Американский рубикон

19 ДЕКАБРЯ, СУББОТА, 9 часов 15 минут.

Разговоры за столом заседаний стихли. Ливонас снова взглянул на часы. Президента Масси все еще не было. Совещание специальной комиссии по энергоресурсам было назначено ровно на восемь тридцать. Задержка Масси не беспокоила только Роджера Андерсона, и в этом не было ничего удивительного. В функции Роджера входило лишь то, чтобы составить президенту компанию по окончании совещания, смеяться над одними и теми же его шутками, вспоминать вместе с президентом старые добрые времена в Филадельфии и, если верить слухам, наполнять стакан президента.

Хью Рамсей наклонился и прошептал:

— Давай поспорим, на сколько он опоздает.

Ливонас ответил:

— Ставлю на десять часов.

Но вот послышались голоса, и в зал вошел Масси. Он был в безукоризненном темном шерстяном костюме-тройке и гладко выбрит. Ливонас даже на другом конце длинного стола почувствовал запах лимонного лосьона. В руке президент держал чашечку с кофе.

— Доброе утро, господа.

Масси поставил чашку на стол и озарил всех ослепительной улыбкой, благодаря которой и победил на выборах три года назад.

Вместе с другими Ливонас ответил:

— Доброе утро, господин президент.

Масси устроился в кресле во главе стола. Он достал из лежавшей перед ним папки один-единственный листочек, посмотрел на него, постучал карандашом по столу и оглядел сидевших. Улыбка покинула лицо президента, и Ливонас понял, что наконец-то Масси собирается сказать что-то важное, но никак не подыщет нужных слов.

В конце концов Масси кивнул Андерсону и проговорил низким голосом:

— Скажи им, Родж. Думаю, что нет нужды ходить вокруг да около.

— Вы абсолютно правы, господин президент.

В словах Андерсона всегда звучали восторженные нотки, однако Ливонасу показалось, что в это утро он говорил с еще большим апломбом.

— Вчера вечером от нашего человека в Джакарте, господина Фахми, пришла телеграмма, в которой сообщается, что вопреки соглашению, заключенному с вице-президентом Уитменом две недели назад, правительство…

— Они надули нас! — перебил его Масси, хлопнув рукой по столу. — Не будет никаких поставок нефти. Никаких!

Ливонас быстро взглянул на Уитмена. Вице-президент, как обычно, был невозмутим. «Для Уитмена наступают трудные времена, — подумал Ливонас. — Наверное, они начались с их последней встречи».

Масси внимательно разглядывал присутствующих. Ливонасу показалось, что президент ищет жертву, на которую можно было бы свалить вину. Взгляд президента остановился на Уитмене, и вот-вот должны были грянуть гром и молнии. Ливонас сдержал улыбку, когда Масси передумал и снова обратился к спасительной чашке.

— Нет необходимости говорить вам о том, какой это тяжелый удар для страны, для нашей администрации, для моего президентства.

Ливонасу показалось, что президент не столько рассержен, сколько жалостлив по отношению к самому себе.

— Вопрос в том, что нам следует предпринять в настоящий момент. Началась зима, самая суровая за последние тридцать лет, а мы столкнулись с дополнительным сокращением поставок горючего на пятьдесят тысяч баррелей в день.

«Синева под глазами президента стала отчетливой, он с трудом строит фразы, — отметил про себя Ливонас. — Но говорит он так, как будто это новый Масси. Он бьет прямо в точку».

— Я полагаю, господа, что у вас найдутся какие-либо предложения, — с сарказмом заметил Масси.

Он посмотрел на Эла Рейнольдса.

— Эл, думаю, что правомерно задать вопрос, должен ли государственный департамент иметь представление о том, что происходит в мире, и о том, почему Индонезия решила отказать нам?

Рейнольдс развел руками.

— Получать сведения от такого источника, как господин Фахми, — далеко не то же самое, что получать сведения от нашего посольства. Мы запросили швейцарское посольство и поручили ЦРУ выяснить причины, по которым Индонезия выкинула такой фортель, но ответов пока не имеем.

