Непростое наследство

Глава сорок пятая

Шторма, три дня трепавшие побережье, отступали. Хорошие вести моряки принесли из порта еще утром, а после полудня начал стихать ветер. Как и всегда в здешних местах, погода изменилась стремительно. Быстро потеплело, к ночи тучи рассеялись, и взошла яркая луна. Как блюдце круглая и будто приблизившаяся к земле. Ее лучи проникали в комнату и приглушали одну-единственную догоравшую свечу.

— Неплохой вкус был у твоей тетки, — пару минут назад Реджис признался, что балдахин поразил его в первую очередь.

— Над ее любовью к роскоши даже дядя Ларти подшучивал.

— Моя мать, рожденная в состоятельной и знатной семье, назвала бы подобное излишеством.

— Ну, Жениве нравилось. Она в эту обстановку столько денег ввалила, мастеров из Крирейна приглашала. Я это даже помню. И, между прочим, мы должны быть благодарны. Лучше, чем в придорожной гостинице.

— Верно — кровать не скрипит, храпа из-за стены не слышно.

Я тихо засмеялась и потянулась к его волосам, кажущимся серебристыми. Мне нравилось касаться их, медленно погружая пальцы, отводить от лица. Потом приподнялась, коротко поцеловала и упала обратно на подушку. Приятная расслабленность в теле отбивала всякое желание шевелиться дольше, а обнаженную кожу начинал пощипывать ветерок из приоткрытого окна. Пришлось прикрыться тонким одеялом.

— Что странного есть в твоем доме?

— Там скучно и пусто. Хочешь посмотреть? Завтра переночуем там. Заодно познакомишься с Диком.

— Кем-кем? — в нарушаемой только далеким шумом моря и пением сверчка где-то снаружи тишине повышенный голос показался преступлением.

— Со стариной Диком. Он служил моей семье десятка два лет, не меньше.

— И почему он в Леайте?

— Можешь спросить сама. Болтать он любит — расскажет истории, за которые мне будет стыдно.

— Пощадите боги… Почему я до сих пор его не знаю?

По лицу Реджиса пробежала тень, слишком заметная в сравнении с прежней безмятежностью.

— Значит, ты покидал столицу не один, а в сопровождении слуги?

— Он приехал сам. Был при мне с самого детства и не захотел возвращаться в дом отца после ареста. Посчитал это неправильным, ну а я не стал прогонять.

— Марта и Терк такие же.

Легчайшим прикосновением Реджис очертил контур моего лица, погладил шею, плечо.

— Я бы обязательно отвез тебя на север, если бы мог. Показал места, где вырос, холодное море, которое ты бы точно не оценила.

Я беззвучно усмехнулась.

— Падающий снег, озера подо льдом, остатки древнего замка…

— Может, это и к лучшему? — осторожно произнесла я. — Твои родные бы не обрадовались.

— Кто бы их спрашивал? Да даже имея титул, я редко полагался на чье-то мнение. Они бы возмутились, повздыхали — ах, какой скандал — потом приняли и успокоились.

Захотелось зажмуриться, закрыть лицо руками и не двигаться, пока окончательно не поверю: эти слова прозвучали на самом деле. Слишком хорошо, слишком счастливо, если не вспоминать об остальном. Благородный лорд и простолюдинка, которая даже отца своего не знала. За такие баллады Тибо получает больше всего монет от особо чувствительных посетительниц.

— Нет уж, никакого севера. И тем более снега. И мне плевать, есть ли у тебя замок, его остатки, родословная длиной с побережье и что там еще полагается. Я все равно в этом ничего не понимаю.

— Сорель… Я говорил, что до конца дней обязан благодарить богов за тебя?

— Сегодня нет. Но лучше бы делать это почаще.

Пламя оплывшей свечи мелко задрожало и погасло от первого же дуновения. Я теснее прижалась к Реджису, подтянула одеяло повыше и прошептала:

— Утром я не поднимусь, так и знай.

Леайт засыпал очень поздно, и, если и погружался в тишину, то лишь глубокой ночью. Наверное, еще немного и небо начнет светлеть.

Он не ответил. Никому из нас не хотелось просыпаться ни свет ни заря, покидать уютную постель, больше не кажущуюся огромной, спешить, чтобы поскорее собраться и остаться незамеченными. Кроме разговора в маленькой гостиничной конюшне мы не возвращались к этой теме. Но я догадывалась: Реджис винит себя, а я ничего не могу поделать.

Встать пришлось еще до открытия таверны. Я знала, когда Марта начинает возню на кухне, поборовший бессонницу Терк приходит проверить зал и отпереть двери для Мод или Лизет, сонно зевая спускается Эри. Анри появляется намного позже, когда первые гости успевают как следует поесть и разойтись по домам. Скрываться гораздо проще на привычной территории, где хорошо знакомы привычки обитателей, а выходы известны.

Как и в прошлую ночь, я провела Реджиса через задний двор и намеревалась еще немного поспать, пока Кайра не начнет стучаться в дверь и беспокойно спрашивать, ничего ли не случилось. В полудреме и невеселых мыслях не сразу заметила, как на пороге сарая, где хранились припасы, появился Терк.

— Рано поднялись, госпожа, — он со вздохом направился ко мне, припадая на ногу больше обычно, как бывало с утра.

— Да и ты тоже. Лекарство кончилось?

— Не выпил вчера.

— Ну и зря, — хмыкнула я, готовясь к неприятному разговору.

— Я, госпожа, — опередил Терк. — Буду как рыба. Что о покойной Жениве ни слова, что о вас. Вы ночи-то проводить с кем угодно вольны, а почему тайком, ваше дело. Да и странно было б, если б одна оставались. Уж на меня-то можете положиться.

— Спасибо. Ни Марте, ни девушкам — никому.

Терк кивнул и удержал за руку.

— Думается только, госпожа Сорель — главное, чтоб после плакать не пришлось. Уж поосторожней будьте. Хоть вы мне не дочь и не племянница-то, а все не чужая.

Я легонько похлопала его по ладони и вернулась в таверну. Постаралась наскоро поправить постель, улеглась, укутавшись до самого носа. С Кайры станется спросить, чего это я спала с новой стороны. Можно, конечно, заткнуть ей рот или сочинить историю о кошмарах. Но и того, и другого надолго не хватит.

— Куда это Эри запропастилась? — спросил Анри, усаживаясь напротив. — Заболела что ли?

— Вызвали в городскую стражу.

— И пошла одна?

— А вы хотели проводить? Она, как вчера бумагу от посыльного получила, наотрез отказалась кого бы то ни было в проводники брать. Ни Кайру, ни Мод, ни Терка, Тибо так вообще к сшейду под хвост послала. Сказала, мол, больше помощи просить не будет, сама разберется.

— У вас научилась, — Анри махнул ложкой и медленно помешал дымящуюся кашу. По утрам он стремился поскорее покинуть родительский дом и завтракал в таверне, часто вместе со мной.

— Чему именно?

