Непростое наследство

Глава сорок седьмая

Все в Леайте знали — самые старые и обшарпанные дома близ порта. Когда-то люди стремились поселиться именно там, а потом город потянулся вверх, подступая к лесу, покрывающему большую часть западного побережья. «Каракатица» — длинное прямоугольное здание, с некрасиво пристроенным вторым этажом, где жили хозяин с семьей, с наново выложенной черепичной крышей. Фонарей здесь хватало, чтоб не вступить в зловонную лужу и чтоб после заката никто не мог рассмотреть облупленную краску и проржавевшие петли на ставнях. Уж днем забегаловка представляет по-настоящему жалкое зрелище.

Еще издали я услышала музыку и крики, а, когда подошли ближе, увидела свет в окнах, компанию захмелевших моряков с хохочущими девицами у крыльца и двоих стражников, на которых не обращали внимания. Кажется, ни внутри, ни снаружи не происходило ничего, способного напугать или хотя бы заставить беспокоиться. К патрульным местные завсегдатаи привыкли — капитан Жакри из кожи вон лез, поддерживая порядок в припортовых районах. Иначе магистрат спрашивал с него первым делом.

— Все тихо? Мы войдем внутрь? — спросила, а Алер сжал мою руку и плавно, но уверенно увлек в ближайший переулок. — Сшейдова нора! Куда вы меня тащите?

Он быстро взглянул на амулет и запрятал его обратно в карман.

— Куда мы идем? Да объясните!

— Нельзя идти в зал, — проговорил, когда удалились от света фонарей и в тусклом сиянии немногочисленных окон старались обойти узкую зловонную канавку. Переулок плавно забирал вверх и, если не сворачивать, упремся в тупик, судя по темноте впереди. — Неизвестно, что произошло, а вас многие знают.

— Тогда куда? Скажите толком. Да сшейдов же хвост!

Теткины туфли, которые по словам Кайры она ни разу не надела, годились для зала и степенной прогулки по чистенькой набережной. В темном переулке, с торчащими из земли камнями, они превращались в орудие пытки и нешуточную опасность.

— Объясните, наконец! — потребовала я, споткнувшись в третий или четвертый раз подряд. Благо, Алер поддержал, хоть и заскрипел зубами. Шел он быстро и явно не рассчитывал на балласт.

— Целы? — насколько мог, он оглядел меня и заговорил, не сбавляя шагу: — Такие амулеты мы зовем сигналами. Магии в них не особенно много — игрушка, не больше — но иногда незаменимая. Они состоят из трех частей, и пока соединены хотя бы две, молчат. Одну я взял себе, две отдал Эри на случай, если что-то случится. Такой же сигнал дал Реджис.

— Значит, она в беде?

— Скоро узнаем. Прошу, аккуратнее. Мы подойдем к «каракатице» через внутренний двор — там Реджис поставил стражников.

За месяцы, проведенные в Леайте, я кое-что узнала о ведении дел в заведении на главной улице и в забегаловках поплоше. Грязные делишки не обсуждали за кружкой эля в зале, куда в любой момент мог заявиться кто-нибудь из городских чиновников, а визиты капитана Жакри сразу добавили «коту и лютне» хорошей репутации. Кеннет Ярсон бы на порог не ступил, не надумай Эри простудиться и перепугаться едва ли не до обморока. Ему сподручней было выбрать место вроде «каракатицы», «старой собаки» или «латанного башмака», о которых я частенько слышала самые неприглядные сплетни. Хозяева таких, стоило случайно столкнуться на рынке, смотрели на меня с нескрываемым отвращением. И обязательно имели комнатку в глубине доме, где гости могли вести секретные разговоры. За которые, кстати, вносили дополнительную плату.

Внутренний двор «кота и лютни» казался мне тесным до сегодняшнего вечера. «Каракатица» нас переплюнула — конюшни здесь не было, ворота низенькие и старые, из тоненьких деревянных реек, а два сарая как будто покосились.

— Кто такие? Пускать не велено, — сразу преградил путь стражник, на что Алер назвался, добавляя пару таких слов после которых сшейд показался милым пушным зверьком, годным для содержания в клетке. И откуда аристократы их набираются?

Хлопая дверью, на низеньком крыльце появилась служанка и направилась к сараю, на ходу, отбрасывая за плечо косу. Один из стражников буркнул вслед, мол, чуть нос не расшибла, но продолжать не стал и провел внутрь, в коридор. Сквозь арку на другом конце на пол падали тени, пляшущие в оранжеватом свете. Звучала та же музыка, что я слышала снаружи — Тибо бы от такой фальши взвыл. Пахло выпивкой, горелым луком, потом и еще невесть чем — даже голова закружилась.

