Американский рубикон

17 ДЕКАБРЯ, ЧЕТВЕРГ, 11 часов 00 минут.

Ливонас никогда раньше не был в старом здании Пенсионного фонда, хотя проходил мимо него довольно часто. Здание было построено сразу после окончания гражданской войны и принадлежало к числу тех правительственных построек, которые уцелели в центре Вашингтона лишь потому, что никто не решался брать на себя ответственность за их снос.

Утро кончалось. Мороз ослаб, и снег превратился в слякоть. Ливонас поежился, хотя был в пальто, и встал в очередь перед входом в здание.

Один из полицейских у входа прокричал в рупор, чтобы делегаты предъявляли удостоверения личности. По недовольству делегатов, стоявших рядом, Ливонас понял, что проверку удостоверений ввели недавно. Энди машинально достал старое журналистское удостоверение, сохранившееся со времен, когда он работал в «Сан-Франциско икземинер». Сержант, стоявший у входа, взглянул на удостоверение и невольно улыбнулся.

— Далековато вы уехали от своего дома, господин Ливонас. Вы, наверное, не меньше меня скучаете по Калифорнии.

Ливонас спрятал удостоверение в бумажник, довольный тем, что полицейский не заметил, что оно давно просрочено.

— Еще как, а вы сами откуда?

Полицейский не ответил на вопрос.

— Проходите вперед, сэр, вы задерживаете очередь.

Ливонас прошел внутрь здания, чувствуя на спине взгляд сержанта.

При входе в зал заседаний он ненадолго задержался. Зал вовсе не выглядел таким обшарпанным, каким его описала Кэти. Несколько уборщиц подметали проходы; по груде мусора, сваленного на правой стороне зала, можно было догадаться, что в последний раз здесь убирали довольно давно. Ливонас обратил внимание на двух рабочих в центральном проходе. Они подправляли и подкрашивали таблички — указатели штатов. Там, где таблички пришли совсем в плачевный вид, их заменяли на новые.

В зале стоял обычный гвалт. Ливонас увидел табличку штата Вашингтон и направился туда. Кэти разговаривала с худым молодым человеком с большим кадыком, крючковатым носом и прямыми черными волосами, все время спадавшими на очки в стальной оправе. Ливонас остановился позади беседовавших и начал наблюдать за тем, что происходит в зале. Он хотел было взять девушку за руку, но потом передумал.

— Мы просим делегацию штата Вайоминг пройти в президиум и представить свои мандаты.

— Они решили поставить все на кон, Кэти, они…

Молодой человек заметил Ливонаса и не закончил фразу.

Кэти повернулась к Эндрю.

— Я скоро освобожусь. Мандатная комиссия приняла решение проверить полномочия делегатов, и вокруг этого решения разгорелись споры.

Кэти говорила с ним довольно сдержанно, но ведь они были не одни. Она снова обратилась к молодому человеку:

— Когда начнут объявлять о признании полномочий?

— Когда вызовут штат Коннектикут. Те настаивают на проведении голосования по поводу решения комитета.

— Как скоро?

— Минут через десять-пятнадцать.

Кэтлин задумчиво покачала головой.

— Ну что ж. По крайней мере мы узнаем, поддерживают ли они нас.

Она чуть отошла назад, чтобы Ливонас подключился к разговору.

— Сту, хочу познакомить тебя с Энди Ливонасом. Энди, познакомься: Сту Ламберт.

Кэти вдруг осенило.

— Сту, как только дело дойдет до голосования, я хочу предложить прения. Скольким делегатам уже отказано в действительности их мандатов?

Ламберт просмотрел записи в блокноте.

— Ста пятидесяти. Сто двадцать пять из них голосовали против резолюции, благодаря которой коалиция Калифорнии взяла контроль над съездом в свои руки.

Он остановился в нерешительности.

— Хотя надо точно проверить цифры, я могу и ошибиться.

Сту исчез в толпе, а Кэти взяла свой блокнот, лежавший рядом на складном стуле.

— Почему бы тебе не пойти вместе со мной? — предложила она Ливонасу. — Я хочу переговорить с делегацией Коннектикута. Калифорния пытается заполучить большинство в две трети голосов, отказав нашим делегатам в полномочиях.