— Да всему. Вы и помощи не просите, и дорогу к сшейдовой заднице объяснять мастерица. Может и на пользу? Кстати, Сорель, вы ответили на письма из банка?

Обсуждать Эри Анри избегал. Высказался пару раз совсем нелестным образом после поимки иммера, а после вел себя словно между ними никогда ничего не происходило. Не затрагивал в разговоре, не шутил, не говорил ни хорошего ни плохого. Эри для него превратилась в явление, подобное плохой погоде — и ругать толку нет, и деваться некуда. Сама она, может, обижалась, но тщательно скрывала. Носа с кухни почти не высовывала, таверну покидала редко, общалась по большей части с Мартой и со мной. С Анри — не отрывая взгляда от пола или какого-нибудь предмета в стороне. В общем, воцарились мир и покой.

Когда спустя пару часов она вернулась в лице не было ни кровинки. Глаза испуганно блестели, пальцы сжимались в кулачки, губы подрагивали. Может, опять Кеннета видела? Или столкнулась с Жакри? С недавних пор, какое бы сочувствие я не испытывала, кидаться выяснять, в чем дело, не хотелось. Эри подошла сама.

— Госпожа, поговорить нужно, — прошептала, умоляюще заглядывая в глаза. — Не здесь. В тихом месте.

Мы поднялись в кабинет и там, не решаясь присесть в кресло, Эри тихонько и чуть дыша проговорила:

— Мне вчера утром послание передали. От капитана Далина, которому Кеннет денег должен. Мол, ничего не забыл, простить никак не может. Знает, что отчима я терпеть не могу, а потому готов помочь от него избавиться и поскорее получить наследство. С условием, что долг верну сразу.

— Говоришь, вчера?

— Утром, госпожа. Зеленщик захворал и товар вовремя не доставил, а Марта меня на рынок отправила. Там парень подошел, незнакомый. Сказал все это, велел подумать, обещал за ответом вернуться.

— Вчера утром? И ты до сих пор молчала?

Эри отвела взгляд. Губы изогнулись в подобии вымученной улыбки, а плечи чуть приподнялись.

— Не злитесь, госпожа. Я и в городской страже ни слова не сказала. Сомневалась, стоит ли вообще. Уж сколько Кеннет моей крови попил. Может, матушка из-за него и померла, как думаете? Прожить-то ведь и на меньшее можно, а за покой любые деньги заплатить не жалко. Вот я и раздумывала.

В выражении ее лица, то кротком, то обиженном прежде, проявилось нечто совершенно новое. Взрослое, решительное. Предостерегающее от поспешных и резких слов. Эри перестала быть плачущей девочкой, мечтающей умереть от простуды.

— Хотела согласиться и прикончить Кеннета за решеткой чужими руками?

Она промолчала.

— Считаешь, никто бы не узнал?

— Господин дознаватель бы до правды докопался, госпожа. Тогда бы я могла вместо Кеннета в тюрьму угодить. А погибать из-за поганого ублюдка не хочется. Да и боги не велят грех на душу брать. Но иной раз все ж задумаешься. Неужели вам никогда не хотелось отомстить?

Много раз. Сначала я представляла мучения тетки Женивы — как долгие годы она переносит все выпавшее мне. Потом десятки историй о бывшем возлюбленном — как его настигает бесконечно жестокая кара богов. Как он корчится в страшной болезни или попадает на каторгу, или оказывается на без гроша в кармане на улице, полураздетый, беспомощный, униженный. Но убийства, пусть и чужими руками, не представляла никогда.

— Мстить нужно с умом, Эри, чтобы никто не догадался.

— А у меня-то ума немного, госпожа Сорель, — она неловко усмехнулась. — Пусть лучше господин дознаватель и его люди придумают, как правильно местью распорядиться. Я все-все им расскажу. Обещаю.

Эри храбрилась и пыталась не расплакаться. Глубоко дышала, держалась, хотя слезы готовы были вот-вот покатиться по щекам. На ней было простое коричневое платье, по фасону годившееся женщине средних лет, а высокая прическа придавала возраста. Отправляясь в участок городской стражи она изо всех сил пыталась выглядеть солиднее, но походила на девочку, напялившую поношенный наряд матери.

— Хорошо. Устрою беседу. Но, Эри, если молчишь о чем-нибудь еще…

— Нет-нет, госпожа. Пусть умом похвастаться не могу, но уроки усваивать способна. Я помню ваши слова и не хочу заново навлекать беду.

Уходя, она задержалась у приоткрытой двери.

— Знаете, госпожа Сорель, я Кеннета с первой встречи невзлюбила. Матушке понравился, а мне будто кость в горле. Как поселился у нас, дышать нечем стало. Мерзавец он. Но умереть как собака не заслуживает. В конце-концов, я без него бы здесь не оказалась, верно? Матушка часто повторяла: если дорога есть, куда-нибудь да выведет.

Голос дрогнул, и она виновато пожала плечами, мол, простите, не со зла. И вышла.

До сих пор я не замечала, насколько тесен теткин кабинет, ведь больше трех человек здесь не собиралось. Дядюшка в последние годы не любил подолгу сидеть за бумагами и многое поручал Жениве. А она, вооружившись пером, выглядела настоящей королевой. Красивая, сосредоточенная, строгая, неспешно выводившая ровненькие буквы. Самую скучную рутину ей давалось выполнять с особым изяществом. Мне еще учиться и учиться.

Решительности во взгляде Эри не убавилось, но пальцы, так и норовящие то скомкать, то расправлять подол, выдавали волнение. Благо, она села рядом и ни Реджис, ни лейтенант Лоуп, ни Тьерн Валериас, ни Анри по другую сторону стола этого не видели. Тьерну, похоже, было не слишком удобно на узком табурете, взятом из коридора, но другого не нашлось.

— И кто же послание передал? — Реджис терпеливо задавал вопросы, заставлял проговаривать все в подробностях. Эри нервничала, вздыхала, но продолжала рассказ о незнакомце, подошедшем прямо посреди торговых рядов. Уставшая сидеть взаперти по собственному решению, она с удовольствием прогулялась до рынка, где и встретился улыбчивый парень. Когда, не слушая возражений увлек в сторону, она засмущалась, сочла за шутку и флирт. Потом не поверила, захотела сбежать, но парень вдруг стал упоминать подробности, не известные случайному прохожему. Полное имя ее матери, сумму долга Кеннета, корабль, на котором по его вине был утерян груз. Эри не сумела возразить. После, придя в себя, разозлилась. Почему она, ни в чем не повинная, вынуждена трястись от страха? Может, стоит согласиться на предложение востроглазого незнакомца? Всего-то кивнуть, тихонько вымолвить «да» и ждать. Но ее взяла такая оторопь, что губы будто слиплись, а сердце бешено стучало в висках.

— Он не назвался, господин дознаватель. Пообещал вернуться за ответом через денек-другой, — Эри обвела присутствующих умоляющим взглядом. — Велел никому не говорить, не то будет худо.

— Не будет, — холодно заключил Реджис.

