Целитель

Глава 22

Утро дня после ночной заварушки началось с удивления. Удивления от появления на полу действительно огромного бело-синего пера. Второй пунктик, вызвавший удивление — головная боль. Она была лёгкой, почти незаметной, перекатывалась от затылка ко лбу и обратно, или растекалась куда-то по всей голове.

Разумеется, я тут же решил применить диагностические эльфийские контуры, но при попытке сфокусировать и направить магию, испытал намного более острую головную боль, от которой даже пульсации в зубы отдавали. Тут же задавив не успевшие сформироваться панические настроения, перешёл к рассуждениям, так сказать, на тему. А тема была проста — если кто-то громко плачет, довыё… Хм, слишком много на себя взял, значит.

Боюсь, что проблема в осколках памяти эльфа. Пусть и лишь в малой части, но я перенял его мировоззрение относительно магии, его манеру манипулировать ею. Однако дала о себе знать разница физиологии и возраста двух крайне разных, несмотря на внешнее сходство, организмов. Проще говоря, повышенная активность мозга, как я понял, позволяла мне с лёгкостью проводить сложные для человека манипуляции энергиями в ограниченных объёмах. Но конструктивно, так сказать, мозг человека остался мозгом человека, и пусть объёмную манипуляцию по площади я и выполнил, а энергия жизни поддержала мозг в рабочем состоянии, но по факту я перегрузил мозги. Это только теория, ведь проверить её я не могу — просто срывается контроль энергии, необходимый для тонких манипуляций. А без контроля мне не построить диагностические контуры, а значит остаётся лишь теоретизировать.

Сидя на кровати и держась за голову, чтобы немного облегчить боль, я размышлял о том, насколько это печально. В таком состоянии я не могу заставить энергию жизни вырабатываться в нужном объёме, чтобы подлечить себе голову. В пассивном состоянии, энергетика ускорит выздоровление, это бесспорно, но вот сколько займёт времени? Адаптационный потенциал человека очень велик, но при этом сам человек очень хрупок. Возьми я меньший объём пространства, в котором усыплял волшебников, то ничего бы не случилось и я лишь подстегнул бы развитие. М-да… Ну, ничего. Впредь нужно быть аккуратнее, развиваться постепенно, и однажды я смогу совершать объёмные манипуляции и без палочек. В который раз убеждаюсь, что все эти костыли в виде палочек, посохов, накопителей, формул, сложных схем и прочих промежуточных этапов между идеей и эффектом, волшебники придумали не зря. Просто нет у нас других возможностей колдовать круто, мощно и масштабно, при этом не подыхая в процессе.

Пошевелился, поприседал — всё отлично, головная боль не усилилась, оставшись на просто раздражающем, но не критичном уровне. Жить можно, главное — без волевых манипуляций магией. А по возвращении в Лондон забегу к целителю Сметвику и проконсультируюсь.

Взяв перо с пола, положил его в рюкзак, вышел на балкон и задумался, глядя на только вышедшее солнце над Парижем. Правда, из-за смога, само солнце было несколько блёклым, а его свет растекался горизонтальным мутным пятном по небу, но ничего страшного.

Задумался я над тем, что во вчерашнем инциденте погибли минимум три волшебника. Жалко ли мне, или печально? Нет. Куда больше я переживал за то, что птичка жахнет по нам. Так, под горячую руку попали бы, и всё. Терзает ли меня какая-то моральная сторона вопроса? Нет. Дух птички попросил о помощи, чтобы отомстить за птенцов — я помог вернуть птичке силы. Те волшебники сами подвели себя к гибели, занимаясь подобным, да ещё и не выставив должную защиту. Они считали птичку не опасной, почти мёртвой. Моральные стороны вопросов придумали люди, ища себе оправдания, и абсолютно любой поступок можно оправдать, главное — найти нужную точку зрения. В моём же видении, когда дело доходит до сложных тем, моральных и прочих метафизических терзаний, я стараюсь придерживаться поступков. А если не можешь поступать правильно — поступай хорошо.

Два дня — столько Гермиона была увлечена поисками информации о произошедшем, уделяя всему остальному в жизни минимум необходимого внимания. Родители покачали головой, но исправно сопровождали нас до магического квартала в Париже, чтобы сестрёнка могла искать информацию. И ведь нашла, и не мало.

Для начала, нас выгнали из книжного магазина. Ну, не выгнали, а вежливо попросили покупать книги, а потом уже читать, ведь одно дело, когда ты просто взял ознакомиться с содержанием, или нечто подобное, а другое — когда тупо внаглую прочитал её в магазине. Пусть и бегло, но прочитал. Как итог — мы нашли публичную библиотеку.

Родителям, конечно, было интересно, но без нас они многое упустят из вида, а потому, мама с папой попросили проводить их из квартала, чтобы они вдвоём погуляли по Парижу, а за нами вернутся позже. Но только при условии, что мы не покинем библиотеку. Согласились.

Библиотека была вполне обычной, и для полноты картины не хватало только на столах светильников с зелёными плафонами.

— Вот, — Гермиона положила на наш стол большую стопку отнюдь не лёгких книг. — Всё, что я нашла по волшебным птицам и им подобным.

— Ты в курсе, что я не говорю по-французски? Точнее, пару фраз-то сказать могу, но точно не читать.

— Не переживай, — она села рядом, открывая первую книгу. — Я быстро найду нужное.

— Ну да, а я пока картинки посмотрю, так?

Гермиона неодобрительно глянула на меня, начав быстро перелистывать страницы книги, ища нужную ей информацию. Причины того, конечно, ясны — ей было интересно, что за птицу такую мы видели вчера. Да не просто видели, а посодействовали в её освобождении. Правда, обсуждать вчерашнее она не стремилась, затаив вопросы и нравоучения, а зная её, имеют место быть оба пункта.

