Целитель

Часть 48

Август — хороший месяц лета. По крайней мере я всегда так считал.

Делакур в ответном письме обещал, что портключ отошлёт только пятого числа. Также он написал, чью конкретно территорию придётся исцелять, где она находится и всякое прочее, однако встречать «Чумного Доктора» никто не будет — не у каждого волшебника есть желание лично видеться с тёмным по тем или иным причинам.

Доверяю ли я Делакуру? Не особо. Дело даже не в возможных подозрениях в его причастности к ловушке, хотя мотивы и у него могут быть — дело в том, что он договаривается с совершенно неизвестными мне волшебниками, земли которых по тем или иным причинам были прокляты. Надо осознавать крайне низкую вероятность того, что тихому, спокойному и безвредному волшебнику кто-то будет гадить, проклиная землю, делая её непригодной для существования и неважно, в какой форме это проклятие выражено. Такие волшебники точно кого-то сильно достали, но недостаточно для их убийства. Вот и гадят им. Убийство, кстати, вообще крайне не приветствуется в волшебном мире по вполне понятным причинам — с мёртвого ни взять нечего, ни толку никакого, а волшебников так и вовсе мало на Земле, а если сравнить с обычными людьми, то вообще…

И всё это значит лишь одно — к путешествию стоит подготовиться. В идеале нужно озаботиться полётом в другую страну, поиском и осмотром объекта, но это не несёт особого смысла, только если…

Только если с того момента, как я получу письмо и до активации портключа будет достаточно времени, можно просто банально добраться до объекта обычным транспортом и проверить всё на предмет ловушек. Но как найти нужный участок на территории целой страны, а я уверен, что искать придётся именно таким образом, ведь пусть волшебники и пользуются системой обычных людей для нумерации своих домов и участков, вписывая их в существующую схему в городе или за ним, но вот беда — города-то они не указывают, а факт существования одинаковых названий улиц в городах не является секретом.

Это, кстати, довольно забавно — помнится, в прошлой жизни я неоднократно удивлялся полному отсутствию на картах и непосредственно на самой улице дома с каким-нибудь номером, в то время как буквально в шаге стояли соседние дома, а их номера тонко намекали, что должен быть ещё один.

Решение, конечно, есть — купить все карты всех городов с точным обозначением номеров домов, и имея на руках адрес, найти улицы с таким же названием, а уже на них искать дома, которых там нет. Это звучит довольно легко и просто для человека, привыкшего к развитым цифровым технологиям, но на самом деле крайне сложно найти все карты, да ещё и достаточно актуальные, на бумажных носителях. Конечно же в каждой стране есть службы, занятые учётом земельных ресурсов, всякие кадастры, но тут уже я не обладаю ни знанием, ни пониманием того, что и где искать, да и банальный перебор подобной документации может занять огромный промежуток времени. Так что здесь, к сожалению, я бессилен. Но если в письме будет указан город, то ситуация резко изменится. А пока — только лишь подготовка к мгновенной реакции на агрессию сразу после переноса.

Примерно такое командирское решение я принял утром второго августа, прежде чем отправиться на свои стандартные занятия физической подготовкой. Всё-таки следует разнообразить занятия каким-нибудь снарядом. Мечом там, копьём. Но конкретного видения этого снаряда я ещё для себя не получил, потому хвататься за первую попавшуюся идею не спешу.

Солнечное утро быстро начало превращаться в пасмурное по мере продвижения моей тренировки, и теперь вместо позитивных игривых лучиков света всё лишь сереет и темнеет. Похоже, погода будет не очень.

Сразу же после завтрака с родителями, стоило только им выйти за дверь, в окна начали стучать первые капельки пока мелкого и редкого дождика, а через минуту к ним присоединилась в этом деле и сова — стучала в окно. Птичка принесла послание лично мне, в котором был указан адрес места встречи — от миссис Малфой. Похоже, вчера они так никуда и не отправились за покупками, а так поступают очень немногие, ведь это всё-таки плюс-минус традиция.

Угостив птичку совиным печеньем — универсальное лакомство для них, правда, не особо нравящееся Хрустику — я поднялся к себе наверх, надел свой магический самодельный костюм и начал силой воли менять его. По сути, внешне это стало обычной чёрной одеждой, закрытой, без каких-либо излишеств, а у мантии появился капюшон. Оценив, что в костюме отсутствует вообще хоть какая-то индивидуальность, я вышел из дома.

Капли дождя стекали по одежде, но не впитывались. На улице было предельно пасмурно и мрачно. Скрыв себя магией, я прошёл буквально сотню метров и аппарировал на задний двор Дырявого Котла — так тоже можно, но не рекомендуется, ибо «двор» это только по названию, а по факту просто небольшой пятачок пространства, окруженный стенами. Можно устроить какой-нибудь несчастный случай при подобном перемещении. Но на этот раз всё обошлось и тут я был один. Сразу же открыл проход на Косую Аллею и тут же прошёл на магическую улочку.

Здесь тоже было мрачно и пасмурно, а дождь набирал обороты. Волшебников почти не было в этот довольно ранний час, а немногие из присутствующих решили пока постоять под навесами лавок или внутри магазинов, более вдумчиво выбирая товар или просто поглядывая на затянутое тучами небо. Капли дождя звучно барабанили по крышам, стёклам, навесу, превращаясь во всё нарастающий слитный шум, принося с собою ощущение свежести.

Я сделал только пару шагов в нужную мне сторону, а рядом, вдоль стен домов, зажурчали ручейки от водостоков. Обратил ли кто на меня внимание? Вряд ли, ведь несмотря на примечательность рослой фигуры в чёрном, лицо которого скрыто под капюшоном, на мне сейчас подобие отвода глаз. Не полная невидимость, нет — сейчас мне это не нужно. Зато благодаря подобным мерам, те, кто ищет в толпе конкретно меня, не мазнут взглядом мимо даже не осознав, что кого-то вообще видели, а заметят.

Пройдясь немного, свернул в переулок, носящий звучное название «Лютный». Обстановка изменилась пусть и не сразу, но довольно быстро, стоило только пройти буквально два десятка метров. Мрачные домики стояли довольно плотно друг к другу, повсюду были различные проулки-переулки, некоторые домики соединялись арками переходов на вторых этажах. Атмосфера разительно отличалась, да, но она не была какой-то пугающей или ещё что-то. Просто старая и очень плотная застройка с кучей постоянно петляющих дорожек и проулков, среди которых не было прямых участков длиннее пятнадцати метров — создавалось впечатление, что ты в тесном муравейнике, а местные «муравьи» могут появиться буквально из-за каждого угла. Мрачные вывески, по сравнению с оными на Косой Аллее, не добавляли переулку красок. Хотя, какой это переулок? Это настоящий большой квартал.

Контингент здесь тоже был мрачный, и особенно много волшебников было ближе ко входу, и словно бы специально они выглядели отталкивающе и пугающе, но отнюдь не неопрятностью — в этом вопросе им дадут фору некоторые посетители Дырявого Котла. О, тут есть своя таверна, Белая Виверна. Миленько. Даже жаль, что через окна не видно ни зги. Мой же путь лежит к довольно известной лавке — Борджин и Бёркс.

Кстати, вопреки расхожему мнению, этот переулок, Лютный, вполне официальное, легальное место, дурная слава которого начала набирать обороты только в послевоенные годы. Собственно, примерно в то же время начали набирать обороты «светлые» настроения в массах, такие как неприятие тёмной магии, и подобное. Ну а тот факт, что здесь собираются не самые богатые, а порой и откровенно маргинальные слои общества — полностью заслуга министерства магии. По крайней мере мне кажется, что министерству выгодно, чтобы все эти массы были в одном месте, а не разбредались по норам по всей стране. Да и в таких районах, ставших в мировоззрении обывателей преступными, зачастую поддерживается пусть и свой, специфический, но строгий порядок. Осколки эльфа и гнома, да и собственная логика это лишь подтверждали.

