каждого родителя руку стояли двое детишек. Не стоило и гадать, кем они являлись. Очень непривычная сцена для львиного семейства. Пожалуй, даже образ Старого Льва был настолько отличен, что, если бы не удачные мазки кистью художника, лорд Холодного Рва ни за что бы не узнал в нём грозного десницу, скорее просто гордого лорда и главу рода, но уж точно не того человека, кем стал Тайвин Ланнистер в последствии.

- Джейме Ланнистер, - после небольшой задержки обратился к мужчине Осгрей. К его удивлению, за исключением безразличного Ланнистера в галерее более никого не было. Ни гвардейцев дома, ни охраны. Похоже, что последний лев возжелал провести последние мгновения на свободе в полном одиночестве, выставив последних верных ему людей на охрану зала. Это было весьма кстати, т.к. означало завершение западной кампании здесь и сейчас. – Именем Верховного короля андалов и властью Дубового трона, я, Эммонд Осгрей беру вас под стражу. – объявил о своём намерении лорд во всеуслышание, надеясь таким образом дать понять Золотому льву о том, что его борьба окончена.

Однако даже зычный рык Осгрея, так и не привёл Ланнистера в чувство. Тот так и продолжил сидеть на украшенной резными изображениями львов лавке, не проявляя к ним ни малейшего интереса. По всей видимости наследный владыка Запада совсем расклеился, либо же проявлял к ним искреннее безразличие. В любом случае дожидаться должной реакции на его слова Эммонд не собирался. Кивнув и махнув рукой, полководец приказал своим людям действовать. Те медлить не стали и осторожно направились в сторону последнего льва, на поясе которого всё ещё висел клинок. Пусть мужчина сейчас не выглядел хоть сколь-либо опасным, но его репутация грозного фехтовальщика всё ещё опережала любые другие мнения. Проявлять неосторожность в данных условиях уж точно не стоило.

- Забавно. – наконец-то подал голос Джейме, заставляя просторцев находящихся от него всего в полутораметрах остановиться, как вкопанных. – Забавно, что из всех нас именно мне довелось остаться последним. – как оказалось обращался он вовсе не к своим врагам, а к тем, кого уже не было на этом свете. Это лишь в очередной раз доказывало то, что последний лев явно был не совсем в себе. Впрочем, по мнению Осгрея, так было даже лучше. Правда главнокомандующему пришлось быстро простится с этими мыслями, когда Ланнистер поднялся в полный рост и обернулся прямо к нему.

Взгляд, который узрели перед собой просторцы не был чем-то из ряда вон выходящим. Они ожидали увидеть отчаянье, опустошение и безразличие, отразившиеся на лице Ланнистера, но что же тогда заставило их опасливо отступить на несколько шагов назад, причём всех до единого? Может быть не человеческая, а скорее звериная атмосфера, опустившаяся на помещение вслед за этим? Или быть может ощущение обманчиво медленных и расслабленных движений прославленного воина, что ощущались как никогда гнетущими и опасными, совсем не под стать всей этой ситуации? Как знать, но факт на лицо – воины поколебались, чего не случилось даже при встрече с Горой, а это о многом говорило.

- Пришёл сюда, чтобы взять меня под стражу, да, Осгрей? – совсем немного опустил голову вниз Джейме, из-за чего его отросшая чёлка полностью скрыла его глаза. – Или же ты всё же здесь за моей головой, не так ли? Да, всё так. – сам ответил на свой вопрос мужчина, не давая возможности Эммонду ответить, пусть делать этого лорд и не собирался. – Хочешь увидеть, как моя голова покатится вниз по плахе. Совсем как голова моего брата. – вновь отвернулся от них Ланнистер, обращая внимание на картину. Это дало возможность просторцам прийти в себя, после небольшой заминкой, вызванной столь диким психологическим давлением, навалившимся на них под воздействием мрачной харизмы некогда блистательного рыцаря.

- Ваши преступления перед королём не так весомы, как у вашего брата. Если вы согласитесь одеть чёрное, то сможете провести всю оставшуюся жизнь в искуплении собственных ошибок, пускай и в изгнании. – постарался сгладить возникшие острые углы Осгрей, даже не ожидав этого от самого себя. – Так что прошу вас, сир Джейме. Не усложняйте ситуацию. – не то предупредил, не то дал совет последнему Золотому Льву Осгрей. Он впервые сталкивался с ситуацией, когда, обладая полным преимуществом перед противником, он совсем не хотел идти на конфликт. Это было очень. Хотя нет. Чертовски странно.

