В царстве Ленина

Нравы

Будучи сама по себе темной, советская власть на все стороны русской жизни наложила свой мрачный и грязный отпечаток. Во все слои русского населения проникла необыкновенная испорченность, которая лишь с течением долгого времени сможет постепенно исчезнуть.

Как будто бы советская власть своей специальной задачей поставила расшатать те устои общественной морали, которые доминировали в русском народе. Начать хотя бы с воспитания. Здесь проводимая Наробразом политика сводится к тому, чтобы вырвать детей из семьи, избавить их от влияния тлетворных семейных устоев и мещанской морали. В результате школьные нравы дошли до такого состояния, что печальные явления, бывавшие раньше в виде исключений в женских открытых и закрытых учебных заведениях, теперь, к сожалению, встречаются на каждом шагу. Даже больше того — тов. Коллонтай поздравляла юную 12-летнюю воспитанницу приюта, произведшую на свет ребенка. Таким образом, советская власть не видит ничего плохого в том, что дети начинают производить детей. В школах занимаются мало. Педагоги больше заняты приручением обоих полов; поэтому вопросы любви и проблемы пола начинают интересовать молодежь в более раннем возрасте, чем раньше. Если обратиться к более маленьким деталям, то и тут поражает перемена. Общая тяжелая и грубая обстановка современной жизни находит себе отражение и в детских играх. Больше всего имеют успех игры в революцию, в белых и большевиков, причем эти игры сопровождаются изображением грабежей, насилий, арестов и казней. Огрубение нравов проникает все глубже и глубже в детское сердце. Я сам был случайным свидетелем финала своеобразной современной игры, когда группа детей, связав кошку и введя ей внутрь довольно некрасивым способом резиновую кишку, надувала через эту кишку несчастную, метавшуюся и отчаянно мяукавшую кошку, пока она, наконец, не лопнула. Какой будет нравственный уровень у будущих взрослых, когда они с детства уже начинают проявлять подобные садистские наклонности!

Так же последовательно ведется и разрушение религиозных устоев. Дети распевают на улицах частушки, вроде: "Бог разгневался на нас, улетел на небо, и оттудова прислал нам осьмушку хлеба" и т. п. Легкомысленное отношение к Богу, антирелигиозная пропаганда, сатирические карикатуры действуют двояко. На людей взрослых они не производят большого впечатления и, как я уже отметил, обычно вызывают эффект, обратный тому, которого ожидали бы от них коммунисты. Что же касается влияния этой пропаганды на подрастающее поколение, то можно определенно сказать, что, поскольку это тлетворное влияние не парализуется семьей, дети растут атеистами, и не только в пассивном, но и в активном отношении. Я уже не говорю про непосещаемость церкви, но самое отношение к основным началам христианской морали и построенным на них современным житейским устоям является ироническим и враждебным. Коснулось это одинаково как христианских, так равно и патриархальных еврейских семейств. Не говорю уже про упомянутый ранее мною коммунистический союз молодежи, ставший главным центром коммунистической и всякой иной развращающей пропаганды среди подрастающего поколения.

Видя по отношению к себе со стороны власти надувательство и обман, русское население, по поговорке "как аукнется — так и откликнется", приучается придерживаться такой же системы и по отношению к власти. Отдельные черты этих отношений изображены мною в предшествующих очерках и потому я не буду долго на них останавливаться.

Одно, что мне хотелось бы еще оттенить — это отношение к исполнению своего долга вообще и трудовых обязанностей в частности. Уже бывшая до революции война до известной степени расшатала и понизила производительность русского труда, и без того стоявшего неизмеримо ниже по сравнению с другими европейскими народами, не говоря уже про американцев. Советская власть, введя исключительную регламентацию труда, отнюдь, как мы видели, однако, не способствовала подъему трудовой энергии населения и своими мерами лишь вызывала большую дезорганизацию, апатию и развращенность рабочих масс. Последние, не имея ни морального, ни материального импульса для максимального напряжения своей трудовой силы, не проявляют никакого интереса к труду и создают лишь какую-то фикцию работы, зная наперед, что высшее начальство в своих донесениях в центр, каковы бы ни были реальные результаты работы, прекрасно сумеет представить положение дела в самых благоприятных тонах. В результате, как в труде фабричном, так и в конторском, большинство отлынивает от работы, отвыкает от систематического труда, но зато мастерски научается инсценировать для начальства видимость работы, построенную всецело на обмане. Обман, взяточничество, казнокрадство, как уже мною не раз отмечалось, махровым цветом распустились по всей Советской России и, хотя с этим явлением как будто бы и борются, но недостаточно интенсивно и неумело.

Наряду с этим, начинает расти преступность в России. Так, например, в течение одного мая месяца 1921 года в Москве арестовано, не считая взрослых преступников, 1180 малолетних, в возрасте от 10 до 15 лет, за кражи, нападения и разбои. Точно так же практикуются в широком масштабе грабежи и убийства, так как доходящие до народа слухи о том, какими мерами расправляется правительство в лице Чека со своими врагами, действует на народное сознание тлетворно. Приведу только один пример такой художественно-отталкивающей работы Крымчека при массовых казнях 1921 года. Обвиненных приводили в уборные, заставляли опускать головы в чашки, после чего чекисты стреляли им в затылок, а затем смывали водой кровь и вытекавшие мозги. Трупы вывозились потом на городскую свалку, где и складывались в целые штабеля.