Решив занять себя хоть чем-нибудь, просто запоминал текст, который видел. Запоминал визуально. Толку от этого было крайне мало, но хотя бы не скучно.

— Вот, я нашла, — Гермиона придвинула ко мне книгу и начала зачитывать интересные, по её мнению, факты. — Гром-Птица, волшебное существо, относящееся к птицам. Обитает в Северной Америке, а чаще всего можно встретить в Аризоне…

— … Относится к четвёртому классу опасности, но иногда вырастает до огромных размеров, и таких называют Бинеси, уже причисляя к пятому рангу. С возрастом и силой окрас перьев темнеет, смещаясь от белых и золотисто-желтых к синим цветам.

— …могут создавать электрические разряды, молнии, а взмахами крыльев способны вызывать дожди, грозы, снежные бури и настоящие ураганы. Бинеси являют апогей этих способностей, и способны создать ураганы вплоть до пятого ранга включительно, по ныне актуальной шкале Саффира-Симпсона. Это же вообще катастрофа!

— …Бинеси, как форма Гром-Птицы, считаются либо вымершими, либо находящимися на грани этого.

— …Любая Гром-Птица, как и другие птицы, находящиеся в близком родстве с Фениксами, в той или иной мере обладают способностью изламывать пространство…

— Хм? То есть?

— Аппарация, — ответила Гермиона. — Это один из способов перемещения волшебников. Некоторые волшебные существа используют аналогичный способ перемещения, и именно у них и был подсмотрен этот приём в тысяча восемьсот сорок втором. Хотя правильнее не «подсмотрен», а «понят».

— Ясненько, — я потёр висок, и это не осталось незамеченным.

— Голова болит?

— Нет, висок зачесался.

— А-а… Ладно.

— Тебя не беспокоит вчерашнее? Ну там… Многое произошло.

— Я не знаю, что думать, — покачала головой Гермиона. — С одной стороны, когда я слышала их разговоры, я отнюдь не добра им желала. Уже потом, когда мы вернулись, я не желала добра птице… Неужели нельзя было как-то по-другому? Вызвать Авроров, или ещё как-то.

— Дух меня попросил о помощи, я и помог. Дух решил отомстить за птенцов — он отомстил, — пожал я плечами. — Не вижу проблемы.

— Но ведь погибли люди, — тихо проговорила она, подавшись поближе, чтобы услышал.

— И что? — вновь пожал я плечами. — Люди погибают каждый день в огромных количествах. Болезни, катастрофы, пожары, убийства, самоубийства, несоблюдение техники безопасности на работе, законной или нет — вариантов множество. Жонглировать подобными вопросами морали можно вечно, и всегда найдётся позиция как для негатива, так и для позитива. Я считаю, что есть факт того, что волшебники, явно незаконно, содержали на грани смерти редкое волшебное животное. Факт того, что они использовали птенцов животного как ингредиенты. Ну и скорее всего, всё это незаконно.

— Всё равно, — насупилась Гермиона. — Это неправильно. И слишком опасно. Я и не думала, что магический мир опасен настолько.

Мы ещё пару часов почитали, а точнее, читала Гермиона, переводя мне вслух текст. Я же напрягал мозги, соотнося то, что слышу, с тем, что вижу. Странный язык у французов — так много букв не читаются…

Второй день после происшествия так же проходил в путешествиях по людным местам волшебного квартала, и даже без присмотра родителей — мы честно пообещали не искать неприятностей. Всё такое вокруг чинное, правильное. Я не сразу понял, в чём подвох — туристы. Насколько мне известно из общих и незначительных тем для разговора, в Англию туристы-волшебники не стремятся. Здесь же я то и дело встречал кого-то выбивающегося из образа французского волшебника. Довольно родственного с образом английского, но всё же иного. Да, не сезон для путешествий в Париж, но это с точки зрения путешествий в обычный мир — у волшебников вполне могут быть свои интересы. Готов поспорить, что всё из-за туристов и ради создания благоприятного образа. Но для подтверждения теории нужно углубляться в эти волшебные улочки, нужно увидеть то, что прячет Париж за красивым фасадом, а я это делать не хочу — небезопасно. Не в моём состоянии, когда я временно лишился своего козыря в виде чисто волевой магии. Кстати, об этом. Пребывая в магическом квартале Парижа, я использовал втихаря парочку палочковых заклинаний школы этого мира — никакого усиления головной боли.

В этот второй день Гермиона нашла газету. Она еле дотерпела до небольшого кафе, где за чашечкой чая и порцией круассанов, она наконец-то смогла углубиться в чтение.

— Представляешь, — Гермиона убрала газету в сторону. — Пишут, что недавняя аномальная буря близ Парижа была вызвана Гром-Птицей.

— Да ну? — подыграл я сестрёнке, решившей замаскировать таким образом нашу осведомлённость.

— Именно, — кивнула она. — Пишут, что на месте происшествия обнаружили следы незаконной добычи ингредиентов темномагическим способом. Обнаружены следы пребывания семи волшебников, трое из которых погибли в итоге… Так…

Гермиона вновь взяла газету в руки, а через минутку продолжила рассказ для меня, поменяв газету в руках на чашечку чая и круассан.

— Представительство МАКУСА в Европе выразили обеспокоенность тем, — заговорила она, задумчиво глядя на круассан, — что Франция допустила на своей территории подобную преступную деятельность по отношению к вымирающему животному, и более того, к национальному достоянию стран Северной Америки.

— А что французы?

— Лично министр заверил прессу и представительство МАКУСА, что будут предприняты все мыслимые и немыслимые меры для поимки оставшихся преступников. Обещал вывести непотребство на чистую воду, а чтобы наверняка, министр берёт это дело под личный контроль.

