Непростое наследство

Глава шестая

— И все-таки, Сорель, не стоило выплачивать мяснику весь долг целиком, — в третий раз повторил Анри, переворачивая страницу учетной книги, куда только что внес запись о покупках.

— Ну вы же видели, как он уперся, — вздохнула в ответ. — Менять поставщика сейчас, когда я едва могу свести концы с концами, а на носу открытие — гиблое дело. Не подавать же в первый день блюда без мяса. Так гости сюда дорогу забудут окончательно.

— О, нет, — усмехнулся Анри. — На сей счет можете не волноваться. Гостей будет полный зал.

— Откуда вы знаете? Разве тетка Женива не испытывала трудностей с посетителями?

— Да, испытывала, — протянул Анри, принимаясь за новую запись. — Но тогда в таверне не было ничего нового. А сейчас есть. Целая вы, Сорель. Жизнь в Леайте достаточно обыденная и пресная, а тут такое развлечение.

Я покачала головой и принялась стягивать перчатки. Как ни крути, Анри прав. Только что на рынке, куда мы отправились вместе, поскольку Равьен-младший знал всё и всех, я подверглась настоящему досмотру. Каждый, кто слышал имя Сорель Ирмас принимался разглядывать, расспрашивать, зачем-то выяснять подробности теткиной смерти, о которой я ничего не знала, затягивать разговор и обращаться нарочито громко. К концу закупок не осталось и бродячей собаки, не знавшей о моем приезде. Сегодня у местных точно найдется, о чем поговорить.

— И все-таки не стоило выплачивать мяснику весь долг, — заново затянул Анри.

— Да замолчите же наконец! Всю дорогу бубнили про этого мясника. Ему видно икается.

Господин Тверьи, много лет снабжавший таверну мясом отличного качества, не изменился с годами. Разве что волосы поседели и выпали, оставив сверкающую круглую залысину на макушке, а нрав остался прежним. Завидев меня, он, пожалуй, единственный, кто не смягчился и не попытался заискивать и флиртовать. Сразу, почти с порога заявил, что пока я не оплачу теткин долг, никаких поставок ожидать не стоит. «Или деньги, или уж простите», — четко отрезал мясник, упершись громадными ручищами в прилавок.

Спорить и торговаться за каждую монету я предоставила Анри. После бессонной ночи и дознавателя, которому приспичило пить чай перед рассветом, едва стояла на ногах. Переубеждать торговца, обладавшего опытом дольше моей собственной жизни, сил не было никаких.

— По-вашему, стоит забыть об этом? — не унимался Анри. — Смотрите, если бы мы заплатили Тверьи половину суммы, смогли бы еще частично погасить долг зеленщику и фермеру, который привозит картофель. Этому вообще полностью бы заплатили. Да он бы с радости еще полмешка добавил.

— Значит, Марте чистить на полмешка меньше, — простонала я, потирая переносицу и прикрывая глаза.

— Сорель, — Анри оторвался от книги. — Я понимаю, что вам плевать. Вы хотите продать таверну и забыть о ней навсегда. Но такими темпами мы пустим предприятие ко дну. Как прикажете быть мне? Так и указать в рекомендации, что загубил успешное дело своей работой? Нет, чего вы молчите? Вы ведь хотели работать? Откуда вдруг такое равнодушие?

Вместо ответа я без стеснения зевнула. Снадобье, призванное дарить бодрость, было сварено на скорую руку, не настоялось как следует, а потому его действие стремительно подходило к концу. Если на посещение рынка меня хватило, то для остальных дел придется готовить еще.

— Сорель, в нашем положении следует экономить каждую монету. Даже самую мелкую. Славно, что вы пустили постояльцев ночью — деньги пригодились. Советую заиметь как можно больше клиентов среди моряков. Они народ веселый, щедрый. Как только сходят на берег, начинают есть и пить в три горла. Вы ведь пригласили капитана — как там его — в «Кота и лютню» снова? Постоянные клиенты нам очень нужны. Поймите, Сорель, я сумею рассчитать расходы так, чтобы на все хватило. Но работа таверны требует вашего живого участия. Если вы будете как сейчас…

— Да заткнитесь же наконец, Анри, — не выдерживая, простонала я. — От вашего голоса сейчас голова лопнет. Ну, где? Где, скажите на милость, вы увидели равнодушие? Во тьму все ваши нравоучения. Я просто хочу спать…

— Уж извините, — Анри совершенно не смутился и решил пойти в более активное наступление. — Но «спать» сегодня не выйдет. Выпейте какое-нибудь зелье. Травница вы или кто? Взбодритесь и не мешайте вести дела. Знаете, как отец будет смеяться, если мы прогорим? Быть может, решит выкупить таверну за бесценок? А что? Монет хватит. Он уже сказал: взять меня на работу не лучшая затея.

