Гарри Поттер и Кольцо Согласия

Глава 24. ЗОТИ — лишь развлечение…

— Просыпайтесь! Пора вставать. Вам еще предстоят процедуры. Да и позавтракать бы не грех… А тут мне сказали, экзамен еще у вас. Как беречь детей, так их нет рядом, а как экзамены, сразу тут как тут…

Голос мадам Помфри просачивался в сознание рывками, то удаляясь, то приближаясь, вызывая раздражение и чувство протеста. Гарри натянул одеяло на голову, но тут его пронзила мысль: «Джинни». Он судорожно дернулся и повернулся, однако рядом никого не оказалось. Облегченно вздохнув, он попытался устроиться поудобнее, но тут понял, что окончательно проснулся.

— Ты меня ночью вытолкнул, вот я и ушла к себе. И окно заодно закрыла, а то весь пол залило дождем, — пояснила Джинни когда все процедуры были закончены, а Невилл ушел умываться.

Пациенты еще не закончили завтрак, когда в палату влетела Гермиона. Мимоходом поинтересовавшись самочувствием друзей, она тут же начала рассказывать о том, как рисовала карту звездного неба (не очень-то это просто в такой дождь!) и как, выйдя с экзамена, обнаружила на ступенях главного корпуса спящего Рона. Козырек над входом прикрывал его от дождя, но он, бедняга, так замерз, что сидел, закутавшись в плащ и обхватив колени руками.

— Мне сначала показалось, что кто-то втащил на ступени большой вазон с цветами и укутал его школьной мантией! Представляете, он ждал меня! Говорит…

— Кто? Вазон?

— Да нет же, Рон! Говорит, что волновался за меня после всех этих вчерашних приключений с Кохом!

— С каким это Кохом у тебя были приключения?

Только что вошедший в палату Рон услышал лишь конец фразы и сразу же возмутился.

— Как твой экзамен? — поинтересовалась Гермиона.

— Да нормально все, МакГонагалл, правда, вся какая-то всклокоченная…

Договорить он не успел. В палату заглянула мадам Помфри:

— Мисс Уизли, пришла комиссия. Я разместила их в соседней палате, можете пройти туда! Я им сказала, что негоже больных трогать, но разве ж они послушают…

Джинни спрыгнула с кровати, схватила расческу и привела в порядок свои волосы. Затем, кивнув всем остающимся, вышла в коридор.

— Удачи! — крикнула ей вслед Гермиона.

Невилл с Гарри переглянулись — вот-вот должна придти МакГонагалл и их тоже позовут…

Джинни освободилась очень быстро. Однако она не успела рассказать о том, как проходил экзамен, поскольку снова вошла мадам Помфри и ткнула пальцем сначала в Гарри, потом в Невилла:

— Комиссия говорит, что вы можете сдать экзамен прямо сейчас, чтобы им потом не возвращаться снова…

Ребята переглянулись. Невилл явно растерялся. Но тут вмешалась Гермиона:

— Конечно! О! Мы пойдем прямо сейчас!

Мадам Помфри посмотрела на нее с недоумением: комиссия, вроде не приглашала мисс Грейнджер. Но девушка светилась такой радостью, что целительнице пришлось нехотя кивнуть. Гермиона тут же выскочила из палаты.

— Ну ты как, готов? — спросил Гарри у Невилла. Тот растерянно пожал плечами. — Готов, конечно готов! Вспомни вчерашний свой бой!

Невилл тяжело вздохнул: не участвовал он ни в каком бою! Но тут вмешалась Джинни, пояснившая, что во время битвы главное не заклинания, а умение правильно воспользоваться любыми средствами! Гарри горячо поддержал ее. Сопротивление Невилла таяло с каждой секундой, похоже, он был уже готов предстать под строгие очи комиссии.

— Гарри, Невилл, вы можете идти вместе!

Гермиона влетела в палату раскрасневшаяся и весьма довольная. Мальчики выбрались из своих кроватей и, поправляя на себе пижамы, поплелись в соседнюю палату. Там их встретили уже знакомые по прошлому году члены министерской экзаменационной комиссии.