— Может быть, Фахми удастся что-либо выяснить?

Рейнольдс выглядел удрученно.

— На этот раз индонезийские власти даже не желают разговаривать с ним. Мы располагаем лишь краткой телеграммой из министерства энергетики Индонезии, в которой сообщается о расторжении соглашения.

Абдель Фахми — египетский журналист — был другом Ливонаса, поэтому Энди и пригласили для участия в заседании комиссии по энергоресурсам. Фахми имел доступ ко всем должностным лицам в Джакарте, но влиять на принятие решений он не мог.

— Продолжайте выяснять. Здесь должна крыться какая-то причина.

Масси посмотрел в чашку и добавил, не дожидаясь ответа Рейнольдса:

— Требуется еще кофе. Чтобы все наконец-то проснулись.

Он подошел к своему рабочему столу, нажал на кнопку, заказал еще кофе, затем снова вернулся к столу заседаний.

— Господин Кирнз, Индонезия одно время являлась крупным поставщиком компании «Галф коуст ойл», не так ли? Почему, по вашему мнению, расстроилась их сделка?

Масси не столько хотел разобраться в существе дела, сколько найти виновных, понял, наконец, Ливонас. Вряд ли кто из присутствующих объяснит ему сейчас, почему индонезийцы решили аннулировать соглашение, но президент считает, что его просто обязаны были предостеречь…

Кирнз откашлялся и сказал извиняющимся тоном:

— Мы сделали все, что могли, чтобы заключить с ними соглашение, господин президент. Мы даже пошли на нарушение закона.

Он покачал головой, выражая раскаяние.

— Я не боюсь в том признаться. И в любом суде я готов отстаивать наши действия, поскольку они были актом патриотизма. Мы предлагали большие суммы в качестве личного вознаграждения, однако не смогли уговорить ни одного должностного лица. И, честно говоря, я был удивлен, что нашему вице-президенту, — он кивнул на сидевшего напротив него Уитмена, — удалось заключить с ними соглашение, увы, ненадолго.

Заседание прервал официант, внесший поднос, на котором стояли два кофейника, чашки, молочница, сахарница и уже налитая чашка для президента.

— Спасибо, Малкольм.

Официант встал у стены. Масси снова обратился к Кирнзу.

— Если бы сделка заключалась для «Галф коуст ойл», господин Кирнз, то, мне кажется, она бы в этом случае вам удалась, — резко заметил он. — А что вы думаете обо всем этом, генерал?

Масси выбрал себе новую мишень.

— Я, конечно, понимаю, что гражданские проблемы — не ваша специальность.

Генерал Радд выглядел мрачным. «Он, видимо, ждал этого вопроса», — подумал Ливонас. Масси обычно избегал обсуждения вариантов с использованием военной силы, что входило в компетенцию Радда. После фиаско с атомной бомбой Масси перестал доверять военным советникам, хотя Радд с самого начала был против того варианта, поскольку считал, что военную силу нужно не демонстрировать, а применять.

— Я и не собирался ничего предлагать, господин президент. Мне кажется, что почти целый год мы пытаемся изыскивать всевозможные мирные решения, однако без всякого успеха.

Он набрал нужные цифры на номерном замке своего портфеля, достал оттуда папку с грифом «совершенно секретно» и положил на стол перед собой.

— Всем вам должно быть известно, что в связи с событиями в Персидском заливе, из-за которых мы лишились поставок нефти, нами тщательно отработано несколько вариантов военного вмешательства. Любой из этих планов может быть реализован буквально через несколько часов.

— Вы имеете в виду вооруженное нападение, генерал?

Масси не скрывал раздражения, и Ливонас почувствовал, что трения между ним и Раддом, о чем много говорилось в последнее время, превратились в открытую вражду. Через неделю Масси, вероятно, назначит кого-нибудь другого на место своего военного советника.

Радд кивнул в знак согласия.

