Американский рубикон

20 ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ, 20 часов 30 минут по тихоокеанскому времени.

В Оберне Ливонаса подобрали трое лесорубов, которые ехали на переоборудованном для работы на чистом спирте фургончике. Лесорубы высадили его прямо перед отелем «Нэшнл-хаус» на Брод-стрит, главной улице Невада-Сити. Старший из парней с подозрением оглядел его, а потом по секрету сообщил, что в этом месте собирается всякая подозрительная публика, в том числе торговцы наркотиками.

Город был почти безлюден. Воскресный день подходил к концу, и были открыты только бары. Все прочие магазинчики, расположенные по обеим сторонам улицы, в воскресенье не работали, а некоторые были закрыты вообще.

«Нэшнл-хаус», владельцы которого рекламировали его как единственный отель в Калифорнии, продолжающий работать без перебоев, действительно был открыт, однако находившееся по соседству с ним бюро путешествий закрылось за ненадобностью.

Ливонас миновал двойные двери отеля и очутился в фойе, обклеенном алыми обоями. Он прошел мимо красных плюшевых диванчиков и направился в бар.

Какое-то мгновение он постоял у входа, пока глаза не привыкли к свету мерцающих свечей. Народу в баре было много, но он далеко не был переполнен. По внешнему виду большинство посетителей принадлежало к той части зажиточных горожан, которые выбрали Невада-Сити своим местопребыванием, а выпивку — своим занятием.

Коренные жители, когда у них водились деньги, которые они могли позволить себе потратить в питейных заведениях, предпочитали дорожные забегаловки в окрестностях Невада-Сити или в небольших поселках лесорубов. Эти поселки носили экзотические названия времен золотой лихорадки. Так было по крайней мере десять лет назад, когда Ливонас последний раз приезжал сюда.

Ливонас устроился у стойки бара, заняв место с края, заказал пиво и стал наблюдать. Если Сэлли Крафт выбрала Невада-Сити своей второй резиденцией, то можно предположить, что здесь же в городе находился и ее поставщик наркотиков, который наверняка ошивается в баре отеля. Правда, это было лишь предположение, но ничего лучшего ему в голову пока не приходило.

Ливонасу потребовалось минут пятнадцать, чтобы разобраться, кто из присутствующих занимается продажей наркотиков. Этим человеком, как ни странно, оказалась молодая женщина.

Она сидела в другом конце бара в компании трех-четырех человек, которые то подсаживались к ней, то уходили. Ей было года двадцать три; светло-каштановые волосы девушки были коротко подстрижены и красиво уложены. Зеленая шерстяная ковбойка и джинсы шли ей, и девушка вполне могла бы сойти за манекенщицу, если бы не глаза. Она стреляла ими по сторонам, перескакивая с одного посетителя на другого, оглядывала весь бар и тут же устремляла взгляд на дверь, когда слышала, что кто-то вошел.

Ливонас чуть было не упустил момент, когда она сбыла свой товар. Какой-то человек с черной бородкой не спеша подошел к стойке, заказал виски, осушил стакан и покинул бар.

Ливонас оглянулся, ища взглядом девушку. «Она, очевидно, вышла вместе с покупателем через запасной выход, — подумал он. — Бармен, по-видимому, не разрешает ей производить сделки прямо в баре, хотя наверняка имеет с этого навар».

Девица взяла сумочку, лежавшую на стойке, по-приятельски подтолкнула крепыша в расшитой рубашке, сидевшего рядом с ней, и направилась к боковой двери, на которой висела табличка «Выход». Ливонас догадался, что мужчина в расшитой рубашке всем здесь и заправлял.

Ливонас положил на стойку пятидолларовую бумажку и вышел на улицу. Он остановился в нише у входа в бюро путешествий и стал ждать.

Через несколько минут мимо него прошел человек в меховой куртке. Ливонас направился за ним, обогнул угол дома и проследил, как мужчина влез в черно-красный фургончик. Не прошло и двух минут, как он вылез из машины, энергично вдыхая дарованное ему наслаждение.

Ливонас открыл дверь фургончика, проскользнул внутрь и замер. Девица приставила к его ребрам пистолет.

— Я вас никогда здесь раньше не видела, — тихо проговорила она. — Любой в городе поверит мне, если я скажу, что вы пытались меня изнасиловать.

Энди с удивлением взглянул на торговку наркотиками.

— И не собираюсь.

— Дальше по списку идут наркоманы, — продолжила она, крепко прижимая к нему пистолет. — Их тоже никто не любит.

— Я разыскиваю одного человека, — ответил Ливонас.

Глаза девушки поблескивали даже в темноте.

— Если я скажу, что вы пытались изнасиловать меня, то меня никто не осудит, если я даже пристрелю вас, — повторила она.

«Девицы, похожие на красоток с обложки модных журналов, — подумал он, — неспособны убить человека». Однако легкий нервный тик, который Энди заметил чуть выше ямочки на ее щеке, говорил об обратном.