Стражник провел на несколько шагов вперед, коротко стукнул в дверь, назвался и через мгновение в проеме появился Тьерн. Высоченный как скала, без следа прежней доброжелательности на лице. Клянусь богами, стало не по себе. Он взглянул на Алера, на меня, неодобрительно хмыкнул и отошел в сторону.

Едва переступив порог, я натолкнулась на холодный, на мгновение — то ли удивленный, то ли растерянный — взгляд Реджиса. Потом увидела на скамье у стены Эри. Кажется, она сжалась так, что не могла даже плакать. Замерла точно статуя, скомкав в кулачках края материной шали, подобрала ноги и боялась вздохнуть.

— Госпожа! — встрепенулась, неуверенно дергаясь с места, взглянула на Тьерна, Реджиса и, не увидев запрета, метнулась навстречу. Сразу вцепилась в плечо и встала за моей спиной.

— А, Сорель, и ты здесь, — усмехнулся Кристоф Рентье, сидевший за столом в позе, которую невозможно было счесть расслабленной из-за связанных за спиной рук. Однако, в лице все же проглядывала прежняя наглеца, не сумевшая скрыть тревогу. — Так вот кто позвал сюда этих милых господ? Какая жалость. А уж думал, мы договорились?

Рядом с Кристофом в углу сидел молодой парень. Наверное, тот, восторглазый — Эри именно так описывала. Он то и дело поглядывал на капитана — может, надеялся отыскать такую же храбрость и в себе — но жилка на его шее нервно подрагивала, а плечи вздымались из-за резких вдохов. Он боялся не без причины.

— Почему вы пришли? — Реджис стоял у стены напротив Рентье и не прибегал к дару, насколько я могла судить. Мое появление, если и выбило его из колеи, совсем ненадолго. Никто, надеюсь, не заметил.

— Сработал амулет, — ответил Алер, вытаскивая из кармана металлический кулон. — Могла понадобиться помощь.

Реджис снова задержал взгляд на мне.

— Я сделала, как вы велели, — тихо заговорила Эри. — Как только поняла, что меня попытаются увести, сразу…

— Ловко ты все разыграл, — уже в адрес Реджиса усмехнулся Кристоф. — Давно меня вокруг пальца не обводили, давно… И ты, — кивнул в сторону Эри, и та громко сглотнула. — Смирной овечкой прикинулась — от Кеннета набралась?

Похоже, я поспешила с выводами. Рентье нервничал, но не настолько, чтобы удариться в панику, упасть на колени и рассказать все-все. Его насмешки подкреплялись уверенностью, а она, очевидно, исходила из причины, по которой Реджис не мог воздействовать. Вскакивать или дергаться Рентье не пытался — за спиной были Тьерн, лейтенант Лоуп, а теперь еще и Алер. Мы с Эри по-прежнему жались у двери и, несмотря на красноречивый взгляд Реджиса, уходить я не собиралась. Во всяком случае, пока не потребует.

Эри совсем не умела скрывать страх или хотя бы пытаться. Представляю, как сердце упало в пятки, когда вошла в совсем небольшую, душную комнату без окон, освещенную пятью оплывшими свечами. Да еще и наедине с Кристоформ Рентье, при первой встрече с которым и мои колени тряслись.

— Может, стоило тебя тогда забрать? Больше, чем он, бы пригодилась…

— Оставье ее в покое, — произнес Реджис, на что Рентье пожал плечами и качнул головой:

— Слушаюсь, господин дознаватель. Только рассказать мне особенно нечего. Девку никто из нас и пальцем не тронул. Что она себе придумала, знать не могу. Я поговорить хотел — крик ни с того ни с сего подняла. Амулетами какими-то швыряться стала…

Кивком он указал на пол, где у ножки стола валялась тонкая светящаяся пластинка, очень похожая на ту, что держал в кармане Алер.

— Все вы меня на чем-то подловить хотите, — договорил Рентье. — Сорель, милая, ты-то знаешь, что говорить со мной не страшно — я человек честный.

Эри вздрогнула, когда он поерзал, усаживаясь поудобнее, и недовольно мотнул головой, когда Тьерн надавил за плечо, заставляя не двигаться.

— Честный или нет — разберемся, — произнес Реджис и, показалось, я уловила момент, в который его лицо изменилось. Приняло выражение застывшего, сосредоточенного спокойствия, знакомого, но каждый раз пугающего. — Зачем позвал сюда Эри?

