Лунатик

Глава 20.

Остров Лаксон посреди широкого течения реки «Дал» соединён с обоими берегами четырьмя узкими мостами. Когда‑то здесь стоял гарнизон инженерных войск «Свеа». Ряд бывших казарменных зданий теперь входит в комплекс молодёжного хостела «Эльвкарлебю».

Желая уединения, Понтус Бандлинг забронировал всю «Офицерскую виллу» на ночь, хотя, скорее всего, они с Кимберли воспользуются только ванной и главной спальней.

Тёплый свет огня в изразцовой печи колышется над двуспальной кроватью. В воздухе стоит сладкий запах горящей берёзы.

Сотрудники хостела уехали домой, оставив Понтусу записку: бросить ключ в почтовый ящик, если он выедет до их возвращения утром.

Он знает, что не единственный гость: кто‑то живёт в соседнем корпусе. Когда он выходил к машине за сумкой, мельком увидел стройную фигуру в одном из окон.

Нежные снежинки ложились на лобовое стекло тонкой вуалью.

Понтус запихивает красную рождественскую скатерть и две подушки, которые Кимберли наверняка возненавидит, в пустой шкаф. Наливает себе стакан виски, который привёз с собой, и садится в кресло ждать.

Телефон тихо издаёт сигнал — сообщение от Кимберли. Она пишет, что будет через десять минут. Он отвечает, что оставил дверь незапертой.

Огонь потрескивает, ветер посвистывает в дымоходе.

Над медной дверцей печи белые изразцы покрыты копотью.

Понтус подносит стакан к губам. Краем глаза замечает какое‑то движение и оборачивается к окну.

На улице почти кромешная тьма, но за своим отражением он различает покрытые инеем белые ветви куста.

Он отпивает виски, оглядывает потёртую мебель, тряпичный коврик на истёртом полу, странные обои с цветочным узором.

Через открытую дверь видна ванная: открытые трубы, зеркало в позолоченной раме, выцветшая затирка, складная перегородка для душа.

Он слышит звук, похожий на то, как кто‑то открывает кухонные шкафчики, но решает, что это просто разбухают от тепла старые балки в стенах.

Снаружи подъезжает машина и останавливается. Хлопают двери. Тихий мужской голос спрашивает, не подождать ли её. Ответа Кимберли Понтус не различает, но слышит, как мужчина говорит, что вернётся через пятнадцать минут, если она позвонит.

Огонь вспыхивает, когда открывается входная дверь. Затем по половицам раздаётся уверенный стук каблуков.

Кимберли останавливается в дверях спальни, скидывает с плеч белую дублёнку и даёт ей упасть на пол.

Её волосы блестят и лежат пышно. На губах красная помада. На ней короткое платье, расшитое серебристыми пайетками.

— Начал вечеринку без меня? — спрашивает она.

— Нет, я ждал тебя, — отвечает он с улыбкой. — Развёл огонь и взял…

— Вижу, — обрывает она, подходя ближе.

Кимберли осматривает комнату, поворачивается и делает широкий жест руками.

— Какая дыра, — бормочет она. Потом встречается с ним взглядом, и лицо искажается презрением.

— Ты всегда такая красивая, — говорит он.

— Хм, — бормочет она и подходит к окну.

— Хочешь, чего‑нибудь?

— Что за чёртов вопрос?

— Я принёс отличное красное вино, солодовый виски…

— Ты шутишь, да? Мне через четыре часа работать, — заявляет она, скидывая серебряные туфли.

— Я просто пытаюсь быть вежливым.

— Ты просто ханжа, — говорит она, снова поворачиваясь к нему.

— Это неправда. Не с тобой.

— С твоей милой женушкой — да. С её украшениями, такими дорогими, что кажутся фальшивыми, с ботоксом, спандексом и колготками «Вольфорд».

— Ладно, — говорит он со спокойной улыбкой и ставит стакан на стол.

— Не понимаю, почему ты не вольёшь в неё немного жизни.

— Мы занимаемся сексом. Ты же знаешь.

— Вы занимаетесь любовью.

