Целитель

Часть 44

Создание артефактов — тяжкий труд. Хотя, если говорить конкретно о моём случае — создание грамотной концепции артефакта — тяжкий труд. Знай кто-то о методах, которые я использую, о гномьей ковке, например, покрутили бы пальцем у виска, мол: «Чего тут сложного вообще?». И будут правы, если разговор будет идти о простых артефактах. Но если нужен многофункциональный и сложный артефакт, чары и руны в котором переплетены в невероятный взаимозависимый комплекс, да при этом ещё и намертво «вбиты» в сам материал… Тут уже всё намного сложнее.

То, что делаю молотом я — ближе к обычному зачарованию, но с закреплением чар письменами, рисунок которых задаёт сама магия. Но можно-то взять заготовку для нормальной, привычной ковки, заняться самым тривиальным, с виду, кузнечным делом, и с каждым ударом молота по раскалённому докрасна материалу не только придавать форму, смешивать слои и сбивать окалину, но и вбивать нужные чары или руны в саму суть материала. Одну руну за другой, чётко следуя расчетам, связывать их чарами, контурами и рисунками, попутно придавая форму… Но, это пока не мой уровень, к сожалению, и создать артефакт, который даже в случае его разрушения на части продолжит выполнять функцию свою — это пока не моё. И вряд ли когда-нибудь станет «моим», потому что для этого нужно знать гномьи методы расчётов взаимодействия тех или иных рисунков, рун и прочего. Этакий сопромаг, хе-хе-хе…

Можно, конечно, сесть за науку, начинать проводить эксперименты и прочее, и даже собирать свою научную группу… Но я сильно сомневаюсь, что получится в короткие сроки создать и освоить огромный пласт знаний, который гномы формировали десятками и сотнями поколений. Остаётся довольствоваться малым. И это бесит, а причины раздражения просты — никак не получается скомпоновать комплексную личную защиту с малым расходом энергии, чтобы вручить её родителям.

Я уже всю голову себе сломал, изрисовал кучу схем, пусть и двумерных, на листочках, коих в моей комнате стало просто немеряно. Гермиона как-то зашла и сильно распереживалась, опасаясь, что у меня рецидив — снова начал часами рисовать и писать всякую муть, не имеющую абсолютно никакого смысла. Даже родителей этим обеспокоила.

— Сынок, у тебя всё хорошо? — спросила как-то мама, зайдя в комнату и с опаской поглядывая на кучу исписанных листов. Доски, кстати, на которых я писал будучи овощем, сейчас стоят чистые, в уголке, сложенные одна к другой — все каракули оттуда я перерисовал и освободил пространство.

— А? Да, всё отлично, — покивал я, отложив в сторону очередной альбом для рисования, в котором чистыми остались от силы пара страниц. — Просто есть одна проблема… Идея даже, и я не могу её решить.

— Бывает такое.

Из дверного проёма выглядывали отец и сестрёнка. Так, можно сказать, только лишь макушки голов да две пары глаз — смотрели, ждали чего-то, похоже. Встав с пола, порадовался, что два года занимаюсь всякой эльфийской гимнастикой — от неудобного положения ни суставы не заболели, ни связки, ни мышцы. «Неудобное положение» для меня теперь, пожалуй, не существует в принципе.

— У меня такого пока не было, — сказал я чистую правду, если рассматривать меня, как Гектора Грейнджера. Хотя, как можно рассматривать меня кем-то иным, если я даже имён прошлых не помню? То-то и оно… — У меня всегда есть решение. Сразу, или почти-что сразу. Или по крайней мере я понимаю, в какую сторону копать. А тут я ничего не понимаю. Бесит.

— Ну-ну, — мама погладила меня по плечу, улыбаясь и, похоже, понимая, что нет никакого рецидива — я просто слишком увлёкся. — Всё бывает в первый раз. Хм… А получается ли что-то вообще?

Из дверного проёма пропали головы отца и Гермионы, а чуткий слух уловил, как они тихо отправились вниз, на первый этаж.

— Получается, но не то, что я хочу. Всё время так или иначе на выходе расчётов получается примерно один и тот же, но нахрен не нужный результат.

— Во-первых, разговорчики, молодой человек, — строго погрозила мне мама, но во взгляде была улыбка. — А во-вторых… Попробуй реализовать то, к чему приводят твои расчёты и идеи. Скажем так, освободи мозги от этого вопроса, может быть, потом и мысль дельная придёт.

— Хм… Надо попробовать.

— Вот и хорошо. А сейчас — пора обедать.

Мы спустились вниз, в столовую, где уже был накрыт стол, а в воздухе витали чудесные ароматы хорошей, добротной домашней еды. После обеда под звуки телевизора в гостиной, где шли новости, завязалась непринуждённая беседа.

— Гектор, — мама посмотрела на меня чуть серьёзнее. — Миона сказала, что тебя пригласили в гости Малфои.

— Хм, да, есть такое дело.

— Также она сказала, что это не самая… Хорошая семья с не самым хорошим взглядом на всех вокруг. Кажется, когда мы покупали всё ко второму курсу, то видели их. С претензией на аристократию, да и за словом в карман не полезут.

— Допустим. К чему этот разговор?

— А тебе есть в чём пойти?

Гермиона с вопросом посмотрела на мать, перевела взгляд на отца, но ничего больше не произошло, и никто ничего, кроме этого, не сказал. Похоже, она ожидала, что разговор пойдёт несколько в ином русле.

— Да. Разумеется.

— Это хорошо, — кивнул отец. — А по какому поводу вечер?

— Насколько я понял из письма мистера Малфоя, да и из писем приглашённых ребят, точнее, их родителей, которые возьмут их с собой… Что-то связанное с началом довольно масштабного, по меркам магического мира, сотрудничества в сфере частного предпринимательства, да и на государственном уровне тоже. Приглашены многие из заинтересованных или уже участвующих во всём этом, в том числе и перспективные юные волшебники. Седрик Диггори, например, победитель прошедшего в этом году Турнира Трёх Волшебников.

