Лунатик

Глава 6.

Агнета просыпается в шесть тридцать от звука электробритвы Бернарда, доносящегося через закрытую дверь ванной.

Ей нужно несколько секунд, чтобы вспомнить, где она находится.

Пока полиция обыскивает их дом, они с Бернардом решили извлечь максимум пользы из неприятной ситуации и заселиться в «Гранд-отель» в центре Стокгольма.

План Агнеты заключался в том, чтобы отоспаться в мягкой постели, пока он поедет обратно домой, встретит полицию и покажет, как он готов сотрудничать.

Агнета снова засыпает. Она едва успевает уловить слабый запах зубной пасты, когда он целует её в лоб и выходит из комнаты.

В восемь она встаёт, открывает дверцу тележки с завтраком, наливает себе кофе и съедает в постели тарелку яичницы с тостом.

Небо над зелёной медной крышей дворца на другом берегу реки светлеет.

До выхода в редакцию на «Телефонплан» у Агнеты ещё два часа. Она наливает себе ещё кофе и вспоминает вчерашний ужин.

Она надела чёрную вязаную крючком юбку из мерцающей золотой нити, жёлтую шёлковую блузку, плотно облегающую грудь, и золотые босоножки на шпильке.

— Пощади меня, Афродита, — сказал Бернард, придерживая для неё тяжёлую дверь.

Она шла по тихому коридору отеля впереди него, покачивая бёдрами из стороны в сторону.

— Я на коленях, — крикнул он ей вслед, засовывая ключ‑карту в нагрудный карман.

Агнета рассмеялась и пошла к лифтам, нажала кнопку и услышала жужжание механизмов по ту сторону латунных дверей.

Бернард в который раз проверил телефон. Похоже, уже в сотый. Он нервничал и весь вечер тщетно пытался дозвониться до Хьюго и его адвоката.

Они вышли из лифта и по лестнице спустились в ресторан. Их проводили к небольшому столику в самом дальнем конце зала, и они сразу же заказали по бокалу шампанского.

Они старались наслаждаться едой. Бернард рассказал историю о том, как оказался рядом с Салманом Рушди в небольшом самолёте по пути на литературный фестиваль.

— Представь, с моим страхом полётов и с фетвой против него… Я, как эгоист, мог думать только о себе, меня охватила паника. И всё равно мы замечательно поговорили и подружились за этот перелёт.

Агнета уже слышала эту историю, но всё равно рассмеялась. Она думала, что его страх летать, вероятно, связан с автобусной аварией, которую он пережил в детстве.

Она нащупала шрам под волосами на его груди, когда они в первый раз занимались сексом, а потом, когда они курили косяк в постели, спросила его об этом. Бернард всё рассказал про аварию, сказал, что она привлекла много внимания прессы и что именно из‑за неё ремни безопасности теперь по закону обязательны во всех автобусах. Это также было причиной того, что он всегда ехал так медленно, даже когда за ним скапливалась вереница машин.

Агнета отложила приборы, отпила вина, наклонилась вперёд и глубоко вдохнула.

Она решила вернуться к их прежнему разговору о Хьюго. Объяснила, что, по её мнению, они как семья застряли в колее, и именно поэтому она сказала, что подумывает пожить у матери.

— Просто… я честно не знаю. Сначала, когда Хьюго был младше, я имею в виду, всё было довольно просто… А когда он подрос, он стал отстраняться, и теперь он всё время злится на меня.

— Я не знаю, что с ним, — сказал Бернард. — Ты всё сделала правильно. Более чем правильно. Ты даже сказала, что хотела бы его усыновить.

— Я бы хотела, но…

Она замолчала, потому что принесли следующее блюдо: говяжью грудинку с кинзой в паровой булочке. Агнета поблагодарила официанта и молча подождала, пока Бернарду подадут лангустины в укропном бульоне.

— Я сделаю всё, чтобы ты осталась, — сказал он, и лицо его стало серьёзным.

— Если бы я чувствовала, что ты действительно это делаешь, или хотя бы что‑то близкое, всё было бы по‑другому, — ответила она. — Но я просто чувствую себя такой одинокой в этих отношениях. И уже давно.

— И всё из‑за Хьюго?

— Да. Или… из‑за того, как ты с ним обращаешься. Просто… ты же знаешь, какой он. Стоит мне хоть немного его покритиковать, он тут же делает это лицо… А если я не останавливаюсь, он встаёт и уходит, и я потом не вижу его по нескольку дней. Но это всё просто чёртова игра в силу — сказала она как можно тише.

— С этого момента я стану лучше, — пообещал Бернард.

— Это ты говорил или лангустины? — попыталась пошутить она.

— Я серьёзно. Я правда постараюсь.

— Ты уже хороший человек, — сказала она, не отрывая от него взгляда.

Агнета опустила глаза и поняла, что совершила большую ошибку, когда ровно в полночь в канун Нового года сказала Хьюго, что хочет его усыновить. Бернард был в восторге, обнял её, а лицо Хьюго посуровело. Он развернулся и убежал к себе, не сказав ни слова.

В глубине души она знает, что сделала это скорее из собственного тщеславия, чем из чего‑то ещё, — из желания стать лучшей матерью, чем Клэр.

Агнета не понимает, как могла быть такой глупой.

Она подозревает, что одна из причин её необдуманных слов в новогоднюю ночь была в том, что её собственная приёмная мать подарила ей так много любви и утешения. Родная мать умерла от рака груди в трущобах недалеко от Дакара, в Сенегале, когда Агнете было всего три года.

— Бернард… То, что я сказала - пожить у мамы, сейчас кажется мне немного поспешным, с учётом всего этого безумия с Хьюго, — сказала она со вздохом. — Это не только твоя вина, я тоже наделала массу ошибок…

— Значит, ты останешься?

— Нам нужно держаться вместе и быть рядом друг с другом. Это единственное, что сейчас имеет значение.

— Спасибо, это огромное облегчение, — сказал он, и глаза его наполнились слезами.

После основного блюда — хрустящей капусты, жареной оленины с кремом из сельдерея — и быстрого бокала граппы они вернулись в номер.

Агнета налила себе ещё кофе, взяла датскую слойку и вернулась в постель.

Кончик её языка только коснулся ванильного крема, когда позвонил Бернард.

— Доброе утро, — сказал он. — Я тебя разбудил?

— Нет, я тут как раз завтракаю. Что там с Хьюго?

— Всё это кажется таким чёртовым бюрократическим. Я говорил с его адвокатом, или как там это называется. У него сегодня днём встреча с прокурором — сказал ей Бернард. — Я понимаю, что к этому нужно отнестись серьёзно, но запихнуть подростка в камеру? Это просто неправильно… если только нет очень веской причины.

— Ты будешь на этой встрече? — спросила она.

— Посмотрим. Я сказал, что хотел бы быть, но, честно говоря, не знаю. Я только и хочу, что отвезти Хьюго домой, посадить его в горячую ванну и приготовить ему сочный стейк по Солсбери.

— Как идет обыск?

— Они только что закончили… В основном сосредоточились на его комнате, забрали все его гаджеты и, кажется, проявили особый интерес к твоему ящику с нижним бельём. Но мою маленькую баночку так и не тронули.

— Боже, мне это даже в голову не пришло… Повезло, что ты белый.

— Бледный, чёрствый и мужественный.

На столе у Бернарда стоит стеклянная банка с надписью «Культура Дагенс-Нюхетер», доверху набитая каннабисом. Время от времени, после долгого рабочего дня, он любит скрутить косяк и выкурить его с Агнетой на веранде с видом на озеро.