Непростое наследство

Глава двадцать девятая

— Ох, Ламар, что ж вы натворили, — не веря собственным глазам, я замерла напротив зеркала. Отражение — какая-то хитрая магия, иллюзия, искажение, но не истинная правда. — И как прикажете выйти из комнаты?

— С гордо поднятой головой и не скрываясь под маской. Я нарочно сшил ее, чтоб вас сразу узнали. Кому-кому, а хозяйке праздника прятаться нечего.

Помоги, Лорхана.

Тонкое кружево совсем не скроет лица. Едва появлюсь, у гостей не останется сомнений, кто перед ними. Бесстыжая девица в ярком платье, прибравшая к руках таверну и вынудившая собственного двоюродного брата ютиться в клоповнике у самой рыбацкой пристани. Пока тот днями разгружает трюмы, она спокойно кладет денежки в карман, попивает вино и развлекается, как душе угодно. Дамиен весьма преуспел в заведении знакомств за последние дни.

— Уместно ли сейчас? Ламар, платье прекрасно, но…

— Не вздумайте отказываться, — серьезно заявила Арлет, поправлявшая пышный рукав. — Знаете, сколько ночей я просидела над вышивкой? Не будете же плевать на мою работу из-за сплетен. Ну, посмотрите, как к лицу, Сорель.

— Откуда было знать, чем все обернется? — подхватил Ламар. — Праздник вот-вот начнется, платье готово. Не оденетесь же в старое! Да и вспомните про уговор — в Леайте должны узнать, кто сшил ваш наряд. Взгляните — чудно сидит, а? Я вдохновлялся песней, которую услышал недавно. Какие там слова, Арлет?

— И не забыть мне никогда ее смешливый шепот,

И локоны черней вороньего крыла,

И стан, прикрытый алым шелком, — тут же напела девушка.

— Светлые боги! Ненавижу эту песню.

Старинную балладу о капитане, вернувшемся из дальнего плавания и пережившего страшные шторма, и хозяйке таверны, с которой провел ночь, едва успев ступить на берег, в Леайте знали все. Разумеется, каждый второй из моряков норовил вспомнить и с намеком подмигнуть, мол, вот как должно быть, госпожа Сорель. И плевать, что на пышногрудую и черноволосую деву я совершенно не похожа, да и не каждый из них капитан корабля.

— А, по-моему, очень красивая и печальная история — они ведь больше не увиделись.

— Это портовый город, Арлет, здесь никто ни с кем второй раз не видится, — заметила я и повернулась боком.

Не зря Ламар Бенуа носит гильдейскую брошь — платье восхитительное. Не будь Дамиена с его притязаниями, я бы искренне приплясывала от радости. Но сейчас, когда имя Ирмас успела вывалять в грязи каждая собака, чувства померкли.

В отличии от слов пошлой песенки, ткань благородного темно-красного оттенка лишь немного переливалась при движении. Юбка не была слишком пышной, как входило в моду в последнее время, и красиво струилась, скрывая даже кончики туфель. Вышитый узор черными и серебристыми нитками, над котором трудилась Арлет, завивался чуть ниже талии и поднимался к груди. Рукава начинались от запястий и выше локтя становились широкими, приоткрывая плечи. Очень красиво и слишком заметно.

— Кое-чего не хватает, — Ламар взмахнул рукой. — Арлет, милая, где подарок?

— Подарок?

— Просто прелесть, — она тихонько хлопнула в ладоши и протянула маленький мешочек. — Дождаться не могла, пока до него дойдет дело.

Ламар быстро справился с тесемкой и, спустя мгновение, продемонстрировал кулон на плотной золотой цепочке.

— О, нет, — я замотала головой. — Не могу принять.

— Это не от нас.

— Вот как?

— Позволите? — Ламар аккуратно переложил мои волосы на плечо. — Не злитесь, Сорель — я пообещал сохранить все в тайне. Арлет предлагала рассказать и, представьте, мы из-за этого поспорили. Неделю назад в мастерскую пришел мужчина и захотел узнать, платье какого цвета наденете. Разумеется, я хотел выставить за дверь, но мужчина объяснил, к чему вопрос и позже явился с подарком.