— Да, вы довольно красочно описали это… мероприятие, — отец явно не одобрял уровень опасности, которому подвергались участники и зрители на этом Турнире. Но это понятно — не так-то легко понять и принять тот факт, что многие травмы, считающиеся крайне тяжелыми, лечатся магией легко и непринуждённо. — Выжить и выполнить задания — вполне достойно, как я понял, тем более, выбирались лучшие.

Эти слова напомнили мне забавный и немного разочаровывающий нюанс церемонии вручения награды. Разочаровывающий, но в то же время и принёсший некое облегчение. Седрику вручили тот кубок, который выставлялся в лабиринте — это символ победы, и он уйдёт самому парню, а в Хогвартский Зал Наград уйдёт памятная табличка о победе в Турнире, коих там, по словам учеников, немало. Но куда важнее было то, что по старой традиции, класть Кубок Огня в запечатывающий контейнер, нужно было ему. Само по себе действо пролетело незаметно, быстро, но я следил за происходящим. Пламя Трибунала не покинуло кубок, не перешло победителю, никак с ним не взаимодействовало. Возможно, оно исполнит некое его абстрактное желание без этих манипуляций и, скорее всего, пламя из кубка попросту невозможно выкорчевать, не сломав реликвию. А если сломаешь, то далеко не факт, что оно сразу же не уйдёт в своё измерение. Может быть факт приглашения на вечер к Малфоям является частью «чуда» для Седрика? Возможно, там он получит какое-то выгодное предложение от, например, иностранных коллег? Кто знает — Пламя своевольно, и пусть и способно выдавать результат в зависимости от условий, даруя или забирая, но без чёткой постановки вопроса, оно как Джинн, что хочет, то и творит.

— В общем, это должно быть чертовски скучным, но в теории, полезным мероприятием.

— А тебя не беспокоит… многое? — спросила Гермиона.

— Да-да, Малфой — Пожиратель Смерти, подручный Тёмного Лорда, нацист, ублюдок, злодей и всякое прочее. Он обязательно пытает магглорождённых и жрёт младенцев на завтрак, обед и ужин, как и прочие чистокровные и не очень, которые будут там присутствовать, а меня пригласили вообще в качестве живой консервы. Посвежее чтобы был.

— Гектор, — притворно возмутилась мама, а отец лишь закатил глаза к потолку. Гермиона выглядела крайне недовольно и точно имела в рукаве пару аргументов, чтобы я туда не ходил. И вообще никуда не ходил. — Не нужно так сильно иронизировать.

— Да я, как бы, о том же. Малфой и прочие радикалы могут быть сколь угодно недоброжелательны к нам, магглорождённым, и даже могут строить коварные планы, но нужно чётко разграничивать такие вещи, как общественные мероприятия, и личная встреча. Пригласи он меня куда-нибудь для встречи тет-а-тет, я бы нашёл повод отказаться. Но на этом вечере он не Пожиратель Смерти, а богатый и влиятельный волшебник с обширными связями.

— Пф, — фыркнула Гермиона, взяв со стола стакан с соком. — Сейчас связи есть, потом — нет. Весь его авторитет и влияние зиждется на его деньгах, которыми он подкупает всех, кого не лень.

— И правильно делает, — пожал я плечами, вызвав одобрение отца, и покачивание головой от мамы. — Деньги — инструмент. Если они позволяют ему добиваться его целей и задач, попадая в карманы жадных до золота, то почему он не должен вдруг пользоваться этим?

— Может потому, что это не очень-то и правильно? Ведь у него нет в итоге реального влияния и авторитета, — парировала в итоге Гермиона.

— А что, по-твоему, «реальный» авторитет? Достижения какие-то?

— Почему бы и нет.

— Оступишься — и тебя закидают гнилыми помидорами, опуская ниже плинтуса. Поднимаешься вновь, но рано или поздно оступишься — вновь закидают, да ещё и старое припомнят. В этом плане деньги надёжнее.

— Поступки, знания, да много чего лучше, чем взятки и подкупы.

— Хм… Думаешь, Дамблдор бы…

— Директор Дамблдор, — поправила Гермиона.

— Суть не изменилась, — отмахнулся я. — Думаешь, он бы был столь авторитетным человеком, не имей он влияния посредством занимаемых должностей, которые получил, как мне кажется, как за счёт годами отрабатываемых навыков, получаемых везде, где только можно, знаний и совершенствования себя?

— Вот и я о том…

— А ты подожди, — улыбнулся я. — Все эти навыки, знания и сила, позволили ему стать авторитетом среди волшебников. Но каких волшебников, ты не задумывалась?

— Всех, судя по общественному мнению.

— Хм, нет. Тех, кто не поддерживает радикальную идеологию чистоты крови, и тех, кто в поддержке директора видит свою выгоду. По сути, его власть и влияние возникли в том числе и благодаря его социальной позиции и тому, что вокруг себя он собрал этакий политический противоположный полюс чистоте крови. Ну и те, кому выгодно.

— Мне кажется, что это глупость.

— Хм… Хорошо, — я залпом выпил стакан сока и, поставив его на стол, продолжил мысли. — В Хоге, в библиотеке, есть стенограммы голосований Визенгамота по тем или иным вопросам. В Хоге вообще есть вся мыслимая литература, кроме, как мне кажется, откровенной волшебной чернухи. Хотя… В Особой Секции может и есть, под семью замками и прочим — так основатели завещали.

— Никогда не встречала подобных записей, — Гермиона смотрела на меня с сомнением, а родители внимательно слушали наш диалог, явно собирая крупицы информации. Ну а что, сегодня, кажется, они никуда не спешат.