— Что делать?

— Для начала почаще выходите из таверны. И соглашайтесь на предложение.

Эри расширила глаза.

— Соглашайтесь-соглашайтесь. Только от страха замертво не падайте, а постарайтесь подольше поговорить, задержать того, кто придет.

— Видно тот же и придет.

— Не уверен. Если так, тем лучше. Лейтенант, за госпожой Ярсон нужно тщательно проследить.

— Стало быть, ловим на живца? — почесывая бороду, спросил Тьерн. — Рассчитывай на меня, господин дознаватель. Два мага лучше одного, а в Серайзу один сшейд делать нечего. Пара-тройка дней погоды не испортят.

Знак грифона давал Реджису право привлекать кого угодно, поэтому вопросов о законности действий Тьерна, не возникало. Судя по решительности, он не впервые помогает разбираться с делами подобного рода. В конце-концов, с виду как нельзя лучше подходит.

— А если они прознают, господин дознаватель? Тот парень ведь велел молчать, — Эри сжалась и обхватила плечи руками.

— Во-первых, не прознают. Во-вторых, капитану Далину выгоднее взять вас в оборот, а не убить. В случае смерти Кеннета он получит деньги через несколько месяцев, в случае вашей — не получит вообще. Делайте вид, что отдадите все лишь бы оставили в покое, но и особенной ненависти к Кеннету не показывайте. Могут заподозрить неладное. Если предложат встречу, не отказывайтесь. Скажите, мол, боюсь, не доверяю, подумаю, но уклончиво так, неуверенно, чтоб пытались уговорить, сманить на свою сторону. Понимаете, Эри?

Та часто кивала и все больше бледнела. Решимость, с которой пару часов назад просилась поговорить в тихом месте, померкла. Эри вот-вот могла превратиться в прежнюю плачущую девочку, не способную справиться абсолютно ни с чем.

— Это действительно опасно, — хмуро проговорил Анри. — Ее запросто могут схватить и держать где-нибудь, пока не наступит срок получения наследства.

— Оставьте это мне, — хладнокровие в голосе Реджиса граничило со скукой и в который раз поразило. У всех нас бежали мурашки, а он воспринимал происходящее как нечто само собой разумеющееся.

— Нет-нет-нет, господин дознаватель, — затараторила Эри. — Я боюсь, я не хочу, не смогу. Я… Найдите кого-то другого, есть же люди… Я не…

— Эри, так ничего не выйдет. Или хотите, чтобы Кеннет и дальше отравлял вам жизнь? Не найдем Далина — не распутаем дело. Он долго проторчит за решеткой в Леайте, а вы не увидите денег матери. Придется пойти на риск.

— Боги, пощадите… — Эри закрыла лицо руками и замерла.

Какое-то время все молчали. Анри задумчиво тер подбородок, Тьерн со вздохом уперся локтями в колени и, по взгляду казалось, готов уговаривать Эри как ребенка. Лейтенант Лоуп вопросительно кивнул Реджису, а тот сделал знак ждать.

— Ладно, как скажете, — наконец-то произнесла Эри. — Если обещаете, что со мной ничего не случится, согласна.

— Вот и славно. Обсудим наши действия.

Дальнейшие слова слились в сплошной поток, и я с трудом заставляла себя улавливать суть и запоминать. Мужчина, произносивший их, прошлой ночью обнимал меня, шептал нежные слова, смеялся глупеньким шуткам. А сейчас снова превратился в того, с кем я бы предпочла не иметь никаких дел. Собранный и отстраненный, видевший в Эри лишь удобного свидетеля. Я знала — это не настоящее — но снова и снова поражалась разительной перемене. Виртуозно владеть собой Реджис научился задолго до нашей встречи, и это не могло не восхищать.

— Все понятно?

Эри кивнула.

— Прекрасно. Надеюсь, госпожа Сорель подберет вам хорошее успокоительное. Теперь нужно ждать.

Эри опять закивала, тихонечко извинилась и ушла.

— По-вашему, ей можно доверить такое? — Анри дождался, пока дверь закрылась.

— Выбора-то нет, — ответила я.

— Да она ж глупостей натворит — сбежит или проболтается.

— А как прикажете поступить? — проговорил Реджис. — Без Эри дело насмарку.

— Неужели нельзя как-нибудь иначе разыскать подельников этого Кеннета?

— Предлагайте, господин Равьен.

Анри нахмурился и развел руками.

— Реджис, я вот что думаю, — заговорил долгое время молчавший Тьерн. — Почему бы к девчонке Алера не приставить? Не местный, внимания не привлечет. Подумаешь, какой-то приезжий по улицам таскается — мало ли таких в порту! А твои стражники примелькаться могли.

— Со слежкой справится?

— Смеешься? Да после заповедника он где угодно затеряется, двигаться будет тише кошки. Уж тут ручаюсь. Пару амулетов дадим — вообще никто не разглядит. Ну?

— Идея хорошая.

Анри больше всех сомневался в способности Эри сыграть роль живой приманки. Вчера, когда все разошлись, не поспешил взяться за работу, хотя ее поднакопилось изрядно, а предложил выпить эля и с недовольно-задумчивым видом высказал собственное мнение. Спорить с Реджисом напрямую, как и говорить, что тот не прав, он, разумеется, не стал. Раз господин дознаватель решил — ему виднее. Однако, Эри боится всего на свете, долго соображает и, в конце-конце, всерьез задумывалась о возможности расправиться с отчимом. Я и сама, глядя на ее трясущиеся губы и круглые от ужаса глаза, сомневалась. Но иного выхода не было.

Утром, сонная после успокоительных капель, одетая в очередное платье матери и нервно сжимающая ручку корзины, Эри отправилась в город. Марте снова требовалась свежая зелень, а мне дойти до аптекарской лавки. Прогуляться вместе Эри предложила сама, едва услышала о планах пополнить лекарственные запасы. Сказала, что так ей будет не страшно и легче привыкнуть к наблюдению.

— Мне кажется, все вокруг пялятся, госпожа, — она сжала мою руку, когда свернули на набережную. — Еще и этот идет хвостом…

— Брось, я его даже не вижу.

Полагаться на одного только Алера Реджис не стал. Парень хоть и обладал не самой приметной внешностью, как, к примеру, Тьерн, но мог примелькаться и людям капитана Далина, которые тоже могут следить за Эри. Поэтому сейчас за нами шел один из городских стражников, а Алер появится в следующий раз.

— Вам не страшно?

— Нет, — почти не соврала я. — Странно, но не страшно уж точно.

— А мне, — Эри замялась, подбирая слово. — Тревожно. Смотрю по сторонам и думаю: вот сейчас появится кто-нибудь.

— Вряд ли он появится, пока мы вдвоем.

— Верно, — тихонько вздохнула Эри и поправила выцветшую шаль. — Сходите со мной к портному? Надоело в старых платьях ходить и денег немного собрала.

— Нет уж. Он в паре домов от нас живет.