Я смотрела на Анри и никак не могла решить, что сделать первым: выгнать его взашеи или отправиться на кухню за отваром.

На лестнице послышались несмелые шаги.

— Госпожа Ирмас?

Появление Эри оборвало очередную тираду в адрес невыносимого бухгалтера, которого я собиралась послать сначала во тьму, затем в зловонную сшейдову нору, а после к папочке под бок, чтобы там высказывался как ему вздумается.

— Не помешаю? — тоненько спросила девушка, замирая на месте.

Утром она проснулась совершенно здоровой, хоть и измученной. Оказалось, Эри все слышала. Сидела в комнате и тряслась от страха, что отчим вот-вот войдет и заставит уйти в ночь с неизвестным мужчиной.

— Нет, вы как раз вовремя, — я недобро поглядела на Анри. Тот ехидно сощурился в ответ.

— Кайра передала, что скоро должен прийти господин дознаватель. Я решила: неприлично заставлять его ждать.

Эри присела на краешек скамьи, не решаясь придвинуться ближе. Ее взгляд тут же оказался прикован к Анри, который решил, что учетная книга немного подождет.

— Не бойтесь, Эри. Этого господина зовут Анри Равьен, он мой бухгалтер.

— Рада знакомству.

Голос Эри стал совсем тихим. По тому, как она теребила кружевной краешек рукава, стало ясно — сходит с ума от волнения.

— Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, госпожа. Все благодаря вам, — Эри выразительно взглянула. — Вы ведь позволите мне остаться здесь?

— Конечно. Приказ дознавателя — дать вам приют на время следствия.

Анри, не знакомый со всеми подробностями прошлой ночи, вопросительно приподнял брови. Нужно рассказать, иначе изведет. Залезет в самую печенку и примется выуживать все подробности по чайной ложке. Оказалось, в упорстве ему нет равных.

— Мне жаль, что придется вас стеснять, но, надеюсь, следствие продлится как можно дольше. Госпожа Сорель, я хотела просить вас не только о приюте. Отчима забрали, а я не могу воспользоваться бумагами, чтобы снять хоть немного денег в банке. Кеннет управлял всеми делами матушки, а мне не позволял даже спрашивать. Сейчас наследство принадлежит ему, а я могу идти просить милостыню. Возьмите меня на работу, госпожа Сорель. Я случайно слышала разговор, что вам нужны работники. Я буду делать что прикажете. Могу пойти на кухню, могу убирать комнаты, могу подавать гостям — что хотите.

Губы девушки тряслись от волнения, а я раздумывала, не изобразить ли обморок. О свойствах человеческого тела знаю достаточно, чтобы выглядел он натурально. Есть ведь в природе звери, предпочитающие прикидываться мертвыми в случае угрозы. Раз уж бухгалтер и постоялица решили разом атаковать, почему бы и нет? Заодно подремлю немного.

— А ведь хорошая мысль, Сорель, — поддакнул Анри. — Служанок мы утром наняли, а помощницу Марте так и не нашли. Девушка, на которую она рассчитывала, больна. Скажите, Эри, вы хоть раз готовили?

— О, да, господин Равьен. Я всегда помогала матушке. Когда она захворала, взяла все заботы на себя. Я умею готовить.

— Вот, видите, Сорель. Она вам подходит.

По моему представлению, помощницей на кухне должна стать девушка куда более крепкая. Или вовсе хорошо бы нанять расторопного парня, способного поднимать тяжелые кастрюли и носить мешки. Хотя, по правде говоря, с этим чаще всего управлялся Терк.

— Ну ладно, — сдалась я, видя, как в глазах Эри застывают слезы. — Во всем нужно будет слушаться Марту. Она бывает груба на язык, но обижаться не стоит.

— Спасибо, госпожа. Поверьте, грубее, чем Кеннет, я вряд ли кого-то встречу.

Входная дверь открылась. Я вознесла молитву богам, что те не надоумили опустить щеколду. Пары ударов железного кольца моя несчастная голова бы просто не вынесла.

— Добрый день, — с едва заметной улыбкой проговорил дознаватель. — Госпожа Ирмас, госпожа Ярсон, господин Равьен.

— И вам доброго дня, — ответил Анри, снова возвращаясь к книге.