Но чувствовал ли я себя в безопасности? Нет, и дело не только в Лютном — больно много событий происходит вообще, и как таковое чувство безопасности куда-то исчезло в последнее время, не успел я и опомниться.

Дойдя до нужного мне магазина с большими и светлыми витринами и не менее большими, но мрачными вывесками, я встал у входа так, чтобы видеть всё вокруг, чтобы не терять и миллиметра из зоны видимости, несмотря на надетый капюшон. Встал, и прислонился к стене. Чистой стене, пусть на вид и нельзя было так сказать.

Дождь набирал обороты. Даже в таком месте как Лютный, где между домами не разойдутся и две повозки, видимость ощутимо падала из-за множества тяжелых крупных капель, огромным потоком, льющимся с неба. Мощённая камнем дорога покрылась тонким слоем быстро текущей в низины воды — её поверхность шла рябью от капель, оставлявших пузыри. Шум дождя заглушал абсолютно всё. Ситуация не способствует безопасности, потому я заранее запустил в воздух мелкие острые треугольнички — их нельзя было заметить во всей этой погодной вакханалии. В случае необходимости они могут не только резать и делать сквозные отверстия в телах условного противника, но и выставлять небольшие слои Проте́го нескольких модификаций параллельно своей плоскости.

Мимо меня порой проходили волшебники в чёрном, спешащие по своим делам. Как и я, они носили капюшоны и непонятно, то ли от дождя, то ли от людей. Пусть Лютный и является, в принципе, вполне легальным местом, слава у него плохая. Волшебников, как-то связанных с тёмной магией, не любят, опасаются, побаиваются, отсюда и неприятие — никогда не знаешь, кто из них окажется психом с поехавшей крышей, и какую гадость такой волшебник способен отчебучить. Ну и просто чтобы детей пугать — нечего им лезть в тёмную магию, а у кого есть профильные знания в семье, и без предрассудков научатся тому, что нужно. Хотя, это лишь моё мнение, основанное на куче обрывочных знаний об этом мире, но знаний из вторых, а порой и третьих рук.

Сквозь завесу дождя я увидел быстро приближающуюся женскую фигуру в чёрном пальто с широким капюшоном. В походке фигуры узнавалась миссис Малфой, пусть сейчас она двигалась без манерности и прочих нюансов, которые показывала на публике в компании мужа, сына, или просто так. Она двигалась точно ко входу в магазин, возле которого я стоял, но заметила меня и теперь шла ко мне. Да, действительно она.

— Освежающая погодка, не правда ли? — вежливо улыбнулся. — Доброе утро.

— Доброе утро, — так же вежливо улыбнулась она и приглашающе указала рукой на магазин. — Пройдём?

Я открыл дверь перед ней, одновременно с этим незаметно возвращая треугольнички на место, раздался мягкий перезвон входного колокольчика, и мы зашли внутрь, только сейчас позволив себе снять капюшоны.

Борджин и Бёркс — об этом месте много разговоров среди тех, кто не приемлет тёмную магию. Страшное место, где полно опаснейших и запрещённых вещей, где даже смотреть на них страшно, и вообще… Реальность оказалась несколько разочаровывающей. В магии я действительно ощущал это место иначе, но предметы здесь, коих было великое множество, но которые находились в строгом, хоть и не сразу понятном порядке, не вызывали ощущения какой-то опасности. Да, в них чувствовалась тёмная магия. Не та, как я понимаю её за счёт осколков, но та, какой её видят местные — искажённая нейтральная энергия. Искажённая до поразительной близости своей сутью к энергии смерти, но другая. А вот откровенно проклятых предметов, реально опасных, было не так уж и много, и все они лежали на застеклённых витринах или на индивидуальных застеклённых подставках — даже если захочешь, просто так не коснёшься.

Ассортимент? Разный. От мельчайших побрякушек, до громоздких вещей типа мебели, странных шкафов и сундуков. Тут даже была довольно изящная и украшенная Железная Дева. Уверен, у неё совсем не пыточное назначение.

— Возьмите этот листок и ознакомьтесь, — миссис Малфой протянула мне сложенный вдвое пергамент, в котором чувствовалась простая рунная цепочка самоуничтожения через сожжение по желанию автора или по условию — мера безопасности. — Скажете, как закончите.

— Хорошо.

— Помимо прочего, я хотела бы познакомить вас с владельцем данного магазина…

Мы пошли в сторону прилавка, за которым никого, пока что, не было. Пока мы шли, медленно, вдоль витрин и мимо различных интересных и не очень предметов, я развернул листок и вчитался в текст. Содержание его было простым, но даже в тексте миссис Малфой не дала конкретных имён, называя тех леди словами, однозначно характеризующими одну из них: вульгарная — Сильвия; скучная — Каллида; рыжая — Эмбер. Напротив каждого слова был список дисциплин или специализаций, по которым к каждой из них можно обращаться. Ничего особо необычного, а действительно Тёмной Волшебницей среди них была только Эмбер. Остальные — более «общественно одобряемые» специалисты. Хотя, я не совсем уверен насчёт ритуалистики у Каллиды, да и магия крови у Сильвии вызывает вопросы, главный из которых — что из себя представляет магия крови в этом мире? То, что это не идиотский абсурд из фэнтези про кровавые копья и всякую подобную чушь — однозначно. А вот сочетание крови с алхимией у той же Сильвии — уже интересно. Да, действительно разнообразные дамы.

— О, миссис Малфой, — раздался голос подошедшего к прилавку продавца. — Давненько вы к нам не захаживали.

Этот продавец был не молод. Я бы даже сказал — стар. В белой рубашке и жилетке, слегка сутулый, с непослушными седыми волосами, торчащими, словно у одуванчика. Он поглядывал на нас внимательным взглядом через аккуратные очки на цепочке.

— Прочитал, — сказал я, как и просила миссис Малфой.

Она мельком глянула на меня, на пергамент в моих руках, и тот вспыхнул холодным синим пламенем, попросту исчезая за долю секунды. Забавно. Сама миссис Малфой любит и усердно занимается рунами и чарами. Не теми чарами, с которыми ассоциируется школьная программа, а комплексными, каскадными — так было написано. Если я правильно понял из изученного в Хоге, и то лишь по дополнительной литературе, каскадные и комплексные чары — штука поистине сложная, а один академически верный каст, с соблюдением взмахов, слов и образов, может растянуться на полчаса непрерывной работы. По сути, чары Фиделиуса относятся к каскадным чарам, но это не точно — я пока не добрался до материалов, настолько далеко выходящих за пределы школьной программы.

— Доброе утро, мистер Бёрк, — улыбнулась миссис Малфой. — Извините, что давно не заходила.

— Да ничего страшного, — отмахнулся продавец, а судя по фамилии, совладелец, а может и единоличный хозяин магазина. — Я всё понимаю. Семья, дела, увлечения, а тёмными… хе-хе… делишками теперь занимается Люциус.

— Можно и так сказать. Сегодня я хотела вам представить этого молодого человека.

— Как всегда, без имён, пожалуйста, — кивнул мистер Бёрк, глянув на меня. — Чем меньше я знаю личной информации о новых людях — тем лучше. В нынешней ситуации. Эх… Что за времена? Что за нравы? Каких-то тридцать лет, и старый я уже не уважаемый эксперт и оценщик в области тёмных и проклятых вещей, а старый подозрительный хрыч, промышляющий тёмными делишками.

— Не наговаривайте на себя, — улыбнулась миссис Малфой. — Кому надо — те и помнят, и уважают.

— Только это душу и греет. Иногда мне кажется, что не ровен час, и министерство начнёт продавливать запреты на тёмную магию. Стоит только помереть старикам, и конец. Всё, что сложнее Люмоса, станет под запретом.

— Вы утрируете, но такие опасения есть у многих.

— Да, утрирую, шучу, — покивал мистер Бёрк.