Зря Невилл боялся идти. Комиссия явно чувствовала себя не очень комфортно, экзаменуя вчерашних героев — не просто пострадавших при нападении Пожирателей Смерти, как это частенько случалось в последнее время по всей стране, а проявивших настоящие мужество и смекалку. То есть даже больше, чем требовалось для сдачи экзамена по предмету, называемому Защитой от Темных Искусств. К тому же мятые больничные пижамы придавали представшим перед ними школьникам вид очень больных детей, которые, к тому же и выглядели в таком вот беспомощном, помято–взлохмаченном виде гораздо моложе своих семнадцати лет.

Маленький профессор Тофти, покашливая и слегка заикаясь от волнения, попросил мистера Лонгботтома показать щитовые чары и был страшно доволен, когда Невилл, по своей рассеянности (или от испуга) соорудил вокруг себя круговую защиту. Гарри удивленно посмотрел на друга: насколько он помнил, на уроках это заклинание у того ни разу не получилось. Довольно похлопав в ладоши, профессор Тофти похвалил юношу за проявленную смекалку в деле спасения магла от неминуемой гибели, после чего, заметив, как смутился Невилл, быстро обернулся к Гарри.

— Ах, мистер Поттер, вчера вы воспользовались против Темных Сил столь непривычным в боевых условиях заклинанием…

— Я метал множество заклинаний, — фыркнул Гарри. — Они, эти Пожиратели, ведь стремительно удирали… У меня метла была школьная… то есть университетская, а они летели на настоящих… Я даже не помню, когда применил чары щекотки… Просто так получилось, что это единственное заклинание, которое попало в цель…

— Удивительно, просто удивительно, насколько удачным оказалось это попадание, — подала голос профессор Марчбэнкс. — Э… мистер Поттер, вы бы не могли продемонстрировать чары Отвлечения–Исчезновения… Кажется вы проходили их на шестом курсе…

Да, эти чары они проходили со Снейпом, который изрядно поглумился над шестикурсниками, внезапно исчезая и затем нападая на них в тот момент, когда они растерянно пытались найти учителя. Гарри посмотрел на нее, потом перевел взгляд на остальных членов комиссии, чинно сидящих на больничной койке, придумывая, как бы отвлечь такую толпу, собранную в столь малом помещении. Снейп говорил, что для эффектного Отвлечения следует применять невербальные заклинания. Но у Гарри с ними были сложности. Особенно вот в такой ситуации, когда пять членов комиссии (не считая замершего у самой двери Невилла) сидят и внимательно смотрят на тебя.

— Авис!

Из палочки Гарри вылетела стайка маленьких птичек. Их было не больше дюжины, но для тесной палаты, в которой собралось семь человек, этого оказалось, пожалуй, слишком много. В результате члены комиссии, которые в первый момент перевели глаза на разлетающихся пернатых, почти сразу же снова обратили свои взоры на Гарри:

— О! Нет! Убери их!

Впрочем, нет, не все члены комиссии! В тот краткий миг, когда внимание комиссии переключилось на птичек, Гарри набросил на профессора Тофти, восседающего на одной из тумбочек, Колпак Дурака. Тот растеряно взмахнул руками, но к этому времени все уже снова смотрели на Поттера, который попытался кивком головы успокоить четверых профессоров, а затем взмахом палочки открыл форточку и отправил стайку на улицу. Когда комната очистилась от пернатых, взрослые волшебники обнаружили, что экзаменуемый Поттер исчез и что на одном из членов министерской комиссии надет странного вида мешок, скрывший вышеупомянутого члена уже до груди.

— Мистер Поттер, замечательно! Но теперь прошу освободить нашего профессора от этого… этого предмета!

Глава экзаменационной комиссии, миссис Марчбэнкс, обвела взглядом комнату. А в следующую секунду трое сидящих на кровати профессоров вдруг задергались и залились смехом — успевший спрятаться за спинкой кровати Гарри теперь наслал на них заклинание щекотки.

— Фенита Инкантантум! — рявкнула, наконец, профессор Марчбэнкс, и хохот затих.

Смущенно улыбающиеся члены комиссии оглянулись, разыскивая мальчика. Но его нигде не было. А профессор Тофти по-прежнему был заключен в мешок, который продолжал свое движение и уже закрывал его (вместе с тумбочкой) почти до самых ног.