- Только потеряв всё, что имел, я наконец-то смог осознать, какой была бессмысленна моя жизнь. – продолжал пребывать в собственных мыслях Ланнистер, начисто игнорируя слова Осгрея. – После меня ничего не осталось. Ни семьи, ни великих свершений. Даже наследие отца и все его деяния кажутся теперь всего лишь блажью. – усмехнулся горькой улыбкой Ланнистер, и пускай со спины увидеть это было невозможно, но почему-то Эммонд был уверен, что всё так и есть. - Когда ко мне прибыл гонец с новостями о брате у меня появилась надежда. Надежда, что всё вернётся на круги своя, хотя бы даже самую малость. Но в итоге эта надежда была растоптана вернувшимся в Утёс обезглавленным телом. Здесь нет иронии, лишь фарс. Фарс, который я сам себе придумал и создал. Игра в рыцаря, гвардейца. А ведь всё, что мне нужно было сделать, так это отказать. Всего один отказ. Хоть раз в жизни. И кто знает? Быть может, всё сложилось бы по-другому. – пустился в пространные рассуждения мужчина, низко склоняя голову перед портретом собственной семьи. На картинную залу опустилась звенящая тишина, разбавляемая лишь редким дыханием просторцев.

- Довольно, Ланнистер. Ни от кого из присутствующих ты сочувствия не дождёшься. Сдайся сам и прикажи своим оставшимся в замке людям сложить оружие. Если ты, конечно, действительно желаешь хоть что-то исправить, пока для них не стало слишком поздно. – нашёл в себе силы разрушить столь гнетущий момент скорби Осгрей. Ему хотелось как можно скорее покончить со всеми делами, в конце концов его ждала награда куда как большая, чем вообще можно было представить.

- Сочувствия? Ох, нет. Ты неправильно понял меня, Осгрей. Я не жду от вас сочувствия. – внезапно изменилась интонация Ланнистера. Теперь в ней звучал холодный металл, но никак не скорбь или что-то подобное. – Просто на мой взгляд кто-то должен был сказать прощальную речь на моих похоронах. Я не планирую уйти отсюда живым, Осгрей, но и вам сделать того же не позволю. Всё же я так и не научился ничему другому, кроме как махать мечом. – резким движением руки и абсолютно беззвучно извлёк из ножен смертоносный клинок последний Золотой Лев, вызывая среди его подчинённых напряжение и полную боевую готовность.

- Как тебе будет угодно, Ланнистер. – практически выплюнул эти слова Эммонд, не давая врагу и возможности пошатнуть его решимость. Сам лорд, однако же и сам поспешил ухватиться за рукоять собственного меча, чувствуя для этого необходимость.

Больше слов для присутствующих не понадобилось. Слитным движением несколько просторских бойцов бросились прямо на врага, надеясь таким образом завладеть инициативой и закончить бой одним махом. Не было слышно даже удара стали о сталь, как первому же приблизившемуся воину буквально оторвало руку, а затем и вовсе неуловимым росчерком клинка рассекло горло. Затем второй, третий, четвёртый. По спине Эммонда скатился холодный пот. Без всякого столкновения мечей, без всякой борьбы и противостояния. Ланнистер просто взял и лишил жизни целую группу людей, не моргнув и глазом. Ни одного лишнего движения. Шаг в сторону, замах меча и труп. И так раз за разом.

Осгрею лишь доводилось слышать о таланте первенца Тайвина Ланнистера, да разве что видеть его выступления на турнирах и то верхом. Однако, сейчас перед ним действительно предстал тот, кто получил Белый Плащ не за красивые глаза. Быть может, годы назад так и было, но сейчас перед ним действительно предстал один из лучших воинов Вестероса. Для любого другого человека натиск десятка воинов одного за другим уже бы поставил на колени, но Золотой Лев лишь продолжал непоколебимо нести собой смерть. Его дыхание не сбивалось, движения были отточенными, а каждый новый шаг лишь прибавлял в зале трупов, а картины дополнялись новыми мазками в виде брызг крови.

