Истоки: социокультурная среда экономической деятельности и экономического познания

Тем более поразительно, что время, проведенное Рубиным в заключении и затем в ссылке, было заполнено интенсивнейшим научным трудом. К моменту ареста он выполнял множество заявок и заданий различных издательств, а также ИМЭ. Для продолжения работы в тюрьме Рубин получал, прежде всего благодаря поддержке Д.Б. Рязанова, все необходимые книги, журналы и прочие материалы (тогда это еще было возможно). В частности, по заданию Рязанова, в Бутырской тюрьме (июнь 1924 г.) Рубин начал работу над новым переводом на русский язык работы Маркса «К критике политической экономии». Естественно, все выходившее из-под пера ученого, проходило цензуру. Вряд ли случайно поэтому преобладание в деятельности Рубина этого периода работ над переводами, научного редактирования книг историко-экономического содержания, сугубо научный подход к комментированию экономических произведений Маркса, которые он готовил во время заключения к публикации, отсутствие в этих работах Рубина какого-либо намека на политическую и научную жизнь того времени.

Показательный эпизод произошел после 19 декабря 1924 г. в Бутырской тюрьме, когда пришло распоряжение об освобождении Рубина из тюрьмы и отправке в ссылку в г. Карасубазар в Крыму. ИИ Рубин попросил отсрочить его освобождение, мотивируя свою просьбу следующим образом: «У меня на руках две большие работы, из них одна учебного характера («Хрестоматия по истории политической экономии»: около 450 страниц), подлежащая немедленной сдаче в Госиздат и требующая для окончательного редактирования не более 6–7 дней. В случае немедленного отъезда я буду лишен возможности переслать единственную рукопись, плод полугодовой работы, и в лучшем случае сдача задержится на 2–3 месяца». [720] Просьба Рубина была удовлетворена, его пребывание в тюрьме было продлено на несколько дней. К концу декабря 1924 г. Рубин завершил работу и только после этого был отправлен в ссылку. Перед отъездом он обратился с просьбой «заехать на два часа в Институт Маркса и Энгельса для отбора необходимой для дальнейшего выполнения заказов Института и Госиздата литературы, а также для личного разговора с Д.Б. Рязановым по поводу выполнения работы для Института». Разрешения на эту встречу Рубин не получил.

В Карасубазаре Рубин и его жена сняли две комнаты в одноэтажном домике, где прожили до весны 1926 г., несмотря на неоднократные просьбы Рубина перевести его в более подходящую для его здоровья местность Крыма. Зимой 1925–1926 г. здоровье Рубина резко ухудшилось, к старым болезням добавился суставной ревматизм в тяжелой форме, усугубивший заболевание сердца. Срок ссылки Рубина истекал 13 апреля 1926 г., однако несмотря на ходатайства известных в то время обществоведов Ш.М. Дволайцкого, М.Н. Покровского и др., ему в течение трех лет было запрещено проживать в Москве, Ленинграде и ряде других крупных городов, и лишь августе 1926 г. Рубин получил разрешение поселиться в Саратове. Однако по ходатайству Рязанова, Рыкова и Бухарина ему разрешили в октябре 1926 г. приехать в Москву на три недели, а 26 ноября 1926 г. Особое совещание при Коллегии ОГПУ постановило: «Рубина Исаака Ильича досрочно от наказания освободить, разрешив свободное проживание по СССР». [721]