— В каждой шутке есть доля шутки, мистер Бёрк, — вставил я свои пять кнатов.

— Довольно мудрые слова, молодой человек. Так, раз уж вас отрекомендовали, хочу сразу сказать, что заниматься предметами, приносящими смерть, я не буду. Ни покупать, ни продавать, ни оценивать.

— Я понимаю, — хотя я не совсем понимаю, зачем вообще мне здесь быть… хотя… я видел книги, специфические вещи, которые могут пригодиться в той или иной деятельности, и вообще… — Не тот уровень доверия.

— Именно. Пусть миссис Малфой нас и представила, но доверие — не та вещь, что приходит с одними лишь словами. Да и следует помнить, что магазинчик этот более чем легален, пусть и слава Лютного совсем это не подразумевает.

— Я понял. Но я уже вижу некоторые вещи, которые могут мне пригодиться. А могут и не пригодиться.

— Хм… Глаз-алмаз, да? — ухмыльнулся мистер Бёрк, переведя взгляд на миссис Малфой. — Пусть я и рад вашему визиту, но всему своё время. Сейчас же оно неспокойное. Я бы рекомендовал воздержаться вам от посещения моей лавки без острой на то нужды. Да и вообще, это касается всего Лютного. Всякие пустоголовые брехуны уже заготовили вёдра с помоями и только и ждут, на кого бы их вылить, да поскандальнее чтобы получилось.

— Спасибо за совет, мистер Бёрк, — миссис Малфой с улыбкой кивнула. — Я с удовольствием…

Снаружи нарастал какой-то шум, гомон и крики. Нарастал очень быстро. Палочка уже оказалась в моей руке сугубо на всякий случай, как и у мистера Бёрка. Миссис Малфой помедлила с этим делом — не боец, но я это и так знал. Вместе с тем, как палочка оказалась в моей руке, с браслета слетели треугольнички, повинуясь моей воле. Вовремя. Снаружи раздался взрыв — я тут же палочкой создал Проте́го Дуо вокруг нас, а треугольничками — несколько слоёв всех видов защиты. Окно разлетелось, как и входная дверь. Ударная волна была не сильная. Клубы дыма и пара, пыль. Осколки увязли в защите. Я ощущал, что бой был на улице. Немало волшебников. Некоторые двигались очень быстро. Аппарации… Нет. Барьер, как на Хоге.

Кажется, день перестаёт быть серым.

***

Дым и пыль, заполнившие часть магазина там, где раньше был вход, категорически не желали рассеиваться или опадать. Магическая чувствительность спасовала перед фоном от нескольких площадных заклинаний, сработавших снаружи. Чувствовать себя слепым по всем фронтам — ужасно.

Миссис Малфой начала довольно быстро совершать небольшие пассы палочкой, беззвучно двигая губами, а мистер Бёрк сделал один широкий взмах, подняв ветер в магазине. Поток воздуха был не особо силён, но достаточен, чтобы сдуть весь дым и пыль.

Развороченный переулок с несколькими окровавленными, но живыми телами. Конкретно в этом месте переулок был тесным, а проходы недлинные, мало места. И среди этого узкого пространства бросался в глаза гуманоид в местами порванных, натянутых одеждах и с яркими звериными чертами лица, особенно голова — недопревращённая волчья. Он как раз склонился над одним из выживших, широко раскрыв пасть, но увидев нас в глубине магазина, сменил приоритеты.

Резко рванув в нашу сторону, эта тварь в мгновение ока набрала огромную скорость. Восприятие начало замедляться — спасибо мозгу за это. Но меня не беспокоили в этот момент летевшие от мистера Бёрка лучи заклинаний, от которых легко уклонялась тварь. Я словно бы… как там это называлось в прошлой жизни? Погряз во флешбеках. Вместо магазина и развороченной улицы Лютного я видел совсем иные улицы, погрязшие в крови. Они сменялись одна на другую. Видел таких же монстров или похожих, немного отличающихся, а порой и полностью обращённых. Видел смерти, плач и скорбь.

Как я мог забыть об этой стороне оборотней? Об их боевой форме, которую они неспособны принять по своей воле, но лишь при помощи магии, не в полнолуние? Где таились все эти воспоминания?

В реальность я вернулся резко, но не полностью, всё ещё пребывая где-то там и привычным движением выставляя перед собой руку, указав пальцем на цель. Словно на замедленной плёнке звучал голос мистера Бёрка. Он и миссис Малфой, которых я видел боковым зрением, двигались словно в крайне густом киселе, но это издержки моего восприятия. А вот тварь та двигалась более чем резво.

Всё так же частично пребывая в обрывках воспоминаний, я мгновенно, на одних рефлексах и привычках, всплывших вместе с кадрами из жизни, создал простой магический контур в пространстве перед собой. Где-то на задворках сознания мелькало, что он не простой совсем, но это лишь отголосок…

Оборотень двигался в мою сторону, как к ближайшему оппоненту. Хотя я точно знаю, что видел он лишь жертву. Где-то там, на развороченном проулке медленно двигались пара волшебников в чёрном, медленно падали капли дождя. Тупая тварь…

Оборотень перешагнул невидимую ему черту и начал разваливаться на кровоточащие кубики. Он двигался очень быстро, потому и кубики имели большую скорость и инерцию.

Словно сработал неведомый переключатель, и всё вокруг задвигалось с положенной скоростью, а нас окатил горизонтальный поток из кубиков и крови, благополучно стекающий с какой-то защиты, не моей.

— Братан! — донёсся сквозь шум дождя крик одного из волшебников в чёрном, что появились в проулке и не обращали внимания на пострадавших, то валявшихся на каменной дорожке, то свисавших из проломов в стенах.

Этот волшебник мгновенно направил палочку на нас, а в следующий миг уже почти вплотную летело неизвестное мне и явно тёмное заклинание, которое было остановлено столь же тёмной плёнкой щита от вставшего рядом Бёрка.

— Не зевай, — прохрипел он, отвечая подобным серым сгустком по противнику, выстроившему защиту.

Щит противника был довольно широк, об него разбивались капли плотной завесы дождя, чётко обрисовывая границы защиты. Второй волшебник в чёрном встал рядом с первым и быстро начал шариться по карманам.

— Жри зелье и порви их, — донёсся до моего слуха голос этих волшебников.

Бёрк бомбардировал тех заклинаниями без всяких слов, но защита упорно держалась. Где-то со стороны прорывался неуместный шум, который было невозможно распознать из-за ливня — каким бы ни был острым мой слух, он никогда не станет эльфийским из-за банальной анатомии, и я не смогу по-настоящему разделять звуки на составляющие.

— ДМП не придёт, — раздался спокойный голос миссис Малфой, что продолжала совершать быстрые пассы палочкой.

Я почти справился со своим странным состоянием, отогнав от сознания эти флешбэки, исчезавшие без единого следа в памяти, и теперь смотрел на оборачивающегося, изменяющегося волшебника без тех ассоциаций, что были в голове мгновение назад. Всё ушло, и я даже не мог толком понять, что именно. Но осталось несколько вполне точных истин — такие оборотни уже не люди. Если в оборотне начали даже в человеческой форме проявляться мелкие звериные черты, значит это уже не человек с возможностями зверя, а зверь с разумом человека. Это была аксиома в моей голове. К сожалению, к таким существам применимо лишь одно средство несмотря на всю всесильность магии, и именно такими зверьми были те два волшебника, один из которых практически стал полутрансформировавшейся тварью.

Не время для пространных размышлений, пусть я и могу себе это позволить. Не люблю ощущать в магии страдания — пережиток осколка эльфа, в жизни которого подобное чётко ассоциировалось с магией смерти. Не люблю страдания непричастных, но каждый должен получить по заслугам, но отнюдь не в случайной стычке — пережиток осколка гнома. И таких вот пережитков и условностей нагребается большой вагон и маленькая тележка…

Оборотень закончил трансформацию, превратившись в довольно страшного и несуразного гуманоида, немного увеличившегося в размерах. В тот же миг зверь устремился к нам на огромной скорости, оставляя за собой след от разбивающихся о его тело капель дождя. Он двигался рывками.