— Хм… То есть, они понятия не имеют, где остальные, что конкретно произошло, а главное — как?

— Не думаю, — покачала головой Гермиона, — что манеру подачи информации министром Франции стоит сравнивать с оной у нашего. Тут может всё значить буквально.

— Ага, как же, — улыбнулся я, и доел остаток круассана. — На родине тонкого искусства оскорбления, игры слов и дворцовых интриг, и вдруг министр заговорил прямым текстом.

После подобного чаепития, Гермиона немного оттаяла по отношению ко мне и перестала хранить маску серьёзной отстранённости. Неужели ей достаточно того, что, мол: «Незаконно?». Хотя… Мне бы было этого достаточно в её возрасте. С легкой поправкой на личное видение справедливости, но если это видение хоть немного совпадает с буквой закона, то вопросов к произошедшему у меня бы больше не было. Наверное. Сложно сказать — я плохо помню себя в этом возрасте. Любого себя — как основу, так и включая память осколков.

***

Две недели в Париже, и вот мы, уже полностью пресытившись впечатлениями, возвращаемся в Англию. Середина дня. Лёгкая облачность, слабый ветер, возможны осадки вечером — таков был прогноз на этот день. Первым делом, как только покинули аэропорт, мы отправились домой. В гостях, как говорится, хорошо, а дома — лучше. Но вот Гермиона явно «затаила» какую-то мысль. О чём? Непонятно. К чему это приведёт? Вообще тайна! Но, как мне кажется, рано или поздно эта мысль выйдет-таки наружу, и мы сможем всё с ней обсудить. С Гермионой, не с мыслью.

Но особо долго сидеть дома я не планировал, ведь у меня осталась нерешённая проблема, и с ней нужно что-то делать. Точнее, не так. Я примерно представлял, с чем связана моя головная боль, но к колдомедицине, местному целительству, меня пока никто не подпускал, а мои собственные методы я применить не могу из-за, собственно, своей же проблемы. В итоге я, как только мы вернулись домой, помылись, переоделись, перекусили и всякое подобное, отправился на Косую Аллею. Да, самостоятельно, без присмотра — родители убедились в моей ответственности и самостоятельности, а Гермиона ничего им не рассказывала.

Сидя в обычном маршрутном автобусе, я размышлял. Мысли мои были довольно простыми, обывательскими — почему к нам не пришли Авроры, ведь мы были на месте «преступления»? Либо они не очень-то и умеют кого-то выслеживать, и даже не подумали, что потенциальный преступник мог додуматься до того, чтобы скрываться с места преступления на Ночном Рыцаре, либо же они не особо-то и ищут кого-то. Могло ли быть, что вся эта ферма в шатре имела одобрение или крышу правительства, оставаясь незаконной? Ну, мало ли? Спецслужбы там, или ещё какие исследователи-энтузиасты, разумеется, по прямому, но неофициальному поручению правительства? Вполне может быть — осколок эльфа и не такую грязь видел.

Второй вопрос — мои магические способности. Они, конечно, никуда не делись, но похоже, что человеческая физиология не особо-то справляется с такими нагрузками, ведь при непосредственном использовании внутренней энергии для колдовства на голой воле и воображении, эта самая нагрузка на нервную систему прямо пропорциональна объёму используемой энергии, площади воздействия, и обратно пропорциональна точности представления требуемого эффекта.

Я не могу с уверенностью сказать, в какие конкретно сроки мои мозги перестроятся под мои же возможности. Вообще, было довольно глупо думать в прошлом учебном году, что я смогу устранить всех дементоров одним махом — я бы помер, как это сейчас видно. Ну, а если бы не помер, то вернулся бы к состоянию овоща из-за обильных повреждений мозга. В общем на случай, если мне придётся использовать такие неконкретные образы при волевом колдовстве без заклинаний и формул, нужно создать лечебные артефакты, чтобы потом вот так не страдать.

Третий вопрос на повестке дня — с какой из энергий проводить ритуал сродства? Это вопрос очень важный, и только поэтому я до сих пор не пришёл к какому-то решению. Конечно же. Помимо прочего мешало то, что для ритуала нужен образец энергии, а далеко не всё можно получить в мире, где о подобном, похоже, даже не слышали. Да, можно создать нужный эффект посредством нейтральной магии, а уже из работающего эффекта почерпнуть нужную энергию, но опять же, осколки памяти не особо полноценные, многие эффекты представлены там крайне абстрактно… Можно придумать что-то самому…

Автобус подъехал к нужной мне остановке, я сошёл, и направился до Дырявого Котла — тут пара кварталов. На улице было довольно шумно, много машин и людей, но это норма, ведь Чаринг-Кросс Стрит — одна из центральных улиц. Не совсем уж «центральная», нет, но и не окраина Лондона.

Вся эта шумиха и движение вокруг отнюдь не способствовали плавному течению мыслей, а потому я просто двинулся до паба, что заняло у меня не больше десяти минут.

Дырявый Котёл был, как и всегда, не особо приятен. Специфическая атмосфера средневековой таверны контрастировала с более-менее современной барной стойкой и шкафами с напитками за ней. Тут витали ароматы тушёных, копчёных и жареных блюд, а десятка полтора посетителей, что было немного для паба, с удовольствием, а может быть и без него, выпивали, ели, беседовали, или же всё это сразу.

— Доброго дня, — улыбнулся я бармену за стойкой.

— Доброго, молодой человек, — улыбнулся этот седой бармен, протирая стойку. — За покупками?

— А как иначе? Колдовать-то нельзя, а вот читать, или заглянуть в кафе за порцией мороженого — самое то.

— Ха, верно говорите, — ещё шире улыбнулся бармен. — Проходите.

