Целитель

Глава 26

День прибытия делегаций должен был настать рано или поздно.

В этот прекрасный день всех учеников заранее уведомили о том, что занятия закончатся пораньше, и все мы будем должны собраться в холле школы, одетые по полной форме, со шляпами. Во сколько? В без пятнадцати шесть вечера все должны собраться. Ну, мы и собрались, к неудовольствию Снейпа. Дело в том, что именно на нашем курсе «укоротили» занятия по зельеварению, и конечно же профессор был недоволен. Он в принципе недоволен, когда дело касается учеников и зелий. Казалось бы, радоваться надо, что занятия сократили, и никто не будет ему мозолить глаза своим неумением работать с котлом, но нет — он был раздражён сокращёнными занятиями.

Строго блюдя дресс-код, пусть и без особого желания, ибо он был уныл, в холле постепенно собирались ученики всех возрастов. Мы с ребятами пришли одни из первых и послужили этаким маяком для учеников Хаффлпаффа — именно вокруг нас так или иначе собирались остальные, кто мог похвастать желтой подкладкой мантии и форменным галстуком в цветах факультета.

— Впервые в жизни надеваю эту шляпу, — не мог я не посетовать на головной убор, имевший дикое распространение в фольклоре только среди женщин.

— Правда? — удивились остальные, в том числе и Ханна, стоявшая ко мне ближе всех. — Это неожиданно.

— Да ну посмотри… — я снял шляпу с головы, крутя в руках. — Остроконечная, широкополая… Я словно ведьма с обложки карикатурного журнала.

— Ну, положим, не ведьма, — улыбнулась она, поправив шляпу так, чтобы она немного сместилась набок на манер берета. — А респектабельный волшебник…

— Ни один из которых не носит шляпы. Я не МакГонагалл, я не могу выглядеть в этом действительно достойно.

— Хочешь сказать, — чуть сузила глаза Ханна, но улыбка выдавала хорошее настроение. — Что я выгляжу недостойно?

— Ты выглядишь приятно, но МакГонагалл и мадам Пинс, пожалуй, единственные в этом замке, кто может носить подобное и выглядеть… Значимо?

Ханна секундочку посверлила меня суровым взглядом, но не видя ни раскаяния, ни желания забрать слова назад, вздохнула.

— Да. Тут ты прав.

Вскоре все, ну или почти все, в том числе и преподаватели, собрались в холле, что без особого труда вместил эту толпу волшебников в тёмных мантиях.

— За мной! — строгий голос МакГонагалл прозвучал как команда к действию, и ею, собственно, и являлся.

В Хогвартсе есть два преподавателя, которым так или иначе подчинялись все без исключения — Снейп и МакГонагалл. Они оба обладали непререкаемым, по сути своей, авторитетом, известны строгостью и тотальной безапелляционностью своих решений. С другими можно договориться, надавить на жалость, привести какие-то контраргументы. С этими — нет. Правда, профессор трансфигурации заодно является и замдиректора, вот мы и пошли вслед за ней, покидая холл и выходя сначала во внутренний двор, а потом и за него, строясь там, перед входом на территорию замка. С одной стороны виднелось Чёрное озеро, с другой был виден пологий спуск к хижине Хагрида — одна из двух дорог к ней.

Преподаватели, да и сама МакГонагалл, вновь внесли коррективы в наши ряды, по одним им ведомым принципам перемешали нас, чтобы выглядело со стороны это дело получше, при этом учитывая рост учеников — чтобы все всё видели. Каким-то образом остававшийся незамеченным в этой суете директор явил-таки себя народу, выйдя чуть вперёд строя преподавателей и задумчиво вглядываясь в шотландские просторы.

Вечер выдался пасмурный, как и многие другие подобные вечера. Становилось всё прохладней. Пусть время и только шесть после полудня, но уже начинало медленно-медленно темнеть, почти незаметно, но если приглядеться, можно уловить эту лёгкую потерю контрастности мира вокруг.

— Долго ещё? — возмущался Эрни. — Я не ел.

— Никто не ел, дубина, — возмущалась Ханна, стоявшая рядом.

— Эй, ты чего?

— А ничего.

— М-да…

— Вон, смотрите! — кто-то радостно воскликнул, указывая пальцем в небо.

Проследив за рукой, я увидел в небе точку, быстро приближающуюся к нам, немного петлявшую из стороны в сторону. Какие только предположения не строили ученики — от дракона до летающего дома.

Всё оказалось несколько проще, но и неожиданно — большая летающая карета, запряжённая дюжиной белоснежных пегасов. Они неслись по небу, спускаясь к нам, закладывая такие виражи, что казалось, будто каретой правит пьяный в дымину кучер. Не иначе как магия помогла этому летающему транспортному средству приземлиться и не разлететься в клочья.

— Ого!..

— Вау!..

Именно такой смысл вкладывался во множество различных фраз, вздохов и ахов, когда карета с пегасами приземлилась на почти пологом подъёме к замку от хижины Хагрида. Помимо того, что сама голубовато-сиреневая карета с золотой отделкой была монструозной, как, собственно, и пегасы, раза в два превосходя обычного коня, так ещё и посадка была не особо мягкой, карета пару раз немного подпрыгнула, ощутимо вздрагивала, а я с трудом удержался от желания поморщиться — во мне говорил автолюбитель в прошлом, и видеть такую встряску для средства передвижения было чуть ли не физически больно.

А на облучке действительно кто-то был. Парнишка нашего возраста в тёплой, но не традиционно мешковатой английской мантии, а в чём-то более похожем на плащ, из-под которого виднелась небесно-голубая форма, а на руках его были довольно толстые белые перчатки. Этот парень ловко спрыгнул на землю, чуть склонился к карете у дверей и, найдя какой-то «секретный» механизм или нечто иное где-то под днищем, задействовал это «нечто». От пока что закрытой двери кареты опустилась золотая лестница, дверь открылась и первым, кто оттуда показался, была директриса Шармбатона — по крайней мере я так понял из известной мне информации.

Мадам Олимпия Максим, а именно так зовут нынешнюю директрису Шармбатона, отличалась… Отличалась, в общем, и в первую очередь — ростом. Это бросается в глаза, когда дама ростом с Хагрида — та ещё сторожевая башня. Но вот если Хагрид под бородой скрывал слегка карикатурное лицо, на что намекала структура видимой его части, то вот мадам Максим могла похвастать очень правильными его чертами, даже слишком. И даже «орлиный» нос её не портил. Атласно-чёрная глухая мантия, волосы в низком пучке на затылке, всё строго и элегантно, хотя внимательный взгляд может зацепиться за слегка увеличенную толщину пальцев и ступней, а значит и конечностей в целом, что намекает на схожие корни как мадам Максим, так и Хагрида. А, опять же, по известной мне информации, Хагрид является полувеликаном. Правда, он этого и не скрывает. М-да… Похоже, чуть увеличенные конечности являются характерной чертой таких гибридов. И нет, это не может быть следствием избыточного роста или ещё чего-то — великаны, как и тролли, отличаются подобными пропорциями, только там они ещё более выражены, а мои осколки встречали людей с подобным ростом, и там пропорции тела были нормальны.