— Я думал, она рассказала. Нет? Видите ли, господин дознаватель, Кеннет Ярсон когда-то был моим приятелем, нас связывали общие дела и судьба его приемной дочери мне не безразлична.

Светлые боги! Отваги Кристофу не занимать. Может, дело в рисунке, заметно из-под оборванного рукава рубашки? Насколько же надежна защита, если он смеет лгать служащему королевской полиции? Или это просто отчаяние и последняя попытка ухватиться за тонкую ниточку? Как бы то ни было, глаза капитана Рентье горели, ухмылка не сходила с губ, а в голосе звучала появилась прежняя бравада. Та самая, с которой он появился в таверне и в какой-то момент показался привлекательным.

— Правда? — Реджис стоял, прислонившись к стене со сложенными на груди руками. Даже не шевельнулся. На месте Рентье я бы вопила от ужаса.

— Чистейшая, господин дознаватель. Можете только поверить, — Кристоф издал неуверенный смешок.

— Скажи, он лжет? — спросил Реджис, обращаясь к черноволосому парню.

Мое дыхание сбилось от мгновенно окатившего холода. Эри вопросительно заглянула в лицо и поддерживающе погладила по руке.

Парень, чьего имени я до сих пор не слышала, а, может, упустила и не запомнила, как и остальные вздрогнул, пытаясь сбросить непрошенное воздействие, потом застыл. Пару мгновений боролся — лицо исказилось как при судороге — потом расслабилось на выдохе «лжет». Едва глаза Реджиса обрели прежний серый цвет, черноволосый потянулся к вороту рубашки и, царапая шею, сорвал какой-то кулон.

— Мог дать ему что-нибудь посильнее, — проговорил Реджис, и на этот раз кончики его губ чуть приподнялись.

Рентье снова сдержался, но промелькнувшую растерянность заметили все.

— Со мной так не получится, господин дознаватель. А Том все равно ничего не знает.

— Не знаю! Я ничего не знаю! — хрипло зашептал парень, названный Томом, задрожал, дернулся и, если не лейтенант Лоуп, упал бы навзничь.

— Знаешь о долге Кеннета Ярсона?

— Знаю.

— Какие дела Ярсон ведет с Далином?

— Не знаю… не…

— Где сейчас Далин?

— Не знаю… не знаю… не з…

Тяжело дыша, он припал к стене. По щекам покатились слезы, а вокруг глаз мгновенно проступили темные круги. Том дрожал всем телом и повторял:

— Смилуйтесь, прошу. Богами клянусь, ничего не знаю. Богами клянусь.

На лицах Алера, Лоупа и тем более Тьерна не было написано того отвращения, что возникло у Ризы. Они не отводили взглядов, не переминались с ноги на ногу, не принимались неловко кашлять, желая оборвать молчание, которое теперь стало по-настоящему гнетущим. Шарик света под потолком, который контролировал Тьерн, вдруг показался чересчур ярким и неуместным.

— Со мной этот фокус не пройдет, — уже без усмешки проговорил Кристоф. — Хоть сдохни, я корчиться как он не буду. Думаешь, не знаю, кто ты и на что способен? До меня доходили кое-какие слухи.

— И какие же? — Реджис плавно оттолкнулся от стены.

— Приятель один рассказал, каким ветром тебя сюда занесло. Интересно, они знают?

Кристоф кивнул на Тьерна за спиной, который ткнул его в плечо, добавив хмурое «тихо сиди».

— Тем лучше, — проговорил Реджис, упираясь ладонями в стол. — Приятель не упустил подробностей? Рассказал, что, кроме дара, я знаю другие способы? Я быстро их вспомню.

Кристоф заметно побледнел.

— Может, лучше договоримся, капитан Рентье? «Аванти» часто ходит к Дюмоновым островам. Тебе там знак нанесли? — продолжал Реджис. — Говорят, если его срезать, человек может не выжить. Интересно, это правда? Тебе хочется провести последние часы в мучениях? Нет?

— Ты не посмеешь, — Рентье попытался улыбнуться, но вышло жалко. — Или ищейкам все позволено?

— Если твой приятель рассказал достаточно, ты знаешь ответ. Выбирай. Рассказываешь честно — уходишь целым и невредимым. Не хочешь, — Реджис выпрямился и развел руками.

Эри за моей спиной будто не дышала. Казалось, мы стоим здесь целую вечность. Я видела, как Реджис воздействовал на ведьму Розелл, на вдову Сесиль Обен, на управляющего в поместье лорда Лорента, на Дамиена, в конце-концов. Но ни разу я не представляла его таким. Все это время Реджис не позволял дару брать верх — знал границы, за которыми начиналось бесчувствие и не пересекал их. Сейчас показалось, он уступил и позволил темноте прорваться наружу. Готова спорить, никто из присутствующих не заметил, не уловил крошечных изменений. Никто не видел его другим, как видела я.