Миссис Малфой закончила свой каст, а пространство вокруг пошло рябью. Как-то неправильно начал капать дождь, неправильно течь вода, даже дышалось странно. Но эта волна искажений шла не в стороны, а строго вперёд. Оборотень не смог зацепиться лапами за стену, к которой прыгнул. Он соскользнул, падая на каменную дорогу и катясь кубарем, взметнув струи воды. Быстро затрепыхавшись и задёргавшись на камне, он пытался встать, но не мог — лишь рычал. Его подельник, что до сих пор держал защиту, покачнулся и схватился за голову, но защиту не опустил, но самое подозрительное — засунул руку в карман.

Тряхнув головой, окончательно и бесповоротно я отринул лишние мысли. Быстрый, как электрический разряд, волевой посыл, и вот в одной руке лук, а в другой стрела. Натянута тетива, подпитка энергией шторма с одним лишь посылом — смерть. Упругий звон тетивы, мгновенный росчерк стрелы, прошедшей через защиту последнего волшебника в чёрном.

Секунда — ровно столько потребовалось его телу, чтобы буквально сгореть дотла в невидимом пламени, исчезнуть дымом, испариться, под действием невидимого электричества. Лук исчез из моих рук так же быстро, как и появился, а сам я уже достал палочку и направился в сторону барахтающегося в воде оборотня. Насколько же силён ливень? Треугольнички продолжали летать вокруг меня, создавая защиту, раздвигая мусор у входа в магазин, а после и воду на дороге.

Накинув капюшон, я начал без устали и перерыва, мгновенно колдовать одно Инкарцеро за другим совершенно не щадя магии. В нос ударил запах свежести, смешанный с горелой плотью — здесь почти не было движения воздуха, а ливень не мог развеять этот запах за пару секунд.

Подойдя к оборотню, представлявшему из себя бешено подёргивающуюся личинку, даже кокон, полностью состоящий из верёвок, из которого торчала лишь клацающая челюстями башка, я поглубже натянул капюшон — не оставляло чувство, что скоро появятся нежданные свидетели.

Вода от ливня текла вокруг меня, местами окрашенная кровью. Только сейчас я заметил, насколько атмосфера пропитана болью и стонами. Развороченные стены домов в разных местах, осколки. Людей на улицах было немного — они были дома. В такие моменты понимаешь, что как бы ни казался безлюдным Лютный, люди-то живут в домах, и вот им досталось больше всего. Вдалеке слышались крики. Возможно, скоро сюда кто-то придёт.

Направив палочку на оборотня, сконцентрировал энергию жизни.

— Слышишь, животное? — тихо говорил я, и мне не нужно было смотреть на себя со стороны, чтобы видеть образ того самого эльфа, осанку, жесты, пусть и был я в глухой чёрной мантии с капюшоном. — Познакомься с принципом равноценного обмена. Ты нанёс все эти травмы умирающим людям, за счёт тебя же они и исцелятся. Ты рад?

В ответ мне раздавалось лишь рычание и клацанье челюстями. За спиной я слышал шаги приближавшейся миссис Малфой, чары которой, по сути, сыграли крайне важную роль, пусть ей и требовалось время на их создание.

Энергия жизни устремилась плотной зелёной змеёй с моей палочки к оборотню — она была так плотна, что имела визуальное проявление. Вот только в ней был не позитивный оттенок цветущей листвы, а гнилостный, разложения и смерти — та самая обратная сторона медали. Коснувшись оборотня, она начала иссушать его, расходясь бесцветными волнами вокруг. Будь здесь чувствительные, действительно чувствительные к магии волшебники, они бы впали в сильный когнитивный диссонанс от двойственности ощущений.

Волевым усилием я направил магию на исцеление пострадавших за счёт жизни оборотня. Кровь текла по воде, собираясь из пятен в ручейки, устремляясь к своим обладателям. Заживлялась их плоть, раны. Срастались переломы. Это длилось буквально несколько секунд, и вот немногие жертвы, что оставались в сознании, с недоумением осматривали себя, кто-то радостно восклицал, а кто-то и вовсе плакал.

На месте оборотня остался лишь прах и «сдувшийся» кокон Инкарцеро, и всё это растворялось в дождевой воде, утекая вместе с ней.

— Не думала, что вы добрались до тёмного целительства в библиотеке Хогвартса, — раздался спокойный голос миссис Малфой сбоку от меня, и я обернулся к ней.

Она, как и я, стояла с надетым капюшоном, скрывавшим её личность. Волевой командой я вернул почти незаметные глазу треугольнички обратно на браслет под одеждой, а вместе с их исчезновением пропала и защита, позволив ливню обрушиться на меня. Но это не вызывало никакого дискомфорта. Собственно, миссис Малфой тоже не жаловалась — её одежда не впитала ни единой капли, всё стекало вниз.

Хлюпая обувью по воде, к нам подошёл мистер Бёрк, с каждой секундой всё сильнее промокая.

— Неплохо, достойное колдовство, — покивал он. — Местным бедолагам не приходится рассчитывать на помощь министерства, да и в Мунго не пойдут — денег не хватит. Многие бы здесь и скончались, чего я бы не хотел — живём бок о бок.

— Нам нужно идти, — миссис Малфой явно собиралась в спешке покинуть место происшествия. — ДМП не придёт на помощь, но тут же явится для выяснения.

— Мы немы, как рыбы, — ухмыльнулся мистер Бёрк. — Собственно, как и всегда.

Мы с миссис Малфой быстро, но без спешки двинулись по проулкам, покидая место происшествия, оставляя за спиной развороченный квартал. Пара поворотов, пара встречных волшебников, что спешили на место происшествия, но не «законники» — просто неравнодушные.

— Кто поставил антиаппарационный барьер? — спросил я, как бы, обращаясь в пространство.

— Не знаю, и знать не хочу.

Мы выбрались из низины, в которой был этот квартальчик, и каменная дорога под ногами перестала представлять из себя одну сплошную лужу, хотя ливень и не собирался стихать. Ещё пара проулков, и мы выйдем на Косую Аллею.

— Не думал, честно говоря, что есть зелья, превращающие оборотней в такую… полуформу.

— Есть зелья, позволяющие держать зверя под контролем, есть, позволяющие не превращаться, пусть и абсурдно дорогие. Почему, по-вашему, мистер Грейнджер, не может быть подобного?

— Тоже верно.

Мы покинули зону действия антиаппарационного барьера, а навстречу нам попались ещё пара волшебников, мельком глянувших на нас, но не задержавших взгляд — они стояли под аркой перехода между домами, скрываясь от дождя.

— Словно бы ничего не произошло, — хмыкнул я.

— Чары, — коротко ответила миссис Малфой. — Это Лютный. Каждый квартальчик заглушён. Можно стоять в соседнем проулке и не слышать взрыва Бомбарды.

— И часто тут такое?

Зайдя за угол, мы оказались в довольно длинном проулке, ведущем на Косую Аллею — красочные стены домов на торговой улочке нельзя ни с чем спутать, да и редкие пробегавшие там волшебники были яркие и ухоженные. Даже тут их не останавливает ливень от бесцельного шатания вдоль прилавков и магазинов.

— Нет. Ситуация с оборотнями обостряется последние годы всё сильнее. Но я не видела повода для подобных акций с их стороны. Скорее всего, что-то с кем-то не поделили.

Мы вышли на Косую Аллею, тут же зайдя под навес магазинчика в полуметре от прохода в Лютный. Тут царила тишина и относительный покой — разве что ливень подгонял не такое уж и большое число волшебников лёгким бегом переходить дорогу.

— Что же… Это был продуктивный поход, — высказал я свои мысли, пока миссис Малфой искала взглядом кого-то, полагаю, мужа с сыном. — И я немного удивлён вашим спокойствием.