— Вы готовы со мной побеседовать? — обратился к Эри Реджис.

— Д-да, господин. Конечно.

Девушка торопливо поднялась. Я велела Кайре приготовить чаю и не стала возражать, когда дознаватель и Эри заняли самый дальний столик в углу.

— Я должен знать, что случилось ночью, Сорель, — прошептал Анри, не отводя взгляда от страницы. — Маги-дознаватели просто так с постояльцами в тавернах не беседуют. Вдруг, это повредит нашему предприятию? Как вы могли все скрыть? А если поползут слухи?

— Я все расскажу, Анри, обещаю. Сготовлю только отвара, чтоб продержаться до вечера.

— У вас еще примерка у портного, — своевременно напомнил бухгалтер. — Сумма на новое платье выделена. Прошу не выходить за ее пределы. Сами знаете, как это бывает. Лишняя монета там, еще одна здесь, и вот уже не хватает на ящик рома, или муку для пирогов. А в Леайте, где полно моряков, без рома и пирогов никуда. Нет, конечно, вначале они примутся пить и без закуски, но после…

— Чтоб вас во тьму, Анри… И как только отец до сих пор не выпроводил вас из дома?

— Размолвка с сыном дурно скажется на репутации в городе. Увы, Сорель, у него нет выбора.

— Как и у меня.

— Как и у вас, — издевательски улыбнулся Анри. — Впрочем, я не самый худший выбор, согласитесь?

Пока Марта шуршала в кладовке, напевая под нос лихую моряцкую песенку, я забралась в запасы трав. Благодаря предусмотрительности поварихи, нужные нашлись быстро. На кухне всегда горел огонь, имелись подходящие емкости и кипяток. Не хватало склянок, колб, весов и инструментов для приготовления лекарства. Те, что куплены во время учебы, остались в столице. На новые пока не было средств, да и нужны ли?

Я растерла в ладонях травы, прошептала нужное заклинание и бросила в кружку. Синеватые цветочки вспыхнули искрой, вверх поднялся дым. Славно. Значит, магия по-прежнему действует, несмотря на усталость. Кипяток сразу же окрасился в темный цвет. Я бросила несколько ягод земляники для вкуса. Бодрящие травы терпнут на языке и заглушить их можно только сладостью.

После присела рядом и стала ждать. Несколько минут, а дальше можно пить и не спать еще какое-то время. Тепло, исходившее от печи, убаюкивало. Хотелось сдаться, свернуться клубочком и уснуть прямо сейчас. В детстве, прячась от теткиного гнева, я часто оставалась на кухне. Прижималась к нагретому печному боку и ждала утра.

Распределить с Анри оставшиеся деньги, проверить, все ли готово у Марты, расплатиться за новое платье, написать Элти… Боги светлые, я и забыла! Еще вчера собиралась, но как-то не успела, а после беспокойной ночи тем более. Подруга очень расстроится. Придется как следует подбирать слова, что в мои достоинства никогда не входило.

Скрипнула дверь. Я оторвала ладони от лица и сощурилась.

— Не помешал? — спросил Реджис Эрван. — С вами все хорошо, госпожа Ирмас?

— Да, я в порядке. Погодите, а что вы здесь…

— Поговорил с Эри Ярсон, а вас долго не было. И раз уж я уже был на этой кухне, — дознаватель развел руками и примирительно склонил голову.

— Конечно, входите, — я попыталась пригладить волосы, чтобы придать себе хоть сколько-нибудь пристойный вид. Хороша хозяйка таверны — сонная, помятая, задремавшая прямо на столе. — Простите, но после ночи с ног валюсь. Что там с Эри?

Реджис подошел ближе.

— Она знает о делах отчима мало. Говорит, не раз замечала странное и страшное. Пусть успокоится, и мы поговорим снова. Вы верно решили взять ее на работу. Это у вас что? Отвар для бодрости? Чудно пахнет.

— Да, он самый. Приноровилась варить его еще во время учебы, изменила пару компонентов по собственному вкусу. Возможно, не так действенно, но не противно.

Реджис внимательно смотрел на кружку и, возможно, был бы непрочь заполучить такую же. Но делиться уже настоянным отваром я не собиралась. Да и он не просит.

— Я тоже пытался приготовить как-то. Выходило нечто похожее на помои и совсем не действовало.

С моих губ сорвался смешок.

— Еще бы у вас получилось! Скажете тоже. Вам же не под силу. Вы же, наверняка… — я осеклась. — Ох, простите, господин Эрван.