«Прежним я мог вам не понравиться» — теперь я понимала.

Все внешнее — холодность, отстраненность, кажущееся пренебрежение — не его черты. Они лишь показывают, каким его сделал дар. Возвысил и безвозвратно изменил, подчинил до конца дней. «Каждый из магов умирает дважды», — сказала одна из наставниц. Впервые в юности или даже детстве, в тот самый миг, когда дар, заключенный глубоко внутри вырывается наружу. Невозможно отстаться прежним. Реджис никогда не узнает, каким бы стал человек, исчезнувший много лет назад.

— Целым и невредимым?

— Выбирай, — повторил Реджис.

— Далин три шкуры спустит.

— Останешься жив — попробуешь сбежать. Ну?

Они сверлили друг друга взглядами, а потом Рентье выплюнул:

— Да будь ты проклят.

Реджис придвинул скамью и сел.

— Руки-то развяжешь?

— Потом.

Кристоф явно не привык сдаваться. Сейчас ему придется наступить на собственное горло и пойти на сделку с противником, которого до сих пор удавалось держать на расстоянии. Если россказни, приходящие с Дюмоновых осторовов, правдивы, там нашелся мастер, способный нанести на кожу особый знак — узор, придуманный ариарнами и обещающий защиту от чужих воздействий. Реджис говорил — это искусство древнее и почти забытое. Владеющих им людей (или кто они там?) во всем мире можно пересчитать по пальцам одной руки. Оплату наверняка просят немалую и оттого Кристофу полагается злиться еще сильнее.

— С веревками беседы-то вести не охота, — протянул Кристоф, но никакой реакции не последовало. — Вижу, не врут, господин дознаватель, когда говорят будто ваша братия любит над людьми-то поиздеваться. Небось на связанного смотреть приятней, а? Что я сделаю? Сбежать не смогу, оружие твои парни отобрали.

Рентье вряд ли привык чувствовать себя униженным, а Реджис обладал бесконечным терпением и никуда не спешил. Этот поединок мог длиться вечно.

— Чтоб тебя подводный взял, — мотнул головой Кристоф. Эри вздрогнула, услышав страшные для любого моряка слова. А Реджис даже в лице не изменился — его наверняка и не так проклинали. — Кеннет Ярсон, папаша твой, — Кристоф кивнул на Эри. — Много лет в море пробыл. Кем — не знаю. Видно как все начинал — юнгой, матросом. Когда я его впервые встретил, вторым помощником был. Только жаловался: служба плохо идет. Ни на одном судне он надолго не задерживался, из команды в команду переходил, а когда в северных портах о нем дурная слава пошла, перебрался сюда, на запад. Я-то с ним напрямую дел не имел — так, передавал кое-какие письма, иногда на борт брал. Само собой за монеты — еще катать бесплатно не хватало. С ним Далин больше водился, уж как-то договорились. Потом Кеннет куда-то исчез, поговарили, что помер. А он, оказалось, решил переждать, когда Далина арестовать приказали. Женился вон, на вдове, денежки ее прибрал к рукам. Как потише стало, без малого два года назад, объявился. Нашел меня аж в самом Оверо и дельце одно предложил — мелочь, но все ж. Я тогда на мели оказался — «Аванти» после шторма потрепало, за потерянный груз пришлось платить. Кеннет помог, а потом намекнул, мол, дело посерьезнее есть, только рискованно и деньги нужны. Я отказался. Попросил с Далином его свести — тому ж дорога на побережье заказана. Оплатил все чин по чину. Далин тогда на Малом Кри стоял — с Иритарией-то его величество давно поссорился, никто б его не выдал. В общем, сговорили они с Кеннетом партию груза на Дюмоновы переправить. А осенью-то, в первые шторма, какой дурак пойдет? Кеннет возьми и предложи, мол, найди корабль и людей, сам поведу. Так он капитанскую саблю-то и примерил, верно, Эри?

— Мне откуда знать? — тихо ответила она.