…Тем временем Гарри влетел в свою палату и накинулся на Гермиону с просьбой немедленно научить его снимать Колпак Дурака. Девушка потребовала объяснений и ему пришлось вкратце описать ситуацию.

— Но как ты вышел?

— Выскользнул! Пока они там хохотали! Невилл меня прикрыл…

…Между тем Невилл, до сих пор стоявший около двери, чувствовал себя ужасно. Четыре профессора бегали вокруг пятого и ничего не могли поделать с Колпаком. Но ведь и Невилл тоже не умел его снимать! Позволения уйти ему никто не давал, поэтому сейчас он стоял, раздираемый противоречивыми чувствами: убежать отсюда или остаться?

— Мистер Поттер! Вы превосходно исчезли, теперь вернитесь и расколдуйте Томаса!

Тщетно! Призывы членов комиссии не срабатывали. Мешок не снимался, а экзаменуемый не появлялся.

— Мистер Лонгботтом! Что вы стоите? Вы можете нам помочь?

— Найти Гарри?

— Да нет же, снять этот мешок!

— О, конечно!

Невилл поднял свою палочку и в следующее мгновенье Колпак исчез. Профессор Тофти спрыгнул с тумбочки и, радостно отфыркиваясь, пытался привести в порядок свои реденькие волосы, взлохмаченные в ходе экзамена: его высокая шляпа исчезла вместе с Колпаком.

— Уф, спасибо, выручила, — говорил несколько минут спустя Невилл, тряся руку Гермионе, которая перед этим, стоя в коридоре, из-за приоткрытой двери прошептала ему, что нужно делать, а сама в нужный момент сняла заклятье.

Джинни, Рон и присоединившаяся к ним после своего экзамена Луна с волнением прислушивались к доносящимся из-за стены крикам. Как только трое друзей вошли в палату, они кинулись их поздравлять с успешно проведенной операцией.

— Боюсь только, за такие проделки мне теперь даже Т не поставят, — сказал Гарри, ничуть, впрочем, этим не расстроенный. Он и так не собирался сдавать все эти экзамены.

Прибавила радости подросткам мадам Помфри, сообщившая, что все трое пациентов могут покинуть лазарет. Однако пока теперь уже бывшие пациенты собирались, в палату вошла МакГонагалл.

— Я понимаю ваше стремление побыстрее уйти отсюда, но все же прошу вас задержаться ненадолго. Мы, кажется, договаривались о том, что я приму у вас экзамен прямо тут.

Невилл буквально взвыл: мало приятного сдавать два экзамена в день, но два экзамена за один час — это уже слишком! К счастью, его стон заглушили слова Гермионы:

— О, да, конечно, профессор МакГонагалл!

МакГонагалл оглядела собравшихся в палате подростков и потребовала, чтобы Рон, Джинни и Луна не мешали своим друзьям и немедленно шли обедать. Затем, пробормотав, что комиссия уже покинула соседнюю палату, пригласила Гермиону следовать за ней.

Прошло не менее пятнадцати минут, показавшихся Невиллу кратким мигом, а Гарри — целым часом. Гермиона впорхнула в палату с каким-то особым блеском в глазах. Гарри вспомнил, что такой она была всегда, когда узнавала нечто важное и тайное, как на третьем курсе, когда получила Маховик Времени. Однако расспросить девушку он не успел: МакГонагалл вошла вслед за ней и потребовала, чтобы мисс Грейнджер немедленно отправлялась на обед. Затем она пригласила Невилла пройти в соседнюю комнату.

Оставшись один, Гарри переоделся: больничная пижама ему уже надоела, к тому же в ней не было специального кармашка для волшебной палочки, поэтому на предыдущий экзамен пришлось идти, держа ее в руке.

— Вроде пронесло, — сообщил Невилл, когда Гарри пытался хоть немного причесать пятерней свои волосы, глядя в свое чуть заметное в оконном стекле отражение.

— Поздравляю! Ну… тогда я пошел…

Войдя в соседнюю палату, он обнаружил МакГонагалл, которая сидела на стуле, повернувшись спиной к окну. Она жестом пригласила Гарри садиться. Он огляделся и осторожно присел на краешек одной из кроватей, с удивлением ожидая, какое задание ему нужно будет выполнять сидя на кровати?