Пока я размышлял об увиденном, хоть и быстро, мадам Максим успела подойти к Дамблдору и начать обмен любезностями. Многие ученики, как я вижу, даже не заметили около дюжины студентов Шармбатона в небесно-голубых мантиях, а некоторые были даже с шарфами. Тю-ю, мерзляки. Точнее, мерзлячки — единственные два парня стоически переносили лёгкую прохладу шотландского вечера.

— Нашим коням требуется могучий конюший…

Пусть говорили директора тихо, но и ученики вели себя отнюдь не громко, позволяя услышать и разобрать слова.

— …они ошшень кгепкие, — акцент мадам Максим слегка резал слух, но язык был академически грамотным.

— О, уж поверьте, — ухмыльнулся в бороду Дамблдор, который, пусть и являлся высоким, сильно уступал мадам Максим в росте, — кому-кому, а Хагриду эта работёнка по плечу.

— Ошшень хогошо! — мадам Максим слегка поклонилась. — Но передайте, пожалуйста, месье Агри́ду, что пьют мои кони только ячменный виски.

— Всенепременно, — поклонился в ответ Дамблдор.

— Следуйте за мной, — мадам Максим махнула своим ученикам и направилась в замок.

Как только они отошли на приличное расстояние, наши сразу же зашушукались, обсуждая мадам Максим и французских учеников, или же строя догадки об учениках Дурмстранга и их транспорте. Но строились эти догадки недолго — поверхность чёрного озера слегка забурлила ко всеобщему вдохновению.

— Смотрите! — на разный лад выкрикнули некоторые ученики, в основном помладше, указывая рукой на озеро.

Там, метрах в ста от берега, из воды появилась сначала мачта с этаким вороньим гнездом и одним наблюдателем, а потом, словно в лучших традициях так нравившегося мне в прошлой жизни фильма о пиратах, из-под воды всплыл большой парусный корабль — не разбираюсь в их классификации. «Часть команды — часть корабля» — вспомнилась мне фразочка из фильма. Корабль и впрямь напоминал собой некий Летучий Голландец, с чертами, словно у плавающего скелета, с призрачным огнём иллюминаторов, да и вообще, выглядел парусник сурово, таинственно и пугающе. Судно размеренно пошло к берегу.

— Не удивлюсь, — хмыкнул я, обращая внимание стоящих рядом ребят. — Что байки моряков о Летучем Голландце окажутся вполне правдивыми.

— А тебя не смущает, что он всплыл в озере? — резонно заметил Джастин, не отвлекаясь от разглядывания корабля.

— Нисколько. Магия, друг мой. Магия. Может быть, он может вот так всплыть в любом водоёме достаточных размеров?

— Хм… А ведь и вправду…

Пока мы, да и остальные, на разный лад обсуждали судно, оно уже успело чуть ли не сесть на мель у берега, сбросить якорь и опустить трап, по которому к нам двинулись десятка полтора волшебников в тёплых меховых шубах. Среди них выделялся один своей сединой и короткой бородкой, а одежды его были серебряных цветов, а не коричневых, как у остальных.

— Французам было прохладно, — заметила Ханна. — Этим будет жарко.

— Это одежда, подруга, — ухмыльнулся Эрни. — Её можно снять.

— Не может быть!

— Да что с тобой такое?

— Ничего.

Улыбка сама вылезла на моё лицо. Это всё правда забавно.

— Дамблдор! — старик в серебряных одеждах приветливо раскинул руки в стороны, идя в сторону нашего директора. — Как поживаете, любезный друг?

— Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров.

При виде такого человека, как Игорь Каркаров, у меня возникали разные впечатления и мнения о нём. Для начала, он обладал недостаточным талантом, чтобы врать «глазами» — взгляд был острый, цепляющий любую мелочь, внимательный, и не особо счастливый, в то время как на лице была хорошая такая маска радушия. Помнится, в некоторой добытой мною информации в библиотеке Хогвартса, имя Игоря Каркарова фигурировало среди прочих преступников, фанатиков и просто последователей Тёмного Лорда, а вина его была доказана. Но потом его отпустили. Не иначе, как сдал своих. И нет, это не я такой гений, что до всего догадался, просто сделка с правосудием не является новой для меня концепцией, и лишь воистину святой или блаженный подумает: «Раз отпустили — значит невиновен». Но тема ведь интересная.

И вновь, пока я размышлял о бренности бытия, Каркаров подошёл к Дамблдору, они пожали друг другу руки, крепко тряхнув, и Каркаров оглядел всё вокруг, в том числе и замок. Директор Дурмстранга довольно улыбался, но взгляд его оставался холодным.

— Старый добрый Хогвартс. Как хорошо снова быть здесь. Помнится, пусть здесь и теплее, чем у нас, но простыть можно буквально за миг, да, Виктор?

Каркаров глянул на одного из учеников, попутно подозвав его жестом, и все мы могли узнать в этом ученике Виктора Крама. Похоже и тут его будут всевозможным образом пиарить. Ну или пиариться за его счёт.

Дамблдор предложил Каркарову и его ученикам пройти в замок, раз те так боятся простудиться, ну, а все наши шли уже вслед за ними.

— Ничего себе… — многие, в том числе и наши ребята, удивлённо обсуждали Крама. — Он ещё школьник.

— Да, Эрни, — улыбнулась Ханна. — Уж ты-то должен был это знать. Ты же, вроде как, фанат квиддича, и Крама в частности.

— Ну да… Я просто как-то забыл, что немаловажной частью его славы является то, что он ещё школьник, — повинился МакМиллан.

Вскоре мы добрались до Большого Зала и начали расходиться по своим местам. Французы уже пристроились за столом Рэйвенкло, оглядывая украшенный гербами факультетов и Хогвартса зал, а ученики из Дурмстранга, под меховыми мантиями-шубами которых проглядывала строгая форма с красными мундирами, пока ещё лишь осматривались.

— Может, стоит их пригласить? — скромно и с надеждой спросил Эрни, но в ответ получил чуть ли не синхронное отрицательное движение многих голов.

— Тебе оно надо? — озвучила общий вопрос Ханна.

— Ну… Не особо, если честно.

— Вот. Тем более они посматривают в сторону стола Слизерина. Ты погляди, а…

Послушав слова Ханны, Эрни, как и я, перевели взгляд на стол змей — те оказались предусмотрительны и явно заранее договорились сесть так, чтобы за их столом было визуально больше свободного места, причём именно рядом со старшими учениками, потенциально интересными как собеседники для гостей. Ну и Драко среди них был, куда без него?

— Всё продумали заранее, — кивнул я, подтверждая домыслы Ханны. — Это же факультет хитрецов и потомственных «дельцов». Уж наладить связи или по крайней мере создать для этого обстановку они должны если и не уметь, то к этому стремиться.

— Разумно, — кивнул почти безразличный к этому всему Джастин. — А вы заметили, что добавили четыре кресла по бокам «трона» директора?