— Совершенно верно, господин президент. За последние несколько лет мы развернули в Индийском океане два авианосца, десяток других военных кораблей, а также несколько десятков кораблей обеспечения. Мы сейчас имеем там силы быстрого развертывания, которые насчитывают почти сто тысяч человек; мы располагаем также десятком скоростных транспортов типа СЛ-7, которые уже через пятнадцать суток смогут обеспечить войска всем необходимым.

Радд похлопал по папке, лежавшей перед ним.

— Оптимальное решение состоит в быстром и внезапном ударе с целью захвата Объединенных Арабских Эмиратов, Катара и части Омана, а также входов в Персидский и Оманский заливы. После захвата этих районов мы сможем расширить зону нашего влияния над побережьем заливов.

— А вы не считаете, генерал, что население этих стран может не согласиться с вашим планом? — спокойно спросил Эл Рейнольдс.

Радд, ничуть не смутившись, откинулся в кресле. Ливонасу показалось, что генерал смерил Рейнольдса высокомерным взглядом.

— Не думаю, что это может много значить. Все три страны легко могут быть захвачены с моря. Во всех них, вместе взятых, проживает около двух миллионов человек, что примерно равно населению Филадельфии. Вооруженное сопротивление, которое они могут оказать, — минимально. Однако размеры нефтепоставок, которые мы себе обеспечим, будут весьма значительными, особенно если мы захватим еще и Кувейт. В общем мы получим более четырех миллионов баррелей сырой нефти в день — с учетом неизбежных потерь в нефтедобыче в результате оккупации, — этого больше чем достаточно, чтобы покрыть нынешний дефицит нефти.

— Не понимаю, почему вы обошли стороной Саудовскую Аравию, — язвительно заметил Рейнольдс. — За ее счет мы получили бы еще десять миллионов баррелей.

Радд лишь улыбнулся в ответ.

— Саудовцы способны оказать нам гораздо более сильное сопротивление, кроме того, мы, естественно, столкнулись бы с проблемой тылового обеспечения войск из-за размеров территории. По мнению дипломатов, саудовцы в прошлом относились к нам дружественно, следовательно, можно предположить, что они и в будущем не изменят к нам своего отношения.

— А не объединятся ли против нас все арабы данного региона? — возразил Рамсей.

Радд отрицательно покачал головой.

— Вся операция завершится за день или два, задолго до того, как может быть организовано действенное сопротивление. К тому же я сомневаюсь, что Иран и Ирак выступят на их стороне. Они могут попытаться высадить войска в Эмиратах с моря, однако мне кажется, что нам удастся держать под контролем весь Персидский залив. У них есть еще одна возможность — попытаться достичь Эмиратов по суше через территорию Саудовской Аравии, но я уверен, что саудовцы будут против. Ирак, правда, граничит с Кувейтом и может сразу же вступить в военные действия, если они, конечно, пойдут на такой риск. Но не забывайте, что в то время, как мы будем действовать на юге, Египет и Израиль будут эффективным противовесом на севере. Попытки сопротивления на суше или на море будут пресечены с воздуха нашей авиацией.

Рейнольдс был возмущен и не скрывал этого:

— В конечном счете, генерал, я не уверен, что игра стоит свеч. Если смотреть на все с точки зрения длительной перспективы. Соединенные Штаты Америки будут навсегда заклеймены как агрессор в глазах мирового сообщества.

— Навсегда — это слишком неопределенно, — раздраженно заметил Радд. — Я сомневаюсь, что люди, замерзающие от холода в Нью-Йорке, Чикаго, да и в других наших северных городах, потеряют сон из-за того, какого о них мнения мировое сообщество.

Ливонас перехватил взгляд Уитмена. План Радда оказался тем самым проектом, который, как они с Уитменом и предполагали, генерал должен был предложить и который они детально рассмотрели еще до поездки Ливонаса на Запад.

— Ну и как нам следует теперь поступить? — спросил Рейнольдс дрожащим от ярости голосом. — Будем голосовать?

— Только один из нас здесь является главнокомандующим, — тихо ответил Радд.

В зале внезапно воцарилась тишина. Радду представился редкий случай добиться своего, используя для этого логику и лесть. Ливонас почувствовал, как его от волнения прошиб пот. Он внимательно посмотрел на Уитмена. Чего ждет Боб?