— Мистер Поттер, я не думаю, что у нас еще будет такая хорошая возможность побеседовать, поэтому специально назначила экзамен здесь. Да, да, мадам Помфри сказала, что вас можно было выписать еще вчера вечером, но я попросила ее этого не делать…

Гарри слегка прищурился. О чем таком тайном и срочном могла захотеть поговорить МакГонагалл? Тайном, потому что иначе не стоило бы затевать столь сложной комбинации с экзаменом. А срочном — потому что через три дня они все планировали вернуться в Юлу, где возможностей поговорить было бы сколько угодно!

* * *

Факелы в палате не горели, а за окном небо было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами, поэтому поначалу Гарри был виден лишь силуэт МакГонагалл, сидящей спиной к окну. Постепенно глаза привыкли к полумраку, но все равно, чтобы рассмотреть выражение ее лица, ему приходилось напрягать зрение.

— Я сейчас встретила профессора Слагхорна, — начала разговор МакГонагалл. — Он сказал, что хотел бы встретиться с вами после обеда. У вас с ним какие-то дела?

Гарри вспомнил, что еще вчера хотел поговорить со Слагхорном о хоркруксах. Но ведь МакГонагалл об этом не скажешь… Что же ответить?

— Мы… Я… Профессор, вы знаете, что Гермиона в прошлом году изучала Легименцию со Слагхорном?

— Да, он весьма успешно умеет ее применять…

— Так вот… я подумал… подумал, что могу попросить его тоже заняться со мной…

Гарри прикусил язык. О том, что Гермиона учится закрывать свои мысли, в Ордене знали — вспомнить хоть реакцию Тонкс. Но вот знали ли там о его занятиях со Снейпом? Наверное знали… Сириус ведь знал. А остальные? Можно ли говорить об этом с МакГонагалл? И о чем вообще можно говорить? Он же не успел подготовиться к этому разговору! Того и гляди, проболтается о…

— Я уважаю ваши секреты, мистер Поттер. И помню о том, что вы не хотели говорить о своих отношениях с Дамблдором. Но я думаю… думаю, что за прошедшее время… вы смогли упорядочить свои представления о том, что можно, а чего нельзя говорить…

МакГонагалл замолчала, внимательно глядя на своего ученика. Он же уставился в пол и не отрывал от него своего взгляда, боясь даже шелохнуться. Эх, если бы МакГонаналл была права и он действительно хоть как-то успел упорядочить свои мысли!

— Профессор, — медленно начал Гарри, не отрывая глаз от пола. — У профессора Дамблдора были основания не распространяться о своей внешкольной деятельности…

— Внешкольной? — Брови МакГонагалл взметнулись вверх.

— Ну да… То есть я хотел сказать… В общем, вы и сами знаете, что Волдеморт понатыкал везде своих шпионов. И я думаю… И Дамблдор, похоже, тоже… В Ордене могут быть предатели!

— Но-но! Поттер! Я, конечно, понимаю, что вам пришлось пережить… Но утверждать такое, по меньшей мере, глупо…

— Глупо отмахиваться от этой мысли!

Гарри буквально выкрикнул эти слова и, наконец, взглянул прямо в лицо директору Хогвартса, ожидая услышать слова протеста. Но она смотрела на него… с жалостью. Этого он не мог вытерпеть.

— Не понимаю, почему, ну почему об этом никто, совсем никто не беспокоится? Этого что, не может быть? Или в Ордене собрались одни святые? Или Волдеморт не мог просто наложить на них заклятие Империус?

Он даже не заметил как вскочил с кровати и теперь стоял посреди комнаты, тяжело дыша и пытаясь взять себя в руки. Не стоит так кричать, иначе можно случайно проговориться.

— Мистер Поттер… э… Гарри… ты помнишь, как мисс Грейнджер заколдовала подписной лист, когда вы организовывали свой боевой отряд на пятом курсе? — МакГонагалл на секунду остановилась. Гарри молча кивнул. — Так вот… Все, повторяю, все члены Ордена Феникса, подписали такую же бумагу. Только, в отличие от вас, мы все подписываем ее, зная, чем нам это грозит.