— Госпожа Сорель…

— Я не могу ходить с тобой постоянно. Помнишь, что сказал господин Эрван?

Обычно упоминания Реджиса хватало для пресечения любых дальнейших вопросов. Эри недоверчиво хмурилась, отводила глаза и замолкала. Неужели я вела себя также совсем недавно? Поверить не могу.

Близилась середина лета — солнце поднималось к зениту все быстрее, припекать начинало с самого утра, а ветер, хоть и нес солоноватую морскую свежесть, становился слишком теплым. Я все чаще подумывала достать из шкафа теткину коробку со шляпами. Может, среди них найдется та, в которой получится не выглядеть глупо, а заодно сберечь лицо от лишнего загара и не щуриться, глядя на собеседника, как сейчас.

— Скажите, госпожа, — Эри остановилась и придержала за руку прямо напротив парфюмерной лавки, владелец которой не научился удерживать запахи во флаконах. — Вы на меня злитесь? Только честно.

Я покачала головой, стараясь сделать хотя бы пару шагов в сторону. Сочетание духов, рыбы и готовящейся рядом пищи было просто кошмарным.

— Не злюсь, но…

Я пыталась подобрать точный ответ, а он все никак не находился. Эри напряженно ждала, не обращая внимания на слепящие солнечные лучи.

— Я не могу на тебя злиться. Но и забыть о твоем побеге не могу.

— Значит, не доверяете?

— Не как раньше.

Эри опустила голову и, слава Лорхане, двинулась вперед. Если в столице летом было не продохнуть, то Леайт превращался в настоящую сковороду, куда бросили все найденное на кухне разом.

— Знаю, я все испортила, — произнесла она. — Но по-прежнему хочу быть вашим другом. И чтобы господин Анри больше не бросал косых взглядов. И никогда не слышать о Кеннете. Вы же позволите работать в таверне, когда все закончится?

Хоть сама никогда не была на ее месте, не говорила таких слов, сердце сжалось.

— Работай, пока не захочешь уйти.

Эри улыбнулась в ответ, неловко ойкнула, едва не споткнувшись о камешек под ногами, потом подняла голову и добавила, указывая на крыльцо аптекарской лавки:

— Глядите-ка, там леди Бланш.

Восхищение, мгновенно заместившее страх в глазах Эри, было полной противоположностью собственных чувств. Бланш Сибилл — последний человек в Леайте, с кем я предпочла бы столкнуться лицом к лицу. Кристоф Рентье, неизвестный, но очень опасный капитан Далин, бургомистр, крикливый Жакри, да хоть сам подводный бог — только не она.

— Идемте поздороваемся, — предложила Эри.

— Погоди.

Но для того, чтобы тихо постоять в сторонке оказалось поздно. Бланш, сегодня в сопровождении служанки, в которой я узнала горничную из ее дома, нас заметила. С крайне благосклонным видом кивнула аптекарю, решившему лично проводить важную гостью, что-то сказала девушке и та с легким поклоном ушла. Потом Бланш направилась к нам и не оставалось ничего, кроме как двинуться навстречу. Сшейдов же хвост! Почему нельзя притвориться мертвой? Или исчезнуть прямо в воздухе? Ариарны, если верить старым учебникам, умели.

— Как чудесно, что мы встретились, Сорель.

Вот не соглашусь.

— Прекрасно выглядите, миледи, — произнесла Эри, на что Бланш одарила прохладной улыбкой. Совершенно не такой, какой окружающие удостаивались раньше. В Бланш с нашей последней встречи произошла перемена. Она не подходила слишком близко, не спешила заводить привычную беседу, лишь смерила взглядом и держалась как-то напряженно.

— Не ожидала увидеть вас здесь, — проговорила я и Бланш сразу ответила:

— Решили, я уже уехала?

Проклятье. Неужели что-то подозревает? Или услышала сплетни?

— Я ведь действительно уеду через несколько дней, — спокойнее продолжила она. — Моя мать страдает тошнотой и головокружениями в поездках. Понадобилось купить лекарства в дорогу.

— Вы могли обратиться ко мне.

— Да, верно. Но не хотелось приходить в таверну.

— Мне казалось, вам там нравится.

— Нравилось до некоторых пор.

Ясно, что уж там.

Несмотря на ощутимый ветерок, из прически Бланш выбились лишь несколько легких прядей, а заколка с жемчужинами закреплена так ровно, что вряд ли хоть немного сползет. Кружево на лифе платья было тщательно отглаженным и от его белизны слепило глаза. Даже загар, тронувший светлую кожу, лег идеально, без пятен и следов от одежды или украшений. Безупречно, как и все остальное в Бланш. Казалось, в ней нет ничего неправильного, разрушающего выстроенный образ. Каждое движение, каждый поворот головы, изящное движение пальцев, каждая ниточка в наряде — все выверено, отточено, абсолютно противоположно мне.

— Госпожа Сорель, я, наверное, пойду в лавку, — Эри осторожно недоверчиво покосилась на нас обеих.

— Конечно. А мы еще немного поболтаем.

Не отводя взгляда, Бланш дождалась, пока Эри отойдет на достаточное расстояние, а после резко проговорила:

— Я уезжаю, Сорель, и, если снова окажусь в Леайте, то очень и очень нескоро. Надеюсь, вовсе никогда. Я не хотела, чтобы мы встречались, но раз так вышло, давай кое-что проясним.

Меньше всего на свете хотелось продолжать разговор. Отчитываться и уж тем более оправдываться перед Бланш, кем бы она ни была, я не обязана. Мне следовало ответить пожестче и уйти, но я постаралась изобразить непонимающий вид:

— Бланш, я вас чем-то обидела?

— Я бы назвала это другим словом.

Ее грудь вздымалась от глубоких вдохов, руки в тончайших перчатках были сложены в замок, уголки губ чуть-чуть приподняты, а в глазах сквозь мнимую холодность плескалось отчаяние. То самое, которое я замечала и раньше. Правда, тогда оно стремительно сменялось надеждой или радостью.

— Я не хочу верить слухам и домыслам, Сорель. Не хочу думать, что после того, как доверила тебе тайну, ты… — она качнула головой и с видимым усилием продолжила. — Что происходит между тобой и Реджисом?

— Что за чушь?

— Только не делай из меня дуру. Это можешь быть только ты. Не верю, что он из-за какой-то другой… Думаешь, я ничего не замечала? Не слышала разговоров? Не задумывалась, почему вы много времени провели вместе? Почему он после стольких лет, после всего, что нас связывало… Это можешь быть только ты. Я не могу найти других причин.

— Послушайте, леди Бланш, — лгать я научилась давно и не чувствовала вины, если делала это из необходимости. Но сейчас, клянусь богами, хотела бы просто промолчать. — Не знаю, что там у вас произошло и почему план выскочить замуж за господин дознавателя сорвался. Но я не причем. А свои обвинения можете засунуть куда подальше.