Вообще, как я понял, отчитываться перед ним вовсе не обязательно, но подобное выставляет меня в приятном свете. Зачем мне хорошее мнение бармена? А почему нет? Мне не сложно.

Зайдя в тупик на заднем дворе паба, достал палочку и постучал по нужным кирпичам в стене. Проход открылся, и я не стал медлить, проходя на Косую Аллею. Глянув наверх, покачал головой — тут было солнечно. Может быть спросить у директора обо всех этих феноменах? Может мы и вправду переходим в другое измерение в таких местах? Это более чем реально, кто бы какого мнения не был о волшебниках и их способностях наряду со знаниями.

Ловко лавируя между разномастными волшебниками, спешащими по делам или ищущими нужные товары, я быстро шёл в сторону госпиталя. Знакомых, вроде бы нет, отвлекаться не на что, но я вовремя вспомнил, что Хрустик гостит у Эрни МакМиллана, а связаться с ним можно только таким способом — чистокровный, с телефоном не знаком. А значит нужно заглянуть на почту, которая как раз по курсу… Да тут любой магазинчик так или иначе «как раз по курсу» — тут и свернуть-то можно только в Лютный Переулок… Странное место, а табличку у нужного поворота явно испоганили какие-то вандалы много лет назад, намертво подрисовав лишние буквы к названию, напрочь меняя его смысл…

Заглянув в отдел почты, подивился разным совушкам, что сидят на жердочках тут и там, и так забавно на меня смотрят, доброжелательно. За стойкой сидела на высоком стуле дама Бальзаковского возраста. Не знаю, как у неё с независимостью, широтой взглядов и открытостью выражения чувств, но выглядеть она пыталась очень аккуратно и достойно, что казалось малость неуместным для подобного заведения.

Быстренько оформив записку, заплатил почти сикль за экстренную доставку и покинул почту, отправившись в госпиталь.

В холле госпиталя, как и в прошлый раз, сидели пациенты с различными травмами или проклятьями. Некоторые выглядели смешно, а некоторые могли вызвать рвотные позывы у неподготовленных людей. Разглядывать я никого не стал, направившись к ресепшену, за которым стояла немолодая дама в лаймовой мантии, и без особого энтузиазма делала записи в одной из папок.

— Прошу прощения, мэм.

— Да, молодой человек? — нейтрально спросила она, оторвав взгляд от документов в папке.

— Мне бы на консультацию к целителю Сметвику.

— Секунду.

Дама достала другую папку из вертикальной стойки, раскрыла и быстро провела пальцем по строкам таблиц.

— Только через час есть свободный промежуток. Вас записать?

— Да, будьте любезны.

— Имя, фамилия?

— Гектор Грейнджер, мэм.

Дама быстро вписала меня.

— Уже обследовались, или впервые?

— Уже обследовался.

— Хорошо, — она сделала пару пометок. — Можете проходить. Двести седьмой кабинет. Через час вас вызовут.

На этом дама чётко дала понять, что наше общение подошло к концу, а я отправился по широкой лестнице на второй этаж, где прошёл по коридору до нужного кабинета и присел на лавочку — теперь-то можно подумать, а думать я буду об энергиях.

Нельзя делать ритуалы родства бесконечно. Нет, правильнее сказать, что делать-то их можно, но с каждым новым ритуалом увеличивается продолжительность периода полного установления связи. Энергия жизни заняла один год. Вполне возможно, что другая энергия потребует полтора или два года. Потом уже от двух до четырёх лет, и так далее. Следует выбрать то, что будет действительно полезно, или хоть немного универсально. А то можно взять энергию огня, не спорю, и это было бы мощно и эффектно — с её помощью мои огненные заклинания станут значительно лучше по всем параметрам. Но зачем? Кого выжигать, или перед кем красоваться?

Думал-думал, и наткнулся на очевидную проблему — я не знаю, какие вообще заклинания существуют здесь, в этом мире. Эльфийскую память на полноценные и конкретные знания я уже выдоил, а всё остальное на грани смутных ощущений, образов, результатов, а значит толку с этого не много — с тем же результатом я могу просто вообразить нужный эффект и воссоздать посредством волевого колдовства. С гномами примерно так же — я знаю, каким должен быть конечный результат деятельности крутого артефактора, но вот как к этому результату прийти? Вот это уже другое дело.

Есть куча «крутых» энергий, безусловно, и если бы я точно не знал минусы известных мне, то уже схватился бы за смерть — умертвил бы какое-нибудь животное, пусть мне бы и далось это нелегко, и всё. Вот только мне дороги остатки моего здравомыслия, да и энергия эта даже в маленькой концентрации способна причинять боль и страдания в самых разных формах тем, кого она коснётся, а ведь утечки энергии из тела во время банальной жизнедеятельности имеют место быть.

Полезным была бы энергия духа. Не та, которую культивируют в комиксах, а именно как магия, энергия для связи и взаимодействия с миром духов. Это было бы полезно для целителя. Но тут опять же встаёт вопрос о сохранении здравомыслия. Общение с духами — это не разговор с человеком. Это комплексное взаимодействие. А духи уже не обладают логикой и принципами мышления тех существ, которыми они были при жизни. Крышу такое общение сносит на раз-два — не удержать. По крайней мере я не знаю как.

Вот и получается, что нужно что-то одновременно интересное, разнообразное, но при этом достаточно мощное. Вот лежит у меня в сумке перо Гром-Птицы. В палочке у меня шерсть единорога, но она уже обработана — там брать нечего. Но вот перо… Судя по описанию возможностей Гром-Птицы, её энергия сродни одновременно как воздуху, воде и льду, так и электричеству, а идейная её концепция — шторм. Это должна быть очень разноплановая энергия, и её добавление к разным заклинаниям местной школы может давать самые разные эффекты. Это и интересно, и универсально, и… Абсолютно бесполезно для меня, как для целителя. Но в отличие от всего остального, она не должна лупить по мозгам, она довольно разнообразна, и среди доступных мне вариантов, это уже очень и очень много.