Среди магов не принято вот так в лицо говорить о природе силы. Дознаватель, скорее всего, разрушитель. Из них целители и травники никогда не выходили. Даже если долго учиться, дар все равно не давал нужного результата. Другое дело создатели — те к увядшему цветку прикасались, и он поднимался с земли.

— Не такой уж это и секрет, — прохладно ответил Реджис. — Вы завтра открываетесь, госпожа Ирмас?

— Да, с самого утра.

Дознаватель одобрительно кивнул.

— Хорошая новость. Я часто приходил в «кота» раньше. Не хотелось бы изменять привычкам. Доброго вам дня.

Реджис ушел. Только-только я придвинула кружку, как на кухню ворвался Анри.

— Сорель, вот вы где? Чаевничаете, а меня не зовете? Или прячетесь? Ну да ладно. Послушайте, что я сейчас придумал. Погодите посылать в сшейдову нору. Вам понравится, уверяю.

Тетка Женива знала толк в нарядах. Живя в достатке с самого детства, она умела выбирать лучшие ткани, следила за модой и не скупилась на украшения. Когда дядюшка Ларти открыл таверну, Женива решила, что выгадывать, где дешевле, ей не по статусу. С первого дня как «кот и лютня» распахнула двери, тетка одевалась в лучшей лавке Леайта. Госпожа Эймас, портниха, обслуживала по большей части благородных и состоятельных дам, заказывала товары за границей и цены ломила просто безбожные. Дядюшка, будучи щедрым к жене, закрывал на траты глаза. Женива, как рассказывали, до последних дней осталась одной из самых элегантных дам в городе.

Я же позволить себе роскошные наряды не могла. Тех денег, что удалось выкроить, хватит на одно недорогое платье. Разве это дело для хозяйки таверны? Я ведь должна встречать посетителей и производить впечатление. Если Кеннет Ярсон прошлой ночью спутал со служанкой, почему бы остальным не сделать того же?

В новенькой портновской лавке, где дерево еще пахло свежим лаком, а на витринах не скопилась многолетняя пыль, приняли с распростертыми объятиями. Владелец — мужчина ненамного старше меня самой. С коротко стриженными черными кудрями, в круглых смешных очках, худощавый и крайне уважительный, был рад любому клиенту. На лацкане темно-зеленого сюртука красовалась брошь со знаком гильдии — серебряная булавка с крошечным белым самоцветом. Последний добавляли только если портной обладал даром.

— Как я рад, госпожа Ирмас, что мы с вами соседи, — повторял он, осторожно нанося на платье метки, где следует подшить. — Здесь нечасто встретишь человека из столицы. А я, знаете, люблю обсудить последние новости. Да и вкусы у вас, наверняка, не провинциальные. Прошу, повернитесь вправо. Вот так. И руку приподнимите. Да, чуть выше. Рукава впору?

Я стояла на небольшом пьедестале, пока господин Бенуа и его помощница, оказавшаяся кузиной, суетились вокруг. Чувствовала себя крайне глупо. Как те чванливые девицы, что выряжаются будто фарфоровые куклы на ярмарке и ни о чем другом, кроме тряпок не думают. В старом затертом плаще куда привычнее, чем в новеньком платье, которое теперь страшно испортить.

— Вам повезло, госпожа Ирмас, — продолжал портной. — У вас очень изящная фигура. Обожаю работать с дамами такого склада. Подходят любые фасоны, и не нужно думать, как скрыть недостатки. Поглядите — чудно смотрится! И я его почти не стану ушивать.

— Платье вас ждало, не иначе, — улыбнулась Арлет, расправлявшая подол. — Ламар сшил его три месяца назад, на выпускном экзамене. Привез сюда, надеясь продать.

— Представьте, как долго мы искали покупательницу, — подхватил портной. — Большей части дам платье оказалось мало. Кто-то счел его слишком смелым и даже вульгарным! Только подумайте!

Портной возмущенно взмахнул рукой и чуть было не потерял игольницу, прикрепленную к запястью.

— Сказать такое о работе, с которой я завершал обучение! Между прочим, платье было одним из самых простых, госпожа Ирмас.

— Да-да, Ламар, — закивала Арлет. — Ох, госпожа Ирмас, вы бы видели, сколько кружев и рюш нашила на лиф одна девица. Жуткая безвкусица! Даже магистр, принимавший экзамен, смеялся. А Ламар всегда был за простоту и изысканность.

— Перебор не хорош ни в чем, дорогая сестра.

— Вот и я говорю. Не зря же ты получил высший балл без дополнительных вопросов.