Кристоф продолжил:

— В общем, как понимаешь, господин дознаватель, капитаном Кеннет оказался поганым. Под его началом корабль чуть о скалы не разбило, в трюмы вода набралась и погубила большую часть груза, а команда подняла бунт. Далину видно в голову на Малом Кри припекло, раз ему доверился. Денег потратил немерено, а схватить Кеннета не мог — сам понимаешь. Тому видно подводный помогал — сначала штормом к Большому Кри вынесло, к нашим-то берегам, потом он все бросил, на материк сбежал и от побитого корабля, и от команды… Далин стал деньги требовать — мне треть пообещал, если помогу. Кеннет спрятался в какой-то глуши, а как я его разыскал, клялся, что все вернет, только не сразу. Тянул, тянул, все обещал, мол, жена скоро помрет, денежки ему-то и достанутся. Померла — другую песню запел — наследство получать долго, да и не хватит его. Ну а когда к стенке приперли, сказал — бери, что хочешь, хоть дом, хоть девчонку. Она-то светленькая, Далин таких любит. Сгодилась бы на что-нибудь…

Кристоф не утруждался подробностями и сухо излагал факты. Его голос звучал негромко, четко, без малейших намеков на сочувствие. Я же слышала судорожный вдох, тихое царапанье каблука о пол, будто Эри оступилась; чувствовала, как пальцы, сжимавшие плечо, ослабли. Я слишком хорошо представляла смятение, заслонившее в ее мыслях все остальное. Очень больно вмиг осознать беспомощность, когда тебя как ненужную вещь хотят отдать, чтобы решить собственные проблемы и как опускаются руки, если ничего невозможно поделать.

— И ты согласился? — спросил Реджис.

— А что? Далин за Кеннета куш обещал, а нужна ему девчонка или нет, мне какое дело? Или хочешь к совести воззвать? Не тебе о ней говорить, господин дознаватель, ох, не тебе. За вашей братией и не такие грешки водятся, верно? Все ж знают. Вон, даже Сорель. Знаешь ведь?

Немного ободрившийся, Кристоф нахально подмигнул, а я промолчала, надеясь, что беседа закончится поскорее. Не хватало еще вступить в бессмысленную перепалку и затянуть и без того не самый приятный момент.

— Дальше что было?

Реджис проговорил это тише, и его взгляд стал совсем непроницаемым. Человек, не знакомый с ним близко, счел бы это за полнейшее равнодушие, а я и, судя по всему, Тьерн и Лоуп, понимали. Кристоф начинал раздражать по-настоящему. И, при всем доверии, я бы не хотела доводить до наивысшей точки.

— Дальше… дальше он пообещал вернуть часть денег, притащил с собой девицу, хоть она тогда сто лет никому не была нужна. Я ждал долго и уж думал — обманет. Но перед самым уходом «Аванти» Кеннет прислал записку, мол, ждет в таверне «кот и лютня», прямо сейчас. Там-то мы и переговорили, а потом явился ты, господин дознаватель. Полагаю не без помощи милой Сорель, которая слишком уж побледнела. Или всему виной ваши магические огни, а?

— Где Далин сейчас? — резко спросил Реджис, на что Кристоф покачал головой:

— Думаешь, сумеешь его достать? Отсюда-то? С такой компанией? Да и откуда мне знать? Он на одном месте долго не сидит.

— Кончай зубы заговаривать — где? — прогремел Тьерн, кладя широченную ладонь Кристофу на плечо, когда тот в прежней манере выпрямился. Он, похоже, решил бы проблему совершенно иначе. — И не дергайся ты.

— Тише-тише… — предостерегающе зашипел Кристоф, все еще стараясь спрятать беспокойство за маской бесстрашия и уверенности. — Пусти. Последний раз я видел Далина месяц назад, в Эль-Кейле. На Большом Кри, знаешь? Он собирался в сторону Жирванского архипелага. Но кто ж его…

Сшейдов же хвост! Большой и Малый Кри, Жирванский архипелаг, Дюмоновы острова — я слышала эти названия много раз, видела неровные, тщательно выведенные кусочки суши на картах в школе или в конторах чиновников. Кивала в ответ на рассказы о штормах, прошедших в тамошних местах, иногда удивлялась, если вспоминали о диковинных вещах оттуда. Но до сих пор названия оставались названиями. Я слабо представляла, как старая посудина, называемая кораблем, преодолевает громадное, опасное море и оказывается в далеком порту.

— И я могу тебе верить?

— А я тебе? — задал встречный вопрос Кристоф. — Сейчас-то любую чушь нагородишь, а потом за решетку бросишь. Или прибьешь. У вашей братии такое бывает.

— А ты, вижу, с нашей братией хорошо знаком?

— Боги уберегли, — мрачно хмыкнул Рентье. — Так что, господин дознаватель? Отпустишь? Уговор есть уговор.

— Уговор нарушать я не собираюсь. Только вот и ты мог чуши любой нагородить. Пока не проверю слова, посидишь под арестом.