Красный камень был огранен в форме капли — гладкий, сверкающий и прохладный. Увидев, как он дополняет наряд, я ощутила, как растерянность сменяется восторгом.

— Кто к вам пришел, Ламар?

Арлет закусила нетерпеливо закусила губу и отвернулась. Видно, тяжело сдержаться.

— Он просил молчать. Сказал — хочет видеть украшение на вас, и вы сами догадаетесь.

— Светлые боги! Только этого не хватало.

— Сорель, не понимаю, — усмехнулся Бенуа. — Такая красивая вещь. Чего боитесь?

За всю жизнь я не получила от мужчин ни одного дорогого подарка. Да и вообще никакого, если уже начистоту. Тибо спел пару песен в мою честь на морском празднике, а Анри принес новенькие перья и плотную бумагу. Быть может, женщины вроде Бланш Сибилл и ее матушки привыкли к украшениям по любому поводу, но я знала: драгоценности просто так не появляются. Для начала, у дарителя должны быть деньги.

— Догадываетесь, кто? — привстала на носочки Арлет.

— Есть пара мыслей, — я погладила кулон.

Себастиан Мейкс, показавший щедрость в первую встречу, как-то неожиданно исчез, едва только поползли слухи о Дамиене. Среди завсегдатает-моряков вряд ли кто-то готов раскошелиться. Возможно, Ноэль Лэндри решил, что помощи с бумагами недостаточно? Реджис Эрван… нет, он бы не стал. С чего вообще взяла, что господин дознаватель занимался бы подобными глупостями? На кой ему Сорель Ирмас, когда есть более подходящая дама? Ноэль, больше некому. Ну, или же Мейкс передумал и решил примириться.

— Не каждый мужчина обладает хорошим вкусом, — вздохнула Арлет. — И готов тратиться на подарки.

— О, да, — подхватил Ламар. — Будь кулон чуточку побольше или повычурнее, все бы испортил. Ваш поклонник, Сорель, определенно обладает прекрасным чутьем.

— Кто этот поклонник? Ламар, отвечайте.

— Нет-нет, — портной с хитрой улыбкой развел руками. — Ни за что. И никакой магией не испугаете.

— Ну, скажите. Терпеть не могу сюрпризы. Арлет?

Она беззвучно изобразила, что завязывает над губами невидимый узел.

— От нас ничего не добьетесь, — твердо заверил Ламар. — Не лишайте себя удовольствия. Сегодня праздник, веселитесь. И только попробуйте сказать, что я не гений — платье сидит превосходно.

— Во тьму ваши секреты, — я снова поправила кулон, к которому так и хотелось прикоснуться. Пожалуй, получать подарки приятно даже от неизвестного мужчины. И разгадывать, кто он, тоже. В конце-концов, маскарад, все хотят спрятаться. Может, получится и у меня?

Тибо и Анри в один голос твердили, что начинать маскарад положено непременно вечером, лучше ночью. Людей привлекают полумрак, таинственность и возможность спрятать лицо, чтоб после не было стыдно. Надеюсь, городские власти и стражники придерживаются того же мнения и не запретят использовать уличную территорию в следующий раз. Накануне пришлось выслышать недовольство нескольких соседей, когда мы с Кайрой и Мод принялись разносить листовки с приглашением. Одна противная старуха даже взмолилась богам, чтоб те покарали нас, нечестивых, за распространение разврата. Зато в квартале красных фонарей затею оценили. Госпожа Розин, владевшая популярным заведением, пообещала непременно заглянуть и «припомнить ушедшую юность».

Хоть «кот и лютня» работала как обычно, столы на улице расставили с вечера. Эри и Кайра проснулись с рассветом, чтобы успеть украсить крыльцо и развесить цветные флажки. Анри решил, что уходить домой будет потерей времени и заночевал в таверне. Боюсь, скоро ему слишком понравится — еще надумает поселиться насовсем.