— Вы, мистер Грейнджер, — она продолжала скользить взглядом по волшебникам и витринам, — пришли в наш мир в спокойное время и не застали множество действительно удивительных деяний и волшебников, чьё колдовство поражало воображение. Некоторые говорят, что упал уровень образования. Нет — упал уровень мотивации.

Миссис Малфой, как и я, заметила Драко с отцом, что шли по Косой Аллее, полностью игнорируя дождь. Важно, с чувством собственного достоинства, а вода просто стекала по невидимой плёнке вокруг них.

— Вынуждена попрощаться с вами, — она на миг повернулась ко мне. — Вижу, вы не зря выбрали направление целительства. Не бросайте его.

— И не собирался. Всего доброго.

Миссис Малфой направилась к своей семье, а я тут же скрыл себя магией от сторонних взглядов.

Покидая Косую Аллею, а следом и Дырявый Котёл, в котором несмотря на раннее утро уже сидели посетители и согревались горячей едой и спиртными напитками, я размышлял о том, как сильно я расслабился. Нет, это не совсем верная фраза. Я не расслаблялся — я недостаточно концентрировался на различных задачах, живя постепенно, тихо, мирно. Мир жесток — это неизменная истина, свойственная, похоже, любому из них. Волшебники же создали как бы мирок внутри мира. Но он очень… маленький, сконцентрированный, если так можно сказать, и вероятность встретить здесь жестокость намного выше, чем за его пределами. Правда, это же касается и всего остального. Этого я не учитывал. Этот вопрос нужно рассмотреть, а планы — слегка скорректировать. Но для начала — дождаться пятого числа и выполнить заказ, переданный через Делакура. Если это не ловушка, конечно. А если ловушка — всё равно выполнить, но и французу отсыпать люлей тогда придётся. Или как-то иначе намекнуть, возможно, не очень тонко, что его политика касательно меня в корне неверна.

***

Книжный магазин на Косой Аллее всегда был центром интересных событий для любителей литературы в самых разных её проявлениях. Но конкретно сейчас здесь было довольно тихо, а посетителей немного. За окном продолжал идти дождь, барабаня по окнам, разогнав волшебников по кафе, тавернам, пабам и прочим подобным заведениям — немногие хотели продолжать покупки в такую погоду.

Нарцисса стояла рядом с Люциусом на втором этаже, опираясь о перила и глядя вниз — там Драко с жутко важным видом листал какую-то книгу, явно раздумывая о том, нужна она ему, или нет.

— Как прошла ваша встреча? — сухо спросил Люциус, занятый, по большей части, своими мыслями.

Они не переживали, что их могут подслушать — комплексные чары приватности не давали и шанса возможным любителям совать свой нос в чужие дела.

— Познакомила юного Грейнджера с Бёрком, — ответила Нарцисса, убрав невидимую пылинку с рукава мантии, практически неотличимой от пальто.

— Ясно. Как отреагировал старик?

— Доброжелательно.

— Даже так? — Люциус на миг посмотрел на жену, заметив её задумчивость. — Что-то произошло?

— Сметвик не зря просил приглядеться к нему. Он довольно талантлив. Немного не дотягивает до некоторых наших знакомых, до той же Беллы, например, но…

— Но?

— Не знаю. Там случился инцидент с оборотнями.

— Тц… — Люциус сделал глубокий вдох, выдох. — Буянят?

— Мягко говоря, — кивнула Нарцисса. — Проблема была решена не без его участия.

— И что же мог такого показать магглорождённый против этих тварей?

— Достаточно. Мне он чем-то даже напомнил злого Сметвика…

— Даже так? Неужели он умудрился кого-то исцелить за счёт чужого здоровья?

— Да. Да и одного оборотня буквально нашинковал каким-то авторским заклинанием. Без палочки.

— Возможно, — кивнул Люциус. — Драко, пусть и без желания, но говорил, что Гектор очень силён в магии. Я бы сказал, в каком-то своём её понимании. Ну и сражается на равных с лучшей дуэлянткой Дурмстранга, а у них уровень в этом деле ощутимо выше наших учеников. Надо было всё-таки отправлять Драко туда — они бы выбили из него всю дурь, раз мы не смогли.

— Что было, то было.

— Что-то ещё интересное?

— Ничего, — Нарцисса мельком глянула на левую руку мужа, и это не ускользнуло от его внимания.

— Не знаю. Никто не знает. Вроде бы яркая, как и раньше, — Люциус говорил как бы ни о чём, но посвящённые что-то да могли понять. — Но даже если, то Он никак себя не проявляет. Это странно.

Они оба увидели, как Драко взял ещё две книги и положил на прилавок, доставая деньги. Похоже, покупки подошли к концу, и можно спускаться. А Грейнджер — подумать о том, как именно себя вести по отношению к перспективному волшебнику, можно и позже.

***

Дом, милый дом — прекрасное место, куда можно вернуться после прогулки в ливень. Но справедливости ради стоит заметить, что в нашем пригороде ливня не было — лишь серые тучи.

Гермиона без особого энтузиазма, но с присущей ей основательностью, порхала по дому, наводя порядок, тем самым выражая свою помощь родителям. Без магии, что само собой разумеется. Она, похоже, даже не пыталась что-то колдовать, иначе бы уже подняла тревогу, мол: «Заклинания не получаются, странно, проверь ты».

Грязь на меня не липла в буквальном смысле, так что я, не боясь обесценить труд сестрёнки, направился к себе в комнату, на ходу снимая мантию.

— Ты уже вернулся?

Похоже, незамеченным мне не пройти, хотя хотелось бы.

— Да, — кивнул я Гермионе, стоявшей в проходе на кухню. — Помочь чем-то?

— Нет, я уже всё. И куда тебя понесло с утра пораньше? Ничего не понимаю.

— Так всё туда же, на Косую Аллею.

— Опять, небось, встречался с этой Гринграсс?

— Нет, — лёгкая улыбка вылезла на лицо. — Более детально и подробно, без спешки, исследовал ассортимент магазинов. А то во время сборов к школе как-то всё слишком суматошно, тебе вечно пытаются всунуть то, что выгодно, а не то, что интересно именно тебе.

— Логично. Что-нибудь к полднику будешь?

— А богатый выбор?

— Вообще ни разу, — улыбнулась она. — Спросила из вежливости. Наверное, надо в магазин сходить, или родителям на работу позвонить, чтобы заехали куда-нибудь.

— Я схожу. Говори, что нужно… — буквально развернувшись на месте, я пошёл обратно на выход.

— Вот так пойдёшь? — она с недоверием оглядела мой наряд, являющийся странным для обычного мира, пусть и не очень.

— А, пустое, — отмахнулся я, надевая обувь. — Если кто-то пристанет с вопросами, скажу, что вживаюсь в роль волшебника для отыгрыша роли на играх. Мало ли фриков на улице?

— Так-то да, но… Странный подход. Вроде бы и Секретность, всякое такое, а тут открыто говоришь, что волшебник…

Выпрямившись, глянул на Гермиону, натянул капюшон на голову и усмехнулся.

— Вампир, притворяющийся человеком, который притворяется вампиром.

Долю мгновения на лице Гермионы читалось непонимание, но потом она с усмешкой покачала головой.

— Как авангардно. Ладно, смотри…

Две минуты Гермиона явно по памяти перечисляла продукты, а мой воображаемый пакет с покупками всё разрастался и разрастался, пока их не стало два. Конечно, я могу завернуть за угол минимаркета, скрыться магией и всё скинуть в свой плоский треугольный рюкзак на одной лямке, но в голове стрельнул бзик — пройтись с пакетами так, как обычный человек. Ну не могу я вечно быть логичным, пусть логика сугубо моя, личная — не робот же?