Масси поднялся. Галстук на нем был приспущен, Ливонасу показалось, что президент с трудом улавливает смысл происходящего.

— Тогда так и поступим, генерал, — выговорил он. — Мы по горло сыты всякими исследованиями.

Ливонас был потрясен. Радд, похоже, тоже не ожидал такого оборота событий. Понимал ли сам Масси, что он обрекает Соединенные Штаты на войну, объявленную или необъявленную?

Уитмен откашлялся, чтобы привлечь внимание сидевших за столом. Затем достал трубку и начал не спеша набивать ее табаком.

— Если вы позволите, господин президент.

Он медленно, с удовольствием затянулся.

— Иногда я просто удивляюсь, насколько коротка память у наших военных. За последнее время все мы явились свидетелями того, как военные пытались освободить заложников, захваченных в данном регионе. Первая такая попытка окончилась полным провалом.

Он сделал паузу, обращаясь к Масси.

— Вторая стала катастрофой. Теперь же генерал Радд предлагает захватить по меньшей мере четыре страны.

Радд начал было возражать, но Уитмен поднял руку, призывая к тишине.

— Вы, как видно, собираетесь обвинить меня в том, что я сравниваю яблоки с апельсинами, генерал. Я вас понимаю. Я упомянул о попытках освобождения заложников лишь для того, чтобы подчеркнуть, как часто рушатся самые отработанные планы. Я полагаю, что нам следует изучить такие вероятности и в ваших проектах интервенции. Нам необходимо будет обеспечить полную неожиданность нападения, однако я сомневаюсь, что нам это удастся, учитывая осведомленность прессы в нашей стране и за рубежом. А без фактора неожиданности, я полагаю, мы столкнемся с тем, что Ормузский пролив и другие стратегические районы будут блокированы или заминированы. Не сомневаюсь, конечно, что военно-морской флот справится с подобными трудностями в кратчайшие сроки.

Трубка потухла, и Уитмен, не торопясь, снова стал ее разжигать. Ливонас понял, что он поступает так умышленно, чтобы аудитория лучше внимала его доводам.

— Однако я подозреваю, что основные районы добычи нефти в Арабских Эмиратах, в Кувейте и Саудовской Аравии тоже заминированы, не говоря, конечно, уже о буровых установках. Мне трудно представить, что наше нападение окажется настолько стремительным, что у этих стран не хватит времени уничтожить свои нефтеочистительные и добывающие сооружения.

— Грубая недооценка… — начал было Радд.

— Подождите, генерал. Когда вы заявляете о быстром и точном ударе, то вам он представляется сравнительно бескровным. Но мы ведем с вами речь о войне в Персидском заливе, которая может оказаться весьма кровопролитной и которая может легко перекинуться на другие регионы мира. Ведение военных действий может привести к тому, что мы лишимся тех самых ресурсов, которые стремимся заполучить. Притом не менее чем на два или три года. Конечно, мы постараемся восстановить нефтедобывающие и очистные сооружения, но всем этим придется заниматься во враждебном окружении.

Уитмен порылся в карманах в поисках табакерки, чтобы снова наполнить трубку…

— И еще одна проблема, связанная с Западной Европой и Японией, — продолжил Уитмен уже более резким тоном. — На Соединенные Штаты наложено эмбарго, но Западной Германии, Франции, Италии и Японии удалось его избежать. Если мы начнем войну в Персидском заливе, то рискуем не только лишить нефти себя, но и оставить без нее наших союзников. Я боюсь, что тогда они вообще ненадолго останутся нашими союзниками…

В зале воцарилась долгая напряженная тишина. Масси повернулся к Радду и произнес неуверенно:

— Полагаю, что теперь от вашего плана ничего не осталось, генерал.

В глазах Радда сверкнули искры негодования.

— В аргументах господина Уитмена очень много «если бы», «может быть» и «возможно». Конечно, мы идем на определенный риск, но нельзя приготовить омлет, не разбив яиц. Как военный человек, я не стал бы предлагать проведение какой-либо операции, если бы у нас не было хороших шансов на успех. Объединенный комитет начальников штабов и лично я отрабатывали план не менее десяти раз.

