В царстве Ленина

Крестьянство

Первоначально большевики решительно придерживались политики предоставления преимуществ промышленному пролетариату в сравнении с крестьянством, однако, в последнее время повсеместные крестьянские волнения и безысходный продовольственный кризис заставил советское правительство несколько приостановить и смягчить проводившийся им порядок систематического разорения сельского населения. Впрочем, эти запоздалые меры не могут заполнить пропасти, образовавшейся между городом и деревней.

Крестьянство является, бесспорно, последовательным врагом коммунизма, так как в нем сильно развиты мелкособственнические инстинкты. Коммунисты прекрасно понимают, что идеология этого класса, — к несчастью для них являющегося подавляющим по своей численности в Российской Республике, — антагонистична и противоречит в корне идее обобществления орудий и продуктов производства. Тем не менее, нужда заставляет советскую власть вступить на путь уступок этому классу, дотоле совершенно устраненному от государственного строительства. В силу общей экономической разрухи размер уступок должен все время увеличиваться, не вызывая в то же время у крестьянства ровно никакого чувства признательности к советской власти. Поэтому-то, несмотря ни на какие уступки, сельское население по-прежнему остается в реальной, хотя пока и молчаливой, оппозиции к этой власти. Сама по себе идея советов не чужда крестьянской массе, но с лишением собственности и с однопартийным гнетом крестьяне никогда не согласятся. "Да здравствуют Советы, долой коммунизм и коммунистов!" — вот лозунги, которые бросают в крестьянство оперирующие на Юге повстанческие отряды. И эти лозунги вызывают в крестьянской среде подчас сочувствие, если и не открытое, то тайное.

По поводу экономической стороны современного положения русского крестьянства я приведу следующие суждения компетентных в этом вопросе лиц. Ввиду того, что противоположность между городом и деревней, всегда существовавшая и ранее, стала в связи с общей политикой большевиков и большим вмешательством их в городскую жизнь еще больше увеличиваться, Совнарком испугался подобной пропасти, боясь, как бы под этим флагом деревня не оказалась на поводу у социал-революционных партий, и принял меры к уничтожению этого различия. Желая создать и в деревне коммунистические кадры, большевики придумали расслоить деревню путем противопоставления беднейших слоев деревни кулацким элементам. — "Только в том случае, если мы сможем расколоть деревню на два непримиримых враждебных лагеря, — заявил в ВЦИКе Свердлов, —если мы сможем разжечь там ту же гражданскую войну, которая шла не так давно в городах, если нам удастся восстановить деревенскую бедноту против деревенской буржуазии — только в том случае мы можем сказать, что мы в деревне сделали то, что мы могли сделать для города". Проводя эти характерные тенденции в жизнь, РКП создает партийные ячейки в деревне, комбеды (профессиональные союзы пролетариев и полупролетариев в деревне), сближая их всемерно с городским пролетариатом и вырывая их из-под влияния деревенской буржуазии и мелкособственнических интересов. Этим путем партии, действительно, сначала удалось зажечь пожар в деревне. Вопрос этот стал модным, им много занимались. Однако уже в 1919 году стал намечаться перелом: советской власти пришлось пойти на уступки среднему крестьянству и бороться с его отсталостью только мерами идейного воздействия, но отнюдь не мерами подавления. Затем вопрос этот стал, однако, менее занимать большевиков, в связи с военным делами, и отошел на задний план. Вся деревня подравнялась в имущественном отношении, и на нее не только махнули рукой, но уже на Всероссийском съезде агрономов и посевкомов в 1921 году категорически раздавались даже из уст коммунистов требования не производить никаких ломок в хозяйственном укладе деревни для успеха посевной кампании в 1921 году. Тем не менее, травля более зажиточного честного крестьянства не прекращается и поныне. Все беды и неуспехи предпринимаемых шагов по отношению к продовольственной кампании и посевной валятся на эту группу крестьянского населения. "Во всем виноваты крестьянские кулацкие элементы" — объясняют большевики в оправдание систематических провалов продовольственных кампаний последних лет. Однако понятие "кулак" в советской концепции столь же растяжимое и неопределенное, как излюбленное второе жупельное для коммунистов слово "буржуй".

Итоги проведенной аграрной реформы для крестьянства весьма ничтожны. В результате нее у крестьян прибавилось земли сущий пустяк — от половины до одной десятины на двор, разве только лесом попользовались они вволю, да и его мало. Свою прежнюю землю переделили основательно: многоземельных не осталось вовсе, безземельных мало — все сплошь "середняки" (2-6 десятин) на потребительской "норме". Тут не то, что для экспорта, — для промышленных центров не может получиться больших "излишков", которые старательно требует от них советская власть. Однако самый уклад деревенской жизни и настроение в деревне старое.

Крестьяне потеряли больше, чем получили, обезлошадели, сидят без орудий, без утвари, должны отдавать правительству свыше половины урожая (чистого) и все же они как-то расправили окоченелые члены, до известной степени приосанились, испытывают чисто отвлеченное удовольствие от вольностей в деревне: ведь никакого начальства нет — комиссары, продотряды и т. п. саранча налетает раза два-три в год, правда с великими тогда утеснениями. Все остальное время — только свой сход. Эта вольность не утратила еще своей прелести, в особенности у молодежи. Постепенно только там, где натиск коммунистических заторов становится уж очень силен, нестерпим — там они начинают выражать неудовольствие на деле, а не на словах только. Это преимущественно бывает только в "производящих" губерниях. Впрочем, неудовольствие и соответственная "реакция" может сказаться шире, когда осенью и зимой при плохом урожае приступят к сбору дани. Все же мужики пока единственные, кто теперь по-настоящему работает на Руси.