Вот взять группу заклинаний с режущим эффектом. Именно режущим, а не разделяющим объект, как например, некоторые бытовые для шитья. Диффи́ндо — типичное режущее, смысл которого именно в разрезе. Что будет, если добавить энергию шторма? Нет, конечно же оно не станет множественным… Не должно, по крайней мере. Но вот насколько усилится эффект, появится ли какое-нибудь воздушное лезвие, или изменение качества в зависимости от влажности среды или насыщенности водой объекта, к которому применено заклинание?

Наличие подобной энергии однозначно простимулирует желание исследовать новые заклинания местной школы, изучать различные тонкости и прочее. И при этом, энергия будет полезна в определённой мере… Да, думаю так и поступить.

Дверь двести седьмого кабинета открылась, и оттуда вышла немолодая леди, ведя за ручку задорную мелкую девочку, совсем кроху в цветастой мантии. Кроху, но уже очень самостоятельную и говорливую.

— Пока-пока, дядя-доктор! — помахала она ручкой, глядя в кабинет, но мадам неумолимо, хоть и нарочито медленно, уводила её прочь.

Дверь кабинета захлопнулась, девочка посмотрела на мадам.

— И совсем не болючий укол, баба-Мари, — радостно заговорила она.

— Сколько раз я просила тебя не называть меня на людях «Баба-Мари», — скрывая улыбку спросила мадам, пройдя мимо меня и удаляясь с девочкой дальше по коридору.

— Почему? Баба-Мари, это баба-Мари. Почему низ-зя звать бабу-Мари бабой-Мари?

Я не сдержал улыбку, глядя им вслед.

Табличка с номером кабинета загорелась зелёным, я встал с лавочки, постучался и вошёл.

— Доброго дня, целитель Сметвик.

— Хм? — полноватый немолодой дядька в лаймовой мантии поднял на меня взгляд. — А, мистер Грейнджер. Проходите-проходите. Что-то случилось?

Зайдя, я снял с плеча рюкзак и присел на стул у рабочего стола целителя.

— Голова болит.

— Бывает, конечно, — хмыкнул Сметвик, но с места встал, и обойдя стол, подошёл ко мне. — Хочу напомнить, что консультация и осмотр платные. Так, если вы вдруг не догадывались.

— Сколько и куда платить?

— Два галлеона. Можете здесь, можете на ресепшене. А пока что я бы хотел провести диагностику.

— Конечно, — кивнул я, достал из рюкзака два галлеона и положил их на стол.

Сметвик сделал незаметный пасс палочкой, и я ощутил магическое воздействие на голову, перетёкшее в итоге на всё тело. Похожее на то, что было в прошлый раз. Но вот оно изменилось, хотя, как и прежде не несло вреда.

— Что же, — Сметвик отменил заклинание и вернулся за свой стол, приманив рукой папку из шкафа. — Легчайшие, но обширные повреждения мозга.

— Опасно?

— Не особо. Можно сравнить с сотрясением. Последнее, конечно, может иметь последствия, но мы говорим об идеальном случае с полным самовосстановлением, — целитель открыл папку, пролистнул несколько страничек и начал делать записи. — Позвольте догадаться…

Сметвик не отрывался от заполнения листков в папке, при этом разговаривая со мной:

— Вы пытались колдовать по принципу детских выбросов? Скорее всего, даже успешно.

— Вы правы, целитель.

— Угу… — покивал он. — Знаете, такое редко встретишь.

— Почему же?

— О, тут всё просто, — Сметвик поставил точку в одной записи, и взял небольшой листочек из стопки со стола. — Обычно, при детском волшебстве, воздействие довольно скромное, в небольших объёмах, целенаправленное. Если ребёнок вдруг слишком уж возбудится, попытавшись сделать воздействие действительно мощное, по детским меркам, конечно же…

Сметвик начал быстро записывать что-то на маленький листочек.

— …то этот ребёнок либо потеряет сознание, либо выполнит требуемое, но потом будет страдать от мигреней.

Целитель поставил точку, взял палочку, коснулся листочка и на том появилось что-то вроде печати. Раз, и листочка уже два. Держа их в руках, Сметвик посмотрел на меня, слегка улыбаясь.

— У людей просто не хватает мыслительных способностей для сильных воздействий. Давайте на примере, пусть и не совсем правильном. Представим, что нормальный здоровый мозг волшебника может без вреда для себя контролировать и манипулировать неким объёмом магии. Пусть будет число тридцать.

— Допустим, — заинтересовался я этой мыслью.

— Сам по себе мозг, условно говоря, поддерживает единовременную активность разных своих участков в пределах пяти-шести процентов, а при стрессе и умственном напряжении… пусть будет десять.

— Хорошо, пусть будет.

— Эх, люблю понимающих пациентов, — задорно взбодрился Сметвик. — Допустим, что на этих десяти процентах, сознание волшебника может контролировать и манипулировать объёмом магии в двадцать. Это пик возможностей сознания.

— Уловил суть. Пик возможностей сознания, но не пик возможностей мозга.

— И-мен-но, — покивал Сметвик. — Сознание просто неспособно проявить должную концентрацию и точность мышления для мощных манипуляций, и в итоге мозг ничуть не страдает. Разве что сам волшебник утомится ментально. У вас же история другая…

— О, кажется, я понял.

