Лунатик

Глава 37.

Йона стоит посреди подвесного моста и смотрит вниз на бурлящую под ним воду.

Катер Морской полиции с краном поднялся вверх по реке из Ботнического залива. Водолаз прикрепил страховочный трос к телу и перерезал верёвочную лестницу.

Лебёдка начинает вращаться с тихим жужжанием.

Когда тело вырывается на поверхность, с него хлещет вода. Команда пытается перенести его на борт в раскрытый мешок для трупов.

Погибший — взрослый мужчина. Похоже, он пробыл в воде около трёх дней.

Тело опухло и посерело.

У него нет правой руки и головы. Вероятно, это делает его третьей жертвой серийного убийцы.

На одной ноге ботинок, другая босая. Ногти на пальцах ног синюшные на фоне бледной кожи. На нём пальто, чёрные брюки и неправильно застёгнутая рубашка.

По словам детектива‑суперинтенданта Яромира Проспала, это, скорее всего, Понтус Бандлинг, который пропал несколько дней назад — жена заявила о его исчезновении.

Местная полиция нашла кровь выше по течению, на мосту Карла XII, прямо у электростанции. Тело, вероятно, снесло течением, пока его не зацепило за одну из лестниц, которыми пользуются местные любители рыбалки.

Хмурый детектив‑суперинтендант ждёт Йону в конце мостика в расстёгнутом длинном пальто. У него отёчные мешки под усталыми глазами, козлиная бородка, татуированная шея и причёска маллет.

— Подумываю прекратить расследование по Понтусу Бандлингу за мелкие правонарушения с наркотиками, — без особого энтузиазма шутит Яромир.

— Какие наркотики? — спрашивает Йона.

— В его гостиничном номере нашли полфлакона метамфетамина, грамма три. Плюс немного кокаина и травы.

— Для личного употребления, полагаю?

— Посмотрим, что покажет вскрытие, — бурчит Яромир.

Катер Морской полиции разворачивается против течения и исчезает вдали.

Маленькие снежинки кружатся над тёмной водой.

Яромир возвращается к подвесному мосту. Обрубки верёвки колышутся в потоке.

— Трудно поверить, что он мог потерять и голову, и руку в порогах, — говорит он.

— Здесь был топор, — отвечает Йона.

— Вы видели это с моста?

— Да.

— Тогда, полагаю, вы хотите осмотреть его номер? — спрашивает Яромир и направляется к машинам.

После короткой поездки к офицерской вилле на Лаксоне они паркуются по обе стороны от «Бентли» погибшего, выходят из машин и останавливаются примерно в двадцати метрах от оцепленного здания.

Яромир объясняет, что криминалисты уже всё сфотографировали, но техники ничего не будут трогать, пока Йона не даст зелёный свет.

Сине‑белая лента натягивается и трепещет на ветру.

Яромир засовывает руки в карманы и плотнее запахивает пальто. Он рассказывает, что жена Понтуса, Кэролайн, позвонила в полицию утром второго декабря, в семь часов, встревоженная тем, что не может до него дозвониться. Оператор попытался её успокоить, сказав, что муж, вероятно, просто проспал или у него разрядился телефон.

Через час Кэролайн позвонила снова. Она успела поговорить с университетом в Фалуне, где он работал. Оказалось, что он никогда прежде не опаздывал на утренние встречи.

— Мы отправили сюда машину и обнаружили, что дверь не заперта, — продолжает Яромир, подходя к зданию. — Он не выписался, и все его вещи остались. В квартире был лёгкий беспорядок, но ни крови, ни явных следов насилия мы не увидели. Только когда мои коллеги нашли флакон с белым порошком, они оцепили комнату и стали ждать криминалистов.

Яромир протягивает Йоне пару бахил. Сообщает, что жена уже связалась с отделом по розыску пропавших, чтобы вызвать поисковую группу. Её адвокат позвонил начальнику региональной полиции, требуя прислать патруль с собакой, и добавил, что они наймут частного детектива из Стокгольма.

Детектив отряхивает снег с армейских ботинок. Они с Йоной натягивают бахилы и заходят внутрь, ступая по заранее разложенным коврикам.

Воздух в спальне пахнет духами и табачным дымом. Простыни смяты, одеяло сброшено на пол.