Все перевели взгляды на стол преподавателей.

— Действительно, — кивнул я. — Думаете, кто-то помимо директоров приехал? Но тогда бы они вышли. Значит, кто-то из нашего министерства. Возможно, кто-то связанный с организацией Турнира.

Тихие разговоры и шепотки в Большом Зале всегда превращались в какой-то монотонный гул, но мне он был привычен, а потому не отвлекал — я наблюдал за гостями. Французам тут не нравилось, и это было очевидно. Взять хотя бы тот факт, что некоторые девушки до сих пор не желали снимать шарфы, стараясь греться за их счёт. Да и интереса к потолку не проявляли, а иллюзия у нас знатная, сложно игнорировать. Вот ребята из Дурмстранга проявляли куда больший интерес к окружению, при этом не выражая никакого негатива — именно интерес, в самой чистой его форме. Забавным я считал то, что свои явно зачарованные меховые мантии-шубы они сняли, куда-то ловко спрятав — расширение пространства, или как здесь называют, Незримое Расширение. Но не в этом казус — у них красные мундиры, ну или что-то подобное, даже на трёх девушках. У последних, кстати, мундиры эти пошиты и подогнаны точно по фигуре, придавая одновременно как строгости, так и женственности. В общем, они сидят в красном за столом Слизеринцев — это, прям, действовало на нервы некоторых змеек, и они с трудом скрывали лёгкое недовольство этим обстоятельством.

Появление Каркарова и мадам Максим ознаменовалось тем, что ученики Шармбатона тут же встали на ноги, явно приветствуя таким образом своего директора, и продолжали так стоять, пока мадам Максим не села на кресло по правую руку от Дамблдора. Каркаров же сел слева. Дамблдор встал со своего места и подошёл к трибуне. Тут же воцарилась тишина.

— Добрый вечер, леди, джентльмены, призраки и полтергейсты, а главное, наши дорогие гости. С превеликим удовольствием я приветствую вас в стенах нашей школы, в Хогвартсе! Смею надеяться, что вы хорошо проведёте у нас время, и не сомневаюсь, что вы уже по достоинству оценили удобство нашего замка.

Несколько смешков раздалось со стороны французов, а если конкретно, то от пары девушек, одна из которых до сих пор сидела, обмотавшись шарфом.

— Тц… стервы… — кто-то из наших девушек с лёгкой неприязнью глянул на француженок.

Меня заинтересовала такая реакция и я поспешил определить причину. Всё оказалось до банального просто — подавляющее большинство парней разглядывали французских девушек и это раздражало уже наших девушек. А вот то, что они сами то и дело поглядывают на парней из Дурмстранга, так это учитывать не стоит, конечно же. Кстати, на девушек из Дурмстранга почти не смотрели наши парни. Их пугает строгая форма мундиров и прямая осанка? По-моему, вполне себе симпатичные девушки, без показной гипертрофированной «лёгкости», продемонстрированной французами.

— Официальное открытие турнира, как всем известно, — продолжил тем временем Дамблдор, — состоится ровно через две недели, за которые наши гости освоятся в замке, приведут свои мысли и намерения в порядок, дабы принимать взвешенные решения. Ну, а сейчас, смею объявить начало банкета в честь приезда дорогих гостей. Угощайтесь, дорогие друзья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома!

Как и всегда, стоило директору сесть за стол, как начала появляться еда. Безусловно, нас не удивишь уже праздничными банкетами, как и изобилием блюд во время подобных мероприятий, но вот конкретно сейчас различной еды казалось больше, но, помимо прочего, меню явно разнообразили и зарубежными яствами. Причём как деликатесами, так и более обыденными блюдами. Ну, по крайней мере, на мой взгляд.

Очевидно, французскими являлись блюда из морепродуктов и, подозреваю, десерты тоже будут преимущественно оттуда же. А вот в честь учеников из Дурмстранга была преимущественно кухня славянских стран, хотя я предполагал более… западноевропейскую кухню, что ли?

Стоит ли говорить, что ученики мгновенно разбились на два лагеря — новаторы и консерваторы. Первые без тени сомнений, и даже с энтузиазмом, потянулись к новым, невиданным блюдам, спеша попробовать что-то кроме английской кухни, хоть и праздничный её вариант диво как вкусен, сытен и разнообразен. Другие же, наоборот, с лёгким недоверием в лице отдали приоритет уже знакомой пище. Винить я не могу ни тех, ни других, но сам я решил немного схитрить и взять отовсюду то, что мне нравится: самые тяжелые, нажористые мясные блюда Англии; деликатесы категории «дары моря» от Франции, вот, мидии с различными соусами, например, и кстати, без ножки; птицу и всякие картофельно-грибные приблуды из славянской кухни, хотя было тут много и более экстравагантное, но осетрина, например, меня бесит.

— Тебе плохо не будет? — лицо Ханны совмещало в себе как вызывающую насмешку, так и неподдельное беспокойство.

— Не переживай. Я растущий организм. Мне всё полезно, и даже селёдкой с молоком и солёным огурцом ты меня не испугаешь.

— Ну, сельдь и молоко, это понятно, чем чревато, — Захария с нескрываемым страданием что-то вспомнил, не иначе как лично проверенное подобное сочетание. — Но вот при чём тут огурец?

— Усиление эффекта.

— О-о-о… Ужас, — покивал он со знанием дела, накладывая только и только английские блюда.

Заметив мой интерес к своему выбору, Захария пояснил:

— Вот как раз из-за таких экспериментов я и предпочитаю только проверенную еду. В идеале даже дать кому-то попробовать и подождать.

Пусть мы и были заняты едой и разговорами, но внимание наше то и дело обращалось к новоприбывшим «коллегам» из других школ. И само собой, от нас не ускользнул момент, когда одна из француженок, что сидела ранее, обмотанная шарфом, сняла его наконец-то, и тут же встав с места, подошла к гриффиндорцам. Самым краешком своей чувствительности, я заметил наилегчайшее воздействие, аналогичное тому, что было у вейл на чемпионате.

— М-да, — Ханна печально покачала головой, глядя на то, что стало с гриффиндорскими парнями, а в особенности с Роном Уизли.

— Справедливости ради, — решил я прояснить этот момент, — хочу заметить, что побагровевший и готовый пускать слюни мистер Уизли далеко не единственный, кто пал её жертвой.

— И ты туда же? — Ханна с неодобрением повернулась ко мне.

— Поумерьте свою женскую ревность, мисс, — спародировав Снейпа, я чуть разрядил наигранное, а может быть и нет, напряжение. — Эта девушка обратила на себя внимание почти всех.

— Подозрительно это.

— Хм… Правда, что ли? Скажу тебе, как молодой мужчина…

Моя фраза вызвала смешки у всех рядом, кто вообще уделял хоть немного внимания происходящему за нашим столом.

— …пропорционально и гармонично развитая девушка с длинными и слегка вьющимися платиново-серебряными волосами, да ещё и в такой вот форме Шармбатона, просто не может не привлечь к себе внимания наших парней, день ото дня видевших лишь наши серые одежды.