— Да ты…

— Или припомню, что собирался Кеннета убить и Эри увезти.

— Да кому она нужна? Пальцем вашу Эри никто не трогал — первая орать начала ни с того ни с сего. Снадобье ей какое-нибудь нужно, Сорель, чтоб не мерещилось всякое.

— Зачем ты ее позвал?

— Далин устал ждать. Велел с Кеннетом разобраться и хоть что-нибудь с девчонки поиметь. Мне самому она сто лет не сдалась.

— Но ты, как верный пес, послушался?

Кристоф, до этого момента, смотревший Реджису в глаза, отвернулся.

— Хотел отплатить по старым долгам — я ему обязан. Чем — не твое дело. Теперь точно собственной шкурой. Дай хоть время из порта уйти, а?

По опущенному взгляду и просящему тону стало ясно, что Рентье готов на что угодно, лишь бы спастись и не угодить в лапы неизвестного Далина, который оказался гораздо могущественнее, чем я представляла. Он точно не был мелким контрабандистом, разборки с которым никогда бы не заинтересовали королевскую полицию. Я бы хотела узнать больше, но Реджис отвлекся от допроса и проговорил:

— Госпожа Сорель, уведите и успокойте Эри. Ее помощь больше не нужна, — и выразительнее добавил: — Прямо сейчас.

Значит, все, что может произойти дальше, не для моих ушей.

— Идем-идем, — проговорила я, разворачивая Эри к двери. За нами последовал Алер Дами, которому Реджис велел проводить.

После душной комнатушки от ночного воздуха закружилась голова. Я вдруг ощутила ужасную усталость и подумала, что до таверны тащиться целую вечность. Захотелось сесть прямо здесь, на старом крыльце, прислониться к стене и уснуть. Спокойно, ведь все закончилось.

— Госпожа Сорель, я, кажется, все испортила, — тихо заговорила Эри, когда мы минули хлипкие ворота и медленно побрели вдоль «каракатицы». — Господин дознаватель велел с ними подольше поговорить, разузнать все. А я испугалась, когда второй — ну, которого он Томом называл, он еще меня в первый раз встретил — шаг сделал. Перед этим капитан Рентье нехорошо так пошутил, мол, погода хорошая, «Аванти» быстро дойдет до островов, а каюта свободная найдется. Ну я и закричала, и амулеты, как научили, раскидала, а потом…

Она умолкла и взялась за мой локоть.

— Я очень глупая, да? И сделать ничего как следует не могу… Все так думают, не спорьте. Особенно господин Анри. Но, честно слово, госпожа, я изо всех сил старалась, с силами собралась. Господин Дами, вы верите?

Он кивнул.

— Надеюсь, теперь с Кеннетом ничего не случится, — вздохнула Эри. — А с наследством, как вы, разберусь как-нибудь. Только без господина Анри, хорошо? Не просите его помочь. Я сама — к Равьену старшему пойду, в магистрат, если нужно. И можно выходной завтра? Умираю, как спать хочется, еле на ногах стою…

«Каракатица» с ее хмельным шумом и криками осталась позади. Мы трое медленно шли в сторону веселого квартала и, если чуточку поторопимся, вернемся в таверну к полуночи. Может, по пути еще застанем выступление глотателей огня. Если нет, вернемся завтра. Теперь-то можно надеяться хотя бы на пару свободных спокойных вечеров и прогулки, чтоб просто скоротать время.

Мне всегда казалось, что время на побережье течет по-другому. Свежие утренние часы быстро сменяются жаркими полуденными, а те тянутся будто бы дольше. После, когда солнце начинает клониться к горизонту, время ненадолго приостанавливается — дает полюбовать на залитое теплым оранжевым светом небо и темнеющее море. И снова ускоряется, стремительно погружая в сумерки. В северных провинциях не так. В столичной Эр-де-Лоранс день однообразен — может, из-за пасмурной погоды, которая случается чаще всего?

С прибытия в Леайт прошло несколько месяцев, но только недавно я начала наслаждаться сменой дня и ночи как в детстве; замечать, насколько это красиво. Больше не проводила долгие часы над столом с компонентами, не покидала аптекарской лавки в вечернем синеватом мареве.

В хорошую погоду море перед закатом затихало. Но на узком пляже, протянувшемся до отвесной скалы, выступающей в море, смотреть на которую в полдень невыносимо, не приложив к глазам ладонь, не было ни души. Приезжих из Леайта морем не удивить — они не задерживались. Ближайшая деревня далековато, а путников, решивших заночевать на берегу не нашлось. Сшейд меня дернул поддаться на уговоры и все-таки сбросить обувь. Ходить по песку в туфлях то еще удовольствие, хотя, чую, его придется вытряхивать даже из волос. Наверное, до таверны след протянется.