Трудно поверить, но именно в заключении и в ссылке (с весны 1923 по осень 1926 г.) Рубин подготовил около двадцати пяти научных работ, в том числе второе, существенно переработанное и вдвое увеличенное по объему издание «Очерков по теории стоимости Маркса». Среди сделанного им в это время перевод и предисловие в книге И. Розенберга «Теория стоимости у Рикардо и у Маркса», второе издание книги «Народное хозяйство в очерках и картинках» (совместно с P.M. Кабо), научное редактирование книги В. Либкнехта «История теории стоимости в Англии» и вступительная статья к ней, перевод книги Г. Леви «Основы мирового хозяйства» (все работы относятся к 1924 г.), а также подготовка вышедших позднее книг «Физиократы» (1925), «История экономической мысли» (1926), «Современные экономисты на Западе» (1927). Помимо этого для Института Маркса и Энгельса Рубин продолжал работать над переводом работы «К критике политической экономии» и переводил на русский язык рукопись Маркса «Замечания на книгу А. Вагнера "Учебник политической экономии"», написал ряд статей и рецензий для журнала «Архив К. Маркса и Ф. Энгельса». Он также составил антологию «Классики политической экономии от XVII до середины XIX в.», сопроводив каждый раздел своими содержательными вступительными замечаниями. В эти же годы Рубиным были написаны три большие статьи – «Австрийская школа», «Амортизация» и «Вульгарная политическая экономия» – для первого издания Большой советской энциклопедии. [722]

С конца 1926 г. и до своего нового ареста в ночь на 24 декабря 1930 г. Рубин являлся сотрудником Института К. Маркса и Ф. Энгельса. К сожалению, документальных свидетельств о работе Рубина в институте не сохранилось, за исключением отдельных упоминаний его имени в рабочих документах ИМЭ начала 1930-х годов, уже после ареста Рубина. [723] Как свидетельствовал Рязанов в своем письме в Политбюро ЦК ВКП(б) и Президиум Центральной Контрольной Комиссии от 23 февраля 1931 г., в ИМЭ Рубин зарекомендовал себя как «прекрасного работника, очень знающего экономиста и прекрасного переводчика». Вскоре после прихода Рубина в Институт Рязанов передал ему заведование кабинетом политической экономии, который должен был стать центром подготовки к печати экономических произведений Маркса. Непосредственными помощниками Рубина были сотрудники кабинета Е.А. Каганович, Владимиров, [724] А.Л. Реуэль. Коллегой Рубина оказался и Роман Роздольский, который в своем капитальном труде «История создания „Капитала“», изданном во Франкфурте на Майне в 1968 г., назвал И.И. Рубина после десятилетий забвения «выдающимся русским экономистом» и поведал о трагической судьбе Рубина и большинства приверженцев его научной школы, которые «погибли в сталинских застенках и концентрационных лагерях». [725]

Руководимому И.И. Рубиным небольшому коллективу предстояло сделать квалифицированный перевод многих не публиковавшихся ранее на русском языке экономических работ Маркса и Энгельса, сопоставить с подлинниками и отредактировать существующие переводы, собрать материал для научного комментирования произведений Маркса и Энгельса. В значительной части вся эта работа разворачивалась в таком масштабе впервые. Собранная в кабинете политической экономии, прежде всего стараниями Рязанова, уникальная коллекция литературы – около 14 тыс. книг по проблемам политической экономии и истории экономической мысли – обеспечивала квалифицированную подготовку работ Маркса и Энгельса к публикации как на русском языке, так и на языке оригинала в первом издании Полного собрания сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса на языках оригинала (МЭГА), работа над которым началась также в эти годы. [726]

Под руководством и при непосредственном участии Рубина был подготовлен к изданию ряд тематических сборников, в том числе «Наемный труд и капитал», «К жилищному вопросу», «Энгельс о "Капитале"», «Свобода торговли и протекционизм», «Маркс и Энгельс о крестьянстве». Помимо издания работ Маркса и Энгельса Рубин занимался переводом на русский язык классиков политической экономии, в частности, подготовкой русского издания труда А. Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов». Однако главной заслугой И.И. Рубина в Институте стала подготовка в 1927–1930 гг. нового издания работы Маркса «К критике политической экономии». Существовавшее на тот момент русское издание «К критике политической экономии» в переводе П.П. Румянцева (1-е изд. М., 1896; 3-е изд. Пг, 1922; 4-е изд. М., 1922) было неудовлетворительным, особенно с точки зрения перевода важнейших экономических терминов. Отсутствовал и научно-справочный аппарат.