Музыканты и первые гости появились, когда солнце склонилось к горизонту, а шпиль на городской ратуше позолотился теплым оранжевым светом. В хорошую погоду такое случалось каждый вечер, и даже я не могла поспорить, что, если и искать причины любить Леайт, список следует начать с закатов. В прибрежных городах они особенно хороши.

Тибо, раздобывший у приятелей-артистов поношенный, но яркий золотистый костюм, с важным видом исполнял роль распорядителя. Лихо отдавал указания пятерым музыкантам и двум акробатам — где расположиться, куда деть вещи, как себя вести. Те неделю назад рассказывали, как едва сводили концы с концами и готовы выступить за любую плату, лишь бы с голоду не помереть. Как Тибо умудрялся разыскивать таких — загадка.

— Госпожа Сорель! Госпожа, как я вам?

Взбудораженная Эри выскочила из кухни и трижды повернулась передо мной.

— Нравится наряд? Матушка надевала, когда пригласили на праздник с Кеннетом, будь он неладен, а я немного перешила. Глядите, как получилось!

Бедняга Анри — сегодня его ждет тяжелое испытание.

В голубом платье с подобием шлейфа Эри казалась еще более хрупкой. Шелковая маска была украшена несколькими жемчужинами и, в отличии от моей, не делала хозяйку узнаваемой.

— Боюсь только на кухне чем-то измазать. У вас ведь есть снадобье от пятен? — Эри снова закружилась и подскочила на месте, услышав голос Марты.

— Госпожа, Тибо велел им играть! — в зал вбежала Мод. — Пора и нам всем идти. Ой, какая вы очаровательная!

Сестры сегодня не стали скромничать и нарядились, пожалуй, во все яркое, до чего смогли добраться. Без Тибо и его друзей-артистов не обошлось, но и Мод, и Лизет, и Кайра остались в восторге. Даже Марта и Терк приоделись по случаю, а вот Анри ограничился костюмом с прошлого праздника и простой черной маской.

— Сорель, ну, чего стоите? — появился он из кухни. — Нужно гостей встречать. Почти стемнело, сейчас народу набежит…

Я оглянулась на свободный от столов зал, вслушалась в звучавшую снаружи музыку и зажмурилась, боясь открыть глаза и обнаружить, что все исчезло. Как я смогу без этого места, суеты, бесконечной работы и ароматов специй? Разве можно отдать таверну кому-то другому?

— Сорель, идемте! — потянул за руку Анри. — И, знайте, за этот прекрасный наряд, вам перемоют все до единой косточки.

В правдивости слов я убедилась уже через минуту. Матросы, лихо распивающие эль, радостно закричали, а вот три дамы из местных, чинно кивнули и принялись перешептываться. Лорхана, помоги! К счастью, большая часть людей в масках, и я хотя бы не буду знать имен любителей позлословить.

— Анри, сколько людей…

— Будет больше. В Леайте никто не празднует окончание весны.

— Думаете, их только это интересует?

— Ну… Я бы поставил пару монет, что треть пришедших хочет понаблюдать за скандалом вокруг наследства. Но нам это на руку.

— Пусть платят за зрелища?

— Именно.

Покойная тетка бы чувств лишилась, увидев, что я устроила. Музыканты не успели как следует разыграться, а моряки уже вовсю отплясывали с девушками в масках. Чуть в стороне акробаты развернули небольшой коврик и изображали трюки. Вокруг собралась стайка детей и взрослых, то и дело охающих, качающих головами и прикрывающих глаза. Анри, как и в прошлый раз, не отсиживался в сторонке, а вызвался разносить напитки и угощение.

— Потанцуйте со мной, господин! — подскочила к нему девушка в белом кружевном платье. — Так весело, а никто не зовет.

Она нетерпеливо подпрыгнула на месте и поправила маску, украшенную перьями, закрывавшими половину лица.

— Ну же, идемте!

— Сорель, я скоро, — радостно развел руками бухгалтер и направился вслед за незнакомкой.