Ламар самодовольно улыбнулся, сделал последний стежок и отошел, желая полюбоваться собственной работой.

— Чудно, — улыбнулась Арлет, присоединяясь к нему.

— Лучше и быть не могло, — согласился портной. — И, поскольку платье вам, госпожа Ирмас, невероятно идет, я сделаю скидку. Вы обязаны надеть его в день открытия. Если после этого в таверне не прибавится посетителей, клянусь, закрою лавку и пойду просить милостыню.

— Повернитесь к зеркалу, — шепнула Арлет. — Не бойтесь — все отлично подогнано.

Ткань выглядела плотной, но оказалась мягкой, податливой и совершенно не стесняла движений. Ее название я не запомнила, поскольку совершенно не разбираюсь в портновском искусстве.

— Пусть не смущает толщина ткань, — пояснил Ламар. — Я немного поработал с ней, сделал более эластичной. Она будет сохранять тепло в дурную погоду и не потеряет в цвете очень долго.

Платье было длиннее тех, что я носила обычно, и уходило в пол. Не пышное, не удушающе узкое и неудобное, как случалось видеть на столичных дамах. Без вызывающего декольте, но с открытыми плечами, длинным рукавом, коротким кружевом на запястьях. Черная с серебристым вышивка на талии подчеркивала глубокий винный цвет. Свободный подол, пожалуй, придется немного придерживать при ходьбе.

— Ну как вам? — нетерпеливо спросила Арлет.

— Прекрасно, — только и смогла проговорить я.

В последний раз такие наряды доводилось надевать… никогда. И помыслить не могла, что однажды выпадет возможность.

— Только умоляю, госпожа Ирмас, — сказал портной. — Не собирайте волосы в гладкий пучок. Это сразу все испортит. Платье не создано для рабочей лошади, оно для дамы, знающей себе цену.

— По-вашему, я из таких?

— А разве нет? — развел руками Ламар. — Девушка, решившаяся в одиночку тащить целую таверну, не может быть иной. Ума не приложу, как вы справитесь. Я бы без Арлет и в лавке не сумел.

— Да-да, госпожа Ирмас, он совершенно не успевает выполнять заказы в одиночку. А ведь еще нужно вести бумаги. Но вы-то понимаете, наверняка.

— Прекрасно понимаю, — я не находила более развернутых ответов.

По меркам Леайта девушка в темно-красном платье, отраженная в зеркале, выглядела если не вульгарно, то не слишком прилично как минимум. У нее неизвестно откуда появилась осанка, совершенно недурная фигура, ставшая заметной грудь и блеск в глазах. Пожалуй, такая дама сойдет за хозяйку таверны из песен.

— Пообещайте рассказать всем, кто сшил платье. А мы с Арлет обязательно зайдем в «Кота и лютню» выпить эля и послушать музыку. Музыка ведь будет?

— О, госпожа Ирмас, скажите сразу, будет? Я так люблю песни! — добавила Арлет.

— Будет. Мы пригласили менестреля.

Я сошла с пьедестала, желая сделать несколько шагов. Ламар Бенуа придирчиво осматривал собственную работу.

— Если хотите, могу прямо сегодня начать еще одно платье для вас. Все мерки уже есть и…

— О, нет, господин Бенуа, боюсь сейчас мои средства не позволят.

— Ну как угодно. Сошью позже. И еще, госпожа Сорель, позвольте предложить вам сделку?

Я удивленно уставилась на него.

— Видите ли, меня часто мучают головные боли. Я только начинаю дело и через день не могу уснуть из-за нервов. Говорят, вы травница и работали в аптекарской лавке…

— Быстро же в Леайте расходятся слухи.

Портной развел руками.

— Платья, что вы принесли, я с удовольствием перешью и добавлю несколько современных деталей с большой скидкой, если сделаете пару снадобий. Местному аптекарю я, знаете ли, не слишком доверяю. Он велел ставить в комнате пучки трав и пиявок по вечерам. И только! Считает будто у молодых людей не может быть плохого сна.

Сама Лорхана сегодня решила явить свою милость и надоумила Бенуа попросить об услуге. Для приготовления успокоительных капель и лекарства от головной боли не требуется дорогих и редких ингредиентов. Я потрачу каких-то полчаса вечером и получу новые наряды со скидкой.

— Добавляю к снадобьям пирог с курицей от моей поварихи Марты, если перешьете как можно быстрее. По рукам?

Арлет захлопала в ладоши, а Ламар ответил на рукопожатие и благодарно кивнул.