— Хм. Но ты-то на неё так открыто не пялишься, да и вообще… Может быть ты слишком молод, мужчина?

— У меня отличная память — мне и одного взгляда достаточно, чтобы запомнить всё и оценить.

— Знаешь, Гектор, — Джастин смотрел на меня с лёгкой ухмылкой. — В контексте беседы тебе твоя память чести не делает.

— Ой, какая незадача, — притворно ужаснулся я. — Теперь обо мне будут думать невесть что.

— И всё-таки, — резюмировала Ханна. — Внешность — не главное.

— Безусловно, — кивнул я. — Но, как говорится, встречают по одёжке. Заметь. На французских парней вообще никто не смотрит. Почему? Дело в одежде. Эти небесно-голубые цвета, излишняя изящность фасона, вся эта мишура… Оно только отталкивает, как по мне. Но подобное изящество отлично привлекает внимание, когда дело касается девушек. Заметь, никакой вульгарщины. Ну и плюс излишняя манерность этих парней.

— Я об этом не думала в таком русле, — кивнула Ханна, да и остальные решили повнимательнее приглядеться к французам, что не принесло никому удовольствия, ни парням, ни девушкам.

— Вот, — кивнул я. — В точности обратная картина с ребятами из Дурмстранга. Строгая, чуть ли не военная форма, привлекает внимание девушек. Открытость этих парней, как и очевидные манеры — это их плюс. Но заметь, на их девушек наши парни не заглядываются.

— Верно, — кивнул уже Эрни.

— А ты присмотрись.

Все, кто слышал разговор, решили последовать моему совету и пару секунд присматривались к этим девушкам в красных мундирах, но сшитых и идеально сидящих по фигуре.

— Увидели? Оценили? А теперь посмотрите на наших парней и девушек. Ну, а чтобы не нарушать чистоту эксперимента, на ребят с факультета не смотрите — мы друг другу уже давно «замылили» глаз.

— И что мы должны увидеть? — через минутку спросил Эрни.

— То, что и тут и там полно более чем симпатичных девушек и достойных парней. Просто конкретно ребята из Шармбатона и Дурмстранга для нас сейчас — совершенно новые. Готов поспорить, они и сами с интересом глядят на наших учеников, находя кого-то привлекательными, а кого-то нет. Может даже статься, что та платиноволосая девушка, что подходила к гриффиндорцам, считает привлекательным Рона Уизли. Они же даже говорили о чём-то…

— Да не… — синхронно отмахнулись как парни, так и девушки. — Это бред.

— Ничто нельзя исключать, — пожал я плечами. — И да, народ, особенно парни. Та блондинка имеет отношение к вейлам…

— Так вот оно что… — слышавшие это девушки тут же устремили свои недовольные взгляды на блондинку.

— Полегче, девчата. Я читал о них кое-что. Их шарм почти невозможно отключить — это под силу только более взрослым и опытным. А то я уже вижу, что вы её заочно ненавидите. Сказал я это в основном для парней, чтобы те принимали какие-то меры, чтобы при общении с ней не выглядеть идиотами.

— Хм… — Ханна повернулась ко мне, и ещё больше прищурилась, ухмыляясь. — Но на тебя не действует.

— Не совсем правильное утверждение, — улыбнулся я. — Действует, но я себя контролирую.

— Это как так? — Захария, что за время разговора довольно быстро поглощал разные блюда, наконец-то сбавил обороты и нашёл в себе силы общаться с людьми вокруг.

— Ну, на Кубке Мира от Болгарии выступали вейлы и было их много. Суммарное и осознанное их воздействие почти всех мужчин ввело в состояние прострации. Я тоже ощущал вполне конкретные желания, но самого себя не потерял. Одиночной вейле даже целенаправленно будет сложно сходу превратить парня в овощ, но вот побудить ко вполне конкретным, но при этом неосознанным, бесконтрольным действиям — думаю, хватит получаса. А так, в пассивном режиме, шарм лишь помогает вейле обратить на себя внимание.

— То есть, — задумалась Сьюзен, слегка покраснев. — При прочих равных, парень обратит внимание на вейлу, а не на столь же красивую девушку, стоящую рядом с ней?

— Как-то так, да. По крайней мере, так пишется в книгах.

— Это несправедливо и нечестно, как-то… — надулась Сьюзен, обидевшись на весь мир.

— Ну, я так не считаю, — пожал я плечами и беря в руки кружку с соком. — Есть множество факторов, которые почти невозможно зафиксировать, и которые полностью идеальны. К примеру, запах. Мы не можем контролировать то, как пахнем. Однако запах, даже если мы его не ощущаем, способен сыграть очень и очень весомую роль в том, кто нам понравится, причём понравившийся нам человек может быть даже менее красив, чем его конкурент. Почему, по-вашему, парфюм пользуется такой популярностью, а его правильный или неправильный подбор способен перевернуть ваш образ с ног на голову, но каждый человек этот образ будет воспринимать по-своему?

— Сложно-о-о… — потянул Джастин, и принялся за какое-то мясное блюдо, но явно переоценил свои возможности, вздохнул и отложил приборы в сторону. — Всё. Кажется, объелся…

Словно слушая именно нас, Дамблдор встал с места, а остатки еды исчезли. Оказывается, многие уже давно насытились, и директор просто дожидался, когда наедятся все. За столом преподавателей прибыло — появились мистер Крауч и мистер Бэгмен, и оба довольно оживлённо, пусть и в разной манере, что-то обсуждали с другими преподавателями.

Парой слов Дамблдор подвёл черту под банкетом, отправляя всех спать. Ну, мы, собственно, и отправились, попутно рассуждая, где же будут спать гости. Оказалось всё довольно просто, если верить слухам, что тут же приходили с других концов Зала — они отправятся к себе в карету и на корабль.

На выходе из зала образовался какой-то затор, но профессор Грюм быстро решил вопрос. Оказалось, Каркаров общался с Поттером прямо в проходе, мешая остальным. И что ему понадобилось от мальчика? Хрен его знает.

В гостиной факультета разговоры о гостях возобновились с новой силой, но лично наш курс пошёл по спальням — даже я чувствовал себя слегка уставшим.

***

На протяжении двух дней в замке царила суета, причиной для которой были иностранные гости. Как выяснилось, они будут вместе с седьмым курсом посещать некоторые занятия, вести которые некомпетентны их директора. Таких оказалось мало, но они были. Французы будут ходить на Зельеварение и Трансфигурацию, а ребята из Дурмстранга — на Чары и Гербологию. Остальные дисциплины, получается, на достаточном уровне известны их директорам, что, в принципе, не особо удивительно, хоть и достойно некоторого уважения.

Большую часть времени иностранные ученики держались вместе и мало кого к себе подпускали. Похоже, Каркаров боится, что его ученики расскажут что-то, что рассказывать никак нельзя, например, месторасположение Дурмстранга — это тайна. Ну, а Французы считали себя слишком «крутыми», умными и прочее, из-за чего более-менее общались либо с воронами, либо с другими девушками. Ну и разумеется, в основном со сверстниками.