Продажа собственных убеждений за деньги, лжесвидетельство, доносы и клевета привились к народу, являясь также продуктом воздействия на народную психику чрезвычаек и других аналогичных учреждений. Эти отрицательные качества составляют характерную черту современной России. Действительно, там никто не может быть спокоен, что на него не донесут по злобе, из ревности, зависти или по недоразумению. Один весьма выдвинувшийся на военно-административной службе генерал был в связи с девицей, служившей у него в канцелярии, и по неосторожности позволял себе иногда болтать с ней много лишнего о своих сношениях с белыми. За это он и поплатился жестоко. Выдав его Чеке из ревности, когда он сошелся с другой женщиной, покинутая, однако, просила Чеку сохранить ему жизнь. Конечно, это обещание было дано, но сдержано не было, и генерал отправился на тот свет, а девица, как говорят, после этого отравилась.

Месть широко процветает, как и всякая провокация. Сколько было расстрелов, сколько молодых, полезных для России жизней унесено в могилу благодаря целой системе провокации, разжигания классовой ненависти, слежки, шпионства, в которые, с грустью приходится признаться, втянулось и много представителей интеллигенции. Впрочем, картинами из этой области пестрят обыкновенно сообщения русских, которым удается выбраться за границу, и поэтому я на этом вопросе дольше останавливаться не стану.

Вся эта мрачная картина, мною нарисованная, и исключительно тяжелые условия жизни, в которые поставлено население, отражаются на слабых нервах. Действительно, выдерживает тот, у которого сильные нервы; люди со слабыми нервами или уже ушли от жизни, или влачат жалкое существование, заглушая внутренние страдания души кокаином, морфием и другими наркотиками, дающими забвение.

Нельзя, наконец, не остановиться на вопросе супружеских отношений. Когда советская власть кончится и придется приводить в порядок все вновь создавшиеся при ней правоотношения, трудно будет разобраться, кто чья жена и кто чей муж, потому что многие за это время, пользуясь простотой советского законодательства, по нескольку раз успевали жениться и выходить замуж с ведома или даже без согласия противоположной стороны. Семейные устои за четыре года сильно расшатаны. Двоеженство и троеженство не представляют редкого явления, и это не только в чисто коммунистической среде, но даже и в кругах интеллигенции. Разврат царит широко. Конечно, в связи с тяжкими условиями эмигрантской жизни, за границей много наблюдалось уродливых и очень грустных явлений, о которых, между прочим, усиленно кричали советские газеты и, пожалуй, русских эмигрантов, знающих константинопольскую жизнь, теперь многим не удивишь, но для рядового иностранца с трезвыми взглядами на жизнь, должно казаться совершенно непонятным то, что теперь происходит во многих семьях в России. Я сам знаю, как доведенные до отчаяния многие молодые женщины, мужья которых бесследно пропадали во время какого-нибудь из белых "исходов", говорили: — "Что же дальше ждать? Интервенция прекратилась. Помощи ждать неоткуда. Мужчина может еще словчиться, устроить свою жизнь при помощи спекуляции и службы. Женский же труд поставлен в такие условия, что на него долго не просуществуешь. Остается лишь спекулировать на том, что есть, — пока оно не ушло: молодость и красота. Раз они в спросе, остается только подороже продать их, выйдя замуж по-советски за какого-нибудь комиссара и высасывая из него то золото и те бриллианты, которые к нему Бог весть каким путем попали. Конечно, это не брак — это равносильно прежнему понятию "на содержании", но что же делать, если нет никаких других способов бороться за существование? Если только таким путем можно обеспечить жизнь себе и своему ребенку и наслаждаться теми минимальными ее благами, которые можно получить за деньги. Что же касается житейской морали, то ведь это тоже вещь относительная. С разбойниками и предателями честные государства заключают мирные и торговые договоры, назначают к ним представителей. Значит все относительно. Цель оправдывает средства. А до будущего… Что говорить о нем, если неизвестно, когда оно настанет? Хоть день — да мой!" — вот та несложная, но глубоко трагическая точка зрения на жизнь, которая под влиянием общего повреждения нравов в Советской России начинает складываться в психологии новой русской женщины. Таковы, примерно, те мысли, которые назойливо лезут в голову женщин, ранее привыкших блистать в обществе, привыкших к поклонению себе и своей красоте, а теперь ничего не видящих вокруг себя изо дня в день, кроме голодной нужды и забот о хлебе насущном да перловой каше. Увы, постепенно такие логические построения мысли приводят и к определенным действиям. И в результате — сколько теперь в России таких милых и погибших с точки зрения общей морали созданий из бывших буржуазных семейств, которых, по-моему, не обличать нужно, а искренне жалеть!