— Не сомневаюсь, но позвольте мне озвучить, — улыбнулся Сметвик, перевернув листочки в руках вверх ногами. — Ваш мозг довольно хорошо работает с сознанием и это самое сознание может безвредно нагрузить его очень и очень сильно. Единовременная активность у вас может достигать пятидесяти процентов, и это ещё не в пике. Эти небольшие, но эффективные отличия в организации структуры головного мозга, вызванные вашим прошлым состоянием, позволили, как я понял из диагностики, даже немного повысить предел мозга в магии. Помните те условные тридцать единиц? У вас это, допустим, сорок — не самая исследованная область, тяжело делать правильные примеры.

— Ничего страшного, главное — уловить суть.

— Тоже верно. Так вот. Да, мозг может без вреда работать с бо́льшими объёмами магии. Но вот активность сознания позволяет использовать ещё большие объёмы. И вот тут-то у вас и нашла коса на камень — сознание подчинило магию, а мозг сдулся. Не знаю, что именно вы пытались сделать, но это явно было что-то масштабное.

— В какой-то мере…

— Можете не говорить, это не важно. Важно то, что вы рисковали повредить мозг. Множественные микроинсульты, разрывы нервных связей, отмирание нейронов — легко. Ваш случай редкий, но имеет место быть. Есть несколько зелий, ускоряющих работу мозга. Колдовать во время их приёма запрещено. Но… Некоторые волшебники, работа которых связана с боевой магией или какой-нибудь охотой на монстров, принимают зелье и колдуют. Ощутимо мощнее колдуют. Рискуя попросту «сгореть» во время колдовства.

— И что мне делать?

— Перестать баловаться с магией и упорно заниматься именно палочковыми дисциплинами, переходя на всё более мощные и затратные заклинания. Мозг человека адаптируется, — пожал плечами Сметвик. — Учитывая некоторые незначительные ваши особенности, ваш мозг подстроится под потоки магии довольно быстро. Лет пять-семь, может чуть больше — сложно делать прогнозы. Вот на курсе седьмом обратитесь к профессору Флитвику, если он не соберётся покинуть пост. Он очень обрадуется любителю беспалочковой магии. Ах, да. Даже при переходе на колдовство без палочки, старайтесь колдовать не по принципу детских выбросов, а воссоздавая палочковые заклинания. Это будет всё так же требовать много ментальных ресурсов, но снизит нагрузку на мозг, примерно уравняв их.

— Я понял, целитель.

— Вот и отлично. А ещё я вижу, что вы не принимаете Нерворост. Так?

— Да, — повинился я.

— Послушайте меня, мистер Грейнджер, — посерьёзнел Сметвик, хотя смешинка в уголках глаз никуда не делась. — Говорю вам, как будущий коллега — перестаньте страдать фигнёй и прислушайтесь к рекомендациям более опытного, возможно лишь пока что, целителя. Пейте, что говорят.

— Понял, виноват.

— Эх… Молодёжь. Вот вам хорошего желаешь, а вы всё думаете, что умнее. Вот, — Сметвик протянул листочки, что всё это время держал в руках. — Рецепт на Нерворост и ещё парочку зелий, чтобы восстановить повреждения мозга. Один оставьте себе — там инструкции. И воздержитесь, прошу вас, от экспериментов с детским колдовством. А если так хочется посягать на лавры Мерлина, тренируйте без палочки воссоздание именно заклинаний, а не спонтанных «хотелок». Надеюсь, мы договорились?

— Конечно, целитель. Но позвольте вопрос. В африканской школе, вроде как, преподают колдовство без палочки или каких других её аналогов.

— Не надо сравнивать, — отмахнулся Сметвик. — У них тоже есть своя система. Их колдовство основано на медленных, длительных волевых манипуляциях, при этом у них тоже есть система воображаемых жестов и комбинаций. Они привязывают определённые типы магических воздействий к воображаемым «якорям»… Да и вообще, вы можете купить книгу с описанием их системы колдовства — они продаются во Флориш и Блоттс.

— Я учту…

Сметвик наколдовал Те́мпус, кивнул сам себе, и продолжил:

— Время, мистер Грейнджер. У меня назначен следующий сеанс. А с вами мы уже перешли на темы, далёкие от вашего здоровья.

— Да, действительно, — я встал со стула и перекинул лямку рюкзака через плечо. — Не смею вас отвлекать. Спасибо за советы и помощь.

— Обращайтесь, это моя работа, — доброжелательно кивнул Сметвик. — И обязательно возьмите по рецепту зелья. Можете даже в нашей аптеке на первом этаже.

— Так и поступлю. Доброго дня.

— Доброго, мистер Грейнджер.

На том и разошлись. Спустившись вниз, уточнил у мадам за ресепшеном, где тут аптека. Многозначительно посмотрев на меня, мадам в лаймовой мантии указала на довольно крупную табличку над одним из коридоров, где помимо кабинетов, большими буквами было написано: «Аптека».

— Извиняюсь, — скромно улыбнулся я. — Был невнимателен.

Мои слова не затронули мадам вообще, и та вернулась к работе, а я пошёл по коридору до аптеки. Несмотря на то, что мир магический, но аптека везде пользуется своеобразной популярностью. Само заведение было как бы в отдельном кабинете, и там у прилавка стоял какой-то дедок в мантии, самозабвенно читая лекцию молодому аптекарю о том, насколько раньше трава была зеленее. Аптекарь, судя по взгляду, чертовски обрадовался моему появлению, ведь вместе со мною появился повод наконец-то отвязаться от словоохотливого деда, погрузившегося в пучины ностальгии.

— Добрый день, сэр, — я протянул рецепт аптекарю.

— Добрый! — радостно кивнул он, принимая рецепт и внимательно читая. — Ой-ёй-ёй!

Аптекарь покачал головой.

— Как же долго это собирать. Не меньше часа… Вам придётся подождать.

— Ничего страшного.