— Вот бы с ними пообщаться, — как-то однажды повздыхал Эрни. — Вообще со всеми, а не девушками, как некоторые подумали.

— Ну, дружище, — я похлопал его по плечу. — Мы не в их возрастной группе. Мы им даже не интересны. Только если так, пошутить да посмеяться с нас.

— Обидно.

— А мне нормально. У меня нет времени на пустую болтовню.

— Ага, — улыбнулся мне Эрни. — У тебя же всё по графику. Даже посиделки с нами.

— Обижаетесь?

— Отнюдь! — шедший рядом Джастин подбодрил меня. — Даже одобряем. У нас самих всё по графику, только он… Более свободный. Да.

И это, кстати, помогло нам не выбиться из колеи, не поддаться на всеобщие веяния из категории «Поговори с иностранцами». Мы, как и многие барсуки, продолжили свою жизнь, словно ничего особого и не происходило — старательно учились, занимались, делали домашку или же проводили время вместе в гостиной или в нашем неиспользуемом классе, практикуя магию или даже просто во что-то играя.

В субботу после завтрака я первым делом подошёл к профессору Снейпу с вопросом: «Ну что там, когда занятия?». Конечно, спросил я не так, но общая суть примерно в этом. Профессор Снейп велел начать посещать дополнительные занятия, как и раньше, после ужина в субботу, начиная со следующей недели. Вот и славно.

Дни полетели довольно быстро. Появление иностранцев каким-то образом подтолкнуло меня к более активному изучению местной школы волшебства, и теперь, вместо изучения социума и того, какие семьи чего, когда и как достигали, я сфокусировался на разнообразии конкретных магических воздействий, изучая множество различных ситуативных заклинаний. Местные волшебники придумали их великое множество, на любой случай жизни. Вообще на любой, серьёзно. Можно представить себе самую нелепую и дикую фигню, и я даю процентов девяносто пять, что для этой дикой фигни уже есть кем-то придуманное заклинание, нужно только поискать.

Помимо прочего, я искал заклинания, которые можно усилить или как-то видоизменить при помощи энергии шторма, что пока находится в процессе усвоения, и процесс этот затянется года на полтора. Ограничений, правда, почти нет, главное не стараться использовать слишком много этой энергии. Но учитывая, что мне вообще пока что вредно перегружать себя колдовством без палочки, то особо-то и перегрузить себя нечем.

В общем, спустя неделю после приезда гостей, я мог похвастать тем, что обогатил свои знания где-то на тридцать мелких незначительных заклинаний, которые не заучивал до дикого автоматизма, а лишь довёл до успешного исполнения и зафиксировал результат пятёркой повторений. Но это всё относилось к различным мелочам. Куда более важным я посчитал то, что нашёл несколько заклинаний, на которые положительно сказывается добавление энергии шторма к нейтральной, из которой эти заклинания и создаются.

Первое, и довольно эффектное — Бауби́ллиус. Оно создаёт желтую магическую молнию, бьющую по цели с той же скоростью, что и обычная, но с куда как более скромным ущербом. Попав такой желтой молнией по человеку, можно вызвать лёгкий шок, но не более. А вот добавление энергии шторма усиливает урон очень значимо, превращая желтую магическую молнию в куда более близкую к её природному оригиналу — камень крошится, коптится и раскаляется, деревянные столы разлетаются, коптятся и загораются, а по живым мишеням я не бил, ведь результат был и так очевиден, с такой-то мощностью.

Второе заклинание, которое имеет смысл усиливать энергией шторма — Аква Эрукто. Оно создаёт мощную струю воды. Небольшая практика, опыт с фокусировкой, добавка энергии шторма, и я получаю крайне мощную и тонкую струю воды, с грохотом разрезавшую максимально достоверно трансфигурированное бревно. Если вложить немного другой образ и посыл в заклинание, то при добавлении энергии шторма можно либо сделать ледяное копьё, что выстреливает с кончика палочки со скоростью, мало чем уступающей пуле, либо же всё ту же струю воды, но под электрическим током.

Забавный эффект имеет погодное заклинание, на которое я наткнулся совершенно случайно, и которое выходит за рамки школьной программы — Нубиспарата. Оно служит для разгона облаков на небе. Довольно ёмкое и затратное, требующее сложный жест и небольшую арифмантическую формулу в голове, помимо образа. Формула простая, и лёгкой перестановкой некоторых знаков, и введением новой переменной, можно достигнуть обратного эффекта заклинания при том же вербальном ключе… Ну и при нужном образе в голове. Эх, не зря запомнил пару учебников арифмантики, да и общие математические знания позволяют и не такое. Но вот при добавлении изрядной доли энергии шторма, этим заклинанием можно за минуту превратить безоблачное небо в грозовое, с лютыми порывами ветра, молниями и дождём. Я даже немного струхнул, когда проверил его ясным днём вторника, выйдя на Астрономическую башню. Благо, что получившееся заклинание не имеет ни луча, ни сгустка, в отличие от оригинала — там красный ветвистый луч — и никто не отследил меня, поганца этакого, что редкий солнечный день обратил в мерзкий надоедливый дождь с громом, молниями и низкими свинцовыми тучами.

В целом, как я и думал, энергия шторма, несмотря на довольно большую вариативность применения, одновременно с этим имеет и довольно узкий спектр действительно эффективного использования. Конечно же со временем я устраню этот недостаток, изучая как можно больше различных заклинаний местной школы колдовства, но тем не менее, большая часть возможного применения упирается в боёвку, что мне не особо интересно. Нет, интересно, конечно, всё-таки любой мальчишка в той или иной степени склонен к боевому проявлению магии, а уж с моими-то осколками, что были далеко не божьими одуванчиками, и даже эльф-целитель… Скорее даже наоборот — именно осколок эльфа-целителя мог похвастать наиболее жестокими или эффективными магическими и обычными методами убийства ближнего своего, дальнего, разумного и не очень. Парадокс, однако-с.

В среду, через неделю после приезда гостей, вечером, когда у меня по графику были дуэли в клубе, в этот самый клуб пришли несколько ребят с Дурмстранга — два парня и девушка. Стою я, значит, общаюсь с семикурсником с Рэйвенкло и шестикурсником-слизеринцем, обсуждаю различные нюансы применения плети — из своих навыков я секрета никогда не делаю и охотно расскажу то, что познал на своём опыте. В общем, обсуждаем плеть, ребята со мною делятся заковыристыми заклинаниями и проклятиями, которые «тоже прикольно в дуэли отмочить, да и в бою не стыдно, если вдруг придётся», и тут является в клуб одна бедовая голова с платиновыми волосами, откликающаяся на имя «Драко».