Она двинулась по залу, и Ливонасу, чтобы не отстать, пришлось прибавить шаг.

— Мне следовало бы это предвидеть, — бросила Кэтлин через плечо. — Но я была занята только своим отъездом.

На какой-то миг он почти потерял ее в лабиринте складных стульев, которые так часто передвигали, что они забили все проходы.

Стоявший перед ним мужчина повернулся, и Ливонас лицом к лицу оказался с Джерри Вагонером из делегации Калифорнии. Вагонер буквально впился в Ливонаса глазами. В его взгляде сквозила враждебность.

— Значит, администрация Масси решила, что мы, маленькие люди, все же заслуживаем внимания?

Вагонер и Де Янг работали в паре уже много лет. Ливонасу Вагонер не нравился со времени их первого знакомства.

— Если бы я знал, что малыш Джерри Вагонер не поленился приехать на съезд из Беверли-Хиллз, я бы обязательно пришел сюда пораньше. Рад видеть тебя, Джерри.

Кэти уже ушла рядов на десять вперед, и он поспешил догнать ее. Если в Вашингтон прислали Джерри Вагонера, это могло означать лишь, что, по мнению Де Янга, их шансы на съезде были весьма высоки. Вагонер занимал ключевое положение в клике Де Янга, и губернатор не стал бы попусту тратить его время и силы.

Кэти разговаривала с мужчиной и женщиной, стоявшими прямо под табличкой штата Коннектикут. Она как раз объясняла им причины появления Ливонаса на съезде, когда тот подошел к ним.

— Энди Ливонас присутствует здесь в качестве наблюдателя вице-президента. Познакомьтесь, Энди. Сара и Том Эвартс.

Сара не обратила на Ливонаса никакого внимания.

— Они отказали в полномочиях двум третям нашей делегации, — продолжала она с возмущением.

Кэти нахмурилась.

— А скольким делегатам удастся опротестовать их решение?

Том Эвартс покачал головой и презрительно заметил:

— Это все подтасовка. Они стремятся гарантировать себе большинство голосов.

— Скольким делегатам все же удастся продержаться, Том?

Эвартс пожал плечами.

— Может быть, трети делегации, остальные получат подтверждение своих полномочий только к концу недели, — проговорил он скороговоркой, как это принято в Новой Англии.

Сара добавила:

— Мы тоже могли бы опротестовать мандаты некоторых их представителей. В калифорнийской делегации по меньшей мере у двадцати делегатов нет законных полномочий.

— Всем хорошо известно, что их непосредственно назначил сам губернатор, — с раздражением вставил Эвартс.

— «Всем хорошо известно» — еще не довод для опротестования полномочий, — спокойно заметила Кэти. — Мы упустили возможность, когда никого не выдвинули в мандатную комиссию. Итак, Коннектикут первым примет удар на себя, не так ли?

Сара кивнула, а Кэти повернулась к Эвартсу.

— Том, попытайся взять слово и затянуть обсуждение. Добейся прений, настаивай на том, чтобы вопрос о каждом делегате рассматривался отдельно. Требуй голосования. Необходимо, чтобы президиум оглашал свои решения, тогда мы их измотаем.

По Эвартсу было видно, что он не испытывает особого энтузиазма от этого предложения.

— Не хочу спорить с тобой, Кэти, но они все равно выиграют. У них достаточно голосов.

«Он просто не хочет подчиняться Кэти, — подумал Ливонас. — Поэтому и возражает».

Кэти постаралась сдержать раздражение.

— Том, если тебе удастся взять слово и опротестовать решение комиссии, то им потребуется не меньше недели, чтобы рассмотреть полномочия всех делегатов. А если нам удастся на несколько дней оттянуть представление отчета мандатной комиссии, у нас будет достаточно времени, чтобы привести всю документацию в порядок.

Эвартс кивнул в знак согласия.

— Хорошо, я сделаю все, что в моих силах.

В зале послышалось методичное постукивание молоточка. Ливонас оглянулся, чтобы получше рассмотреть председателя мандатной комиссии, которая с деловым видом призывала участников съезда к порядку. Кэти стала пробираться по проходу.

— Я пойду к делегации штата Вашингтон, нам лучше сейчас быть там.