— Ты ещё скажи, что всю библиотеку прочитала. Что мне, что тебе с твоей памятью, там работы на долгие годы, если не на десятилетия. Я же искал целенаправленно, собирая всю информацию по хоть сколько-нибудь значимым семьям. Так вот, стенограммы. Там указано, кто за что голосовал… Ты же знаешь, что Визенгамот…

— Не только суд, но и орган, занимающийся обсуждением законопроектов, — продолжила за меня Гермиона, — в том числе и выносящий решения о том, принять их, или нет.

— Именно. Так вот, по этим стенограммам можно без особого труда проследить, кто и кому оказывает негласную, или вполне очевидную поддержку. По сути своей, прослеживаются три партии. Последователи идеи чистоты крови и те, кто продвигает максимальную правовую выгоду потомственным волшебникам, которых уже можно назвать чистокровными.

— Уже? И как это?

— А если подумать, Миона? — улыбнулся я. — Как семья может стать чистокровной? Со временем, разумеется.

— Эм… Браки только с волшебниками и смена поколений?

— Именно. Я собирал информацию по этому поводу. Магглорождённый плюс магглорождённый — полукровка. Полукровка плюс полукровка — чистокровный. По сути, третье поколение в семье уже чистокровный, но по старинным традиционным стандартам, они желают видеть ещё парочку поколений браков с равными по статусу крови или более древними чистокровными.

— Звучит бредово, честно говоря, — покачала головой Гермиона.

— Так я и не говорю, что с точки зрения наследственности и медицины, в частности, это является истиной. Я говорю о мнении, как принято считать. А вот что именно с точки медицины, физиологии и, возможно, генетики, делает обычного человека волшебником — пока ответа нет. Если это вопрос генетики, то сколько и какие участки ДНК отвечают за подобное? Как они взаимодействуют друг с другом и с остальной ДНК, как распределяются при делении, как расходятся их аллели, возможно ли рождение обычных людей у волшебников, и если да, то какова вероятность в зависимости от поколения, и прочее… Мы не знаем, где правда, так как исследования не проводились и на руках у нас нет статистики…

— Ты вообще о чём? — Гермиона была сильно смущена своим незнанием. — Я не совсем понимаю.

— Есть зерно истины в твоих рассуждениях, — покивал отец. — Но, тем не менее, это не является причиной для ненависти и радикальных настроений, а они, как я понял, присутствуют в магическом мире.

— Думаю, дело в том, что не раз и не два были случаи, когда магглорождённые дорывались до власти, стремясь поменять то, что, по их мнению, неправильно в магмире. Например, довольно свежий пример, когда Нобби Лич, магглорождённый волшебник, стал министром магии. Один месяц — и катастрофический, для правительственного аппарата, процент чистокровных из старых семей, что занимали должности, подали в отставку, не желая иметь отношения с его законопроектами и правками, активно лоббируемыми сторонниками равенства и братства. Если глянуть стенограммы заседаний Визенгамота, то даже крыло Дамблдора, который тогда ещё не был Верховным Чародеем, с большим непониманием относились к таким правкам и законам. Позже, через пару лет, правки и законы стали адекватными, учитывающими реалии мира, как я понял, и не приводящее к правовому и финансовому краху старых или недавно укоренившихся семей. А вот в шестьдесят восьмом Лич выдал какой-то финт ушами, я не раскопал пока информацию, не до этого было. То ли лично ему что-то не понравилось, то ли ещё что, но через год его тупо заразили. Драконьей оспой. Исследовал которую, кстати, Дамблдор. Ну это так, для справки.

— Хочешь сказать, что его заразил Дамблдор? — удивилась Гермиона и явно готовилась выдать оправдательную речь в пользу директора, а родители слушали. Только слушали.

— Я хочу сказать, что почти все семидесятые годы даже те, кто лояльно относится к магглорождённым, занимались тем, что разгребали гуано за Нобби Личем. Кстати, именно в это время окончательно сформировалось именно радикальное движение чистоты крови, возглавляемое Тёмным Лордом. Нужно раскопать больше информации по политическим первопричинам, чтобы делать выводы. Но, как я понял, Тёмный Лорд ударился в другую крайность, что тоже было плохо. Но это только то, что, так сказать, снаружи. А вот то, как оно там было на самом деле, о чём говорили, о чём думали, кто кого пытал, убивал, кто кому палки в колёса вставлял — мы уже никогда не узнаем.

— Как-то всё странно. Значит, — Гермиона посмотрела на меня внимательно, — ты говоришь, что в библиотеке Хогвартса есть все записи?

— Надо понимать, что толком они ничего не прояснят. Это лишь записи свершившихся фактов. Внутреннюю кухню они не покажут. Но в свете последних событий я считаю, что нужно обязательно всё как следует разнюхать. Магмир маленький, я бы даже сказал, крохотный, если сравнивать с обычным. Здесь, в обычном мире, можно забить на социальную движуху, а там она так или иначе тебя коснётся. Нужно хотя бы краем уха, но собирать информацию и быть в курсе. Это одна из причин, почему я хочу сходить к Малфоям. Много крайне разношерстных волшебников и их детей, разговоры, слухи, мнения, поведение, жесты, мимика, взгляды. И вообще, мы слишком отклонились от темы.

— Да, сынок, — кивнула мама. — Ты говорил о том, что прослеживаются три партии в этом вашем Визенгамоте.

— Да. Одну уже назвал. Вторая по числу — лояльно настроенные к магглорождённым, всякие любители перемен и революционных новшеств. Мне кажется, что далеко не у всех там такие уж прямо лояльные взгляды, просто этот полюс политической силы им импонирует больше и сулит большую выгоду. Ну и третьи — нейтралы. У них там своя атмосфера, как я понял, а судя по голосам, они стараются продвигать то, что не особо затрагивает ни тех, ни других. Например, они, по большей части, работают с законами, правками и прочим, что влияют на аспекты внешней политики, международных отношений, экспорта и импорта. Короче, они зарабатывают бабки, пока остальные грызут друг другу глотки, размахивая лозунгами, в которые сами не особо верят.