Опускаться до настоящей ссоры — криков, оскорблений, вырванных волос и драки с катанием по земле, как сделали бы многие из местных девиц — Бланш не станет. Будет сдерживаться, какое бы разочарование не испытала. Она даже не расплачется, до последнего не покажет собственной боли. Я сама бы сделала так же.

Мне жаль. Боги! Честное слово, жаль.

— Пожалуй, я зря ожидала от тебя большего. Ты и понятия не имеешь о честности и уж тем более о чести. Подобным тебе они неизвестны.

Она оглядывала с ног до головы, возможно, пыталась найти ответы, понять, чего не оказалось в ней самой. Бланш не знала правда, только догадывалась и не представляла, насколько эти догадки верны.

— Считаете, я лгу? Докажите.

Бланш глубоко вдохнула, тряхнула головой и медленно проговорила:

— Какой же дурой, пощадите боги, я была — решила, что сумею чего-то добиться в этот раз. Ты это, Сорель, или не ты — не важно. К несчастью, есть люди, неспособные оценить собственной удачи. Может, все к лучшему? Как бы я не старалась, как бы из кожи вон не лезла, некоторым мужчинам просто необходимо как следует изваляться в грязи с какой-нибудь портовой девкой. Как глупо…

— Катитесь во тьму, леди Бланш. Да поскорее.

Она схватила за руку и помешала уйти.

— Значит, не ответишь? Не скажешь даже после всего?

Злость и обида на ее лице смешались с растерянностью. На моем запястье, наверное, останутся следы. Бланш изо всех силах пыталась не упустить последний шанс получить ответы. Она вела себя, говорила не как для леди из высшего света. Весь лоск, маска, вызывающая восхищение слетели с нее, обнажая то, что она и впрямь никогда не забывает, кто перед ней. В любой момент, даже когда мучается сама.

— Пустите, не то подниму крик. Мне нечего сказать.

Бланш разжала пальцы и отступила, быстро стирая слезу.

— Ты точно лжешь, Сорель. Я чувствую. Не может быть по-другому. Не может быть вот так, на пустом месте.

— А вы не думали, что дело в другом? Не в неизвестной портовой девке? И даже не в удаче?

Бланш застыла. Потянулась пальцами к щеке, но слишком медленно. Я успела заметить блеснувшую слезу и лучше, что можно было сделать, уйти.

— Сорель! Если ты солгала…

В ее голосе снова звучала злость. Отчаянная и бессильная. Бланш искала виноватого, на которого можно спустить всех собак. Хотела уцепиться за любую возможность получить хоть какое-то утешение. Она ждала много лет, надеялась, но осталась ни с чем. Она хотела знать, кто стал причиной неудачи, упуская самое важное, в чем боится признаться. Видят боги, я боялась даже представить себя на ее месте. Я предпочла бы никогда больше с ней не встречаться, но раз это случилось и раз делать выбор приходится делать между честностью и нашими с Реджисом судьбами, по-другому нельзя.

О Ноэле Лэндри я в последнее время почти не вспоминала. Анри иной раз отпускал шуточки по поводу «ухажера из магистрата». Особенно, если речь заходила о налогах или разрешениях проводить праздники. Но всякий раз они оказывались беззлобными, совершенно не пошлыми и не обидными. Умения держать язык за зубами у Анри все-таки было и, надо заметить всегда проявлялось к месту. В делах, касающихся личного, он проявлял такт, позавидовать которому могла бы сама Бланш Сибилл.

Я искренне удивилась, когда Ноэль заглянул в таверну в компании Пьера Равьена. Анри сразу же недовольно фыркнул и ушел в кабинет, не желая приветствовать брата даже на расстоянии. «Я, Сорель, и дома на него насмотрелся». Ноэль же вел себя по-прежнему приветливо и любезно. В его жестах, движения сохранилась та ленивая вальяжность, от которой не остается неприятного осадка. Готова спорить, через десяток-другой лет он превратится в того самого знатного аристократа, от которого без ума весь город и окрестности. Очарования и манер хватит.

Пьер не изменял себе и как обычно выглядел до крайности вежливым, но занудным сухарем. Он быстро пообедал, побеседовал с Ноэлем, по словам Мод, «ужасно умными и непонятными словами» и ушел. А сам Ноэль направился ко мне.

— Хорошо, что я застал вас, Сорель, — улыбнулся он и пожал руку, даже не пытаясь поцеловать ее.

— Я почти всегда здесь, а если и отсутствую, то всегда возвращаюсь.

Ноэль склонился вперед и проговорил с едва уловимым сожалением:

— Я пришел попрощаться, Сорель.

— Вот как?

Легкость, с которой была преподнесена эта новость, сбила с толку. Я-то считала, он утратил интерес и поэтому пропал, а Анри только жал плечами, мол, не знает, с чего вдруг Лэндри начал активно вести дела с Пьером. Выходит, неспроста.

— Возвращаюсь в столицу, — продолжил Ноэль. — Появилась возможность получить должность и продолжить прежнюю карьеру.

— А ваша семья?

— Они за меня рады. Привести в порядок дела удалось быстро, так что… — он развел руками и склонил голову будто бы оправдывался. — Был рад познакомиться с вами и, надеюсь, ничем не обидел.

— Нисколько. Просто это очень неожиданно.

— Никогда не узнаешь, что приготовили боги, верно? О чем я жалею, Сорель, так это о том, что наше знакомство слишком быстро оборвалось. Думаю, мы могли бы стать намного ближе.

Не будь в городе Реджиса Эрвана, вполне возможно. А при нем, господин чиновник, у вас почти не оставалось шансов.

— Значит, вас можно поздравить с новым местом?

Уверена, и бургомистр, и его высокородная супруга не только не препятствовали, но и всячески помогали своему способному сыну вернуться в столицу. Мало ли какие грешки за ним водились раньше, если за спиной есть деньги и громкое имя. Надо бы расспросить Анри — он по части местных темных историй большой знаток.

— Пока рано. Впрочем, есть и другой повод.

— И какой же?

Мгновение Ноэль помолчал, а потом тряхнул головой и усмехнулся.

— Сам не могу поверить, но я женюсь, Сорель. Леди Бланш Сибилл была очень благосклонна и приняла мое предложение. Воистину воля богов непредсказуема.

— Очень рада за вас, — медленно и со все еще натянутой на лицо улыбкой проговорила я.

Сшейдов же хвост! Как ловко сыграно!

Ноэль знатно прокололся, подпортил собственную репутацию и сбежал зализывать раны и пережидать к папочке в провинцию. Влился в местное общество, завел знакомства, всех как следует разузнал, а потом подправил дела и сделал предложение девушке, способной повлиять на его дальнейшую судьбу.

— И как же, позвольте узнать, вы решились? Я не замечала…

— Буду честен, Сорель — замечать было нечего. Я понял, что хочу на ней жениться совсем недавно.

Теперь усмехнулась я.