— Мне кажется, ты говорила, что здесь ничего не происходит, — заметил Ливонас.

Она задумчиво поглядела на него.

— Так было — до сегодняшнего дня. И вдруг все изменилось, и я пока не могу понять, в чем тут дело. Видишь, появились новые лица. А утром они даже телевидение притащили.

«Калифорния явно не теряет времени зря», — подумал Ливонас. Он сел и стал внимательно слушать, как председатель мандатной комиссии зачитывала свой отчет.

— Алабама — утверждены полномочия десяти делегатов, отклонены два до получения соответствующих мандатов. Аляска — утверждены полномочия пяти делегатов; Аризона — утверждены семь делегатов; Арканзас — утверждены четырнадцать делегатов; Калифорния — делегация из сорока девяти человек, утверждены сорок делегатов, отклонены полномочия девяти до получения соответствующих мандатов.

— Готова спорить, что все калифорнийские делегаты, чьи полномочия отклонены, — из Северной Калифорнии, — прошептала Кэти.

— Коннектикут — делегация из двадцати пяти человек, полномочия девятнадцати приостановлены до получения соответствующих мандатов.

— Госпожа председатель, госпожа председатель!

Эвартс подошел к микрофону, стоявшему в центральном проходе.

— Делегация Коннектикута требует слова по поводу отклонения полномочий наших делегатов!

«Кто-то отключил микрофон, — отметил Ливонас. — Однако Эвартса хорошо слышно во всем зале».

Два других члена мандатной комиссии поднялись на сцену. После недолгой консультации председательствующий на съезде взял слово:

— Представитель штата Коннектикут может выступить с частным предложением.

— Суверенный штат Коннектикут вносит предложение о том, чтобы рассмотрение вопроса об отклонении полномочий девятнадцати членов делегации штата было отложено.

— Предложение внесено! — послышались одобрительные возгласы с разных сторон зала.

Председатель был явно недоволен происходящим.

— Вопрос будет немедленно поставлен на голосование.

Кэти вскочила и стала стремительно пробираться в сторону сцены. Сложив ладони рупором, она скандировала:

— Пре-ния-я! Пре-ни-я!

Остальные члены делегации штата Вашингтон подхватили лозунг, их немедленно поддержали другие сторонники федералистов в зале.

«Кэти неплохо все организовала», — подумал Ливонас, наблюдая за делегатами. Эвартс расхаживал взад и вперед по сцене, размахивая рукой в такт скандированию.

Председатель, покраснев от напряжения, что-то выкрикивал в микрофон.

— Дежурные, выведите делегата от штата Коннектикут из зала!

Откуда-то сразу появились трое дежурных и направились к Эвартсу. Они почти уже дошли до него, когда Кэти и Сара, взявшись за руки, выступили вперед и преградили им дорогу. Один из дежурных попытался схватить Эвартса, но его оттеснили.

Председатель попытался призвать делегатов к порядку, но зал взорвался возгласами «По-зор! По-зор!». Тогда председатель сошел с трибуны, подошел к краю сцены и наклонился вниз, чтобы переговорить с Кэти и Эвартсами. Минуту спустя к ним присоединилась и председатель мандатной комиссии. Скандирование в зале немного утихло.

— Прошу внимания съезда. — И снова удар молоточка. — Слово имеет председатель мандатной комиссии.

Та выглядела явно раздраженной.

— Вносится предложение отложить рассмотрение отчета мандатной комиссии до утреннего заседания в пятницу.

— Принимается! — выкрикнул кто-то из зала.

Послышался гул одобрения, в котором потонули несколько возгласов «нет», которые, как заметил Ливонас, исходили в основном со стороны делегации Калифорнии.

Председатель объявил, что предлагается заслушать доклад комитета по хозяйственному обеспечению.

Какой-то молодой человек в очках, сидевший двумя рядами впереди Ливонаса, прокричал:

— К черту эту бухгалтерию!

Дружный смех снял напряжение, царившее в зале.

Кэти вернулась и села рядом с Ливонасом. Она раскраснелась и даже вспотела, хотя в зале было довольно прохладно.

— Прекрасно, — прокомментировал Ливонас.

Она покачала головой.