— Я не наркоман и не насильник. Я хочу переговорить с одним из ваших клиентов.

— Кто вы такой?

Девица проговорила это как-то жалобно, и он тогда догадался, что она напугана не меньше его самого. Ливонас полез в карман за бумажником, и она отпрянула к противоположной дверце. Тогда он поднял обе руки, показывая, что в них ничего нет.

— Может быть, лучше не будем называть себя, — заметил Энди.

Потом помолчал, изучая ее.

— Я хочу переговорить с Сэлли Крафт.

Ее глаза сузились.

— Ты один из прихвостней губернатора.

Он отрицательно покачал головой.

— Я работаю на федеральное правительство.

Она замахнулась пистолетом.

— Убирайся из моей машины, я тебе не позволю сцапать Сэлли.

— Я прошу вас позвонить ей.

Ливонас старался не допустить какого-нибудь резкого неосторожного движения.

— Я прошу вас передать ей, что человек из секретной службы сейчас в городе и хочет с ней встретиться, что ее сумочка все еще у меня.

Девица недоверчиво посмотрела на него.

— С какой стати я должна ей это передавать?

— Вы не знаете, кто я, однако мне нетрудно выяснить, кто вы такая, — тихо проговорил Ливонас. — Я догадываюсь, что в этом городе все друг друга знают как облупленных. Уже завтра здесь могут появиться сотрудники федерального управления по борьбе с распространением наркотиков.

Пустая угроза, поскольку сотрудники управления теперь уже вряд ли наведывались в западные штаты. Тем не менее она вполне могла и не знать об этом. Невада-Сити существовал в своем собственном пространстве и времени.

Девица задумалась, прикидывая, как ей поступить.

— Сегодня Сэлли в город не приедет, она уже была здесь.

— Почему бы нам не попросить ее заглянуть сюда еще разок?

Девица подумала, затем сунула пистолет в сумочку и вышла из машины. Они молча вернулись в отель.

Ливонас присел за дальний столик бара, а девица быстро переговорила с толстяком в расшитой рубахе и прошла к телефонной будке.

Вернувшись к стойке бара, она села рядом со своим приятелем, не обращая на Ливонаса никакого внимания. Она перестала стрелять глазами и не присматривалась к новым посетителям. На сегодня она уже прикрыла свою лавочку.

Энди сидел за столиком и наблюдал за минутной стрелкой настенных часов. Он сыграл втемную. Не было никакой гарантии, что торговка позвонила именно Сэлли, в то время как легко можно было предположить, что она вызвала подмогу. Ведь у нее должны же быть покровители.

Через пятнадцать минут Сэлли Крафт вихрем ворвалась в бар, заметила Энди и, улыбаясь, устремилась к его столику.

— Черт меня побери, я знала, что это должен быть ты. Ливонас, я ведь не ошибаюсь? Винс назвал тебя сукиным сыном, а теперь все враги Винса — мои друзья.

Сэлли обняла его и поцеловала прямо в губы. Ее лицо раскраснелось от холода, каштановые волосы выбились из-под вязаной шапочки и спадали на элегантную меховую куртку. Выглядела она прекрасно.

— У меня тут в баре небольшое дельце, милый. Разреши я закажу тебе выпивку и, может быть, предложу еще кое-что под настроение, если оно неважное.

Она подошла к бару и с минуту о чем-то договаривалась с девицей, потом вернулась к столу с двумя бутылочками пива. Сэлли налила пиво в бокал и с жадностью сделала глоток. Ливонас пристально смотрел на певицу, раздумывая, как лучше ее разговорить.

— Я ценю внимание, но все же, что привело тебя сюда?

— Винс тоже здесь?

Она отрицательно покачала головой.

— Он в Хьюстоне, там какой-то большой банкет.

— А как получилось, что ты не поехала с ним?

— Мне надоели его приемы.

Ее настроение резко изменилось.

— У меня с Винсом все кончено. Сначала все было очень романтично, но ты ведь знаешь, что бывает потом…

Сэлли взглянула на свои руки, которые непроизвольно выстукивали какую-то мелодию на столе, потом снова посмотрела на Ливонаса.

— Вся проблема в том, что он еще со мной не до конца разделался.

Она невольно улыбнулась.

— Куда ты поедешь отсюда?

— Обратно в Вашингтон.

— В секретариат вице-президента, правильно?

Сэлли провела рукой по лицу. Ливонас заметил, что у нее насморк, но понял, что это не от простуды.

— Думаю, что мне придется сходить в одно место.

Сэлли встала, кивнула девице, и они обе прошли в дамскую комнату. Через несколько минут она вернулась к столику, держа в руке небольшую пачку бумажных носовых платков.

— Я и сама не знаю, почему я не могу без этого, — отрешенно проговорила Сэлли.

Ее зрачки заметно сузились.

— Да нет, знаю, — добавила она. — Все от скуки.