- К арбалетам. Живо. Взять. – процедил сквозь зубы Осгрей, когда понял, что количество его подчинённых неоправданно резко и быстро начало сокращаться. Ланнистер же как будто и не видел в этом ничего особенного. Своим мечом он словно играл, а тот в ответ пел своему хозяину смертельную для всех кроме него самого песнь. Песнь, что должна была стать последней в жизни Джейме Ланнистера и от того она не знала ни промахов, ни пощады. И вот это уже было тревожно.

И пока часть просторцев была занята тем, что обеспечивала сохранение собственной жизни посредством мародёрства, с оставшихся в коридоре трупов, остальная же часть неумолимо умирала под ударами смертоносного львиного клинка. Будь у Осгрея возможность и он несомненно бы отступил ради сохранения собственной жизни от этого зверя в человеческом обличье, но кое-что так и не дало ему этого сделать, а именно – взгляд. Взгляд Ланнистера, что с самого начало сражения практически неустанно был направленно именно на него, словно говоря: «Лишь дёрнись в сторону выхода и я сделаю всё, лишь бы добраться до тебя». Это было практически невозможно, но именно так видел перед собой ситуацию Клетчатый Лев.

Благо подчинённые копаться долго не стали и уже вскоре в руках лорда покоился взведённый арбалет. Броня Ланнистера к тому времени окрасилась алым, как и его плащ, из-за чего теперь в ней невозможно было узнать гвардейское одеяние. Скорее теперь это были истинные доспехи владыки Запада, такие какими они были ещё в Эпоху Героев. Несомненно, Джейме был хорош. Один из лучших рыцарей, что доводилось когда-либо видеть Эммонду. Но он был человеком. Смертным и не непогрешимым. В натиске подавляющего числа противников последний лев нет-нет, да умудрялся заработать несколько лёгких ранений. Случайных, не более, но уже это ставило точку в судьбе первенца Тайвина.

Упало на пол ещё одно тело и вот в плечо Джейме ударяется первый болт, сбивая ритм воина и его лишённую изъянов стойку. Ланнистер шатается и морщится, пропускает сдвоенный удар нескольких гвардейцев, но не умирает, не проигрывает и даже не падает, а лишь прибавляет к личному кладбищу ещё несколько человек. Эммонд же целиться, внимательно смотрит, ищет возможность, чтобы добить ослабленного противника наверняка. Зарядить оружие в таких условиях большая удача, которую лорд не мог себе позволить, как и вступать в схватку с таким искусным и смертоносным в обращении с мечом противником. Его людям же напротив приходится стрелять, как только выпадет возможность, что не проходит для Ланнистера бесследно. В спине и даже в некоторых частях груди Золотого льва застревают новые болты, но ему хоть бы хны. Даже рука не дрожит.

В какой-то момент Осгрей понял – сейчас или никогда. Слишком близко умудрился подобраться к нему противник, слишком многих убил из-за чего теперь Эммонд был от него в шаговой доступности. Болт рассекает воздух и, казалось бы, вот оно – прямое попадание в шею, защищённую стальным пластинчатым воротом. Однако, в последний момент Золотой Лев словно что-то чувствует, уворачивается в последнюю секунду из-за чего болт вонзается с стену, но не находит своей цели.

Перевести дыхание Эммонд не успел. Он понял, что упустил свой шанс, а затем и вовсе вздрогнул от убийственного взгляда своего врага из-за чего позволил себе непростительную ошибку – сделал шаг назад. Несводящий с него взгляда Ланнистер воспринял это поспешное действие, как слабость, о которой он его и предупреждал. Это стало сигналом для воина и тот буквально бросился прямо к лорду, не видя перед собой ни выставленные в защите клинки просторцев, ни направленные в него ещё несколько арбалетов со взведённой тетивой.

- Кха. – выплюнул сгусток крови Осгрей, что оказался пригвожден к деревянную проёму ворот клинком. Ему повезло и клинок вошёл в лёгкое, но с другой стороны, не там, где располагалось сердце. – Чтоб тебя, Ланнистер. – выпустил рукоять своего меча из рук лорд, что вошёл точно промеж рёбер нависнувшего над ним врага. Точнее его тела. Тело, что по инерции всё ещё стаяло на своих двоих, но уже начавшее заваливаться прямо на полководца. Тело, пронзённое несколькими десятками мечей и не одним арбалетным болтом. Тело с потухшим взглядом изумрудных глаз, что даже сейчас продолжало бороться и сжимать в своей хватке клинок. Таковой была Львиная песнь и её окончание.