В общем, Малфой привёл Крама с товарищами к нам. Зачем? Уже через минуту его рассказа в стиле экскурсии, во время которого показал и шкафы с книгами, и диванчики, и столики, и дуэльный помост, выяснилось, что он просто хотел выпендриться. Выяснилось это довольно легко — он предложил спортивную дуэль, помилуй Мерлин, Крэббу. Профессор Флитвик, что до этого момента с энтузиазмом отрабатывал вместе с двумя третьекурсниками заклинания на двух, полчаса назад зачарованных, манекенах, конечно же согласился — кроха-профессор, как мне кажется, вообще за любую движуху, кроме голодовки.

Остальные присутствующие, коих в этот день было не так уж и много, отвлеклись от своих занятий, переводя взгляд на дуэльный помост. Они не стали толпиться вокруг Крама, демонстрируя некоторую вежливость и уважение, ведь только слепец не заметил бы, как бедного ловца сборной Болгарии достаёт внимание, особенно фанаток. Подобное отношение, кстати, как мне кажется, является некоторым плюсиком болгарину — в этом возрасте обычно парни падки на женское внимание.

— Что он удумал? — насупился парень с Рэйвенкло, глядя на намечающуюся дуэль.

— Решил показать, как он крут, — пожал я плечами.

— Ты сам-то в это веришь? Крут? После стольких дуэлей?

— Справедливо было бы заметить, — слизеринец был куда спокойнее, — что Малфой неплох для своего возраста. По крайней мере видно, что этим летом его сильно погоняли в этом деле.

Повернувшись к слизеринцу, я ухмыльнулся.

— Хочешь сказать, что это я так хорош?

— Глупо это отрицать. Я пока не разгадал твой секрет, но мне кажется, если бы не правила дуэли о неуклонении от атак, тебя бы ещё никто не вынудил поставить хоть какой-то Протего.

— Хм… Не знаю. Надо будет попробовать дуэль без этих правил.

— А смысл? — ворон посмотрел на меня с вопросом. — Какой смысл подобной дуэли, если общепризнанными спортивными правилами, да и прочими дуэлями, неуклонение является обязательным?

— В жизни могут быть не только дуэли. Думаю, это может оказаться полезным опытом.

Малфой начал своё сражение с Крэббом. Они начали размен различными заклинаниями. Сначала размеренно, словно убедившись, что их противник вошёл в ритм, отбросил волнение и готов сражаться, а потом они начали постепенно ускоряться. Да, ускоряться, но всё ещё сражались ужасно медленно, как по мне. Но опять же, это моё видение боя и учитывая скорость проведения дуэлей, с которой я столкнулся в клубе, сражаясь с ребятами с разных курсов и старших в том числе, я могу сказать, что это вполне нормальная скорость.

— Вот, кстати, — я кивнул на Кребба, — то, что многие не видят. Винсент довольно медленно мыслит в обычной жизни, но в дуэли соображает легко.

— Это у него, как и у Гойла, фамильное, — пояснил увиденное слизеринец. — И нет, это не секрет. Не то чтобы прям совсем фамильное, просто их семьи слишком углубились в боёвку, нарабатывая не столько анализ, сколько рефлексы и заучивание. Вот и получилось… Что получилось.

Бой постепенно подошёл к концу. Разумеется, Малфой вышел победителем, но учитывая, что его соперником был Крэбб, который вообще создаёт впечатление этакого сквайра-оруженосца, то… Неудивительно, в общем, ни разу — ставки делать я бы не стал.

Драко с важным видом спрыгнул с помоста и направился к гостям. Я же обратил внимание на то, что Крам с незнакомым парнем проявляли вежливый интерес, а вот девушка, довольно занятно и строго выглядящая в их форме из довольно длинной и широкой чёрной юбки, блузки и красного мундира, явно желала раскритиковать этот цирк в пух и прах, но держалась.

— …как-то так, — мы слышали немного надменный голос Малфоя. — Без прикрас могу сказать, что я у нас один из лучших…

— Скажи это Грейнджеру, — кто-то довольно громко высказался, а профессор Флитвик даже хохотнул.

— Грейнджер? — тут же переспросил Крам.

— Не обращай внимания, — отмахнулся Малфой. — Просто выскочка магглорождённый.

Меня подобное особо не волновало. Я уже стал получать выгоду от своего присутствия в этом клубе и от того, что неплохо себя зарекомендовал. Дело в том, что в ходе общения с ребятами, я так или иначе узнаю много нового, и даже умудряюсь порой вызнать заклинания, относящиеся к исцелению. Например, довольно мощное и с широком спектром применения, Ву́лнера Сане́нтур. Оно позволяет закрывать любые, даже темномагические порезы, сращивать ткани, возвращать кровь в тело и прочее, но при условии, что ты точно знаешь характер повреждения и то, чем оно было нанесено. Применять мне его не приходилось, но я уверен, что при добавлении энергии жизни оно будет на порядок эффективнее, а это уже очень и очень много. Конечно, мне ещё только предстоит научиться полноценно разбирать заклинания на запчасти — в книгах пишется, что это возможно, да и с погодным я сделал подобное.

— И ты не ответишь на подобное? — довольно громко заявил ворон, а хитрый слизеринец умудрился оперативно сделать вид, что он просто шёл мимо.

Конечно же такая громкая реплика не могла остаться без внимания — ребята в красных мундирах тут же обернулись в нашу сторону.

— Да пусть хвастается, — отмахнулся я с улыбкой. — Это его звёздный час. Своим бахвальством он им надоест уже через неделю.

— О, может быть тогда ты продемонстрируешь свои навыки? — ухмыльнулся Драко. — Но ведь ты уверен, что лучше меня, так зачем тратить время со мной? Может быть, кто-то из гостей хочет показать то, как может сражаться волшебник? Например, мисс Романова, которая является чемпионкой дуэльного клуба Дурмстранга?

Судя по лицу девушки, она явно жалела, что вообще сказала о подобном, если говорила. Ну, или мысленно проклинала того, кто сказал.

— О, это так здорово! — профессор Флитвик тут же очутился рядом с нашими гостями. — На наших занятиях я уже отметил, что мисс Романова очень талантлива в чарах. Возможно, продемонстрировать свой уровень — не так уж и плохо. Возможно, это будет стимулом для наших студентов.

Девушка почти незаметно выдохнула, а я подошёл ближе. Именно этот момент она выбрала, чтобы сказать на русском: «Ещё я малышей не избивала».

— Как ты там любишь говорить, Малфой? — я подошёл к этой компании, чуть улыбаясь. — Напомни? Что покажешь мне моё место, или что-то типа того. Решил сделать это за чужой счёт? Я не против. Я даже за. Если проиграю, то получу важный опыт в дуэлях и сражении.

— Если? — Романова взглянула на меня. — У тебя нет шансов.

— И что? Бежать теперь без оглядки?

— Мне нравится ваш настрой! — профессор Флитвик аж пискнул от удовольствия. — Только у нас правила — без тёмной магии. Только условно-тёмные.

Крам, судя по всему, являлся негласным лидером этой команды. Он подумал и кивнул.

— У нас тоже есть правила. Мы не нравится дуэль, когда нужно стоять на месте.