— Запутано, но, — отец подался вперёд за столом, — ничуть не более запутано, чем в обычной политике и власти.

— Ладно, пойду я, — налив себе ещё стакан сока, я взял его и встал из-за стола. — Послезавтра уже вечер этот, а у меня толком ничего не готово. Я у себя, если что.

Поднявшись в комнату, я вновь сел за расчёты. Довести до ума то, что само просится в качестве конечного продукта, а потом уже заняться защитой? Что же, попробуем-с…

Сделать то, что само получается — не проблема. Сколько бы я ни пытался рассчитать многозадачный защитный артефакт, получается лишь многозадачный атакующий, при этом ещё и прожорливый, что, само собой, недопустимо. Так помимо прочего, не получается сделать его, как бы сказать, единым — только что-то составное. Но раз мои расчёты сами тянутся к подобному, то почему бы и не сделать? Ведь я иду к Малфою. Он, пусть и в прошлом, Пожиратель Смерти, хотя сейчас его моральный облик для общественности довольно хорош — меценат, немного политик, не особо радикальные взгляды. Но это лишь обложка — это понимаю и я. Так что следует озаботиться вопросом.

Сидя за столом, я удивлялся, как расчёты складывались сами по себе. Три часа, и вот уже новый альбом испещрён формулами и схемами, а последние два листа, если сложить вместе, изображали круговую схему из мелких символов и контуров, часть которых позаимствовал из эльфийского плетения Исцеления — оно модульное, и назначение части модулей я знаю, благодаря чему и модифицировал этот контур ещё в самом начале своего здесь пути.

Посмотрев на это дело как следует, оценив всё и придя к выводу, что продукт получится качественным, я уже собирался покинуть дом и отправиться куда-нибудь подальше, например, в рощу неподалёку от дома Уизли, чтобы заняться созданием продукта, но…

— Не занят? — в комнату зашла Гермиона, глядя на меня с беспокойством.

— Нет, заходи.

Свободных стульев у меня не было, потому она присела на кровать.

— Ты понимаешь, насколько опасным для тебя может оказаться твоё присутствие на этом вечере? Что если Сам-Знаешь-Кто и вправду возродился? Дамблдор ведь сказал…

— Директор сказал, что Каркаров был убит по поручению Тёмного Лорда, — я развернулся на стуле, глядя на Гермиону. — Но он не сказал, что Тёмный Лорд вернулся, воскрес или что-то типа того. Если я правильно помню.

— Ну да, но ведь это значит, что он отдал распоряжение.

— Когда?

— Хм… Директор соврал?

— Ни единым словом. Каждый услышал то, что хотел. Или же не хотел. Суть не в этом. Даже если Тёмный Лорд вернулся, то я не вижу ровным счётом ни одной причины, чтобы он тут же, с корабля, как говорится, на бал, отправился творить бесчинства. Собрать сторонников, вломить предателям, показать тем, кто от него отрёкся, всю глубину их заблуждений. Он может быть психом ненормальным, что кайфует от пыток и убийств, но, с огромной вероятностью, он затаится. Потому что сейчас это выгодно.

— С чего бы? Лучше ведь сразу, пока никто не пришёл в себя…

— Не-а, — я улыбнулся. — Ты видела лицо Фаджа, когда Дамблдор говорил о Тёмном Лорде?

— Разумеется, — ухмыльнулась Гермиона. — Такую недовольную мину не каждый день увидишь, тем более у политика.

— Вот. Я уверен, что Фадж организует полноценную кампанию против Дамблдора, чтобы тот воду не баламутил. Если вдруг люди поверят, что Тёмный Лорд вернулся, и если этому будут доказательства, то будет паника по всем фронтам. Слишком уж уверились все в его кончине. Даже те, кому плевать, слегка запаникуют. Это не выгодно Фаджу, тем более очень много, как я понял, политических нюансов и заверений опиралось на смерть Тёмного Лорда. Я учусь на факультете, можно сказать, министерских детей. Я слышу разговоры, мнения, обсуждения. Фадж будет давить Дамблдора, стараясь максимально его дискредитировать. Тёмный Лорд боится только одного волшебника в стране — Альбуса Дамблдора. Так говорят, по крайней мере. Ну или ненавидит его. В любом случае, максимальная выгода Тёмного Лорда — тишь, гладь, да божья благодать. Это позволит восстановить силы свои, своих подчинённых, собрать под крыло нужных людей, может всяких маргиналов, чтобы были хоть какие-то боевики, а без них никак — с середины семидесятых это его стиль. Как говорится, у носорога плохое зрение, но с его размерами, это не его проблемы.

— Так-то логично.

— Это я к тому, что даже если вдруг, по какой-то нелепой причине, Тёмный Лорд наведается к Малфою в гости, то сделает это точно не на приёме, где будут представители всех политических направлений, в том числе и забугорные воротилы бизнеса. Малфой — публичный человек. Его дом — самое плохое место, чтобы там шляться. Я не вижу ни единой, даже самой сумасшедшей причины для визита туда Тёмного Лорда. Вся имеющаяся о нём информация говорит о том, что он предпочитает появляться только в случаях его тотального доминирования на «арене», будь то бой, или политика. А все остальные угрозы — вторичны. Уверен, Тёмному Лорду выгодно, чтобы вечер прошёл максимально гладко, чтобы потекли деньги его сторонникам, чтобы были различные выгодные соглашения и прочее. Пытки и убийства даже таких незначительных, но гостей в моём лице — точно не то, что ему нужно.