— Поверить не могу, что согласилась, — я осторожно ступила на сырую полосу от только что отступившей воды. И тихонько вскрикнула, когда ступни защекотали мелкие песчинки, принесенные следующей волной.

— Цела? — усмехнулся Реджис, в которого я тут же вцепилась.

— Посмотрим.

Подобрала намокший по краю подол и медленно пошла вперед.

— Не такое море и страшное, правда?

Ноги быстро привыкли к теплой воде. Песок не лип коже, не был полон мусора и не мешал двигаться. Он оказался таким плотным, что надумай я побежать по берегу, как в детстве, не увязла бы. Как если бы все вернулось на много лет назад — стоит оглянуться, и я бы увидела маму, сидящую в сторонке, в легком платье, с длинными, наспех сплетенными в косы, влажными волосами, услышала бы ее голос, напевающий песню о моряке, что обещал своей возлюбленной вернуться. Она всегда ее пела — одну и ту же. Медленно, негромко, часто не попадая в мотив и неизменно глядя на горизонт. А я, еще совсем маленькая, бегала по кромке набегающих волн; плескалась, поднимая брызги; кружилась, прыгала и представляла, что вот-вот вдали покажутся паруса и приплывет корабль, и мама больше никогда не будет такой печальной.

— Сорель? — позвал Реджис. Я обернулась, наступила на гладкий камешек и отпрянулась в сторону.

— Не страшное, значит? А если бы поранилась?

В ответ он притянул к себе, заставляя выпустить из рук подол. Тот сразу намок.

Когда море перестало пугать? Я еще упиралась, пытаясь его возненавидеть, но, увы, почему-то не выходило. Как и в детстве, оно завораживало и заставляло отодвинуть горькие воспоминания куда-то далеко-далеко. Я помнила, что где-то у чужих берегов, под толщей воды навсегда погребен корабль отца, с гибели которого и начались мои несчастья. Но теперь это знание будто утратило значение, перестало отравлять кровь.

— Я бы взял вину на себя, клянусь.

Здесь и Реджис выглядел другим — без привычного строгого костюма, в закатанных брюках и рубашке с развязанными тесемками, с растрепанными ветром волосами, в которые так и хотелось погрузить пальцы. Улыбался, скинув тяжелый отпечаток пережитого, говорил глупости, совершенно ему не свойственные и, главное, полностью приналежал мне, не прятался за маской положенной на людях учтивости.

Голова шла кругом и от волн, ласкающих кожу, и от бесконечной легкости оттого, что неприятности позади, и от собственных чувств, из-за которых я казалась себе такой воздушной и свободной, что готова взлететь. Хотелось задержать солнце, клонившееся к линии горизонта, чтобы день не заканчивался и не приходилось возвращаться в Леайт. И переживая все это, я сама себе не верила.

— Что скажешь теперь? Как тебе море? — спросил Реджис, оторвавшись от моих губ. Очередная волна оказалась сильнее предыдущих, разбилась прямо о нас и соленые брызги оказались повсюду — на волосах, лицах, одежде.

— Оно нравится мне чуточку больше. Самую малость, — я убрала с его щеки налипшую прядь волос. — И я никогда не была в этом месте.

— Почему никто из местных не понимает, как им повезло? — спросил, когда мы снова двинулись вперед. — В Верхней Брандии выйдешь на берег — ветром унесет. Даже летом. А здесь и теплый плащ почти не нужен.

— Не вздумай сказать, что тебе нравится Леайт. Хотя, — я взглянула на острую верхушку скалы, над которой с криками кружили птицы. Развернулась и на свой страх и риск зашагала спиной вперед. — Сюда можно приезжать почаще.

— Тогда давай искупаемся?

— Ну нет. Это уж слишком.

Произошедшее после возвращения в порт «Аванти» и поступившего Эри предложения измотало всех. Даже Тьерн перед отъездом сказал, что не рассчитывал всерьез скучать по Серайзу и тамошней спокойной жизни. Правда, после добавил — Риза точно рассердится, что все пропустила и захочет превратить его в жабу. Анри впервые попросил выходной, в который трогать его нельзя «даже если явится сам подводный бог со стаей голодных сшейдов и потребует выдать Кеннета Ярсона, Эри, бочонок эля и налоги за десять лет вперед». Полагаю, Тибо с лютней он бы охотно отдал сам. Эри заявила, что больше не покинет таверну до скончания времен. Те закончились через пару дней — пришлось отправиться в лавку Ламара Бенуа за перешитым платьем, а потом захотелось куда-нибудь его надеть. Ну а я нашла повод приехать в Крирейн — выбрать подарок Элти и ее Руллу Гарде, а заодно развеяться — как только стало возможным. И на этот раз даже у Анри не возникло желания сунуть нос и разразиться потоком каверзных вопросов. Реджис, разумеется, не возражал.