— Прыщами?

В его голосе прозвучала неприкрытая ирония.

— Нет. У нас все гораздо серьезнее. И… Давай не будем об этом говорить, ты еще не член Ордена. Просто поверь мне на слово, что любой из нас просто не сможет стать предателем. Даже под влиянием Империуса!

— А… когда? Когда начали подписывать эту бумагу?

— Недавно. С того момента, как Элфус Дож стал магистром нашего Ордена.

Гарри кивнул. Тогда понятно, почему Снейп мог так долго вести двойную игру. Догадайся кто-нибудь создать такую подпись раньше, выявить предателя удалось бы уже давно… И Дамблдор был бы жив…

— Мы позаимствовали эту идею именно у вашего Отряда. И… что бы вы ни говорили, но при Дамблдоре такой магией мы бы вряд ли воспользовались. Несмотря на то, что он своими глазами видел ее эффективность. Но он слишком верил людям…

— Вы имеете ввиду меня? Что ему не стоило так доверять мне? Я что, похож на Снейпа?

— Нет-нет, Поттер, ни в коем случае! Никто вас ни в чем не подозревает. Мне бы только хотелось, чтобы вы… хорошенько обдумали свое положение. Насколько я понимаю, профессор Дамблдор возложил на вас некую миссию… И мне бы хотелось, чтобы вы знали — на членов Ордена вы можете смело положиться. Мы не меньше вашего хотим победы над злом. И прекрасно отдаем себе отчет в том, что…Поймите, те силы, то мастерство, тот опыт черной магии, который есть у Того–Кто–Не–Может–Быть–Назван, они гораздо серьезнее, чем вы даже можете себе представить…

Гарри внезапно вспомнил слова Джинни, сказанные ночью. И тут же повторил их:

— Думаю, что он просто запугал всех, вот и приписывают ему величие, которого у него нет.

— Поверьте, мистер Поттер, Тот–Кто–Не–Может–Быть–Назван в совершенстве владеет широчайшим арсеналом черной магии. И многие волшебники посильнее вас поплатились за непонимание этого своей жизнью!

Нет, продолжать разговор на эту тему бессмысленно. Ну почему взрослые так любят предостерегать, поучать, оберегать? Разве что Дамблдор вел себя иначе. Да, и тот постоянно чего-то недоговаривал! Может и МакГонагалл тоже что-то от него скрывает?

— Профессор, о чем вы хотели со мной поговорить?

Сказано это было, пожалуй, слишком резко. Гарри попытался на ходу придумать что-нибудь, что бы смягчило эту резкость, но, похоже, ничего страшного не случилось. Ему даже показалось, что в глазах МакГонагалл мелькнула веселая искорка.

— Да, Гарри, это была прелюдия… Я вовсе не об этом хотела поговорить с тобой. Видишь ли… После вчерашних событий… э… с твоим дядей… Дело в том, что профессор Дамблдор оставил письмо…

Гарри едва не перебил ее — о содержимом письма он уже знал от мистера Уизли, но вовремя прикусил язык: вряд ли МакГонагалл понравится, что один из членов Ордена уже опередил ее. Мерлин их разберет со всяческой подчиненностью. Вон, Дожа сделали каким-то магистром…

— Большая часть письма посвящена тебе и твоей семье, — продолжала тем временем МакГонагалл. — Вернее той ситуации, в которую вы попадете сразу после твоего совершеннолетия.

— А что с ним такое? С этим совершеннолетием, — все же не выдержал Гарри. — Все упорно твердят о нем, но никто не объясняет…

— Позже, Гарри… Ты позволишь называть тебя так? — Гарри хмыкнул про себя, она уже не в первый раз называет его по имени. — Видишь ли, после того как не стало Дамблдора, я чувствую особую ответственность…

Гарри кивнул — не было никакой необходимости затягивать время. Разговор, по-видимому, и без того предстоял довольно долгим…