Девушка без стеснения обняла его за плечи и закружилась, не заботясь о порядке нужных па, шагах и счете, на котором нужно сменить партнера. Хрупкая и невесомая в скромном наряде, наверняка, перешитом из чьего-нибудь старого платья. Главное, чтоб Эри не увидела, иначе проревет до утра. Скажу Анри, пусть после и ее пригласит.

— Славный вечер, госпожа! — махнул кружкой, расплескивая эль, мужчина в кое-как сделанной из куска материи маске. Надел ее, видно, из-за общего веселья, ведь даже мешок на голове не скрыл бы выпирающего живота из-под новенького жилета. — Надеюсь, будем гулять до утра? Принесите-ка нам еще по одной.

— И закусить чего-нибудь, госпожа, — поддержала сидевшая рядом супруга. Такая же пухленькая и румяная, как, впрочем, полагалось жене владельца кондитерской лавки.

— И мне, госпожа, эля подайте, — послышалось за спиной.

— Вы, значит, тоже пришли? — обернувшись, я едва не наткнулась на Дамиена, стоявшего возле соседнего свободного стола.

— Разве запрещено?

— Нет. Сегодня праздник. Все могут прийти.

Он оглядел с головы до ног, задержался взглядом на кулоне и чуть заметно усмехнулся. Сейчас мы разительно отличались друг от друга — разодетая в новенькое платье девица и порядком потрепанный, уставший работяга. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб заметить.

— Вот и подумал — не прогоните.

Кое-кто из гостей сразу же обратил внимание. Ни трюки акробатов, ни громкая музыка, ни кружащиеся в танце парочки не отвлекали от главного события. Я ощущала взгляды, различала голоса и неведомо какими силами держалась. Раздражение и злость вспыхнули мгновенно, но слова Анри Равьена-старшего вспомнились как никогда кстати.

— Присаживайтесь, господин Дамиен. Сегодня вам все за мой счет. Сейчас вон та девица подойдет. Эй, Мод, сюда!

Я коротко улыбнулась и собралась уйти, но Дамиен удержал за локоть. Не больно и достаточно крепко, чтоб не вырваться.

— Не хочешь, значит, по-хорошему договориться, а, Сорель?

Голос его был тихим, будто не таящим никакой угрозы, но в нем отчетливо слышались металлические нотки. Как у дядюшки, когда тот злился. Вроде не страшно, но хочется поскорее спрятаться и не вызывать больший гнев.

— По-хорошему? Сначала грязью на весь город облил, теперь по-хорошему? Нет уж, Дамиен, кем бы ни был, не видать тебе таверны. Вывески и той не отдам.

— Уж не думал, что обидишься. Сама ведь виновата. Я по-людски пришел, а ты с порога погнала как собаку плешивую. Думала, проглочу и уйду? Нет, Сорель, таверна моей должна быть. Или, думаешь, легко было? Что ты, что твой дядюшка — два сапога пара. Он-то бросил, ушел, да и помер — какой спрос? А вот у тебя уйти не выйдет.

Я сжимала ладонь в кулак. Сердце оглушающе стучало в висках и, казалось, земля вот-вот разверзнется под ногами. С этой минуты — никакого выхода. Будет суд, настоящее разбирательство — долгая, изнурительная тяжка. Дамиен не передумает, а я ни шагу из таверны не ступлю. Если и могли примириться, время упущено. Теперь на меня смотрит не возможный брат, а самый настоящий враг.

— Отпусти.

— И сейчас поговорить, значит, не хочешь?

— Пусти.

— И что сделаешь? Трав ядовитых подсыпешь, а?

— Да ты не представляешь, что я одними только травами сделать могу, — побежали мурашки, когда поняла истинный смысл собственных слов.

Дамиен улыбнулся.

— Напугать решила, Сорель? Думаешь, с рук сойдет?

Лорхана, защити.

К лицу прилил жар, а пальцы мелко задрожали от злости и запоздалого сожаления. Нет, я не передумала, не собралась исправлять содеянное. Таверну не отдам, пусть хоть целыми днями кричит, какая безжалостная, жадная и желаю смерти. Беда в другом — только что я, гильдейский маг, дала повод для обвинений. Угрозы не шутка, если дело касается одаренных. А ведь просто по глупости сорвалась.