— Кажется, скоро стемнеет, — я поглядела на небо.

— Отсюда ехать не дольше пары часов.

— Надеюсь, таверну не сожгли и не разобрали на камешки.

— Там же Анри.

— Вот именно!

По правде говоря, за неполные двое суток я почти не думала о «коте и лютне». И слуги, и Анри прекрасно управятся, а о проблемах, если таковые появятся, все равно не узнаю заранее. Возвращаться хотелось и не хотелось одновременно. С одной стороны — успевший стать привычным и даже приятным уклад, с другой — любимый мужчина, с которым приходится держаться на расстоянии.

— Он, кстати, предложил устроить какой-нибудь праздник в начале осени, — продолжила я. — Мол, надо пользоваться, пока не начались шторма, потом народу поубавится. А капитан Жакри пару дней назад пришел в дурном настроении — расстроился, когда увидел, что Марта не приготовила его любимое жаркое — и сказал: «госпожа Сорель, после маскарада на вас до сих пор жалуются соседи». И вот что делать?

— А что бы сделала тетка Женива?

— Прокляла и послала всех во тьму. Она никогда никого не слушала.

— Кое-кого напоминает.

Я остановилась и тихо — втайне надеясь, что голос потонет в шуме набегающей волны — произнесла:

— Знаешь, может идея поселиться где-нибудь подальше от людей не так уж плоха?

Реджис обнял за плечи и прижался губами к виску. Мы не касались этой темы, кажется, целую вечность, но она неизменно поднималась за поворотом на Леайт.

— Идея хуже не придумаешь. В Верхней Брандии мы жили рядом с городком. А севернее были поместья, хозяева которых годами не показывались в обществе. О них начали забывать. Однажды лорд Базиль, чья усадьба слишком далеко от северного тракта, заявился в магистрат и две пожилые дамы лишились чувств. Обе считали, что он лет десять как умер. Мы оба, Сорель, для такого не сгодимся.

— Ну я бы могла стать деревенской ведьмой, а ты… Выращивать капусту? Сшейдов хвост, не могу придумать…

Если только выстроить, наводящий ужас на проезжающих путников, замок посреди пустоши.

— Я сам не могу, Сорель. Иди сюда, — он отошел подальше, куда не доставали волны, и сел на песок.

— О, боги, — я закатила глаза и опустилась следом.

Расстояние между морем и солнцем сокращалось слишком быстро, и в воздухе уже чувствовалась вечерняя прохлада, неизменно наступавшая после заката.

— Я бы хотел предложить то, чего ты заслуживаешь, Сорель. К несчастью, это не в моих силах. Как и требовать чего-то взамен.

Сейчас, как и в прошедшие два дня, нас ничто не разделяло. В шумном Крирейне мы были незнакомцами. Хозяин гостиницы представить не мог, кому дал ключи от комнаты, а прохожие на улице не узнавали в лицо и не стремились завести разговор. Не было даже перстня со знаком грифона — он покоился во внутреннем кармане и не показывался на свет. Ни я, ни Реджис ни разу не прибегнули к дару, оставались обычными людьми и, честное слово, в этом не было ничего странного.

Как буду вытряхивать песок из одежды, больше не заботило. Теперь я волновалась о том, что день почти кончился, и скоро не смогу чувствовать тепло рук Реджиса.

— Остается благодарить богов за встречу с тобой и надеяться, что завтра ты не уедешь из Леайта.

— Срок вступления в наследство завтра не наступит.

— Тогда время у меня есть, — Реджис улыбнулся и подался вперед: — Ну или найду повод за что-нибудь тебя задержать.

— Пощадите, боги… Вот, значит, как? И никаких уговоров «оставить все»? Нечестно, господин дознаватель.

— Неужели? Если цель оправдывает средства, могу я разок воспользоваться служебным положением? Только скажи, ты все-таки решила уехать?

От едва уловимой неуверенности, проскользнувшей в его голосе захотелось улыбаться и закрыть лицо руками.

— Может, когда-нибудь…

Я придвинулась ближе, положила голову Реджису на плечо и прикрыла глаза, когда краешек сияющего солнца коснулся темной воды.