С такими мыслями я и шёл по улице вдоль частных домиков нашего района. День рабочий, людей вокруг немного, и даже более того — их ещё поискать нужно. Молодёжь, похоже, тоже не любители просиживать штаны возле дома и наверняка они тусуются где-нибудь. Например, возле того же минимаркета, или в небольшом парке неподалёку, или ещё где. Да в конце концов, можно сесть на автобус и потусить в Лондоне — тут до него недалеко совсем. Но, это всё размышления.

Добравшись до магазина, на парковке которого было всего несколько машин, я зашёл внутрь. Привлёк ли я внимание? Немного. Ровно столько, чтобы немногочисленные покупатели задержали взгляд на мне немногим больше, чем на остальных людях. Та ещё, наверное, хохма — здоровый парень в чёрных одеждах, мантии и капюшоне, степенно катит тележку по магазину, складывая туда покупки.

На кассе я заметил печеньки по акции — две пачки по цене одной? В принципе, это не было ложью — и вправду, по цене одной. Глянув на тележку с продуктами, исключительно здоровыми, сырыми, которые ещё нужно превратить в блюдо, я перевёл взгляд на печеньки. Снова на тележку.

— Похоже, — улыбнулась молодая продавщица, можно сказать, девушка, — эти замечательные печеньки переманивают вас на тёмную сторону Силы?

О, меня приняли за джедая… Хм, лучше бы я имя своё помнил, чем целую кучу брендов, тайтлов и прочей ерунды из мира развлечений. Взяв четыре упаковки этих печенек-сэндвичей с разными вкусами и положив их в телегу, я улыбнулся.

— Вы даже не представляете мощь тёмной стороны…

Разобравшись с покупками, потопал домой, но мысли гложили меня отнюдь не радостные, несмотря на печеньки. Оборотни. Инцидент в Лютном. Мне интересны причинно-следственные связи этого события. Нет, вовсе не из праздного любопытства — нужно понимать, что происходит в обществе. Но сколько бы я ни собирал информации, этого недостаточно. Чтобы иметь действительно чёткое и точное представление о том, что происходит в магическом мире, там нужно жить. Жить в самом прямом смысле. Нужно засыпать и просыпаться в этом обществе, получать каждый день новости, обсуждать их с другими волшебниками, слышать бытовые разговоры, соотносить услышанное с увиденным. Сухая информация ни о чём мне не говорит.

Вот взять, к примеру, тот инцидент. Да, в нём участвовали оборотни. О чём это может говорить? Например, о том, что министерство окончательно загнало их в угол, и теперь им буквально нечего терять, а как известно, этого нельзя допускать. Нужно создавать иллюзию выбора, и поддавшись этой иллюзии существа сами выберут то, что нужно тебе. Они будут верны этому выбору, ведь сделали его сами, посчитав лучшим. Но это всё не то, не то…

Да, казалось бы, ответ на поверхности — перестаралось министерство. Но это лишь поверхностное наблюдение. Нужно знать, что именно подстегнуло ту группу волшебников сделать то, что они сделали. Вполне возможно, что это была какая-то разборка, внешне выглядевшая, как «взбрык» оборотней, которые, несомненно, были в этом замешаны… Да это могло быть чем угодно! Но, чем бы это ни было, оно напомнило мне об одном — нужно не только идти к своей цели, к становлению целителем, но и наращивать сугубо боевую мощь. Но пока что делать это тайно. Если сейчас я интересен некоторым просто как перспективный волшебник и в качестве способа подзаработать не особо напрягаясь, то образ ещё и сильного боевика может спровоцировать менее открытую игру, в которой постараются задействовать меня, как ресурс. Меньше открытость — больше тайн. Больше тайн — тяжело их разгадывать. А заниматься этими «гаданиями» я решительно не желаю.

Домой я вернулся довольно быстро, вручил Гермионе сумки, которые чуть не опрокинули её — набирал я с душой, благо обычные фунты у меня тоже были, и немало. Забрал пакеты обратно и сам всё отнёс на кухню, где всё было разобрано и разложено на свои места в холодильнике. Какие места? Понятия не имею — не моя епархия.

Вернувшись в свою комнату, переоделся в домашнее и сел за стол, рассматривая чёрного феникса, мирно спящего в своём гнезде из моего шарфа. Занятно то, что он жрёт, растёт, спит, но не гадит. В прямом и переносном смысле. Всё-таки феникс не просто биологический объект. Это даже, по сути, наименьшая часть его сущности.

Сосредоточившись, начал подавать свою магию через нашу связь, предварительно исказив её на тёмный манер. Поразительно. Никакого влияния на мои мозги — это я могу сказать с уверенностью. Несмотря на то, что именно я проецирую эту энергию в реальность, она словно бы меня не касается, переходя фениксу, но при этом в трёхмерном пространстве проявляет себя именно в точке моего присутствия… Эх, чёртова многомерность — без поллитра не понять и даже не выразить правильно мысль из-за отсутствия конкретных знаний. Забавно… В какой-то из интерпретаций пространственной модели, я и феникс являемся одним объектом, и именно где-то на этом уровне происходит разделение энергий и влияния их на наши трёхмерные тела.

Одна мысль начала цепляться за другую, превращаясь во всё более громоздкие формы, удаляясь от причины их зарождения — от феникса. Я и сам не заметил, как начал размышлять о тонкостях бытия, строении вселенной, мироздании. Вот я уже размышляю, что «материальность» материального мира всего лишь иллюзия, думаю о том, есть ли какая-то неделимая частичка во вселенной… И вот я сам не заметил, как начало смеркаться, а мысли мои крутились вокруг бредового на первый взгляд сравнения единой системы души, тела и разума с молекулой, любой молекулой.

Вот под такие мысли я и спустился на ужин, который, к слову, прошёл без меня.

— Вы не звали, — некий упрёк сам появился в голосе, когда я возвращался с кухни, держа в руках стакан молока и пачку печенек и зашёл в гостиную, где родители занимались своими делами под мерный шум телевизора, а Гермиона читала книжку.

— Ты был занят своими мыслями, — улыбнулась мама, оторвавшись от внимательного прочтения каких-то бумаг за столом. — Мы не стали тебя беспокоить.

— Именно, — кивнул отец, сидевший на диване и задумчиво рассматривающий модель челюсти человека. — Мне прекрасно известно, как может улетучиться вдохновение, и никогда больше эту мысль не догонишь. О чём хоть думал?

Я сел на диван рядом с пододвинувшейся с середины сестрёнкой, поставил стакан на стол, открыл коробочку с печеньками и, размышляя о том, с какого конца начать тягать оттуда кондитерскую продукцию, ответил:

— О бренности бытия, мироздании, вселенной, душе, и о прочем бреде.

— Занятно, — улыбнулся отец. — И к каким мыслям пришёл?

— Всё тлен, материальное нематериально, мы — энергия. Осталось понять, что такое энергия вообще.

— Эк тебя накрыло, — хмыкнула Гермиона, не отрываясь от чтения учебника по чарам за пятый курс. Всё с ней ясно — дорвалась, понеслась душа в рай. — И как понимать нематериальность материального?

— Ты знаешь, — я повернулся к ней, вынудив оторваться от чтения и посмотреть на меня в ответ, — что атом чего-либо — не шарик вовсе.

— Не задумывалась, — Гермиона заинтересовалась моими мыслями, а родители навострили уши, желая услышать очередную идею, спор, и вообще, понаблюдать за нашим взаимодействием, ведь они долгие годы не видели подобного… И это грустно.

— Так вот, мы, люди, понапридумывали себе кучу различных моделей для визуализации и упрощения понимания всего вокруг. По сути, «шарик» атома — место, в котором может оказаться тот или иной электрон в определённый момент времени.

— Ну, логично, ничего не скажешь, — кивнула сестрёнка.

— То есть, по сути, в какой-то момент времени, атом вещества — ядро, а вокруг него тут и там зависли электроны. А что дальше?

— Хм… не знаю. Подобное сильно за пределами школьной программы, до которой я дотянулась перед Хогвартсом.

Родители улыбнулись.