Ноэль слишком умен и наблюдателен, чтобы ничего не понимать, к тому же, провел в обществе Бланш гораздо больше времени. В своем кругу она отвергла не одну выгодную партию и теперь, когда потерпела сокрушительную неудачу, оказалась совершенно сбита с толку. Расстроенная, с разбитым сердцем и наверняка желающая сделать что-нибудь назло Реджису, она не могла не принять это предложение. А отказывать теперь, рискуя репутацией — нет, не в случае Бланш. Лорхана пощади, как же ловко!

— Тогда желаю вам большого счастья, — проговорила в ответ.

— Знал, что вы поймете. Мы ведь похожи, не находите? И я буду скучать по таверне, да и по Леайту тоже.

— Думаю, в заботах на скуку не останется времени.

Ноэль выглядел счастливым. Он и раньше не производил впечатление страдающего человека, но теперь просто светился. Уж не знаю, от чего больше — от прекрасного брака или прекрасных перспектив.

— И вы тоже будьте счастливы, Сорель. С наследством или нет, одна или с тем кого выбрали, — заметив как дрогнуло мое лицо, он добавил: — Давайте хранить секреты друг друга? Клянусь, что забуду все, когда переступлю порог.

— Какие секреты? — пожала плечами я, и Ноэль рассмеялся.

— Прощайте, Сорель.

Хоть я и не привыкла ожидать от людей многого, странное ощущение сохранилось до самого вечера. Я ведь всерьез поверила, а, возможно, так и было, что не безразлична Ноэлю. Клянусь богами, мне нравились и его обращение, и внимание, взгляды, прикосновения — все, одним словом. Бланш этого не замечала? Или не пожелала замечать? Или сочла нужным забыть? Не хотела бы я оказаться на ее месте.

Платья, которые Эри принесла для перешивки, не выглядели поношенными. Их вытаскивали из сундука только по праздникам и особенным случаям. Прекрасно сохранившиеся, но очень старомодные, они совсем не годились для юной девушки и, наверное, напоминали о чем-то. Иначе Эри не просила бы Ламара Бенуа сделать так, чтобы их невозможно было узнать. Говорила она быстро, с легким от смущения румянцем и тихими замечаниями, мол, в этом матушка ходила в гости, это надевала на ярмарку. По пути сюда она призналась, что чувствует неловкость из-за желания избавиться от последних вещей матери, а потому постоянно отводила глаза.

— Может, и вам что-нибудь предложить? — спросила Арлет, пока я, стоя у окна бездумно просматривала папку с набросками моделей, собственноручно сделанных Ламаром.

— Нет, не нужно.

Арлет улыбнулась, пожала плечами и отошла к манекену. Нарочно принялась поправлять оборки, желая привлечь мое внимание. Зря. Я не видела ничего даже на страницах, которые брала в руки. Мысленно я находилась возле аптекарской лавки рядом с Бланш Сибилл, в чьих глазах застыли злые слезы. Раз за разом вспоминая наш разговор, хотела обнаружить, не упустила ли чего-нибудь важного, не совершила ли ошибку.

«Если ты солгала…» — о чем она умолчала в этой фразе? Умолчала ли вообще? Как белый день ясно — никакое замужество не сумеет унять испытанную боль. Бланш разбита, разочарована и, хуже всего, сломлена. Разумеется, Ноэль Лэндри будет обращаться с ней, как с хрустальной вазой, не желая расстроить собственные планы. Вместе в высшем обществе они будут блистать и умело носить маски, убеждая всех вокруг в искренности брака. Но что будет твориться у Бланш в душе? Эта мысль не давала покоя второй день и омрачала внезапно возникшее чувство облегчения. С ухаживаниями Ноэля покончено раз и навсегда, Бланш покидает Леайт, а, значит, нам с Реджисом будет намного проще. Я даже перестала думать, как однажды уеду. А я обязательно уеду. Когда-нибудь, через время. Не обязательно равное положенному году.

— Идемте, госпожа Сорель? — бодро проговорила Эри, незаметно оказываясь рядом.

Ламар Бенуа проводил на улицу, как всегда наговорил любезностей и поклонился на прощание.

— Жаль — не все мужчины такие, — вздохнула Эри. — Моряки вон сплошь грубияны — только и знают гоготать над своими пошлыми шутками. Точно как Кеннет или вон тот, которого господин дознаватель приставил.

Чем ей не угодил молодой стражник, сменивший Алера, я так и не поняла. Они едва перекинулись парой слов и видели друг друга, в основном, на расстоянии. Выглядел парень самым обычным, никак не выделялся среди горожан, и я сама его практически не замечала.

— Ты с ним дольше минуты не говорила.

— Все равно, госпожа, — нахмурилась Эри. — Что господин Бенуа, что господин Дами — сразу видно, образованные. Когда господин Дами за мной по улицам идет, как-то спокойнее. Я ему больше доверяю.

Я беззвучно усмехнулась, а Эри слегка покраснела и больше ничего не сказала. Наученная неприятным опытом с Анри, она не пыталась выражать симпатии, если ей кто-нибудь нравился. Но надежд выйти замуж не оставила. Когда первые страх и оторопь прошли, Эри ожила, перестала трястись каждый раз выходя из таверны, и стала напоминать себя прежнюю.

Капитан Рентье приходил в «кота и лютню» дважды и вел себя свободно. Но не сделал ничего, способного вызвать подозрение или привлечь лишнее внимание. Он заговаривал со мной, расспрашивал о делах, делал намеки, а потом возвращался к своим людям и это ничем не заканчивалось. Многие вели себя подобным образом и зацепиться за безобидные слова я не могла. Замечала во взгляде что-то недоброе, но закона, запрещающего разглядывать хозяйку таверны, не придумали. Сказать кому — только опозориться.

— Вам, госпожа, кроме трав, ничего из лавки Ренарда не нужно?

Эри нарочно шла очень медленно, стараясь оттянуть момент, когда я отправлюсь домой, а она — пройтись до аптекарской лавки в одиночестве.

— Нет, ничего. Ты после зайди куда захочешь.

Пару недель назад Эри пришла бы в восторг от внезапно свалившейся свободы и возможности вволю погулять по городу. Теперь работа на кухне и перебранки с Тибо были куда привлекательнее, но сидеть в четырех стенах нельзя.

— А если никто не объявится? Вдруг зря ждем, госпожа?

И я, и Анри, и Тьерн Валериас задавались тем же вопросом. Вдруг у дружков Кеннета изменился план? Или они решили не доверять Эри? Или почуяли опасность и давным-давно ушли из порта? Тогда почему «Аванти» еще здесь? И связаны ли они вообще? Реджис четко велел ждать, а поводов не доверять ему у меня не было.

— Откуда ж нам знать?

Она пожала плечами и, не оглядываясь по сторонам, как учили, зашагала в сторону площади. Где в это время был сопровождающий стражник, неизвестно. Он из местных, каждый переулок в городе знает и всякий раз будто растворяется в воздухе. Возможно, причина в амулете, который дал Реджис, а, возможно, в умении хорошенько прятаться.