И акцент и общая грамотность языка у Виктора была не на высоком уровне, но при этом всё было более чем понятным. Оценив взглядом этого ловца, я во второй уже раз удивился, насколько некомфортно можно себя чувствовать на земле. А второе, чему я немного удивился — почему он не исправит осанку? Ну, даже если нет времени и желания делать это естественным, так сказать, путём, всегда остаётся магия. Ну, это не моё дело.

— Это будет даже вдвойне интересно. Мы практикуем спортивную дуэль по международным стандартам, а вы, как я понимаю, с уклоном в боёвку?

— Да, сэр, — строго, словно вояки, или с намёком на подобное, кивнули дурмстранговцы. А ещё я заметил, что на Флитвика они смотрели с большим уважением, чем на собственного директора, что не могло не вызывать улыбку.

— Отлично! Так как, мисс Романова?

— Эх… Хорошо.

— Прекрасно!

Кроха-профессор тут же засуетился, прося нас отойти от помоста подальше. Пара пассов, и помост превратился из дорожки в круглую арену. Мы с Романовой тут же забрались на неё и разошлись в разные стороны без всяких предисловий и прелюдий. Девушка держалась непринуждённо и уверенно, стоя ко мне вполоборота и держа в руках палочку. Ну, раз правила спортивной дуэли сейчас несколько неактуальны, стоит встать так, как будет удобно мне, а главное, как будет разумнее. Подумав, скинул мантию и бросил за пределы поля — она вообще только мешает, ещё и давая возможность заклинанию противника попасть именно в мантию, «утянув» и меня.

Профессор Флитвик за десяток секунд перенастроил защиту.

— Готовы? Три. Два. Один… Бой!

Романова быстро и хлёстко взмахнула палочкой, молча отправляя в меня мощный и быстрый воздушный кулак. Похоже, она сделала выводы из продемонстрированной Драко скорости боя, и теперь хочет закончить всё быстро и просто. Уклониться от этого заклинания и не выдать превосходство в скорости невозможно — сгусток довольно широкий и имеет пусть и ослабленное, но своеобразное «поле эффекта» вокруг себя. Так же быстро создав Проте́го Рефле́кто, отразил сгусток.

Девушка допускала такой вариант и рывком ушла вправо. Я кинул Бомбарду Ма́ксима в пол между нами, вырывая оттуда кучу осколков. Только я хотел отправить их в девушку, как она сделала это первой, молча указав палочкой в мою сторону.

Ладно. Поле трансфигурации мне в помощь — именно такой барьер я начал создавать. Краем глаза отметил формирование чего-то огненного на кончике палочки девушки, пока она по кругу сближалась. Изменил мысленный образ поля трансфигурации перед самым его формированием, и теперь оно обратит осколки в воду. Я тут же начал формировать поле контроля воды, Аква Империум, которое растянет попавшую на него воду, как мне нужно, в щит, добавляя ещё, как при Агуаме́нти.

Огненные сгустки веером сорвались с палочки девушки и понеслись в мою сторону. Осколки от взрыва как раз превратились в воду и сформировали щит. Девушка продолжила сближаться, явно на что-то рассчитывая. Но и я не дурак — вода просто погасит огненное заклинание, а вот лёд создаст взрыв. Быстро наколдовав Гласио на щит Аква Империума, да ещё и добавив энергии шторма для брутальнейшего замораживания, я отпрыгнул назад и вбок, поднося палочку ко рту.

— Фумос…

Вложив немного энергии шторма, я добился очень быстрого распространения чёрного дыма. Огненные шары врезались в ледяной щит, взорвав всё к чертям, разбрасывая осколки и ещё сильнее распространяя туман.

Окутав себя магией, пожелал стать невидимым — в этот момент я полностью в дыму. Как я и предполагал, Романова защитила себя сферой Проте́го Тота́лус, поглотившей и взрыв, и осколки, а в следующий миг взмахнула палочкой наотмашь, разгоняя дым-туман, словно его и не было. Но я уже был невидим и неслышим, быстрым эльфийским шагом заходя к девушке сбоку по дуге. Расстояние метров пятнадцать.

Романова как-то хлёстко и хитро крутнула палочкой, и арена заполнилась мельчайшими пылинками, ничуть не мешающими видеть. Избежать столкновения было невозможно, и довольно большое количество пылинок коснулась меня, вспыхнув. Романова тут же рубанула палочкой в этом направлении, молча отправив в меня широкий серп воздуха, вращающийся, как пропеллер. Это помогло бы, не будь у меня мозга, легко всё просчитывающего. Отбросив первоначальную идею подпрыгнуть, я прогнулся, словно в одном забытом мною фильме, проходя под серпом и попутно отправляя в девушку банальный Инка́рцеро, чтобы заставить двигаться.

Пылинки в воздухе вспыхивали, как только я их касался, тем самым давая всем возможность примерно представить мой силуэт. Раздражало, но это были не воздушные пылинки, а магические. Я мог их убрать, но не местной магией, и подобное светить мне не хотелось. Сметвик догадался, что я могу использовать магию воли и воображения по желанию, а не как детский выброс. Вот пусть количество знающих об этом людей на нём и закончится.

Девушка уклонилась от Инка́рцеро на мой манер, прогнувшись в спине, но не двинувшись с места. Похоже, поза для колдовства у неё не очень удобная — разовьём преимущество. Я тут же отправил в неё Сту́пефай, всё так же оставаясь условно невидимым и продолжая сближение. Только сгусток сорвался с моей палочки, Романова уже развернулась ко мне удобным для себя боком и готовилась колдовать Проте́го — для иного мало времени.

Движением палочки, продолжая сближение, трансфигурировал себе в левую руку простой стилет и тут же превратил палочку в плеть, силой воли направляя её вслед за сгустком Сту́пефая. Это всё происходит очень быстро, и только мои мозги позволяют мне придумывать хоть что-то на ходу — Романова же многое делает на рефлексах, отработанных контрмерах и прочем. Именно поэтому она создала обычный Проте́го против Сту́пефая. Потому и кончик моей плети прошёл через защиту вслед за Ступефаем, и я создал на кончике заклинание воздушного кулака, продолжая идти на сближение.

Девушка проявила чудо реакции, умудрившись в последний миг чуть сместиться вбок, создавая на кончике своей палочки Проте́го Рефле́кто, держа её почти вплотную к себе и отражая воздушный кулак с кончика моей палочки по касательной в сторону. Но я уже достаточно сблизился для ближнего боя. Романова ровно в этот момент обернулась ко мне, но кончик моего кинжала в левой руке упёрся в её висок.

— Занятно… — сказал я.

С меня не особо быстро спадала невидимость.

— Ничья! — радостно объявил профессор Флитвик, чуть ли не прыгая на месте и не хлопая в ладоши.

— Действительно, — ухмыльнулась Романова, стрельнув глазами вниз.

Проследив за её взглядом, увидел в её правой руке вместо палочки кинжал с широким лезвием, что буквально обещал пройти между моих рёбер прямо в сердце.

Отменив трансфигурацию, мы оба вложили палочки в кобуры на предплечье.

— Я прихожу сюда по средам и субботам. Буду ждать.