— Это все заслуга Тома, правда. У него такой голос, как будто в его горло встроен мощный усилитель.

Ламберт подошел к Кэтлин, поздравил ее и поцеловал в щеку. Ливонас почувствовал легкий приступ ревности.

Ламберт улыбнулся.

— Один делегат из Массачусетса сказал мне, что ты съездила дежурному чуть ниже пояса.

Она засмеялась.

— Нет, зато Сара угораздила своим деревянным каблуком одному из них по подбородку.

— Правда? — восхищенно спросил Ламберт.

Ливонас протянул руку и слегка дотронулся до царапины на ее щеке.

— Похоже, что тебе и самой досталось.

Кэтлин достала из сумочки пудреницу и стала рассматривать себя в зеркальце.

— Думаешь, у меня будет синяк под глазом?

— Непременно.

Царапина на щеке была не меньше двух сантиметров.

— Господин председатель! — раздался голос из другого конца зала. — Делегация Калифорнии просит слово.

Ливонас привстал, чтобы лучше разглядеть, что происходит. Вагонер энергично пробирался к микрофону, установленному в проходе. По залу прокатился шумок.

— Слово имеет глава делегации штата Калифорния.

— Верховный суд только что объявил о своем решении поддержать петицию штата Нью-Йорк об отмене решения конституционного съезда.

Вагонер чеканил каждое слово так, чтобы до аудитории дошло, о чем идет речь.

— Это прямая угроза нашему существованию.

Вагонеру удалось овладеть вниманием зала.

— Угроза единственному органу в Вашингтоне, который действительно представляет интересы народа. Вношу предложение отменить перерыв в работе съезда на время рождественских каникул и призываю немедленно приступить к выработке резолюции, в которой будет отражено наше единодушное мнение по поводу того, что конституционный съезд является полномочным и независимым органом, — Вагонер выдержал паузу, — а также относительно того, что Верховный суд Соединенных Штатов не вправе отказывать народу в изъявлении им своей воли!

— Принимается!

Возгласы одобрения слышались со всех сторон.

Ливонас повернулся к Кэти.

— И ты ничего не собираешься предпринять?

Она с досадой заметила:

— Мне ничего и не удастся, даже если бы я и знала, что предпринять. Верховный суд затеял нечто такое, о чем они сами, наверное, и не подозревают.

— Что ты имеешь в виду?

— Если суд вынесет постановление, что конституционный съезд нарушил свой устав, а съезд, в свою очередь, решит опротестовать это постановление, то тогда нельзя исключить конституционного кризиса.

Ливонас удивленно посмотрел на Кэтлин.

— Не понимаю.

— Тогда съезд может выйти из-под контроля, — терпеливо разъяснила она. — Так произошло с первым конституционным конвентом в 1787 году. Первоначально его созвали, чтобы внести поправки в некоторые статьи конфедерации, а кончилось все тем, что от этих статей вообще отказались и приняли нынешнюю Конституцию Соединенных Штатов.

— Ты имеешь в виду, что они могут выработать новую конституцию, а затем вдобавок еще и ратифицировать ее?

Кэтлин ответила не сразу:

— Если отказаться от старой конституции, то тогда ничто не обязывает следовать прежнему процессу ратификации. В конечном счете конституционная законность покоится на согласии тех, кем она управляет.

— Ты полагаешь, что они бросят вызов суду?

Она пожала плечами.

— Давай послушаем.

Половина делегатов поднялась со своих мест, и по залу раскатывалось громогласное «да». Возгласов «нет» почти не было слышно.

Ливонас удивленно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на возбужденных делегатов. «Они бросят вызов суду, — подумал он. — И Калифорния станет их предводителем. Съезд тогда приобретет гораздо большее значение, нежели будет просто трибуной для начала предвыборной кампании Де Янга».

Со стороны делегации Калифорнии возобновилось скандирование. Большая часть зала тут же подхватила его.

— Час Запада настал! Час Запада настал! Час Запада настал!

Делегаты вели себя как одержимые, и Ливонас понял, что их недовольство выходит далеко за рамки тех вопросов, которые обсуждались на самом съезде.

Он почувствовал, что это было нечто большее, чем простое скандирование, это был воинственный призыв к действию.