Лунатик

Глава 59.

После убийства Иды Форсгрен‑Фишер расследование получило высший приоритет. Сейчас у них пять предполагаемых жертв, включая Люсию Педерсен, и двое убитых свидетелей.

Фотографии жертв вывешены на стене в конференц‑зале, рядом со снимками с мест преступлений и частью судебных доказательств.

Команде удалось найти размытое изображение бледно‑голубого «Опеля» без номерных знаков на трассе Е18 недалеко от Энчёпинга. Изучив записи с множества других камер в регионе, установили, что эта машина больше нигде не появляется.

«Вдова» могла без труда пересечь границу с Норвегией.

Но она ещё не закончила, думает Йона. Она просто затаилась и наблюдает за своей следующей жертвой.

Он сомневается, что её «Опель» вообще добрался до Вестероса. Скорее всего, машина исчезла, где‑то в сети просёлочных дорог между маленькими, малонаселёнными деревушками вроде Вильберги, Гриллби и Хаги.

Йона сидит за столом со своим начальником Ноа Хеллманом и коллегами Бондессоном, Рикардом Рослундом и Анной Андерссон. К ним присоединились Йоран Берг из Западного региона и Омар Насри. Фрида Нобель теперь замещает Стину Линтон, которая будет на больничном как минимум месяц.

Совещание началось с того, что начальник рассказал об утренней пресс‑конференции и объяснил, что давление со стороны политиков и средств массовой информации возросло в геометрической прогрессии. Потом Йона включил запись второго сеанса гипноза, на котором Хьюго Санд наблюдал за убийством через окно в задней части фургона.

Рикард попытался сказать, что‑то о человеческом аспекте дела и так растрогался собственными словами, что ему пришлось выйти из комнаты, чтобы прийти в себя.

Взгляд Йоны скользит по фотографиям жертв. Он сравнивает раны, оторванные конечности, порезы, синяки и трупные пятна.

— Надо помнить, что следственная машина в целом работает, — говорит Омар, проводя рукой по столу. — Мы следуем новым руководствам, все шестерёнки вращаются так, как им положено… просто медленно. Удручающе медленно, как мне кажется.

— Да, — вздыхает Анна.

— Давайте будем честны до чёртиков, — резко говорит Йоран, вставая. — Это не раздражает, это просто чёртова пытка — сидеть за столом, когда людям отрубают головы…

— Давайте не будем торопиться, ладно? — говорит ему Ноа.

— Мы все чувствуем давление, но это естественно, — произносит Фрида, вспыхнув.

— Правда? — парирует Йоран.

— Это невероятно сложная ситуация, — продолжает она. — Но у нас действительно есть навыки и знания, чтобы…

— Да ладно, — огрызается он, подтягивая мешковатые джинсы.

— К тому же мы всё ещё немного потрясены охотой на «Паука», — заканчивает Анна.

— Сомневаюсь, что это когда‑нибудь пройдёт, — бормочет Рикард.

Йоран снова садится и прижимает ладони к лицу.

— Возможно, у нас и есть навыки, — говорит Омар, поднимая заключение судебно‑медицинской экспертизы. — Но пока это дело — одна сплошная сеть зацепок. Всё больше улик, но никаких прорывов. Ни ДНК, ни отпечатков пальцев, ни расшифрованных сообщений, ничего, что помогло бы нам сузить круг подозреваемых.

— Йона, мне нужна большая отдача, — говорит Ноа, поворачиваясь к нему налитыми кровью глазами.

— Это одна из лучших команд, что у нас когда‑либо были.

— Тогда дайте мне прорыв. Хоть что‑нибудь.

— Хорошо.

— Что вы имеете в виду под «хорошо»? Расскажите, что вы увидели, — говорит Ноа.

— Если я раскрою это дело до Рождества, вы назначите Сагу моим напарником.

— Извините, — улыбается босс. — Но вы мне пока ничего конкретного не дали. Расследование уже разрослось до семи тысяч страниц. Вы никак не успеете раскрыть дело за следующую неделю.

— Но, если я это сделаю?..

— Прекрати, Йона.

— Нет.

— Пожалуйста. Обещаю, мы сможем поговорить о Саге, когда всё это закончится, но сейчас мне нужно, чтобы вы показали, что у вас на руках.

— Нуолет, — говорит он по‑фински, доставая телефон.

Йона набирает номер Нильса Алена. Слышится щелчок, и на мгновение в комнате раздаётся, как профессор подпевает песне «Звездочёт» группы «Рэйнбоу», прежде чем музыка обрывается.

— Ты на громкой связи, — говорит Йона. — Чтобы все слышали, как ты говоришь, что не закончил вскрытие.

— То же самое… чтобы Хая могла услышать, как ты говоришь, что хочешь предварительных заключений, — отвечает Ален.

— У тебя есть какие‑нибудь выводы?

— Мы ещё не закончили вскрытие, но у Иды Форсгрен‑Фишер незадолго до смерти был незащищённый секс, — начинает Ален.

— Её сын ночевал у подруги, — говорит Йона. — А её муж был на Тенерифе, пока она занималась сексом и была убита кем‑то другим… что вписывается в схему.

— В какую схему? — спрашивает Ноа, оглядывая остальных.

Йона поворачивается к Анне, стоящей у доски.

— Какие проблемы со здоровьем у сына Иды? — спрашивает он.

— Диабет первого типа.

— Что это значит? — Ноа давит на Йону.