Ливонас почувствовал, как внутри у него все похолодело. Сэлли, видно, здорово накачала себя кокаином. Значит, его поездка в Невада-Сити оказалась пустой тратой времени.

— Хотя с виду и не подумаешь, ведь так?

Она заглянула ему в глаза, ища подтверждения своим словам.

— Я-то думал, что общение с Винсом — сплошное удовольствие, — заметил Ливонас не без ехидства.

— Одна… мерзость, — по слогам выговорила Сэлли.

— Почему же ты тогда не оставишь его? Или он так тебе нужен для твоей карьеры?

Она явно обиделась.

— Послушай, не стоит нападать на меня, парень. Ты ведь сам не в ладах с Винсом, точно?

— Точно, — односложно ответил Ливонас.

Он стал натягивать плащ.

— Винс отпустит меня только через неделю, — возмущенно заявила Сэлли. — Сегодня мне удалось вырваться только потому, что мой охранник считает, что мы с ним потом убежим вместе.

Энди снова присел к столу.

— Они тебя держат взаперти?

— Похоже на то.

Сэлли отпила еще пива. Какое-то мгновение она пробыла в забытьи, витая где-то в облаках.

— Винс считает, что я как бог действую на молодежь, — голос ее был полон жалости к себе.

Потом лицо ее вдруг перекосилось от злобы.

— Винс — настоящий ублюдок, он просто обожает насиловать женщин.

— Почему же ты не уйдешь от этого мерзавца?

Сэлли молча стала водить пальцем по столу, размазывая следы от пивного стакана.

— Я познала все прелести жизни, когда мне было семнадцать. С тех пор я усвоила, что частенько не уходишь от мужчины тогда, когда ты сама этого хочешь, а уходишь тогда, когда от тебя устают.

Сэлли взглянула на Энди с неожиданной решительностью.

— Я уйду от него после того, как спою национальный гимн на конституционном съезде.

Ливонас с удивлением взглянул на нее.

— Почему Де Янгу так важно, чтобы ты спела национальный гимн Америки?

Сэлли растерянно заморгала.

— Ты ошибаешься, милый. Речь идет о национальном гимне Западных Штатов Америки.

Она опять о чем-то задумалась, затем вновь взглянула на него.

— Надеюсь, что тогда уж губернатор получит сполна.

Ливонас вспомнил папку с картами и таблицами из книги профессора Ейтца. И сразу же перед его глазами всплыла надпись на карте: «Запад, сбросивший с себя оковы загнивающего Востока, призван стать ведущей державой двадцать первого века».

«Сбросивший с себя оковы…»

Теперь все встало на свои места. Энди вынул из кармана карту и разложил ее на столе. Винсент Де Янг был организатором заговора, направленного на разделение страны. В нем участвовали все штаты к западу от сотого меридиана, а также Луизиана и Оклахома. Этот замысел, видимо, вынашивался годами, а сама Америка шла к расколу уже несколько десятилетий. Западные штаты стали более богатыми и влиятельными, в то время как в восточной части страны население сократилось, а ее значение упало. Восточная часть становилась все беднее и беднее, провинциальнее, ее промышленная система устаревала, города начали вымирать, люди терять всякую перспективу.

Главная ставка Де Янга, конечно, была на само положение в стране. Напряженность между Востоком и Западом накапливалась на протяжении четверти века. Население западных штатов уже было подготовлено к тому, что их отделение станет логическим решением неразрешимых разногласий между Востоком и Западом.

У Де Янга, должно быть, есть единомышленники во всех западных штатах, в конгрессе, в Пентагоне, в разведывательных службах, видимо, и в самом правительстве. Стивен Харт узнал о роли, которую должен был сыграть конституционный съезд, — и был убит. Гасу Фрэнкелу тоже удалось что-то выяснить, и тогда подручные Де Янга выбросили его из окна. А со сколькими еще они расправились таким же образом?

Ейтц говорил, что скоро все встанет на свои места, и Сэлли только что подтвердила это. Через неделю Винсент Де Янг объявит на конституционном съезде об отделении западных штатов. Съезд уже готов узаконить его действия. А федеральное правительство в настоящий момент абсолютно ничего не может предпринять. Никто в правительстве, кроме него, не знает о планах губернатора, и потому не в силах помешать их реализации.

Ему необходимо немедленно вернуться в Вашингтон, он должен рассказать обо всем Уитмену…

Ливонас посмотрел на дверь, боясь, что в бар могут ворваться люди Де Янга. Однако ничто сейчас не нарушало тишину обычного воскресного вечера в небольшом провинциальном городке. И никто здесь не рассчитывал ни на что другое, как на кружку пива и разговор с приятелями по столику.

Ливонас снова обратился к Сэлли:

— И как давно Винс задумал это?

Она пожала плечами.

— Ты прекрасно понял меня, голубчик. Он всего несколько дней назад заявил, что мне нужно будет там петь.

Она скорчила гримасу.

— Слова к гимну — гнусность.

— Могу себе представить, — пробормотал Ливонас. — Хотя я их и не слышал.