Лунатик

Глава 50.

Почти четыре часа дня. Агнета и Хьюго едут в лабораторию сомнологии на её тихом «Лексусе». Бледное солнце закатилось более часа назад, и небо снова потемнело.

Машин на дороге всё меньше, как только они проезжают развязку на аэропорт. Агнета едет по правой полосе за белым фургоном, на котором кто‑то нарисовал грубое сердце внизу двери.

Утром Хьюго позвонил Ларсу Грайнду и сказал, что хотел бы вернуться в лабораторию и готов пройти ещё один сеанс гипноза, если полиция по‑прежнему заинтересована.

Агнета приняла бета‑блокатор и предложила отвезти его в Уппсалу, потому что Бернард был возбуждён и стремился написать об интервью Хьюго, о злоумышленнике и камерах. Насвистывая «Женщина непостоянна», он поднялся в кабинет на чердаке с горстью имбирного печенья и целым кофейником.

Теперь, оглядываясь назад, кажется нереальным, как они втроём сидели, прижавшись друг к другу, в спальне, пока охранное агентство добиралось до дома. Двое охранников обыскали каждую комнату, а затем постучали в дверь. Бернард вышел поговорить с ними, а Хьюго вернул кочергу на подставку у печи.

Когда через десять минут прибыла полиция, они сменили охранников и поговорили с семьёй на кухне. Полицейские просмотрели записи с камер и сфотографировали следы вокруг дома. На окне Хьюго были следы попытки проникновения, а в углу веранды они обнаружили на стене нарисованную чёрной аэрозольной краской полноразмерную дверь.

Было два часа ночи, когда дом снова оказался полностью в их распоряжении. Бернард подмёл и вымыл пол в коридоре, убирая грязь и снег, которые натоптали охранники и полицейские. Затем все трое спали вместе в главной спальне, заперев дверь: Хьюго — на матрасе на полу, а Агнета и Бернард — в своей обычной кровати.

Никто не произнёс ни слова, но все думали об одном: злоумышленника не задержали, и ни одна камера не зафиксировала, как он покидает территорию.

До рассвета Хьюго был убеждён, что убийца с топором каким‑то образом проник в дом и затаился, где‑то в глубине.

Ведя машину, Агнета оглядывается на подростка. Он откинул пассажирское сиденье и сидит, держа телефон в правой руке.

— Папа просил, и я не против, если ты захочешь остаться на сеанс гипноза в этот раз, — говорит он.

— Спасибо. Но знаешь… вся эта история с книгой, я… Я знаю, ты согласился, но ты можешь передумать, если что‑то не так, — говорит она. — Я не буду злиться. Мы только начали, всё ещё можно остановить, если ты так решишь.

— Нет, я думаю, это хорошая идея и я рад, потому что папа рад. Я знаю, он выслушает, если я захочу, что‑то изменить.

— Конечно. Конечно, выслушает.

Агнета включает поворотник, перестраивается и обгоняет грузовик, везущий семь машин. Турбулентность от тяжёлой фуры задевает её «Лексус», заставляя его слегка трястись.

— Знаешь, полиция пыталась связаться с Ольгой, — говорит она.

— Но она не отвечает на телефон, её никогда нет дома, и она не приходит, когда её вызывают на допрос, — добавляет Агнета.

— Что им от неё нужно?

— Думаю, Йона просто хочет спросить о той ночи, когда ты ходил там во сне.

— Понятно, — вздыхает он.

— Ты знаешь, где она?

— Нет, мы мало разговаривали в последнее время, — отвечает он, проводя рукой по волосам.

— Жаль.

— Всё само собой устроится, — говорит он, пожимая плечами.

Агнета возвращается в правую полосу, проверяет навигатор и видит, что их съезд через пару километров.

— Ольга много работает, в клубе «Красные Круги» в Йортхагене, — говорит Хьюго через несколько минут странным тоном.

Она поворачивается к нему как раз в тот момент, когда свет фар встречной машины скользит по его лицу. Глаза у него усталые, челюсть напряжена.

— Хорошо… Я давно хотела с тобой поговорить — говорит она, сворачивая в сторону Уппсалы.

— Давайте… — бормочет он, опуская телефон на колени.

— Я хотела извиниться за Новый год, — продолжает она.

— Что? Зачем?

— Мне не следовало говорить, что я хочу тебя усыновить. Это было… бесчувственно с моей стороны.

— Я просто не мог этого принять, — отвечает он, глядя в боковое окно.

— Конечно, я понимаю. Твоя реакция была совершенно логичной. У тебя уже есть мама и папа.

— Дело не в этом, но…

— И я действительно хотела бы тебя усыновить, — продолжает она, и глаза её наполняются слезами.

— Нам обязательно сейчас об этом говорить? — спрашивает он.

— Я просто хотела извиниться, потому что всё это исходило из моей… гордости, если честно. Я хотела быть лучшей мамой, чем Клэр.

— Это несложно.

— Может, и не вначале, когда ты был маленьким. У тебя не было выбора, кроме как тянуться ко мне… и я заботилась о тебе, особенно когда Бернарду нужно было писать. Но я всё думаю, не использовала ли я подсознательно ситуацию, потому что мне самой нужна была любовь. Твоя любовь, как будто я — твоя настоящая мама.

Они проезжают мимо супермаркета «Макси» и приближаются к кольцевой развязке.

— Я никогда так не думал, но… не знаю, я сейчас очень тобой впечатлён, — говорит Хьюго, пристально глядя на неё. — В смысле, это довольно смело — сказать то, что ты только что сказала.

