В царстве Ленина

Причины дезорганизации производства

Если в других местах этой работы можно почти совсем обойтись без цифр, то для изображения глубины развала русской промышленности все же придется прибегнуть к некоторым статистическим данным. Данные эти представляются довольно пестрыми и переменчивыми. Например, сведения, которые для народного хозяйства были верны на 1 января 1921 года, являются совершенно неубедительными, а иногда прямо даже противоположными для характеристики советского хозяйства через полгода. Однако некоторые общие отличительные черты можно найти и здесь для приблизительного очерка современного положения промышленности в России. В изложении, конечно, придется отделить крупную промышленность от ремесленной и от кустарной и отдельно остановиться на сельском хозяйстве и соприкасающихся с ним отраслях народного хозяйства.

Для заведывания всей национализированной промышленностью, которую было решено централизовать в государственном масштабе, большевиками был создан, как известно, Высший совет народного хозяйства. При помощи этого учреждения намечалось в первую очередь отнять средства производства у буржуазии, не затрагивая мелкого ремесленного и кустарного производств. Таким путем в руки пролетарской власти в лице рабочих перешли от прежних владельцев рудники, фабрики и заводы, на которых они работали, всего в количестве до 4,000 предприятий. Рабочие стали по-своему направлять дело, распродавали запасы материалов, оборудование, станки и в короткий срок привели в разрушение тяжелую индустрию, которая только что перед этим переживала огромный расцвет, широко возобновив свое оборудование во время войны и располагая к тому времени крупными материальными средствами. Скоро все это было проедено, и государству пришлось вмешаться в анархическое ведение заводского хозяйства рабочими. К 1920 году национализированные и принудительно трестированные предприятия распределились по отдельным отраслям, объединенным в ВСНХ своими центральными органами управления (так называемыми "Главками" и "Центрами") в следующих группах: 1) добывающая промышленность, 2) металлическая промышленность, 3) электротехническая промышленность, 4) текстильная промышленность, 5) химическая промышленность, 6) обработка сланцевых веществ, 7) лесное дело, 8) полиграфическое производство, 9) центральная автосекция, 10) утилизация отбросов, 11) строительная промышленность, 12) перевозка и хранение грузов (трамот), а также некоторые другие второстепенные группы.

Разрушив старую хозяйственную систему, что было весьма нетрудно в условиях всеобщего развала, коммунисты стали строить свой новый порядок. Конечно, при первых неудачных попытках заводского строительства на коммунистических началах все валилось на контрреволюцию, мол, помещики и капиталисты своими белогвардейскими наступлениями не дают необходимых Советской России нефти и угля. Но с начала 1920 года, — момента гибели армии ген. Деникина, — этот главный аргумент отпал. Однако что видим мы за протекшие 1,5 года? Не только нет признаков какого-нибудь улучшения, но наоборот — самые зловещие данные о приближении полного развала и приостановки русской промышленности, несмотря на периодически печатаемые советской властью в "Экономической жизни" сообщения о каких-то экономических достижениях и успехах.

На партийных съездах большевиками был выдвинут лозунг о едином хозяйственном плане Республики. Над разработкой этого плана трудились уже в 1919 году, рассматривали в 1920 году и продолжали пересматривать и обсуждать в 1921 году. Таким образом, большевики не сумели справиться с этой задачей, с которой, однако, прекрасно справлялся и справляется весь капиталистический мир и притом без каких-либо диктуемых властью общих планов народного хозяйства. Любое частное капиталистическое предприятие прекрасно осведомлено и о своих запасах сырья, и топлива, и товаров, и почти всегда вовремя успевает учесть современную экономическую конъюнктуру и связанные с ней производственные возможности. Советская же власть, в лице ее хозяйственных органов, с этой задачей не сумела справиться. Печальная русская действительность является доказательством того, что коммунистический способ заведывания хозяйством есть способ бесхозяйный, а коммунистическая организация производства ведет лишь к его дезорганизации. А когда нет решительного и опытного хозяина, то, в каком бы масштабе ни велось промышленное дело, путного из него ничего не может выйти. В последнее время, правда, советская власть стала на путь замены во всех хозяйственных органах руководящих коллегий отдельными лицами и идет даже на сдачу, под некоторыми условиями, предприятий, в аренду их прежним владельцам. Все это, разумеется — лишь опыты, которые, однако, не дают благоприятных результатов, так как корень вопроса заключается в полном несоответствии внутреннего политического режима с условиями нормального развития промышленности. Желая устранить считающуюся теоретиками коммунизма неизбежной для каждого капиталистического государства анархию производства, ВСНХ вверг своей работой русскую промышленность в еще более гибельную анархию коммунистической беспомощности и бесхозяйственности. Теперь заводы то действуют, то останавливаются, то не хватает сырья, то оказывается его подвезли в достаточном количестве, но зато нет топлива. Путаница между подчиненностью и подведомственностью отдельных национализированных предприятий доведена до таких абсурдов, что, например, Асмоловская табачная фабрика в Ростове-на-Дону, подчиненная Главтабаку, не может получить нужных ей ящиков, находящихся на соседней писчебумажной фабрике Панченко, иначе как по сношению с Москвой. В Москве Главтабак сносится со стоящим во главе писчебумажных предприятий Главбумом, который в свою очередь запрашивает заключение фабрики Панченко в Ростове о том, имеются ли у нее просимые ящики и может ли она их отпустить. По получении от нее ответа все дело в обратном порядке опять возвращается в Ростов, вместо того, чтобы с начала и до конца сразу же разрешить его на месте. И такие случаи не единичны, а представляют собою обычное явление. Даже партийные съезды останавливали свое внимание на этом вопросе и указывали на необходимость устранения подобной волокиты на местах, создав в них объединенные представительства Главков и Центров, которые могли бы сами, не сносясь с центром, разрешать вопросы по соглашению с местными совнархозами. Мера эта, однако, никаких благоприятных результатов не принесла, а наоборот — вызвала антагонизм и сильнейшие трения между уполномоченными главков, зависящих непосредственно от центра, и представителями совнархозов, подчиненных местным исполкомам. Выделение ряда крупных предприятий из ведения местных совнархозов с подчинением их центру тоже вызывает на практике неразбериху, так как необходимые для этих заводов предметы снабжения, сырье и рабочая сила находятся в ведении совнархозов, тогда как управление ими связано только с центром. Все это приводит к излишним трениям, постоянным ссорам и бесконечной переписке по всем правилам старого столоначальнического крючкотворства.