— Все жертвы — люди, которые, в глазах «Вдовы», ставят на первое место своё сексуальное удовольствие, свою похоть…

— Один из семи смертных грехов, — добавляет Рикард.

— Превыше потребностей больного ребёнка, — заканчивает Йона.

— У всех ли из них были больные дети? — спрашивает Ноа, его голос звучит слишком громко.

— У Люсии Педерсен, Иды Форсгрен‑Фишер, Понтуса Бандлинга и Нильса Нордлунда — у всех были больные дети, — отвечает Анна.

— Мы до сих пор не знаем истинного мотива, психологического двигателя, — продолжает Йона. — Но я действительно думаю, что «Вдова» использует детей как предлог.

— И вы делаете такой вывод только потому, что у четырёх жертв были дети с тем или иным заболеванием?

— «Вдова» проявляет к ним заботу, — говорит Йона. — Она накачивает шины на детском велосипеде, оставляет девочке новый ингалятор, и…

— А Йона у нас самый умный парень на свете, — вставляет Йоран, изображая восторг.

— На самом деле нет.

— Не стесняйся, — поддразнивает он.

— Я всё ещё на связи, — напоминает им Нильс Ален.

— Не можешь прислать нам фотографию торса Иды? — спрашивает его Йона.

— Какой половины?

— Той, где царапины.

— Царапины?

— Выше пупка.

— Других фотографий у вас нет? — уточняет Ален.

— Пока нет.

— Отлично, теперь мы сосредоточимся на паре царапин, — бормочет Йоран, оглядывая остальных в поисках поддержки.

— Вы слышали, что видел Хьюго Санд через окно, — объясняет Йона, пока его компьютер подаёт звуковой сигнал. — Он описал, как «Вдова» провела кончиком лезвия по туловищу жертвы…

Цветной принтер начинает гудеть, и Йона встаёт, чтобы достать изображение. Он прикрепляет снимок к стене и подтягивает к нему соответствующие фотографии других жертв, так что все четыре торса висят в ряд.

Йона берёт жёлтый маркер и обводит царапины на двух снимках. Поверхностный порез на туловище Нильса Нордлунда — вертикальная линия длиной около двадцати пяти сантиметров. На теле Иды Форсгрен‑Фишер — две царапины, образующие маленькую открытую букву V.

— Буквы? — предполагает Рикард.

— Думаю, это неполные стрелы или разные части стрелы… судя по пропорциям, — говорит Йона.

Он повторяет то же самое с двумя другими жертвами. На животе Йозефа Линдгрена — короткий диагональный след, тянущийся от левой стороны к центру туловища. Разрез на животе Понтуса Бандлинга — почти идеальное зеркальное отражение, и вместе они образуют ещё одну маленькую букву V.

— Наконечник стрелы, — говорит Рикард.

— Хорошо, отлично, но что это значит? — спрашивает Ноа.

— Не знаю, — честно отвечает Йона.

— Время тикает, ради бога, и…

Ноа замолкает, увидев, как Фрида Нобель поднимает телефон, привлекая внимание остальных.

— Наконец‑то у нас небольшой прорыв с париком, — говорит она.

— Давай, — произносит Ноа. Он выглядит так, словно вот‑вот расплачется.

— Стина работала из больницы и сумела связаться с мастером по изготовлению париков Карлом М. Лундом. Это заняло время, потому что записи были уничтожены после оцифровки, — продолжает Фрида. — Но Стина нашла одного из их бывших сотрудников и спросила, не помнит ли он, кто мог купить парик из волос Лотты, и он только что ответил. Оказалось, что он сохранил весь физический каталог записей у себя на чердаке.

— Разумеется, сохранил, — усмехается Ноа.

— Лотта продала свои волосы дважды, но для нас подходит только первый случай по времени.

— Хорошо.

— Первый парик купила женщина по имени Вероника Наглер.

— Наглер, — бормочет Рикард, вбивая фамилию в компьютер. Он быстро ищет и поднимает взгляд от экрана. — Она умерла. Несчастный случай, больше шести лет назад.

— Отлично, — вздыхает Йоран.

Рикард подключает ноутбук к проектору и показывает команде фотографии из полицейского отчёта.

— Она не убийца, но какая‑то связь должна быть, — говорит Фрида. — Обязана быть.

— Может, она одна из первых жертв? — предполагает Анна.

На снимках — женщина с лысой головой, лежащая на лестнице, раскинувшись на земле под яблоней. Из помятого металлического ведра высыпались ярко‑красные яблоки. На ней полосатая хлопковая ночная рубашка, а её коричневые сабо с цветочным узором лежат у ствола.

— Есть фотографии вскрытия? — спрашивает Йона.

— Да, — отвечает Рикард.

Он щёлкает несколько раз, и первое изображение заполняет экран. Обнажённая женщина с серой кожей лежит на столе для вскрытия из нержавеющей стали. Её глаза широко раскрыты, тёмный язык вывалился изо рта. Волос у неё нет, сбоку на голове — отчётливая рана. Туловище покрыто порезами и царапинами — от яремной впадины, вниз между грудями, до лобковой кости.

— Лестница соскользнула. Скорее всего, она получила эти ссадины от перекладин, а потом ударилась головой о один из камней, — говорит Ноа, поворачиваясь к Йоне.

Рикард показывает ещё одну фотографию. Среди всех царапин выделяется более глубокий порез — в форме стрелы.