— Мне просто жаль, что всё так пошло наперекосяк, — говорит она, сворачивая на Даг Хаммаршельдс вэг.

Высокие прямые сосны мелькают по обеим сторонам дороги.

— Я решил попытаться найти маму, — говорит он.

— Хорошо.

— Раньше я так злился на неё за то, что она бросила нас с папой, за то, что всё бросила и сбежала в Квебек, чтобы просто кайфовать, — продолжает он. — Но теперь мне кажется, что я всё равно хочу её увидеть. В конце концов, она же моя мама, даже если у неё все эти проблемы.

— Конечно.

— Она писала мне, что пытается завязать, но так и не смогла. Не знаю… Я просто чувствую себя таким чертовски беспомощным, потому что она умрёт, если ей не помочь.

Агнета искоса смотрит на него.

— Когда ты в последний раз от неё слышал?

Хьюго вздыхает и откидывается на спинку сиденья.

— Почти три года прошло с тех пор, как она в последний раз ответила на мои письма.

— Вы поссорились?

— Нет… Или, может быть, немного, — признаётся он, с трудом сглатывая. — Она обещала приехать домой на мой день рождения, но это была просто ложь, как всегда.

— Что говорит Бернард?

— Папа не хочет о ней говорить. Он считает, что она сделала свой выбор и что ей нельзя доверять. Ненавидит, когда она вселяет в меня надежду… Но надежда всё‑таки лучше, чем просто сдаться, разве нет?

— Наверное, он просто пытается тебя защитить.

— Знаю.

Они оставляют машину на небольшой парковке и заходят внутрь. Агнета регистрируется на стойке и получает пропуск посетителя на чёрном шнурке. Затем Хьюго ведёт её по коридорам в кабинет Ларса Грайнда.

Он нажимает на кнопку звонка у двери врача, замок щёлкает, и загорается маленькая розовая табличка «Входите».

Ларс Грайнд сидит за своим столом в холодном свете монитора. На нём светло‑серый вельветовый костюм и белая рубашка‑поло.

— Ещё раз извините, что я тогда просто сбежал, — говорит Хьюго, останавливаясь посреди комнаты. — Мне нужно было кое‑что решить.

— Всё в порядке, ты же знаешь. У нас тут всё симбиотично и добровольно. Я стараюсь тебе помочь, и заодно веду исследования.

— Как у вас дела с курткой? — спрашивает Агнета.

— В химчистке. Думаю, это было масло, потому что я смотрел урок и пытался починить велосипед перед тем, как прийти.

Грайнд заехал к ним с корзиной еды в первое воскресенье Адвента. Он не мог остаться надолго, но согласился быстро выпить кофе на кухне, и Бернард заметил несколько тёмных пятен на рукавах его куртки.

Ларс поднимается и указывает на стулья у книжного шкафа:

— Кофе? Чай? Горячий шоколад?

— Мне ничего, спасибо, — отвечает Агнета.

— А я выпью горячего шоколада, — говорит Хьюго с улыбкой.

Доктор выходит, и они усаживаются у журнального столика, заваленного научными журналами и ежегодниками.

— Что там было с его курткой? — спрашивает Хьюго.

— Хм? Да ничего, просто несколько пятен.

— Это так по‑настоящему по‑профессорски, правда? — усмехается Хьюго. — Не замечать, что у них соус на рубашке или мел на лице…

Ларс возвращается с двумя кружками горячего шоколада со взбитыми сливками. Он садится и спрашивает Агнету, не жалеет ли она о своём выборе, но она только смеётся.

— Мы проводим около трети жизни в некоем трансе, о котором почти ничего не знаем, — говорит он.

— Это безумие, — бормочет Хьюго.

— У четверти людей проблемы со сном — не такие, как у тебя, конечно, но всё же. Они не высыпаются или спят плохо. Их мучают кошмары, они скрипят зубами, храпят… Кто‑то должен начать мыслить нестандартно.

Ларс делает глоток и отращивает белые «усы» из сливок.

— Агнета может остаться на сеанс? — спрашивает Хьюго.

— Насколько я понимаю, да.

— Спасибо, — говорит она.

Ларс Грайнд прищуривается, изучая Хьюго:

— Должен признаться, я немного удивился, когда ты сказал, что хочешь сделать это снова. В прошлый раз ты был сильно расстроен.

— Вы думаете, это плохо для меня?

— Не совсем. Вопрос в том, насколько сильную тревогу ты можешь выдержать.

— Я попробую ещё раз.

— Эрик Мария Барк невероятно хорош. Он легенда в области психологических травм. Хотя и несколько раз попадал в серьёзные неприятности.

— Почему? — спрашивает Хьюго.

Доктор отмахивается:

— Не важно, забудь, что я сказал. Лично мне было бы чрезвычайно интересно ещё раз взглянуть на свои кошмары изнутри.

Агнета решает, что ей стоит изучить прошлое Барка, возможно, даже попросить у него интервью для книги.

— Итак, что, по‑вашему, мне делать? — спрашивает Хьюго.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовал давление. Мы всё ещё можем отменить гипноз. Я позвоню Эрику, если хочешь.

— А что, если я смогу помочь остановить убийцу?

— Это работа полиции, а не твоя… Но, если они не могут обойтись без тебя, возможно, стоит дать им ещё один шанс.

— Или я просто сделаю это сейчас, как мы и договорились.

— Или ты просто сделаешь это сейчас.