— Мы…

— Вы занимаетесь любовью, — перебивает она. — Это не одно и то же.

— Ты, похоже, всё знаешь, — говорит он.

— Мне просто смешно слушать, как ты её защищаешь перед тем, как сорвать с меня трусики.

— Ты же знаешь, что я от тебя завишу, — тихо говорит он и поднимается.

— Повтори это.

— Ты как наркотик, Кимберли.

Она довольно смеётся и расстегивает молнию платья от подмышки до бедра. Одна из серебряных пайеток падает на пол.

— Как кокаин? — спрашивает она.

— Лучше.

— Кристалл‑метамфетамин?

— Не знаю.

— Кристалл‑метамфетамин, — повторяет она с улыбкой.

— Сейчас?

Она поднимает бровь. Он идёт к сумке, достаёт коричневый кожаный футляр и кладёт на стол. Садится, вытаскивает старое зеркало для бритья в тонкой металлической раме.

Внезапное ощущение, что за ним наблюдают, заставляет его снова взглянуть к окну. Стекло чёрное, но он легко может представить, что кто‑то стоит снаружи и смотрит внутрь.

«Надо бы задернуть шторы», — думает он. В воображении всплывает картинка: чья‑то рука рисует на морозном стекле грустное лицо.

— Часы тикают, — нетерпеливо бормочет она.

Понтус ломает пломбу на маленькой стеклянной пробирке, вытаскивает пробку и высыпает содержимое на зеркало.

Кристаллический порошок цвета воска.

Он делит кучку пополам картой Таро и формирует две длинные дорожки. Затем встаёт и протягивает Кимберли тонкую серебряную трубочку.

Она придерживает волосы одной рукой, наклоняется, вдыхает линию, вытирает нос. Тяжело дыша, громко стонет, отшатывается назад, падает на кровать и сворачивается калачиком.

— Ты в порядке?

— Чёрт, чёрт, — хрипло говорит она.

— Кимберли?

— Что?

— Ты в порядке?

— Да, — отвечает она с улыбкой.

Понтус берёт трубочку из её руки и возвращается к зеркалу на столе.

Он наклоняется над дорожкой метамфетамина и вдыхает.

Выпрямляясь, чувствует жжение в носу и пазухах.

Горечь оседает в горле. Глаза только начинают слезиться, как наркотик накрывает его с пугающей силой.

— Боже… — слышит он свой хриплый шёпот.

Волосы на затылке встают дыбом. Жаркое, похотливое электричество разливается по венам, будто его окутывает пелена из колотого льда.

Понтус пытается удержаться на ногах, но валится на кровать и с неё — на пол.

Сердце колотится. Он часто дышит полуоткрытым ртом.

Первая волна эйфории обрушивается на него, поглощая всё.

— Ну что, в порядке? — спрашивает она.

— Почти… Дайте мне секунду, — выдыхает он, моргая.

Из почти невыносимого пика он медленно скользит на плато, на котором, он знает, может держаться часами.

Кимберли скидывает платье на пол и встаёт перед ним, расставив ноги, в прозрачном чёрном нижнем белье.

Понтус поднимается на подгибающихся ногах. Сознание кристально чистое, внутри всё залито ярким светом.

Он расстёгивает рубашку, обходит её кругом, не отрывая взгляда от её промежности.

— Ну же, — говорит она, отходя к кровати. — Ну же, ради бога.

Он толкает её на одеяло. Одной рукой прижимает между грудями, другой стаскивает с неё трусики.

Они женаты уже двадцать лет. Их дочери двадцать два.

Понтус — проректор Университета Даларны. Четыре дня в неделю он проводит в Фалуне, а потом возвращается домой в Уппсалу, где у них роскошная квартира на верхнем этаже дома конца XIX века.

Её настоящее имя — Кэролайн Бандлинг. Она — управляющая директор «Би Си Груп», консалтинговой финансовой компании.

Кимберли — это только роль, которую она играет, встречаясь с мужем в дешёвых мотелях и хостелах, где‑нибудь между Фалуном и Уппсалой.