Аптекарь быстренько скрылся между уходящими вглубь помещения шкафов со всякими зельями, а я, чувствуя подставу пятой точкой, взглянул на старика, недовольного пропажей собеседника. Старик перевёл взгляд на меня.

— Хм, — протянул он. — А я говорил вам, молодой человек, что вы похожи на Розье?

— Э… Нет.

— О, хитрый был жук, — улыбнулся одними губами старик. — Помнится, при высадке на Сицилии дело было. Мы в то время оказывали поддержку маггловским войскам, чтобы те не подохли от приспешников Гриндевальда. Пули свистели прямо у виска, понял, да?

Старик пальцем показал, как эти самые пули свистели у виска.

— Раз, раз, вот как было. Ну и Розье, значит, против кузины тогда пошёл, а там…

Дверь в аптеку открылась и к нам поспешила молодая девушка в мантии целителя, той самой, лаймового цвета. Завидев девушку, из-за шкафов появился аптекарь, держа в руках три бутылочки разного объёма, и на каждой была своя этикетка.

— Спасибо, что присмотрел за ним, — радостно улыбнулась девушка аптекарю, и тот расплылся в ответной улыбке.

— Да ничего, — отмахнулся он, выдавая мне бутылочки. — Это было несложно. Главное, спрашивать о Розье.

Девушка повела старика прочь из аптеки, приговаривая о том, что ему пора возвращаться в палату после прогулки.

— Милочка, — услышал я голос старика. — А я вам говорил, что вы похожи на Розье?

— Нет, — по-доброму улыбнулась девушка. — А кто это?

— О-о-о, — с готовностью протянул дед. — Хитрый был жук…

Они покинули аптеку, а аптекарь печально вздохнул.

— Жалко старика. Такое неприятное проклятье словить на старости лет… Эм, с вас три галлеона, два сикля и шесть кнатов.

— Хорошо…

Покидая аптеку, а следом и больницу, я погрузился в мысли о здоровье старших поколений. Видеть подобное больно и страшно. В такие моменты появляется желание помочь всему миру, но быстро пропадает, как только возвращаешься к реальности — всем не помочь, а некоторым и помогать не стоит, и даже наоборот. Но это опять вопросы морали. Теперь можно и домой.

***

Зелья — гадостная гадость. Неоспоримый факт. По странной причине, любое зелье лечебного характера, своим вкусом может тебя убить. И чем этот убийственный вкус крепче, тем сильнее зелье — так было даже в памяти осколков.

Следуя рецепту, я принимал зелья каждый день, по три раза — утром, в обед и вечером. Перед едой. Ужасно неприятные штуки, но уже на третий день полностью ушли последствия моего колдовства, а мозг восстановился. Сметвик прописал пить десять дней, а значит я и буду пить их десять дней, но сейчас, на третий, я хотя бы могу вернуться к эльфийским тренировкам, а то не дело же так их бросать из-за невозможности нормально заставить циркулировать энергию жизни в теле. Это же какой был психологический стресс — нарушение железной привычки!

На следующий день после возвращения домой из Франции, МакМиллан отправил мне обратно Хрустика. Эрни написал, что Хрустик забавный, но в доме он никому не нравится из-за того, что любит грызть насекомых. Нет, ну это же сыч — чего вы от него ждали? Как будто какой-нибудь филин, что любит грызунов и прочую мелкую живность и птиц — это прямо верх эстетики, особенно погадки.

Кроха-сычик был рад вернуться в свой домик, что мы разместили в моей комнате, и часто летал по дому, забавляя всех. К вящей радости семьи, он не засирал квартиру и вообще, был подозрительно чистоплотным, и даже в туалет летал на улицу.

К концу первой декады августа, у нас с Гермионой были выполнены все домашние задания по всем предметам, и даже тем, которых лично у меня не будет — а что ещё делать? На мои физические тренировки сестрёнка смотрела снисходительно. Похоже, в её голове работает стереотип, что спортивный парень не может быть умным и начитанным, а это, пожалуй, единственные качества, которые она действительно ценила в людях. Ну и хотела видеть в себе. Конечно же были и другие качества, ценимые ею, но пропасть приоритетной разницы между ними, и теми самыми начитанностью и умом, просто огромна.

Так как я уже решил, что ритуал сродства буду проводить для энергии от пера Гром-Птицы, то основной моей задачей было решение всего одной единственной проблемы. После установления связи с измерением той или иной энергии, нужно в течение недели, плюс-минус, понемногу, но на постоянной основе, использовать эту энергию, чтобы канал не схлопнулся и «зафиксировался» в душе и теле. Это самая сложная проблема в этом мире, ведь здесь отсутствуют накопители магии как класс, а делать их я не умею даже в теории.

Аналогичную проблему с энергией жизни я решил легко, ведь в моём распоряжении была парочка лечебных контуров, всесторонне въевшиеся в память осколка эльфа. Именно один из них, пусть и модифицированный, я до сих пор периодически обновляю на себе, и буду делать это ещё лет до двадцати. А вот с какой стороны подобраться к «штормовой» энергии — непонятно…

Именно над этим вопросом я ломал себе голову. И чуть было не сломал, честно говоря, но на вариант решения меня натолкнула Гермиона. Она захотела поотрабатывать жесты и слова пройдённых заклинаний, попутно отработав дикцию. Гла́сиус. Заморозка. Я ведь доставал перо, старался прочувствовать энергетику в нём. Там действительно ощущалось что-то родственно с воздухом, водой, льдом, электричеством, а образ от этой энергии — шторм. Звучит круто, конечно, но это лишь ассоциации. Чем более многогранна энергия, тем она слабее в конкретном проявлении. А потому Феникс, что есть огонь, всегда силён абсурдно, а Птица-Гром — лишь в пике своего развития.