— Но ведь можно принудить к чему-то… — Гермиона продолжала беспокоиться. — Столько различных средств, зелий и заклинаний.

— Тут нужно задать вопрос — а что с меня поиметь?

— А… Просто так?

— Не сейчас. Будь его радикальное движение в силе, будь он сам на пике возможностей, действуй он и его последователи открыто — тогда да. Не сейчас. Уверен, что этим вечером дом Малфоя будет одним из самых безопасных мест Англии. Если самому не рыпаться.

— Эх… Поступай как знаешь. Если что, помни — я же говорила.

Гермиона вышла из комнаты, а я начал собираться. Пять минут, и я покинул дом, предварительно предупредив родителей, что отбываю на пару часиков, погулять.

Прогулка до минимаркета, тёмный проулок, аппарация, и вот я стою у края рощи, а вдалеке виднеется дом Уизли. Скрыв себя магией по полной программе, я шагнул в рощу и начал углубляться, шагая между деревьями, переступая корни и обходя различные кусты. Когда вокруг были видны лишь деревья, и ни единого просвета между ними, я скинул рюкзак и начал доставать свои приблуды для ковки.

Разложив всё на земле, достал палочку и, максимально сконцентрировавшись, чтобы даже крохотная капля магии не ушла в пространство, как любят разбрасываться ею местные волшебники, я начал трансфигурировать различные запчасти для будущей поделки, ну и, разумеется, пустую насадку для молота — в неё буду внедрять получившийся контур.

Подготовка заняла без малого полчаса — даже вспотел от концентрации. Никто не появился, писем из министерства не пришло, мол: «Ай-яй-яй, колдуете, сударь». Значит, продолжаем-с.

На наковальне лежал браслет, но не простой. Он состоял из тонкого обруча, к которому крепились множество небольших немного выпуклых металлических треугольников с феноменально острыми, в один атом краями — спасибо трансфигурации за её возможности творить что угодно. Заточка на каждой стороне была лишь с одной плоскости, односторонняя, что позволяло треугольничкам лежать внахлёст друг на друге, и в собранном виде казалось, что они двух размеров — побольше и поменьше. Забавно, но в собранном виде было почти не видно мест стыка — если бы не знал, не заметил бы даже.

Взяв пустую насадку, начал визуализировать сложную схему с альбомных листов, фокусируя мысленные образы и посылы в нужных местах схемы — остальное будет работать просто потому что это руны, схемы и модули эльфийских контуров.

Погрузив эту конструкцию в насадку, удерживая её от развеивания или активации силой воли, прикрутил насадку к молоту, прицелился, и совсем легонько стукнул по браслету.

Сноп искр сопровождался диким звоном. Я не успел поднять молот, а из-под него разлетелись в стороны светящиеся кусочки чего-то. Потрясая головой, приходя в чувство от акустического удара и лёгкой контузии, быстро закинул молот в рюкзак. Взял с наковальни тонкую полоску основы браслета — она была испещрена бессмысленными рисунками, словно кто-то прошёлся лазерной гравировкой. Треугольничков не было. Странно. Но ощущения, словно всё работает.

Быстро надев браслет, попутно убирая наковальню в рюкзак и закидывая его на плечо, прислушался к ощущениям — работает. Просто треугольнички разлетелись в стороны. Короткий образ-команда, словно работаю с паучками, и пространство вокруг сверкнуло мельчайшими длинными росчерками. Их было чертовски много. Миг, и деревья вокруг начали буквально рассыпаться в идеально нарезанную труху. Ещё одна команда-образ, и треугольнички мгновенно прилетели к браслету, соединяясь с ним и друг с другом под частую звонкую дробь от ударов металла о металл.

— Ха! — воскликнул я, не сдерживая радость. — Нашинкует что угодно. И не разрушишь, и защиту пробьют. Теоретически, почти любую.

Вспомнив, что за магией могут следить, да и роща не звукоизолирована, я побежал между деревьев отсюда подальше, в другой уголок рощи, используя навыки эльфа, чтобы двигаться реально быстро.

Через пару минут такого забега — роща огромная, целый лесок — я остановился, скинул рюкзак и достал свой самодельный парадный костюм, в котором ходил на Святочный бал. Быстро переодевшись, проверил, как он ощущается магически — всё идеально. Стиль у него довольно строгий, но он слишком нарядный. Однако проблема ли это, когда он немного, но живой? Ведь даже цвет ему придавала магия.

Полчаса я стоял среди деревьев, можно сказать, медитировал, и уверен, что будь тут сторонний наблюдатель, он бы мог увидеть, как постепенно сглаживаются и исчезают узоры на костюме, как меняется его цвет. Я оставил лишь малую часть узоров — тонкие линии по рукавам этого своеобразного мундира, на воротнике и на мантии. Цвет — тёмно-тёмно-синий. Всё. К походу к Малфою готов — осталось только дождаться воскресенья, второго июля. А пока можно вернуться домой и попробовать придумать, всё-таки, защиту для родителей — теперь-то, когда мысли свободны от атакующего артефакта, я должен справиться. Или нет?

***

Стоя перед большим камином в гостиной дома семьи Диггори, я чувствовал себя крайне некомфортно. Я не обращал особого внимания на стиль помещений, отделку, убранство — оно было нормальным, но не в этом проблема. Просто…

— Значит, — заговорил Седрик, стоя рядом. — Ты не хочешь подключать камин в своём доме к сети?

— Это не самое лучшее решение, — я сбил щелбаном несуществующую пылинку с рукава тёмно-синей мантии, под которой был ещё более тёмный костюм. — Это серьёзная брешь в безопасности дома обычных людей.

— Звучит странно, но это так.

Сам Седрик был одет в деловой костюм двух цветов — тёмно-коричневый и чёрный, и в чёрную же мантию. Через занавешенные окна в гостиную падали рыжие лучи закатного солнца.