Генерал наклонился над столом и придвинул папку Масси.

— Только пять минут назад вы одобрили разрешение сложившейся ситуации военным путем, господин президент.

Он сделал паузу.

— Самый большой риск состоит в бездействии.

Масси отпил из чашки, как бы не замечая общего замешательства, затем с усмешкой произнес:

— Верно, я первоначально согласился, генерал. Чтобы поддержать дискуссию.

Радд, казалось, готов был лопнуть от злости.

— Продолжающаяся нехватка энергоресурсов, особенно нефти, ставит под удар безопасность Соединенных Штатов. Если не будет предпринято никаких мер, и при этом в самое ближайшее время, я не смогу гарантировать лояльность вооруженных сил. Вы вряд ли можете ожидать от военных защиты интересов страны, если отсутствие решительности у главы государства заранее лишает их этой возможности, — заметил он.

Уитмен поднялся из-за стола и возмущенно произнес:

— Полагаю, что вам, генерал, следует пояснить свои слова. Вы хотите сказать, что не в состоянии гарантировать лояльность вооруженных сил?

Радд замер.

— Любой офицер может сложить с себя обязанности, в том числе и члены объединенного комитета начальников штабов, — ответил он. — Если у них есть серьезные возражения против проводимой политики, то они вправе поступить так же, как и их коллеги по гражданской службе.

Ливонас не понял, что именно генерал имел в виду, и, судя по выражению лиц присутствующих, он догадался, что они тоже не все поняли. Масси жестом приказал официанту снова наполнить ему чашку.

— Я никогда не пойду на то, чтобы жертвовать нашей военной готовностью, — пробормотал он.

Непродолжительная решительность уже покинула президента. Он посмотрел на Андерсона в надежде получить какую-нибудь поддержку хотя бы от него. Андерсон счел нужным уткнуться в носовой платок.

— Родж, по-моему, ты говорил, что на Среднем Западе предполагают закрыть четыре атомные станции из-за утечки радиации?

Андерсон стал поспешно ворошить содержимое своего портфеля и успокоился, как только нашел нужную бумагу.

— Да, сэр. Станции «Сион первый» и «Дрезден второй» в штате Иллинойс, «Кук второй» — в штате Мичиган, и «Монтичелло первый» — в штате Миннесота. Планируется, что все эти станции будут остановлены с первого января в целях проведения проверки оборудования…

— Если только управляющие станций не заявят, что их дальнейшее функционирование представляет чрезвычайную опасность, отмените их остановку.

Масси оглядел присутствующих, наблюдая, осмелится ли кто-нибудь возразить ему.

Ливонас с неприязнью наблюдал за президентом. Тому не удавалось скрыть выражения побежденного человека, сознающего, что в очередной раз он оказался неспособным ни принять важное решение, ни предложить другой альтернативы.

— Конечно, иногда необходимо идти на оправданный риск, вы, например, каждый раз рискуете, зажигая спичку. И наша администрация намерена пойти на такой риск.

Масси допил кофе и поставил чашку на стол.

— Родж, распорядитесь, чтобы совет по рекламе организовал новую кампанию за добровольную экономию энергии. Может быть, стоит, чтобы именно я выступил инициатором; нам следует максимально использовать для этого телевидение в преддверии выборов.

Он поднялся из-за стола.

— Иногда я сам себя спрашиваю, есть ли вообще смысл проводить подобные совещания. До свидания, господа.

Официант открыл дверь, и Масси вышел из зала, опираясь на его руку.

«А ведь Масси был слишком весел, когда появился на заседании», — подумал Ливонас. Он остановился у конца стола, когда другие стали уже выходить из зала, и незаметно провел пальцем по донышку чашки, из которой пил Масси, а потом попробовал жидкость на вкус.

— Это водка, — сказал Радд, беря его за локоть. — К шести вечера он допивает первый и принимается за второй литр, а к восьми — отключается совсем.