Каждый день мы с Мартой и Анри выдумывали для Эри поручения, на которые приходилось тратиться. Если служанка из таверны будет попросту шляться по городу в рабочее время, это кому угодно покажется подозрительным. Поэтому Эри ходила на рынок, в аптекарскую лавку к изнемогающему от любопытства Ренарду, за перьями и бумагой, пару раз отнесла пирог в заведение госпожи Розин. Из последнего вернулась с пунцовыми щеками и обидой — Розин спросила, не надоело ли строгать овощи и намекнула, что уж у нее-то работенка оплачивается получше.

Незнакомец, принесший послание впервые, не объявился за прошедшие несколько дней. К тому же, капитан Рентье обмолвился, что «Аванти» закончил необходимый ремонт и вот-вот выйдет из гавани. И я, и Эри немного выдохнули, надеясь, что все обойдется. Но после очередного похода на рынок она вернулась белее стены и не сумела толком ничего объяснить. Позже появился Алер Дами и рассказал, что видел, кто передал сообщение.

Успокоилась Эри только после кружки чая и капель, которых благодаря ее походам к аптекарю я могла приготовить для половины города уж точно. Она не плакала, но была перепугана и, казалось, не верила в происходящее. Ожидание, хоть и измучило ее, но дало передышку и заставило почувствовать, что ничего не случится и все пройдет как-то само собой.

— Я успела понадеяться, госпожа Сорель, — сказала, пока мы сидели вдвоем, ожидая прихода Реджиса и Тьерна.

А позже, когда все собрались, Эри принялась рассказывать:

— Честное слово, господа, я совсем ничего не ожидала. Даже по сторонам не смотрела. Знакомых никого не видела. А того, который в прошлый раз подходил, тем более. Головой по сторонам не вертела — как вы учили, господин дознаватель. На прохожих не пялилась. Да и на меня никто. Ничего странного, одним словом, не было. А потом подошла Ами — девица из заведения госпожи Розин. Она на праздник в таверну приходила. Может, вы, госпожа Сорель, помните? Вы-то уж, господин Анри наверняка.

Эти слова прозвучали чуть громче остальных остальных и с заметным оттенком обиды, но Анри сохранил самый невозмутимый вид и не ответил. На его щеках даже едва заметный румянец не вспыхнул, а Эри нарочно прервала на несколько мгновений, ожидая хоть какой-нибудь реакции. Ни я, ни Реджис, ни лейтенант Лоуп и Алер, которые вообще ничего не поняли, виду не подали, а вот Тьерн усмехнулся.

— Так вот, — продолжила Эри. — Подошла она ко мне и говорит, мол, кое-кто назначил встречу. Если я надумала, должна прийти. Я спросила, кто это был, а Ами только плечами пожала — знать его не знает, но заплатил щедро и ушел сразу. Засмеялась, мол, не надо бояться, если красавчик на свидание зовет.

— Когда это было? — спросил Реджис.

— Так утром, господин дознаватель. Ами еще порадовалась, что хоть этот человек и перехватил ее по пути, не дал спокойно зайти в лавку, зато работать с самого утра не пришлось, а монеты получила.

— С Ами нужно поговорить, — сказал Реджис и посмотрел на Тьерна. Тот согласно кивнул. Лейтенант Лоуп в форме городской стражи слегка нахмурился, но ни слова не сказал. — Эри, где должна состояться встреча?

— Никогда в том месте не была. Какая дешевая забегаловка рядом с портом. Туда видно ни один приличный человек и не пойдет. Тем более вечером. Называется «каракатица».

— Пару раз я встречала хозяина на ярмарке, — сказала я. — Моряк, потерявший ногу во время шторма. Его жена каждый вечер следит, чтоб не набрался с гостями до поросячьего визга.

— Так и есть, — кивнул Анри. — Поесть в «каракатице» толком нечего, эль подают неважнецкий, а вот ром там всегда хорош. Что? Я бывал там несколько раз. Посетители, в основном, матросы, портовые рабочие. К концу дня народу набивается тьма — цены-то невысокие. Поэтому видно и держится на плаву.

Эри сникла еще больше. Слез в ее глазах не появилось, но вот к страху прибавилось тихое отчаяние. Все, чему когда-то учила матушка, окончательно утратило смысл. В отличие от меня, Эри никогда не жила одна, не приспосабливалась к жестоким приютским порядкам, не училась быть осторожной на улицах нижнего города. Она провела детство и юностью в спокойном уютном доме, мечтая выйти замуж и получить точно такой же. Так ведь полагается приличным девушкам? Они уж точно не ходят по городу в качестве наживки и не посещаются сомнительного свойства заведения.

— И мне придется туда идти? Господин дознаватель? — наверное, Эри все еще надеялась на чудо.

— Вы пойдете не одна, — ответил Реджис, но это, разумеется, ничуть не успокоило. У Эри не было поводов доверять ему, да и остальным абсолютно во всем. Особенно сейчас, когда на нее обращены взгляды всех присутствующих. — Ами еще что-то сказала?

— Нет. Ну, разве только посмеялась, мол, повезло мне такого парня отхватить, — сказала и покраснела, бросая взгляд на Анри, который тут же отвернулся и нетерпеливо выдохнул. — А потом ушла по своим делам — в лавку, где тканями торгуют.

— Когда вы должны встретиться?

— Завтра вечером, господин дознаватель.

Пока Реджис обдумывал услышанное, никто не произнес ни слова.

— Я дам вам амулеты, которые позволят…

— Магические?

Обычно это слово приводило Эри в благоговейный трепет, но сейчас повергло в панику. Она рассказывала, что знала об одаренных всегда, но близко соприкоснулась, только познакомившись со мной. Если я оставляла на кухне лекарство или отвар, Эри его не трогала. В лавке Ренарда старалась разговаривать и даже приближаться к витринам поменьше, а купленные компоненты передавала мне только в корзине, не прикасаясь лишний раз.

— Разумеется. Возьмете с собой на встречу. В «каракатице» будут городские стражники и Тьерн. С вами ничего не случится.

Судя по взгляду, Эри не поверила, но возражать не стала. Сидела с видом, словно ее собираются принести в жертву, а не избавить от неприятностей, доставляемых Кеннетом. Я пыталась разгадать, не пожалела ли она, что вообще обо всем рассказала? Вдруг сейчас, после нескольких дней страха и сомнений, путь мести показался проще? Там бы не пришлось становиться живой мишенью, рисковать, выслушивать наставления и следовать плану, придуманному совершенно посторонним человек, не понимающим и не сочувствующим ее беде? Сейчас Эри напоминала мне саму себя в первые дни в таверне — такая же потерянная.

— И что делать потом? Когда я приду?

— Вам не назвали никаких условий, поэтому зайти, заказать выпивку и ждать. Постараться вести себя спокойно и ни в коем случае не показывать, что знаете кого-то из присутствующих. Те, кто назначил встречу, вас найдут.

— А если что-нибудь случится? В этом месте вряд ли спокойно, — она взглянула на меня, ища поддержки.

— Об этом не думайте.