Да, именно из-за того, что в доме родителей камин не подключен к сети, да и вообще своими размерами не подразумевает возможность зайти в него человеку, я и обратился к Седрику, и именно из-за этого я чувствовал себя некомфортно. Но такой вариант лучше, чем идти в какое-нибудь публичное место с каминами и ждать нужного времени, чтобы отправиться к Малфоям.

— Тяжело тебе придётся, — хмыкнул Седрик, поправив воротник мантии. — У нас многое завязано на каминной сети.

— А аппарация?

— Чисто с точки зрения практичности — оно, конечно, да, — кивнул Седрик. — А вот с точки зрения приличий лучше пользоваться камином или, если уж тебе отправили портключ — использовать его.

— И с чем такое связано? — достав палочку, я наколдовал Темпус — ещё пара минут до назначенного именно мне времени.

— Полагаю с тем, что аппарировать к дому ты можешь в любое время суток и далеко не всегда тебя там ждут. А камин открывают хозяева, когда ждут гостей.

— То есть, его можно и закрыть?

— Разумеется, но всё равно лучше, чтобы дома на постоянной основе жил волшебник или домовик. Блокировка камина — временная мера, и её нужно обновлять хотя бы раз в неделю. Есть ещё несколько видов блокировки, например, какая-нибудь печать или чары-пропуск на письме, чтобы только его держатель мог пройти через камин.

— Но так и так пробелов в безопасности немало.

— Немало, — кивнул Седрик. — Давай, твоё время. Мне только через семь минут.

Вопросов о том, почему нужно перемещаться в строго определённое время, у меня не возникало, ведь ответ очевиден — если много гостей, и все приходят через камин, то желательно упорядочить процесс во избежание казусов и столкновений на выходе.

Взяв с подставки немного летучего пороха, кинул щепотку в пламя, и оно тут же стало зелёным. Зайдя внутрь, обернулся и проговорил чётко и внятно:

— Малфой-мэнор, — и тут же кинул оставшуюся часть пороха.

Полёт был быстрым. Зелёная круговерть вокруг завертела меня в сумасшедшей карусели ощущений, в потоке энергии, и вот я уже делаю шаг вперёд из камина в Малфой-мэноре. Шаг в сторону. В среднего размера зале с высокими потолками и стенами из мрачного массивного камня — а может быть это лишь отделка такая — встречали прибывающих мистер и миссис Малфой, и выглядели они, как и всегда, более чем достойно. Но, разумеется, было решительно невозможно не отдать должное уровню «шикарности» миссис Малфой.

— Мистер Грейнджер, — с лёгкой вежливой улыбкой приветствовал меня мистер Малфой, и даже протянул руку, которую я тут же пожал.

— Мистер Малфой…

Раз уместен такой жест, то не стоит удивляться и протянутой мне руки миссис Малфой — не удивляясь, я поцеловал воздух над ней.

— Леди Малфой.

— Я рад, — слово держал Люциус, — что вы нашли возможным посещение сего скромного вечера.

— Питаю искреннюю надежду, что мне нет нужды плести словесные кружева в течение всего вечера, ведь есть смутная вероятность, что отдельные личности воспримут это лишь как попытку походить на «достойного» волшебника.

Люциус усмехнулся.

— Значит нам нужно правильное первое впечатление, — он чуть повернул голову в сторону своей жены, — Нарцисса, организуй знакомство мистера Грейнджера со значимыми личностями в первую очередь.

— Разумеется, — улыбнулась она. — Прошу, следуйте за мной.

Мы пошли на выход из этого небольшого зала, но не успели подойти к дверям, как там появился Драко в чёрном костюме, чем-то напоминающим одновременно и фрак, и мантию, и вообще всё сразу. Неплохое дизайнерское решение, конечно, и смотрится отлично, но как-то непривычно. В том числе и белая сорочка с галстуком-бабочкой.

Не удержал, не удержал лицо парень, как только меня увидел — дрогнуло оно в гримасе недовольства, хоть и быстро стало нейтрально вежливым.

— Малфой.

— Грейнджер.

— Отличный костюм.

— Твой тоже неплох. Не узнаю ткань.

— Абсолютно уникальная, второй такой нет.

— Сам сделал, что ли? — хмыкнул Драко, но взгляд был оценивающим, ведь получившаяся у меня ткань была действительно шикарной. — Что-то знакомое.

— Разумеется, — я чуть вытянул руку и волевым посылом сделал рукав таким, каким был костюм на Святочном балу. — Абсолютно уникальная разработка, уверен — будущее в области одежды.

— Что-то в этом есть, — кивнул озадаченный и удивлённый Драко. — Вынужден откланяться.

Он отправился к отцу, встречать гостей, которые, как я понял, должны появиться с минуты на минуту, а мы с леди Малфой вошли в смежный зал. Он был намного, намного больше предыдущего. Этот зал был немного ярче, но по-прежнему оставался суровым и в чём-то даже лаконичным с этой мрачной каменной отделкой, высокими потолками с разнообразными барельефами и прочими украшательствами. Вдоль стен стояли большие столы, богатый фуршет, всё красиво и в лучшем виде. Были тут и столики на несколько человек, были закутки с диванчиками и кофейными столиками. Довольно большая часть зала, центральная, была пуста от мебели, и можно было без труда рассмотреть затейливые геометрические рисунки на зеркально отполированном каменном полу. Тут и там были волшебники разных возрастов и в разных нарядах, среди которых можно было увидеть и что-то сугубо национальное. Если присмотреться, можно было отличить волшебников из Франции, Италии или Германии — их деловые костюмы и мантии отличались, хотя несведущий человек и не заметит значимой разницы.