На стуле висят тёмно‑синие боксёры. У радиатора под окном стоит тёмно‑коричневый кожаный портфель. На сумке «Бёрберри» лежит мужской носок.

У плиты на полу — почти полная бутылка виски «Хайленд Парк».

На тумбочке у кровати, рядом с металлической трубочкой и картой таро, лежит маленькое зеркальце, посеребрённое пудрой.

Это «Повешенный»: юноша в бледно‑голубой рубашке висит вниз головой на деревянном столбе, петля затянута у него на ноге.

Репродукция картины Карла Ларссона снята со стены и поставлена лицом к стене. На её месте на гвозде болтаются чёрные кружевные трусики.

Йона ехал обратно в Стокгольм по трассе Е4, когда Яромир позвонил и сообщил, что личность погибшего подтверждена: это Понтус Бандлинг.

Сообщение о смерти — одна из самых сложных задач для полицейского. Йона предлагает заехать в Уппсалу и лично сказать об этом вдове.

Теперь они расследуют три преднамеренных убийства, думает он. Это уже полноценный сериал. Несомненно, одно из самых масштабных расследований года.

С Ноа Хеллманом всё в порядке — хороший начальник. Но он упорно не желает признать, что шансы остановить убийцу были бы гораздо выше, если бы он просто позволил Саге присоединиться к группе.

Йона открывает дверь красивого дома конца девятнадцатого века и заходит в лифт. Нажимает кнопку верхнего этажа, и механизм, поскрипывая, тянет его вверх.

Он не может заставить себя посмотреть в зеркало.

Сказать человеку, что тот, кого он любит, умер, — пожалуй, самая тяжёлая форма общения.

Несколько слов — и точка невозврата.

Настолько окончательная, что сама идея свободы воли кажется оскорблённой.

Наше полное бессилие перед судьбой редко проявляется так ясно, как в этот момент.

Мозг судорожно ищет выход, ошибку, но в конце концов не остаётся ничего, кроме капитуляции. А через мгновение тяжёлая волна горя обрушивается на человека со всей силой.

Лифт останавливается на верхнем этаже. Йона открывает решётку и выходит на площадку. Делает глубокий вдох, подходит к двери, нажимает на кнопку звонка. Звонок не слышен, но Кэролайн Бандлинг открывает почти сразу.

Это эффектная женщина около пятидесяти, в свободных бежевых брюках и подобном по цвету приталенном кардигане.

За её спиной Йона видит просторный овальный холл с молочно‑мраморным полом, огромной люстрой и бледно‑серым шёлковым пуфом.

На Кэролайн почти нет макияжа, от неё исходит аромат дорогого мыла. Она изо всех сил пытается держаться, но по её глазам видно, что внутри всё окаменело.

— Меня зовут Йона Линна. Я детектив‑суперинтендант Управления по борьбе с преступностью в Стокгольме — говорит он, показывая удостоверение.

— Нет... — шепчет она, сцепив дрожащие руки.

— Можно войти?

Он почти чувствует, как в воздухе пульсирует её испуганное сердцебиение. Румянец стремительно уходит с её щёк, подбородок начинает дрожать, она с трудом сглатывает.

— Это Понтус?

— Боюсь, мне придётся сказать вам, что...

— Нет, — перебивает она, качая головой.

— Его нашли мёртвым.

— Не говорите так.

— Мне очень жаль, примите мои соболезнования.

— Нет, нет, нет...

Её лицо искажается, превращаясь в немую картину невыносимой потери. Она валится на пол.

Йона бросается вперёд и помогает ей подняться.

Она падает к нему в объятия, вжимается в него. Её тело горит и дрожит.

— Господи, я не хочу...

— Я знаю, — тихо говорит он.

Её дыхание рвётся, но через несколько секунд она отстраняется и пытается взять себя в руки. Смотрит на него сквозь слёзы, вытирает глаза трясущимися руками.

— Простите, — говорит она сквозь рыдания. — Пожалуйста, заходите.

— Я действительно сочувствую вашей утрате.

— Спасибо, — отвечает она, на несколько секунд прижимая руку ко рту. — У меня здесь частный детектив. Она только что отказалась от дела.

— Я могу прийти позже.

— Нет, она сейчас уйдёт... Извините, мне просто нужно... Дайте мне несколько секунд, — говорит Кэролайн и отворачивается.