Главки превратились теперь в тресты, ведущие борьбу за сырой материал и конкурирующие в оплате технического персонала и рабочих. Лучшим главком, — пишет осведомленное в этом отношении лицо, — считается тот, который имеет хорошо организованный отдел снабжения с ловкой агентурой и свой транспорт, да хорошие связи. От ловкости агента, умеющего разыскать предметы снабжения там, где их не видит тот орган, который ведает ими, зависит успех выполнения производственной программы, как прежде хороший барыш фабриканта обеспечивался ловкостью дельного приказчика. В последнее время принцип трестирования получил и совершенно официальное признание. Один из советских главков — Главрыба, получил право отдельного треста, обязанного определенную часть продуктов отдавать государству, а остальное количество использовать по своему собственному усмотрению, для товарообмена, с целью получения со стороны недостающих ему продуктов и материалов. В большевистской литературе это уже получило специальное название: внутренняя концессия. Остальные главки смотрят на Главрыбу с завистью и осаждают советскую власть просьбами о предоставлении и им аналогичных прав. Заведующий льняным отделом Главтекстиля напечатал в "Экономической жизни" статью, в которой доказывал, что единственный способ спасти льняное дело от грозящей ему гибели состоит в денационализации мелких и кустарных предприятий и объединении всех остальных фабрик в руках особого органа, ведающего одновременно заготовкой волокна, топлива, продовольствия и вспомогательных материалов на основаниях продуктообмена и сдающего государству часть своих продуктов в виде налога. Статья эта сопровождалась резким примечанием редакции, в котором справедливо указывалось, что проект этот означает полный возврат к старым буржуазным формам капиталистического производства, чему все коммунисты должны решительно воспротивиться. Спецы, однако, не унимаются и через несколько номеров "Экономическая жизнь" уже констатировала, что с аналогичным проектом выступила и Главспичка.

Бесхозяйственность, нераспорядительность и непредусмотрительность, а также личная незаинтересованность в успехе дела казенных работников в предприятиях влекут за собой постепенное и непрерывное ухудшение положения вещей.

Следующим шагом ВСНХ явилось последовательное осуществление на практике мысли, что, так как все производство уже централизовано, то для вящего успеха дела надлежит большую часть мелких предприятий упразднить, сосредоточив зато все свое внимание на главных заводах той же категории. Так, например, в 1920 году Гомза (Управление государственных машиностроительных заводов) закрыла много плохих, по ее мнению, предприятий и сосредоточила производство на 16 лучше оборудованных заводах.

Если обратиться к отчетам о деятельности тех или иных предприятий, то окажется, что производительность их год от года падает, и это несмотря ни на какие реформы, ни на плановое хозяйство. В сущности, нет и никаких производственных программ, а имеются только производственные задания. Об этом ярко свидетельствует амплитуда отклонения действительного выполнения производственных программ от плановых заданий, колеблющаяся по различным отраслям производства в пределах от 15% до 170% плановых заданий. Коммунисты в своих газетах часто не без хвастовства приводят данные о выполнении той или иной программы на 20—50% свыше нормы. Что же это, однако, означает в действительности? Если выполнено 120% производственной программы, это значит, что или программы не было, или она учла не все факторы данного производства. Если производственная программа имеет даже 101%, это уже анархия, а не производство, ибо сто первый процент нарушает самую основу коммунистического производства и пропорциональность частей, вызывая непроизводительную затрату материалов, рабочей силы и т. д. Перепроизводства при социализме, а тем более при коммунизме, не должно быть. Может быть лишь недопроизводство, а перепроизводство говорит только об отсутствии хозяйственности. Так как до сих пор советская власть не везде сумела наладить точный учет ресурсов, то в результате из хозяйственных планов получается или производственная фантастика в виде проектов постройки Главкомгосоором[94] городов или городков, или производственная узость. Сплошь и рядом применяемый к составлению производственных программ принцип минимума (т. е. того, что абсолютно возможно и исполнимо) и максимума (т. е., того, что можно было бы достигнуть при максимуме напряжения и дальше чего идти нельзя) является не только методически неправильным, но в результате ведет за собою бесплодное расходование сырья, материалов и живой силы. Сами коммунисты упрекают руководителей высшего хозяйственного органа страны в том, что они до сих пор не додумались до необходимости создания производственных программ реальных, т. е. в основу коих должен быть положен точный учет, и которые должны исходить из средней нормальной производительности предприятий.

В результате ведения планового советского хозяйства обстоятельство это, в связи с другими основными чертами обычной советской беспомощности и неумелости, а вместе с тем — полной непригодности коммунизма, имеющего в своей основе характер паразитарный, для созидательной работы, — хозяйственный кризис страны, и без того запутанный и тяжелый, еще более углубляется. Сначала советские промышленные предприятия вырабатывали фабрикат из имевшихся у них старых запасов сырья, и производственная работа еще кое-как подвигалась; теперь же, когда национализированным предприятиям приходится самим заботиться о добывании сырья, положение их сделалось значительно хуже.