— Честно сказать, — заговорил я, идя рядом с леди Малфой, привлекая взгляды волшебников, но голову никто не поворачивал — не заработали бы косоглазие, — я предполагал, что встречать меня будет именно Драко, как сверстник.

— Вы, мистер Грейнджер, гость Люциуса и, следовательно, мой, а Драко, как вы и сказали, лишь сверстник. Он встречает своих гостей, или тех, кого поручит проводить Люциус.

— Получается, мне никак нельзя ударить в грязь лицом.

— Мне кажется, мистер Грейнджер, вы попросту неспособны провалиться в социальном плане.

— Благодарю за столь лестную оценку.

Краем глаза я отмечал сверстников, как и ребят что старше, что чуть младше — они, пока что, стояли вместе с родителями, а если эти самые родители оказывались близко друг к другу, начинали общаться. Был тут и Эрни, кажется, со своими родителями. Неудивительно — они довольно богаты и у них есть актуальный во все времена бизнес — алкоголь. Ну и, разумеется, они являются одними из «священных двадцати восьми». Как и Абботы, которые стоят в компании волшебников из Германии, если я правильно понял стиль одежды.

Мы целенаправленно двигались к одному из фуршетов, возле которого стояла группа волшебников. Немолодых, явно респектабельных. Что-то французское прослеживалось в одежде и манерах некоторых из них, и именно в этой компании находился знакомый мне мистер Делакур.

— Постарайтесь влиться в разговор, — дала напутствие миссис Малфой. — Если остальные увидят вас за полноценным общением с этими волшебниками, ваше первое впечатление будет более чем удачным. Пусть и не для всех.

— Благодарю, — почти незаметно кивнул я леди Малфой, рассчитывая, что это не ускользнёт от её внимания. Не ускользнуло.

Мы подошли к этой группе волшебников, и они закономерно обратили на нас внимание.

— Позвольте вам представить, господа, Гектор Грейнджер… Поразительно талантливый юноша, — отрекомендовала меня миссис Малфой, а я отметил, что некоторые из этих волшебников были куда больше рады общению с ней, чем факту знакомства. Ну, это и не удивительно.

— Месье Грейнджер, — тут же заулыбался мистер Делакур, протягивая руку. — Рад снова вас видеть, в самом деле.

— Похоже, месье Делакур, — леди Малфой сугубо вежливо улыбнулась ему, — вы сможете представить мистера Грейнджера остальным.

— Всенепременнейше, — кивнул он в ответ.

— В таком случае, я вынуждена покинуть вас.

Миссис Малфой отправилась обратно в тот небольшой зал с камином, разминувшись в дверях с Драко — он шёл сюда вместе с Ноттом и незнакомым мне волшебником в летах.

— Месье Грейнджер! — Делакур вообще не собирался скрывать радости, под любопытными взглядами стоящих рядом волшебников, и тут же обратился к ним. — Позвольте всем вам представить этого поистине одарённого волшебника, пусть и всего лишь перешедшего на пятый курс Хогвартса.

— Любопытно, — хмыкнул усатый мужчина довольно сухой конституции. — Франсуа Лаберж, глава торговой гильдии Франции. На моей памяти нечасто столь радушно отзывались о юных волшебниках, кроме, разве что своих детей.

— Очень приятно, месье, — ответил я с лёгким поклоном и вежливой улыбкой на лице.

— А вы не многословны, — хмыкнул второй, чуть полноватый, гладко выбритый и с зачёсанными назад короткими чёрными волосами. — Эммануэль Рэно, полномочный представитель министра магии Франции на землях Англии.

Очередной кивок с моей стороны.

— А вы, я полагаю, — обратился я к знакомому мне по газетным статьям и вырезкам, молчаливому и угрюмому, непримечательной внешности волшебнику, — Джордж МакГоуэн?

— Вы правы, молодой человек, — кивнул он коротко.

— Наслышан о ваших достижениях в развитии волшебного животноводства и трикотажа.

— Рад слышать, что молодое поколение интересуется подобными вещами. Но при этом я удивлён, что не могу распознать ткань вашего, без преувеличения, замечательного костюма.

— О, ничего особенного, право дело, — улыбнулся я. — Всего лишь личная разработка.

— Вправду? — лицо МакГоуэна оставалось суровым, но любопытство во взгляде и голосе было очевидным. — И какими же уникальными свойствами, если не секрет, обладает эта ткань.

— Спектр свойств довольно широк, сэр, но для использования некоторых из них необходимо обладать определёнными навыками в колдовстве. Например…

Я проделал тот же трюк, что и во время встречи с Драко на этом вечере.

— Хм, — МакГоуэн внимательно поглядел на трансформацию части моего костюма. — Выглядит, как трансфигурация.

— Действительно, — кивнули остальные, проявляя вежливый интерес к беседе и происходящему.

— Однако, ткань остаётся волшебной, — улыбнулся я, возвращая ей первоначальный облик. — И это её свойство. Помимо прочего, костюм из этой ткани носит некоторые защитные свойства, и способен блокировать простые сглазы, проклятья и даже шальные заклинания. В разумных пределах, конечно.

— Это очень занятные свойства, и многим могут быть полезны.

— Да-да, — кивнул Лаберж, — особенно для волшебников на административных должностях. Вы даже не представляете, какой жуткий серпентарий представляют из себя различные госучреждения типа министерства. Каждый месяц уходит приличная сумма только на медицину, чтобы снимать особо хитрые сглазы и проклятья от завистников и прочих нетрудоспособных приживал.

— Может быть и мне дадите представиться? — хмыкнул солидный высокий волшебник, седой, как лунь.

— Оу, excusez-moi, месье, — улыбнулись французы.

— МакФерсон. Кэмпбелл МакФерсон. Инвестор и совладелец большинства торговых марок и магазинов на территории Шотландии и частично Англии.