В общем, я вновь взял в руки молот и съёмные насадки для него. Ковал довольно простую вещь на основе двух заклинаний. Конструкция простая — металлическая колба с выкованными согревающими чарами, а внутрь неё помещается колба с замораживающими. Ну и с водой, конечно же. Внешнюю колбу я выковал сразу, а вот вторую нужно будет сделать потом, когда установится связь с измерением энергии шторма. Вот в этот момент я создам это заклинание с использованием этой энергии, применю к насадке и выкую колбу. Таким образом получится артефакт, который будет тянуть с меня энергию шторма для своей работы, и нейтральную — для согревающих чар. Объём не особо важен, главное — постоянство.

Занятный, кстати, момент. Моих экспериментов с ковкой никто не слышит. Похоже, это какое-то магическое воздействие только на меня. Единственное, что слышали в доме — лёгкий стук металла о металл. Совсем лёгкий, на уровне падения ключа на пол.

В общем, к концу первой декады августа я был полностью готов к проведению ритуала.

Вечером, когда все уже легли спать, я достал перо Гром-Птицы, сел на пол, положил перо на ноги и сосредоточился. Начал делать всё, как и в случае с энергией жизни.

Перо — не листья дерева, что я использовал тогда. Вызывать резонансы энергий не нужно — она тут есть и так, пусть и мало. Но в листках было вообще минимальное её количество. Сосредоточившись, потянул энергию шторма из пера. Оно было, по сути, живое, и ответило на мои потуги немного усилившимся током энергии — теперь точно хватит.

Накопив немного энергии в теле, но не больше того крохотного возможного максимума, визуализировал печать «Накопление-Передача» внутри тела, и активировал её энергией шторма с примесью нейтральной — для «добивания» объёма. Я ожидал, что тело как-нибудь засветится, как и в прошлый раз, но нет — вокруг меня медленно закрутился воздух, чуть-чуть обдувая и холодя кожу. Не молнии, и ладно. Переходим ко второму этапу.

Мысленно начал выстраивать вокруг себя сферу из множества рунных кругов в разных плоскостях друг к другу. Печать энергетического реверса, чтобы направить энергию не по стандарту, из души к телу, а наоборот.

Закончив с выстраиванием сферы, подключил к ней печать «Накопление-Передача», в которой резонанс энергий вызвал экспоненциальный рост мощности энергии шторма. Три секунды до активации. Утечка энергии — отсутствует. Шикарно, как и в прошлый раз. А теперь — уход в медитацию для отключения разума от тела, ведь я знаю, каково оно…

Боль. Резкая и сильная, нестерпимая. Телесная и душевная, и от них не уйти — только терпеть.

Нескончаемые две секунды адской боли, и всё вернулось в норму. Печати потухли, а разум вернулся в ноющее тело. Прислушавшись к своей энергетике, ощутил в душе энергию шторма. Ощущения правильные и их не спутать, это как понимание — оно есть и всё тут.

Ну, а теперь последний этап — активация контура в душе, что будет резонансом раскачивать объём пока что хранящейся там энергии шторма, а та, следуя изменённому вектору тока энергий, будет изливаться не во вне, а внутрь, пробиваясь к родственному измерению.

Это заняло несколько минут, а на душе стало неспокойно — побочный эффект. Само собой. Душе будет неспокойно, когда она, эта самая душа, пухнет от энергии.

Пока идёт процесс установки связи, я занялся ковкой. Подготовил плоскую наковальню на колёсиках, от самого факта существования которой осколок гнома исходит кровавыми слезами, молот, насадку, заготовку-колбочку. Потянул немного энергии шторма из пера Гром-Птицы, взял палочку и… Остановился. Колдовство вне школы — это интерпретация. Колдовство на глазах у магглов — официальная формулировка. Родители спят, вокруг тишина, окно занавешено. Сугубо технически, проблем быть не должно.

Выдохнул, вновь потянул из пера уже успевшую рассеяться от потери концентрации энергию шторма, начал колдовать Гла́сиус, добавив эту энергию, но поступил, как с наконечниками стрел — сфокусировал поток магии из палочки, не дав ему разлететься, и направил на молот с насадкой. Колдовать было очень трудно, и мне казалось, будто палочка добирает недостающую магию извне, ведь моя сейчас почти недоступна. В принципе, палочка и в самом деле добрала часть от пера Гром-Птицы. Хитрый артефакт.

Насадка начала промерзать буквально сразу. Взяв молот в руку, продолжая другой рукой держать палочку и удерживать Гла́сиус, стукнул по заготовке. Звон, искры, ничего нового. Убрав палочку и молот, взял получившуюся колбу — холодит, и очень даже ощутимо. Налил туда немного воды, закрутил пробку, поместил колбу в уже подготовленную согревающую — идеально встали. Закрутил вторую крышку, на которой была петелька, протянул толстую пеньковую нитку и надел на шею — не холодит, не обжигает. Просто амулет температуры тела.

Примерно в этот же момент в душе словно натянулась некая незримая струна, и я точно понял, что соединение с измерением энергии шторма установлено. Печать раскачки развалилась, а вместе с ней и печать реверса тока энергий. Всё. Прислушавшись к себе, почувствовал, как крохи энергии шторма равномерной струйкой потянулись к артефакту на шее, позволяя ему морозить воду, а крохи нейтральной — в отогревающую часть.

— Хе-хе… — не сдержал я смешка.

О чём смеялся? Просто забавно. Я словно поместил обогреватель в холодильник, чтобы посмотреть, кто кого. Только наоборот. А ещё у меня появилось шуточное желание сконцентрировать энергию шторма в руках, волевым посылом создать разряды электричества, и коварным голосом злодея восклицать: «Абсолютная мощь!». Интересно, к чему бы это?