— А дальше нам следует посмотреть на ядро. Протоны и нейтроны. И вот же неожиданность! — я быстро съел печеньку. — Они тоже не шарики. В соответствии с текущей физической моделью, они состоят из кварков. Они там бешено взаимодействуют друг с другом, создавая свою систему, которую мы представляем шариком.

— Допустим… К чему ты ведёшь?

— А из чего состоят кварки? По-любому состоят ведь из чего-то, что опять не шарик, — я улыбнулся, сделав глоток молока. — Так же и молекулы — это все вот эти частички, взаимодействующие друг с другом в определённой своей системе. То есть, система «протон» взаимодействует с системой «нейтрон» — не будем заострять внимание на точном их количестве — а они, в свою очередь, взаимодействуют с системой «электрон» — я уверен, что это тоже не мельчайшая частичка. Получается система «атом». Две системы «атом» взаимодействуют друг с другом комплексно через системы «протон» и системы «электрон», что не позволяет им просто так разлететься кто куда, а системы «электрон» в том или ином количестве летают между ними, как спутники, оказываясь то в зоне влияния одной системы «атом», то в зоне влияния «другой».

— Странно и не сразу понятно, но в целом — допустимое описание. Возможно, — покивала Гермиона.

Отец ухмыльнулся и посмотрел на маму.

— Надо же. Я в его возрасте думал о совсем иных взаимодействиях.

— Поговори мне, — шутливо погрозила она отцу из-за стола.

— Хорошо, Гектор, — кивнула сестрёнка. — Но к чему это всё?

— Ты понимаешь, что никто никого никогда не касался и не коснётся? Никто, никого и ничего. Это невозможно принципиально — всё остаётся на уровне энергетического взаимодействия различных энергетических систем, являющихся составными частями других систем…

— Ла-а-адно… — протянула Гермиона задумчиво, да и родители, похоже, никогда не рассматривали этот вопрос с такого угла. — Это было неожиданно. И странно. Но не лишено смысла. Но к чему эти мысли?

— Да я понятия не имею. Взять вот душу. Да, наукой факт её существования не доказан и не решусь предположить, когда до этой материи доберутся, но она есть. Всякие теории дуализма природы света, корпускулярно-волновая теория и всё прочее тонко намекают нам, что всё вокруг есть энергия. Правда, что такое «энергия» — тоже тот ещё вопрос. Душа — энергия. Разум — результат взаимодействия систем, только систем этих много больше, чем просто молекулы… Но по итогу — всё это лишь разные проявления некоей энергии, как мне кажется. И вот самая странная мысль из всего этого…

Взяв очередную печеньку в руки, я задумчиво посмотрел на неё.

— На каком-то уровне бытия, по факту, что я или ты, и вот эта печенька — абсолютно одно и то же…

Посмотрев на родителей, удивлённых подобным вывертом мыслей, я улыбнулся.

— А ещё занятный факт — посмотрите спектрограммы обозримой части вселенной. Мы и всё вокруг — один и тот же состав, одни и те же пропорции, плюс-минус, конечно. С одной стороны, мы состоим из того, из чего состоит всё мироздание. С другой — на фоне этого как-то теряется всякая уникальность. Ведь факт существования жизни в привычном для нас смысле — не уникальный случай, не чей-то замысел, а банальная закономерность. Закономерность, следствие самого факта существования вселенной и её нахождения на том этапе, на котором она есть сейчас.

— Похоже, у тебя какие-то проблемы и неопределённости в жизни, — задумчиво сказал отец. — Не поделишься?

— Хм… — я съел печеньку и запил молоком. — Всё становится слишком сложно. Кажется, я теряю даже иллюзию контроля своей жизни и понимания того, какого хрена вообще вокруг происходит.

— О, это предельно нормальное состояние вещей, — улыбнулся отец. — Люди вообще крайне мало контролируют в своей жизни. Готовься к тому, к чему считаешь нужным. Делай то, что считаешь правильным и смело принимай решения. Смело, но взвешенно. Старайся учесть многое, но не пытайся учесть всё — это нам не подвластно. Но самое важное — учитывай ошибки прошлого, но не жалей о решениях. Ведь в момент принятия этого решения ты, на самом деле, мог принять только его.

— Что за фатализм вообще? — возмутилась Гермиона.

— Это не фатализм, дочка. Это — трезвый взгляд на вещи. Надейся и стремись к лучшему, но рассчитывай на худшее — тогда всё будет лучше, чем могло бы быть.

— Однозначно, фатализм, — кивнула сестрёнка, вернувшись к чтению, а мы вернулись к своим делам.

Не прошло и минуты, как Гермиона звучно вздохнула и закрыла книгу.

— Ну вот. Теперь я думаю о мироздании и фатализме, а не об учебном материале.

— Бывает, — мы с отцом ответили одновременно и даже пожали плечами в одной манере, что вызвало улыбки женской части семьи.

Если честно, я сам не понимаю, зачем и почему я пришёл ко всем этим мыслям, но наверняка в этом есть смысл. Может быть стоило меньше вглядываться в непонятные формулы из неизвестных порою символов, которые я накалякал в состоянии овоща давным-давно? Всё может быть.

Но, как бы то ни было, сейчас мне стоит уделить внимание подготовке к выполнению заказа Делакура.

***

Пятое августа настало довольно быстро.

Прошедшие дни выдались пасмурными и не особо приятными. То и дело шёл дождик, и происходить это могло абсолютно в любое время суток. Но я не заморачивался подобным. Что же я делал? Думал. Думал и кормил феникса тёмной магией. Он от неё рос, как на дрожжах, причём буквально. Рос прямо во сне. Он уже не на столе спит — в углу комнаты. Потому что как только он получил доступ к тёмной магии, что является частью его рациона, он вымахал до размера приличного такого павлина, только чёрного. Ну и оперение, конечно, другое — чёрное, хвост пусть и длинный, но узкий, а весь облик хищный. Примерно такого размера феникс у Дамблдора, но этот — я точно знаю — вырастет ещё больше… Такого на руке таскать не получится.

Основная идея и причина, по которой я резко начал откармливать птичку — их способность применять свой аналог аппарации, только вот он почти не имеет ограничений на дальность. Ну, то есть, у волшебников эти ограничения есть — личная сила, зависящая от мозгов. Ведь магия, колдовство, оно завязано на понимание процесса, который ты воплощаешь. Да, это понимание может выражаться в совершенно разных вещах — от формул, конструктов и прочих костылей, до сознательного понимания процесса, внутреннего понимания, которое ты вкладываешь посредством образа. С аппарацией всё сложнее — понимания вообще почти нет ни у кого. Это просто копирование способностей феникса с небольшим подгоном процесса под хоть какую-нибудь модель, облегчающую восприятие происходящего и дающую хоть какой-то фундамент для этого колдовства. А вот как конкретно, в деталях происходит процесс — да кто его знает? Ну а как известно, чем менее понятен процесс, тем больше магии надо. А вот для феникса это естественно, как дышать, и затраты энергии минимальны. Вот, словно о магии говорил Архимед: «Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю». Хотя… Может так оно и было?

Почему я вообще всё это делаю? А как мне возвращаться из другой страны? Благо, что это вообще Европа, а не Америка — не хватало ещё улететь на другой конец Земли. Да, безусловно, можно создать портключ, вот только кто бы мне рассказал, как это делается. Да и если бы это было действительно просто, то подобные знания можно было бы встретить в школьной программе или хотя бы в дополнительной литературе, но их там нет и даже толком не упоминается о подобных вещах, и это печально.

Но, в сторону размышления о фениксах, магии и прочем. Письмо от Делакура. Он передал портключ, который сработает шестого числа в час ночи по лондонскому времени. Место действия? Испания, пригород Севильи. Ну, не совсем пригород, если я правильно понимаю… Цель — дом. Только дом — не земля, не участок, не плантация. Сугубо и только дом. Скрытый, разумеется, но держатель портключа может его видеть. Мистер Делакур утверждает, что договорился, и никто меня ждать не будет, и даже более того — любой волшебник, оказавшийся на территории дома или рядом с ним может быть мною, а точнее, Чумным Доктором, рассмотрен только как недоброжелатель. Ладно, посмотрим, так ли это, и не является ли подобное банальной попыткой заявить о своей непричастности.