Подготовленное Рубиным совместно с А.Л. Реуэлем и Е.А. Гурвич к печати новое издание работы «К критике политической экономии» было для того времени образцом научно-публикаторской работы. Был существенно улучшен перевод, отработана терминология, выработан тип примечаний, комментирующих и поясняющих текст, а также справочных указателей (имен, литературы, предметный). Аналогов такого издания не существовало в то время и за рубежом. Новое издание «К критике политической экономии» вышло в свет в июне 1929 г. к 70-летию этого произведения Маркса. В 1930 г. вышло его второе издание. Фактически это издание «К критике…» послужило прообразом и основой для последующих русских изданий этой работы Маркса, вплоть до ее последней публикации на языке оригинала в издании МЭГА. [727]

Правда, после ареста Рубина и Рязанова данное издание было изъято из библиотек, а Институт срочно приступил к подготовке нового издания «К критике…», в основу которого был положен перевод Румянцева, сверенный с немецким изданием «К критике…», вышедшим в 1924 г. В этом издании было изъято предисловие, написанное арестованным к этому времени Рязановым, а подготовленный Рубиным обширный научно-справочный аппарат был сведен к небольшим указателям имен и литературы. Книга была сдана в производство 3 ноября 1931 г. и вышла в свет в апреле 1932 г. Следующее издание работы Маркса «К критике политической экономии», в редакционном предисловии к которому подчеркивалось, что оно заново подготовлено Л.А. Леонтьевым на основе первого немецкого издания 1859 г., появилось в 1933 г. Участие Рубина в подготовке «К критике…» было предано забвению, хотя текстуальное сопоставление всех последующих переводов свидетельствует о том, что основой этих «новых» русских переводов работы Маркса нередко был именно вариант Рубина.

В процессе подготовки своего издания «К критике политической экономии» Рубин специально исследовал историю создания первой главы первого тома «Капитала» и впервые проанализировал историю анализа Марксом товара от работы «К критике политической экономии» (1859) до французского издания первого тома «Капитала» (1872–1875). [728] Параллельно с плановой работой в ИМЭ Рубин продолжал собственные исследования в области экономической теории и истории экономической мысли. Его «История экономической мысли», являвшаяся в 1920-е годы самым известным учебным пособием по данному курсу, переиздавалась ежегодно. Наряду с этим Рубин регулярно публиковал развернутые критические обзоры зарубежной и советской литературы по проблемам политической экономии и теории марксизма. Он написал рецензии на книги X. Дитцеля, Ф. Петри, Ф. Поллока, К. Мюса, В.Г. Паттерсона, В. Эмметта и др. [729] К концу 1920-х годов список научных трудов Рубина насчитывал более 80 названий. Он возобновил преподавательскую деятельность в Институте Красной профессуры, Институте народного хозяйства, МГУ, Институте экономики Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН), читая лекции по политической экономии, «Капиталу» Маркса, истории экономических учений. [730]

В плане Института К. Маркса и Ф. Энгельса на 1931 г. значилась подготовка новых изданий «Капитала» и «Теорий прибавочной стоимости», но И.И. Рубину уже не довелось участвовать в этой работе.

В 1928 г. началась дискуссия о книге И.И. Рубина «Очерки по теории стоимости Маркса», вначале носившая характер научного спора, но постепенно переросшая в травлю ученого по политическим мотивам. Рубину были инкриминированы фальсификация экономической теории марксизма, идеалистический подход к экономическим категориям, отрыв формы от содержания и др. Его идеи получили название «рубинщины», а сам он был объявлен лидером идеалистического направления в политической экономии. [731] Дискуссию завершила в начале 1930 г. статья В. Милютина и Б. Борилина «К разногласиям в политической экономии» в теоретическом органе ЦК ВКП(б) журнале «Большевик». [732] В это же время Рубин был вынужден оставить преподавательскую деятельность.

19 ноября 1930 г. в одной из статей в «Правде» Рубин был назван «участником разоблаченной меньшевистско-кулацкой вредительской группировки». [733] Имя Рубина фигурировало в показаниях H.H. Суханова, В.Г. Громана и В.В. Шера, арестованных по делу так называемого Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков). [734] На публикацию в «Правде» Рубин ответил письмом в редакцию газеты, в котором отвергал свою причастность к каким-либо «вредительским» группировкам. [735] 1 декабря 1930 г. Рубин попросил Рязанова принять его и подал заявление об уходе из Института К. Маркса и Ф. Энгельса. Рязанов принял отставку, но, желая поддержать ученого, предложил Рубину продолжать работу над объектами Института на условиях аккордной оплаты в качестве ответственного редактора экономических работ Маркса и серии «Классики политической экономии». В ночь на 24 декабря 1930 г. Рубин был арестован. Начался последний, наиболее трагический период его жизни.