— Даже так?

Я первый спустился с арены и подал девушке руку. Та воспользовалась предложением.

— Необычные заклинания. Необычный стиль боя. Это интересно.

— А вот у тебя заклинания обычные, но довольно правильное их применение.

Стоит отметить несколько вещей. Кислое лицо Малфоя, безусловно, немного радовало меня. Не знаю почему, но когда он вот так куксится, это сильно меня веселит. А второе — ученики в клубе не бегали, не прыгали от радости или ещё что-то. Они делали заметки, активно обсуждали увиденное, жестикулировали, объясняя интересные моменты товарищам. Но при этом довольно тихо, никому не мешая. Хорошее это место.

— Гектор Грейнджер, кстати, — представился я.

— Екатерина Романова, — кивнула девушка. — Я подумаю о посещении этого места.

Насупившийся Драко умудрился взять себя в руки, сказать что-то о том, что мне явно повезло, но этой своей фразой он как-то умудрился задеть Романову, что была с этим несогласна. В любом случае, гости отправились за своим экскурсоводом, не пожелавшим больше оставаться среди нас, а я отправился в компанию семикурсника-ворона и шестикурсника-слизеринца, которые явно хотели обсудить увиденное. Да, действительно интересный опыт получился. Может быть, мне стоит заняться физической подготовкой, добавляя в неё элементы владения оружием? Боёвка меня не особо привлекает, но кто знает, что может пригодиться в жизни?

***

Дни летели один за другим, а сентябрьская погода всё портилась, и портилась… Иногда кажется, что ты уже привык к пасмурным дням, подозрительно пробирающей до костей прохладе, и это при более чем тёплой погоде, но вот погода вновь преподносит тебе сюрприз — в конце сентября ударил морозец, да так, что от неожиданности сбросила листья безумная живая Ива. Да, конечно же у нас у всех есть амулеты для согрева, но почти никто не носил их не снимая. До этого дня.

Ужин двадцать девятого сентября был особо примечательным, а Дамблдор даже сделал его в какой-то мере праздничным. Именно за этим праздничным ужином я позволил себе повспоминать события прошедшей недели. Целых две минуты вспоминал, так как вспоминать-то, как оказалось, особо и нечего.

Со Снейпом прошло лишь одно дополнительное занятие, в ходе которого мы с Дафной только и делали, что работали, подготавливали ингредиенты, варили зелья, изредка перебрасываясь фразочками. Самым запоминающимся был короткий диалог:

— Значит, — задумчиво потянула Дафна, закинув свою порцию толчёных костей какой-то тварюшки в котёл. — Дуэлируешь с Романовой…

— Да. После поединка, который спровоцировал Малфой, пересеклись в клубе два раза.

— И как?

— Ничья. Но я был чертовски близок к поражению.

— Хм… Ну ладно.

Да. Занятный был диалог. Многозначительный такой. Ничего не понятно, но очень интересно.

Да, с Романовой мы «скрестили палочки» ещё целых два раза, но уже больше в обучающей дуэли. Она мне показала заклинание, которым заполняла пространство вокруг теми злосчастными пылинками, а я на пальцах объяснил, как выстроил эффективное поле трансфигурации. Вторую дуэль мы просто перебрасывались заклинаниями на скорость, что в итоге вылилось в своеобразный пинг-понг при помощи очень быстрого Сту́пефая и многократного его отражения при помощи Проте́го Рефле́кто. Классная, кстати, получилась тренировка.

Вот, собственно, и все события. Стоит ещё отметить, что преподаватели начали резко нагружать нас домашкой, словно хотели подавить всю тягу к приключениям. Помогало, должен сказать — многих это приводило в лёгкое уныние.

— Дамы и господа, — голос директора вывел меня из внезапно затянувшихся раздумий о магии. — Хочу всех вас поприветствовать на долгожданном событии — официальном открытии Турнира Трёх Волшебников!

Все без исключения начали аплодировать с молчаливого дозволения директора, но через несколько секунд он поднял руку в воздух, как бы останавливая нас, и аплодисменты стихли.

— Мистер Филч, — директор повернулся к наряженному во фрак завхозу, что держал в руках довольно крупный ларец. — Не будем заставлять ждать. Ларец сюда, пожалуйста.

Филч, с до ужаса важным выражением лица, важной, торжественной походкой прошёл от края преподавательского стола до трибуны, с которой вещал директор, и вручил ему ларец. Ученики засуетились, некоторые повставали с мест, чтобы лучше рассмотреть, что же там за ларец такой.

— Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проведены. Для каждого тура всё готово. Туров — три, — продолжал вещать Дамблдор, держа в руках ларец. — Состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолеть опасность.

Слово «опасность» заставило немного шумящих учеников окончательно притихнуть, и в итоге слышно было только шум огня в чашах на стенах, да горевшие над головами свечи.

— В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. А участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный судья — Кубок Огня.

Директор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Медленно, словно специально нагнетая интригу, крышка со скрипом, слышимом на весь зал, открылась. Дамблдор сунул руку внутрь и достал большой и очень старый на вид деревянный Кубок, покрытый грубой резьбой.

Я буквально лишился дара речи, узнав это голубое пламя, пляшущее в кубке. Директор поставил ларец на свою трибуну, а кубок — на крышку ларца. Пламя… Я точно его знаю, это ощущение энергии ни с чем не спутать.

— …разборчиво написать своё имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — до моего сознания, погруженного в лёгкий шок, доносились слова Дамблдора, и я, пересилив себя, решил послушать. — Им даётся на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трёх Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире.

Дамблдор всё говорил, а я не мог отделаться от мысли, что мне нужен образец этого пламени. Пламя Трибунала — это действительно беспристрастная псевдоразумная энергия. Её использовали для неукоснительного соблюдения договоров или для любых других целей, в которых требовалось соблюдать условия для достижения результата. Использовали те немногие, считанные единицы волшебников, кто мог призвать это пламя, и кто был совместим с ним для проведения сродства… Мне просто нужен образец… Но его не так просто достать. Готов поспорить на очень многое, что просто так его не достать и из этого Кубка, раз он способен удержать пламя от рассеивания, и что более важно, от ухода на свой план бытия.

— …только те, кто достиг семнадцати лет, — я вновь сконцентрировал внимание на словах директора. — А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив своё имя в Кубок, вы заключите с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну, а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем доброй ночи.

Я не совсем понял, когда и как мы покинули Большой Зал. В себя пришёл лишь когда мы почти добрались до гостиной факультета.

— С возвращением, — ухмыльнулся Джастин, заметивший «прояснение» в моём взгляде. — О чём задумался.

— Мне нужно попасть на Турнир.

— Эм… Ну ладно. Удачи.

— Ты совсем в меня не веришь, да?

— Я верю в тебя, верю, дружище. Но в Дамблдора я верю больше.

А мне действительно туда надо. Нужно подумать. Нужно крепко подумать. И проанализировать. А значит, нужно устроить наблюдательный пункт возле кубка… Но ещё нужно поспать.