Вначале МакГонагалл пересказывала ту часть письма, о которой ему уже говорил мистер Уизли. Тем не менее, Гарри слушал очень внимательно, поскольку в словах декана… нет, теперь уже директора, проскальзывали детали, на которые в предыдущий раз он не обратил внимания или о которых мистер Уизли просто не говорил. В ее рассказе, правда, присутствовали и пустоты, например, она ни словом не упомянула о Снейпе и его роли в том, что члены Ордена узнали об исчезновении Волдеморта так быстро. Зато кое-что она знала и сверх письма, и это делало ее рассказ гораздо более полезным. К тому же Гарри обнаружил, что в этот раз слушать о своей ответственности за родственников ему намного легче. То ли события последних дней закалили его, то ли он уже смирился с мыслью о том, что Дурсли могут серьезно пострадать из-за него…

— Профессор МакГонагалл, извините, но я не понял этой истории с домами… Ведь мои родители жили в Годриковой Лощине…

— Да, Гарри. Именно в Годриковой Лощине и стоял их домик… Впрочем, он и сейчас там стоит…

Глаза Гарри внезапно округлились: дом его родителей, ЕГО дом — он все еще существует?

— …а тогда нам пришлось объявить местом трагедии и… триумфа… да, другой дом в совсем другом месте. О Годриковой Лощине до сих пор знают только несколько человек из того, первого состава Ордена Феникса… Так получилось, что в одном из домов волшебников, расположенном в Кумбране, в ту же ночь случился пожар… Там жила одна экспериментаторша… Очень известная ведьма, которая изобретала новые заклинания и чары… Один из ее опытов окончился взрывом, в результате которого дом сгорел…

— Это была мама Луны Лавгуд? И она тогда погибла? — удивился Гарри.

— Да, это была она, только она не погибла… По крайней мере в тот раз. Ей помогал Альберфольд… Он успел вытащить ее из дома. Пока они пытались потушить пожар, к месту катастрофы прибыл Альбус. К тому времени он уже успел оставить тебя в Юле и поспешил на зов своего брата. Вместе они сумели справиться с огнем еще до приезда магловских пожарных. Он забрал женщину с ребенком с собой в Юлу...

— С ребенком?

— Да, ты разве не знал, что Луна Лавгуд родилась на год позже тебя? В момент катастрофы ей едва исполнилось три месяца… В Юле их уложили спать, а члены Ордена придумали план… Ты пойми, Альбус настаивал, что место гибели твоих родителей следует тщательно обследовать. А если там будут толпиться счастливые волшебники и обезумевшие Пожиратели, сделать это будет довольно сложно. Так вот, было решено объявить, что Волдеморт исчез именно в доме Лавгудов. Утром мама Луны с удовольствием разрешила использовать ее разрушенный дом в рекламных целях… ведь он полностью сгорел, а на восстановление его у семьи не было средств. К тому же это было ее городское жилище, в котором семья появлялась очень редко, мало кто знал его адрес. В основном они жили в пригороде, неподалеку от Норы… В общем, для нас все складывалось очень удачно.

— И вы… вы присутствовали…

— Нет, к сожалению, нет, — сухо ответила МакГонагалл. — Я узнала обо всем лишь утром… Да и то случайно… В ту ночь я была на задании… по делам Ордена… и Альбус не стал меня вызывать. Так что то, о чем я тебе рассказываю — это события, о которых я узнала несколько позже. Но не сомневайся, я не стану пересказывать тебе сплетен. Все, о чем я говорю, очень важно… Мы беспокоимся, что ты порой ведешь себя… неблагоразумно. Нам бы не хотелось, чтобы ты повторял ошибки Сириуса…

— А что Сириус? Его оболгали! Ему перестали верить те, кто должен был верить! Ваш Орден! А потом снова заперли! Как будто он мало в Азкабане маялся!

— Успокойся, Гарри. И присядь.

Только теперь Гарри обнаружил, что снова стоит посреди комнаты. Он тяжело вздохнул и рухнул на кровать. Теперь уже не на краешек. А МакГонагалл начала рассказывать историю Сириуса, которую после его гибели поведал Люпин.

Запертый в мрачном родительском доме, мало чем отличавшемся от сурового Азкабана, он как-то рассказал Ремусу о том, что произошло в тот давний день, когда он был арестован.

«Да, Люпину рассказал, а мне — нет», неприятно кольнула Гарри мысль, но МакГонагалл уже начала рассказ и он полностью погрузился в историю.