— Пусти.

Дамиен не реагировал.

— Пусти, сказала.

Глаза потемнели, лицо стало напряженным, а ноздри раздулись, втягивая воздух.

Я дернула рукой, высвободилась и, неловко отступив назад, на кого-то натолкнулась. Повернулась, желая извиниться, тихонько вскрикнула и неожиданно испытала облегчение, что не нужно притворяться будто ничего не происходит, натужно смеяться и говорить вежливую праздничную чушь вроде шуток о лишнем глотке вина.

— Госпожа, видно, не хочет говорить с вами.

Слава всем богам — темным, светлым, без разницы. Готова любому сделать подношение за то, что наградил Реджиса Эрвана умением возникать из ниоткуда в нужное время. Впрочем, я настолько перестала замечать происходящее вокруг, что самого короля бы пропустила.

— Я с сестрой говорю, а ты кто такой? Чего влез?

По-хорошему, сейчас от Дамиена должно остаться маленькое мокрое пятно или горстка угольков — смотря какой метод дознаватель изберет. Однако, мои фантазии слишком мрачны и кровожадны в отличие от, похоже, безграничного терпения и умения говорить с кем угодно.

Реджис слегка приподнял брови, отодвигая меня в сторону, и с интересом оглядел Дамиена. Искреннее удивление на лице сменилось усмешкой, которую я уже видела. Он находит ситуацию забавной.

— Я здесь гость, как и ты. Не будем портить настроение, верно? Не то госпожа расплачется прямо над кружками с элем. Кому охота пить ее слезы?

Дамиен мотнул головой, уселся за стол и больше не обернулся.

Я быстро направилась в сторону таверны. Взлетела на крыльцо, разминулась в дверях с Кайрой, которая несла кастрюлю тушеного мяса, и остановилась у стойки. Надеюсь, никто из постояльцев не остался в комнатах и не надумает спуститься. Нечего смотреть, как хозяйка таверны пытается прийти в себя, тяжело дышит и, прижав ладонь к груди, успокаивает колотящееся сердце. Выказывать слабость нельзя, иначе возникнут вопросы, потом разговоры, сплетни.

Кайра и Мод забегали еще дважды. Каждый раз, когда открывалась дверь, я вздрагивала и старалась сделать вид, что чем-то занята, а не просто перевожу дух. До утра еще очень далеко и это время нужно пережить с достоинством. Когда дверь снова открылась, я выругалась, уперлась ладонями в столешницу, а потом потянулась за теткиной бутылкой рома, выручавшей в непростых ситуациях.

— Вижу, вы в порядке, — приближаясь, произнес Реджис.

— Как сказать.

— Тот тип и есть ваш возможный брат?

— Он самый.

Снаружи доносился праздничный шум, и от мысли о необходимости покинуть сравнительно спокойное убежище ускорялся пульс. Мне не хотелось пить, улыбаться, слушать музыку и работать до рассвета. Казалось, я смертельно устала и не смогу с места сдвинуться. Сил не хватило бы даже стянуть маску и треклятое платье. Стоило дознавателю появиться, и почувствовала желание спрятаться ото всех на свете.

— Вы снова пришли на помощь, а я не поблагодарила… Простите, ничего не соображаю. Не поняла, откуда вы взялись.

— Снаружи толпа народу. Потеряться — не проблема.

— И все-таки, спасибо. Не появись вы, случился бы скандал.

— Только этого боитесь? — он кивком указал на руку, где, возможно, останутся синяки. — Не болит?

— Нет. Пустяки, разберусь.

— Уверены?

Нет, сшейдов хвост, нет! Кажется, в открытое море я вышла на лодчонке с гнилым дном, а не на корабле. Со всех сторон надвигается шторм, и первая же волна смоет за борт и отправит прямиком к подводному богу. Но что, тьма вас забери, господин дознаватель, следует ответить? Поплакаться о жестокой судьбе, взмолиться о помощи, сетуя, какая я несчастная девица в беде? И без того вы слишком часто оказывались рядом.