— Уж я прослежу, чтоб было тихо. Не бойтесь, — Тьерн, единственный сумевший сохранить приподнятое настроение, улыбнулся и подмигнул, чем напомнил покойного дядюшку. Тот, если видел, что я расстроена, вот-вот разревусь и разбросаю игрушки, делал точно так же.

За недолгое время знакомства Тьерн ни разу не разозлился. Даже частые перебранки с капитаном Жакри, на которые они с Алером частенько жаловались, не вызывали настоящего гнева. Тьерн конечно костерил начальника стражи на все лады, но как-то безобидно, в конце-концов сводя все к шуткам. При этом сохранял серьезность, когда требовалось, и на зависть ясный рассудок. Казалось, в любой неприятности Тьерн видит лишь мелкую помеху, которую обязательно преодолеет. Иначе как бы он покорил несговорчивую, вечно погруженную в раздумья Ризу? Эри и та рядом с ним оттаивала.

— И что нам делать? — спросил Анри, после чего все разом на него взглянули.

— Вам, господин Равьен, ничего, — Реджис улыбнулся. — Только рассказать, что слышали о «каракатице». Тьерн побеседует с девицей из заведения Розин. Остальное сейчас решим.

После обстоятельного обсуждения плана действий я подумала, что Эри вот-вот свалится в обморок. Но она на удивление твердо стояла на ногах и даже не слишком сильно побледнела. Ей велели дважды повторить услышанное, взять себя в руки и не боться. Анри все это время смотрел как на Тибо, когда тот заводил легкомысленные песенки. Когда разговор закончился, Эри отправилась на кухню, мужчины разошлись, а Реджис задержал на пару слов.

— Выглядит подозрительно, господин дознаватель, — сказал, когда мы остались одни.

— Просить лекарство у травницы подозрительно? — он подошел ближе.

— Мало ли что подумают люди? Вдруг решат, что ты болен чем-нибудь непристойным? Ну или задумал воспользоваться служебным положением и соблазнить меня… — за два дня и две ночи, что мы провели порознь, я успела соскучиться по его близости и с удовольствием потянулась навстречу, когда почувствовала ладони на талии.

— А это хорошая мысль, — улыбаясь, Реджис коротко коснулся губ, потом резко приподнял и усадил на край стола, отчего я коротко вскрикнула. — Ты же закрыла дверь?

Тетка Женива и вообразить не могла, какое непотребство может твориться в ее кабинете. Но раз уж все теперь мое и можно делать что угодно… Попытки не превратиться в девицу, теряющую рассудок, рушились одна за другой. Я сотню раз обещала не проваливаться в чувства, но привязывалась все сильнее. Голова кружилась, когда Реджис вновь и вновь вот так медленно целовал меня, спускаясь к шее, когда поглаживал бедра, постепенно приподнимая подол, когда проходился по крючкам и шнуровке, распускал волосы. И особенно, когда замирал и сквозь сбившееся дыхание я слышала:

— Сорель, я должен идти. Во тьму бы все эти дела…

Не открывая глаз, я кивнула, еще раз, коротко поцеловала и отстранилась.

— Придешь сегодня?

— Не знаю. А завтра мне понадобится твоя помощь.

Я нахмурилась.

— Только не вздумай идти вслед за Эри. Присмотри, чтобы она не сошла с ума до вечера и что-нибудь не вытворила, хорошо?

— Разве я не смогу сделать что-то еще? Проследить? Или быть в «каракатице»?

— Сорель, нет, — звучало как «возражения не принимаются». — Я не позволю тебе рисковать. Просто побудь с Эри до вечера.

История с Кеннетом Ярсоном, его долгами и падчерицей была не моей. От хозяйки таверны требовалось дать кров и пищу девушке, попавшей в беду, и исполнять указания дознавателя. Но видят боги, после произошедшего оставаться равнодушной не получалось. Я доверяла Реджису чуть ли не больше, чем себе, но сидеть на месте и ждать невыносимо.

— Ладно. Как скажешь.

Он беззвучно усмехнулся и провел пальцем по моей щеке.

— Вот этот твой взгляд мне не нравится. Обычно он не обрачивается ничем хорошим.

— Обещаю ни во что не влезать. Клянусь.

Реджис опять усмехнулся, и больше всего на свете захотелось никуда его сейчас не отпускать. Почему бы Эри, ее проблемам и всей городской страже не взять и исчезнуть хотя бы на несколько ближайших часов? А нам просто не побыть вместе, не оглядываясь, что увидят?

— Надеюсь, так и будет. И дай что-нибудь из своих запасов.

— Кто-то станет проверять?

— Не станет. Но раз начали, доиграем партию до конца.

— Ну хорошо, — я прикинула, что осталось в шкафчике. — Сонные капли подойдут?

— Это не намек?

Я легонько оттолкнула его и принялась оправлять платье и волосы. Стоит заглянуть в комнату и привести себя в порядок, иначе не избежать едких замечаний от Анри. Он почти клялся, что слова не скажет, но ведь и я минутой назад клялась.

Реджис не сводил взгляда, пока искала нужный флакон и старалась хоть немного продлить мгновения, когда мы только вдвоем. Портить их не хотелось, но от одной мысли я все-таки отделаться не могла.

— Слышал последние новости? — протягивая лекарство, я старалась заметить хоть малейшее изменение в его лице.

— Какие? В Леайте их хватает.

Да уж, не проведешь. Реджис говорил прямо и того же ждал от меня.

Да уж, не проведешь. Реджис говорил прямо и того же ждал от меня.

— Ноэль Лэндри женится на Бланш.

— Она сама рассказала.

— Вот как… И больше ничего?

— Сорель, что случилось?

Я не рассказывала о встрече возле аптекарской лавки — не нашлось времени и, честно говоря, особенного желания. Бланш никогда не была мне соперницей, я не отбирала ее мечту, но чувства, которые Реджис к ней испытывал иной раз заставляли задуматься. Их связывало так много и, возможно, когда-нибудь они снова встретятся.

— Бланш говорила, что догадывается о нас?

— Напрямую — нет. Она расстроена, подавлена. Видят боги, я старался обойтись с ней помягче, не причинять боли. Сорель, знаю, неприятно слышать, но я не хочу ей зла. Почему спрашиваешь?

— Она говорила со мной. Не знает наверняка, подозревает, ищет причину. Думает — ты кого-то нашел и поэтому…

Мы смотрели друг на друга. Каяться Реджису не в чем, а я не собиралась обвинять. Никто из нас не хотел плохого для Бланш, не был причиной ее страданий и замужества, но эта история все равно имела горьковатый привкус обмана. Мы шли на него вместе, отчетливо сознавая, что делаем.

— Я мало знаком с Лэндри, но я знаю Бланш. Она бы не приняла предложение, если бы не сочла его подходящим, даже теперь. Надеюсь, они договорятся, — произнес Реджис, а потом добавил: — Можешь не пересказывать. Что бы она не наговорила, не думай об этом, Сорель. Я хочу быть с тобой — в этом городе, в этом кабинете, где пожелаешь.