Спустя полтора месяца после ареста Рубин согласился признать себя членом программной комиссии Союзного бюро, а также то, что он хранил в своем рабочем кабинете в ИМЭ документы меньшевистского центра, причем, увольняясь из Института, якобы передал эти документы в запечатанном конверте Рязанову как документы по истории социал-демократического движения. [736] 8 февраля 1931 г. Рубин под диктовку следователей написал письмо Рязанову, в котором просил его вернуть никогда не существовавшие документы, якобы необходимые для следствия. [737] Вечером 12 февраля письмо было предъявлено Рязанову непосредственно Сталиным в присутствии Молотова, и Сталин отдал распоряжение о проведении обыска в Институте. В ночь с 15 на 16 февраля 1931 г. директор ИМЭ Д.Б. Рязанов был арестован.

Воспоминания сестры Рубина Б.И. Желтенковой, записанные с его слов во время посещения Рубина и его жены в ссылке в 1935 г., содержат уникальную информацию о ходе следствия по делу Рубина, обстоятельствах, при которых от него были получены не только признательные показания о принадлежности к программной комиссии Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков), но и компрометирующие данные против Рязанова, послужившие основанием для ареста последнего. [738] Описываемая в воспоминаниях очная ставка Рубина с Рязановым 20 февраля 1931 г. [739] показывает трагедию, пережитую Рубиным, не сумевшим выдержать применявшиеся к нему методы воздействия – на протяжении полутора месяцев бесконечные допросы, запрет спать, избиения, карцер. После первых трех вопросов Рязанов прервал очную ставку. Он увидел запуганного, дрожащего, с трудом выдавливающего из себя слова И.И. Рубина. «Брата, – пишет Б.И. Желтенкова, – тут же отвели в камеру, в камере он начал биться головой о стену. Кто знал спокойствие и выдержанность Рубина, может понять, до какого состояния он был доведен». [740] Воспоминания Б.И. Желтенковой были впервые использованы P.A. Медведевым в его книге «О Сталине и сталинизме». [741] По приговору судебного процесса по делу Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков) (1–9 марта 1931 г.) И.И. Рубин был приговорен к пяти годам тюремного заключения с последующим поражением в правах сроком на два года. [742] Сначала он находился в Верхнеуральском политизоляторе, затем, в сентябре 1933 г., был выслан сначала в г. Тургай в Казахстане, а потом в г. Актюбинск, где работал плановиком-экономистом в Облпотребсоюзе. [743] Кроме того, он продолжал заниматься научной работой, свидетельством чего является небольшая рукопись-эссе «Учение Рикардо о капитале», записанная в двух ученических тетрадях [744] и сохраненная сестрой Рубина, а затем ее детьми М.В. и В.В. Желтенковыми. В работе находилось более десяти других исследований, в том числе о К.И. Родбертусе, А. Маршалле, Дж. К. Кларке, представителях математической школы в политической экономии и др. [745] Сестре, посетившей Рубина в Актюбинске, он сказал, что не хочет возвращаться в Москву и встречаться с прежним кругом знакомых. «Это показывало, – пишет Б.И. Желтенкова, – как глубоко он потрясен всем пережитым. Только большой оптимизм, присущий ему, и глубокие научные интересы давали ему силы жить». [746]

19 ноября 1937 г. Рубин был арестован повторно и тройкой НКВД по Актюбинской области по обвинению в создании троцкистской контрреволюционной организации приговорен к расстрелу. 27 (по другим данным, 25) [747] ноября 1937 г. приговор был приведен в исполнение.

В 1989–1991 гг. И.И. Рубин был реабилитирован по всем без исключения делам 1920-1930-х годов.