— Как-нибудь справлюсь.

Реджис положил руки на стойку.

— Где ваш перстень?

— В кармане. Подумал, вашему брату не стоит догадываться слишком быстро.

Я усмехнулась.

— Зря. Дамиен слишком легко заводит друзей, и скоро вас кто-нибудь выдаст. Хотела бы увидеть его в тот момент.

В зал вбежала запыхавшаяся Мод и, направляясь к кухне, успела крикнуть:

— Госпожа, там пьют в три горла! Чего Эри и Марта возятся? Эй, дамы, где закуска?

— Непростая предстоит ночь, — улыбнулся Реджис.

Стало вдруг неловко и за вопли Мод, и за неумение держать чувства в узде, за маску из легкого кружева на лице, за завитые волосы — за все, способное привлечь внимание и сделать молчание невыносимым. Особенно, за кулон на шее. Стоило Реджису на него взглянуть, я мысленно прикусила язык и решила даже не намекать.

Быть того не может. Эта идея не имеет никакого смысла.

Я надеялась уловить хоть малейший знак — перемену в лице, жест, необдуманное движение — способный разом развеять сомнения. Не выходило, и на миг я поддалась глупой фантазии и представила, как не Ламар Бенуа, а сам Реджис осторожно убирает волосы и, слегка касаясь шеи, застегивает цепочку.

— Собираетесь оставаться до утра?

— Нет, я ненадолго.

— Не любите праздники?

— Они мне не слишком по душе.

Давно ли, господин дознаватель? Послушать Бланш, так вы посещали светские приемы и были очень галантным кавалером. Не говорили же мы о разных людях, ошибочно называя одно и то же имя.

— И маскарады? На вас, кстати, нет маски. Неужели ничего не хотите спрятать?

— Это можно сделать и с открытым лицом.

— А музыку любите? Сегодня Тибо споет новые баллады. Не хотите послушать?

Наверное, я болтала лишнее, но беседа, лишенная особого смысла, приятно успокаивала. Жаль, не выйдет надолго оттягивать возвращение к гостям.

— Не настолько, чтоб слишком задерживаться. С некоторых пор праздники меня не увлекают.

— Я считала так до приезда в Леайт. Но, оказалось, в них своя прелесть — приносят деньги.

Реджис хмыкнул.

— Возможно, владей я таверной, тоже бы так решил.

— Вы? Ну нет, не могу представить. То ли дело бородатый здоровяк вроде покойного дядюшки, или, девица в ярком платье вроде меня. Но вы — нет.

Представить дознавателя в черном мундире королевской полиции, во главе длинного стола в собственном замке, на королевском приеме можно запросто, а вот за стойкой с кружками — никогда. Кровь благородного господина красная, как у матроса или бродяги. Нарядить в дорогие ткани можно и пугало. Но есть нечто неуловимое, в чем невозможно обмануть. Кем бы ни был Реджис — богатым наследником, лордом, чьим-нибудь бастардом — таверна ему подходит ровно как Анри умение вовремя заткнуться.

— А вдруг я мечтаю бросить службу, поселиться где-нибудь на побережье и купить скромную забегаловку?

Я рассмеялась, представляя, как какой-нибудь магистр в Главикусе падает без чувств, услышав об ученике, променявшем редкий дар на дешевый эль. Да и кто позволит?

— Скажете тоже, мастер дознаватель. Его величество не отпустит.

Реджис улыбался одними губами — во взгляде появился холод.

— Если хотите, продам вам «кота и лютню», когда разберусь с наследством. Но, боюсь, уйдут годы. Готовы ждать?

Дверь из кухни открылась, и появилась Мод, неся блюдо с вареным картофелем. Марта долго раздумывала, слушать ли советы Анри и Тибо, но все же посчитала отсутствие сытной еды глупость, мол, кто с пустым брюхом плясать станет. Эри она позволила готовить что угодно, а сама взялась за мясо и овощи.

— Пожалуй, мне пора идти к гостям.