К нужному времени я покинул наш пригород своим ходом и, скрывшись ото всех возможных взглядов магией, зашёл в рощу. Пройдя немного вглубь, создал себе образ Чумного Доктора, скрыл себя магией настолько, насколько вообще мог, взял в руки портключ в виде необычной крупной монеты, и стал ждать — оставалось минут пять. Пока ждал, проснулся в образе себя-феникса и, открыв клювом окно, вылетел на улицу.

Странное чувство — полёт в облике птицы. Но я не стал долго наслаждаться, летая в ночи — крохотное волеизъявление, и я-феникс уже парю над тёмной рощей, чувствуя себя-человека снизу, среди деревьев. Странная двойственность сознания. Паучки ощущались именно как дополнительные глаза и уши, а вот феникс — полноценное тело, думающее и рассуждающее одновременно со мной-человеком.

Пока парил над рощей, изредка взмахивая крыльями, рассуждал об интересном моменте. Я-феникс довольно чётко, хоть и подсознательно, понимал, как я аппарирую. Но как бы я ни пытался осознать это собой-человеком — ничего не получалось. Словно у меня нет нужной части тела. Возможно, так оно и есть — я же не проводил диагностику анатомической структуры тела феникса.

Пришло время для срабатывания портключа, и меня затянула пространственная аномалия. Я-феникс ощутил это легко, словно зрячий человек видит что-то перед собой и может описать детали. Тут же зацепившись за след, словно всю жизнь только и делал, что отслеживал следы перемещений, я-феникс «нырнул» в пространство следом.

Миг, и я стою перед домом, а в небе появилась невидимая никому большая чёрная тень волшебной птицы — я-феникс следил за ситуацией с воздуха.

Миг, другой, и… Ничего. Чисто вокруг. Дом — большой особняк в лучших традициях Испании — именно такие цвета, песочно-оранжевые, приходят в голову. Именно такое сочетание с белым. Именно такие открытые веранды, галереи, и даже черепичная крыша. Ворота были открыты, территория явно была защищена, но по ощущениям я могу сказать, что имел доступ к ней.

Я-феникс оглядел пространство вокруг. Буквально в паре километров уже начинались вполне современные строения Севильи, где-то на середине пути текла река, тянулись линии электропередач. Да, на дворе ночь, но я-феникс видел всё, как днём, разве что тона сместились в синий спектр.

Медленно двигаясь по мощённой крупным камнем дорожке к дому, я вслушивался в ощущения. Да, территория чиста, но дом откровенно фонил темнотой, которая даже казалась разумной. Это будет немного сложнее, хотя принцип остаётся прежним — модификация Лотоса для поглощения проклятья, и всё. Правда, придётся проявить волю и побороться с псевдоинтеллектом у этого проклятья, но это не проблема — оно уже сейчас пытается затянуть меня в свои сети и сделать… Сделать «что-то». Знать даже не хочу, что именно.

Сосредоточившись, я начал формировать Лотос, и через минуту качественного труда со всей самоотдачей, я «капнул» заклинанием на землю. На этот раз не было эффекта капли на глади воды — сама земля не была проклята. Но зато казалось, будто я физически ощущал, как потянулись некие магические корни по земле к дому, хотя ничего подобного не было. Миг, и весь дом словно оплёлся паутиной, лианами, плющом. Его чёрные жилки пульсировали, а под моими ногами разрастался стебель, чёрный, как сама тьма. Вот он вырос мне по пояс, на его кончике появился бутон. Секунда, две, три, и вот вся та чернота, что опутала дом, начала постепенно словно бы уменьшаться. Словно этот плющ начал расти в обратную сторону.

Я-человек и я-феникс ощутили лёгкое ментальное давление, незначительное сопротивление, бездумную атаку. Проклятье сопротивлялось, но не осознанно, нет — оно делало то, ради чего создавалось. Атаковало. Правда, как-то слабо, пусть и агрессивно. Виной ли тому активность моего мозга, или ещё что, но игнорировать эту атаку было так же просто, как идти против лёгкого ветерка — сопротивление вроде бы и есть, но его нет.

Несколько минут, и в моей руке был Лотос, а дом был чист. Настолько чист от тёмной магии, насколько это было возможно. Но нет, я не «съел» что-то помимо проклятья — в доме даже мебели не было. Занятным же я посчитал то, что проклятье тут висело явно давно и капитально вросло во всю суть дома. Теперь же, когда эту магию нагло выдрали, выпили, убрали, создался этакий вакуум, а свято место, как известно, пусто не бывает — дом начал заполняться обычной естественной магией этого места, пусть и крайне медленно. Владельцам нужно скорее сюда заезжать — это позволит быстрее сродниться с местом.

Сосредоточившись, аппарировал к роще в километре от этого места. Как, если ни разу тут не был? Я-феникс детально видел это место с высоты, а спроецировать правильный образ в голове, зная и понимая пространственное положение относительно меня — не проблема.

Через пару секунд рядом со мной, стоящим по колено в траве на самой границе зелёной рощи, появился я-феникс и завис в воздухе, словно на восходящем потоке — даже перья двигались. Что могу сказать — не знай я, что это такое, точно бы обгадился от неожиданности и от впечатлений. Размах крыльев точно больше двух метров, пусть и чуть-чуть. Учитывая, что эта абсолютно чёрная птица может шарашить вокруг себя аурой, как пяток дементоров… В общем, если я захочу кого-нибудь когда-нибудь довести до гроба путём разрыва сердца, то я знаю, как это сделать.

Я протянул Лотос фениксу, и я-феникс тут же его схватил клювом, подкинул и в один присест склевал. Всё, хватит с меня приключений на это лето. Чек за работу — двенадцать тысяч. Фамильное поместье, явно старинное, как и проклятье. Похоже, семья хотела его вернуть может и не как жилплощадь, ведь денег у них очевидно много, то как память — уж точно.

Вытянув руку к фениксу, я-феникс схватил её лапами, лёгкий волевой импульс, и нас затянуло в пространственную аномалию, выбрасывая обратно в пункте отправления — в роще относительно недалеко от дома. Я-феникс полетел домой, скрыв себя магией, а я развеял одежду и отправился пешком — за час дойду, прогуляюсь.

Занятным открытием, пусть и довольно предсказуемым, было то, что феникс может пользоваться беспалочковой магией так же, как и я. Оно не особо странно, ведь сама по себе магия — всего лишь энергия, а колдовство — продукт работы разума с энергией. По сути своей, феникс — точка в пространстве, вокруг которой будет проецироваться магия и изменяться реальность так, как нужно моему сознанию. Жалко что с паучками такой трюк не прокатит, как бы я ни старался. И вот ещё интересный вопрос — есть ли у феникса душа? Ну, в прямом смысле этого слова. Потому что сознание у него есть — моё. И мы связаны. Но есть ли своя душа? Или из-за процесса создания конкретно этой особи, он лишь проекция моей души? Или ещё что-то? Сугубо теоретически — у него своя душа, через которую идёт связь с энергетическими измерениями. С другой стороны, феникса вообще не стоит считать только лишь биологическим объектом, как и физическим. Будучи своеобразным воплощением различных энергий и концепций, он может существовать и по совсем иным принципам, непонятным мне… И тут осколок эльфа спасовал — может быть эльф знал детали, а может быть и нет.

На днях заберу награду у Делакура, и всё, на покой до первого сентября. Буду переписываться с Дафной, общаться с семьёй и никаких приключений. Может быть разве только определюсь с оружием для тренировок и создам подобающий экземпляр. А в остальном — тишина, покой и печеньки, благо что акция идёт месяц.