— Кстати, господа, — Делакур радостно потёр руки. — Мы сейчас обсуждаем довольно важный для нас вопрос о взаимной интеграции финансов и деятельности на территориях наших стран. Но мы упускаем крайне важную вещь, следуя нашему видению…

Все посмотрели на Делакура внимательно.

— Анализ спроса.

— В самом деле, — кивнул МакФерсон. — Это моя вина, господа. Всё-таки я слишком увлёкся различными идеями на фоне открывшихся перспектив международного сотрудничества и совсем забыл, что важен факт спроса, и на его основе стоит создавать идеи о предложении.

— Так давайте же поинтересуемся у представителя молодого поколения, — хмыкнул Делакур. — Что же интересует их, когда вопрос касается покупок, товаров?

— Боюсь, господа, — улыбнулся я, — вне моей компетенции обсуждать подобное.

— Разве?

— К сожалению для представителей торговых ассоциаций, — продолжил я свою мысль, — сам я являюсь довольно самодостаточным волшебником, и возникшие нужды решаю самостоятельно. Не от хорошей жизни, разумеется. Как например, создание ткани для этого костюма, как и сам костюм.

— И как же вы пришли к такой нужде?

— О, ничего необычного. Просто Святочный бал во время Турнира.

— Наслышан, наслышан, — покивал МакФерсон, а остальные улыбнулись. — Кстати, а вон и победитель.

Все взгляды нашей компании закономерно обратились в сторону входа в зал, через который только что прошёл мистер Малфой, сопровождавший мистера Диггори в нашу же сторону. Занятно.

Минуты две ушли на представление всех друг другу, и, закономерно, начались вопросы в адрес Седрика о том, тяжело ли далось ему участие в столь знаковом соревновании. Под шумок в нашу компанию влились ещё несколько волшебников и, на данный момент, возле нашего стола была самая большая группа людей.

— …некоторые моменты действительно дались с трудом, — Седрик улыбался максимально откровенно, немного стеснялся, но я видел мелкие нюансы его движений и мимики, и для меня, привычного к общению с этим парнем, не было секретом, что он играл.

— Но вы отлично справились, — покивал МакФерсон и остальные, даже Делакур, но насчёт отца Флёр всё понятно — победа в Турнире не была основной их целью.

— Это так, но всё благодаря Гектору, — Седрик кивнул мне, и все с любопытством посмотрели уже на меня.

— Вы не знаете, — продолжал Седрик, — но именно Гектор составлял эффективные стратегии прохождения первого и второго этапов, при этом были аж несколько запасных планов на всякий случай.

— В самом деле? — месье Лаберж забавно шевельнул усами, при этом задав вопрос от лица всех остальных.

— Это правда, но уверен, мистер Диггори имел в рукаве пару тузов.

— Я слышал, — заговорил Делакур, — что месье Грейнджер обошёл защиту Кубка и нашёл способ принять участие в отборе.

— Я, безусловно, верю, — кивнул Лаберж, — что месье Грейнджер выдающийся волшебник для своих лет, но вряд ли он бы стал самым достойным чемпионом сугубо из-за разницы в возрасте.

— Поверьте, месье Лаберж, — улыбнулся Седрик. — Если бы Гектор решил участвовать в Турнире, он бы обязательно стал чемпионом вместо меня или любого другого ученика Хогвартса.

— А для третьего состязания идеи не нашлось? — похоже, мистер МакГоуэн, эксперт по животным, ингредиентам и тканям, решил немного подначить нас.

— Была, — кивнул я, — но для столь же быстрой и эффективной победы в третьем состязании я видел один путь, осуществление которого…. Вряд ли бы кто-то из учеников его потянул, даже Седрик или я. И если обнаружение направления до Кубка, что таился в лабиринте, не являлось проблемой, хоть и было сложным, то вот вторая часть плана…

Небольшая драматическая пауза для разогрева интереса, но не перебарщивать.

— …Занятное есть заклинание, — продолжил я мысль. — Горнопроходческое, Конус Ассенгеймера…

Волшебники с пониманием покивали, а МакФерсон с усмешкой покачал головой.

— Да, господа, комплексное заклинание для тройки волшебников. Можно, конечно, было бы просто пустить Адское Пламя через лабиринт по азимуту до Кубка, но не думаю, что даже попытку отработать подобную Тёмную Магию оставили бы безнаказанной.

— Ваша правда…

— Тем не менее, — Лаберж вновь забавно шевельнул усами, и было очевидно, что многие сдерживали смешки по этому поводу. — Мы слегка отошли от темы. Спрос, господа.

— Могу сказать одно, — кивнул я. — Есть как минимум одно направление магического производства и бизнеса, абсолютно неразвитое как у нас, в Англии, так и в Европе, если я правильно понял.

— Просветите же нас, мистер Грейнджер, — МакФерсон смотрел на меня с лёгкой усмешкой.

— Артефакты. Да-да, я знаю, что Азия взяла первенство на этом рынке давно и надёжно. Но ниша широкого потребления пуста совершенно.

— Просто производство артефактов само по себе является отнюдь не дешевым предприятием, оттуда и цены, — пожал плечами Делакур. — Это общеизвестная информация. Потому только Азиаты и гоблины делают артефакты, имея доступ к изобилию различных месторождений самых разных материалов.

— А что если у меня есть альтернатива? — с улыбкой я оглядел присутствующих.

— А ты не мелочишься, да? — усмехнулся Седрик.

— Лови момент, как говорится.

— Технология? — заинтересовался МакФерсон, да и глава французской торговой гильдии выражал интерес. — А ведь я слышал о презанятнейшем артефакте, с которым уехала экспедиция на севера́.

— Возможно. Думаю, у меня найдётся, что предложить уважаемым волшебникам.

— Месье Грейнджер, — право говорить досталось Делакуру, как уже знакомому со мной. А количество заинтересованных волшебников вокруг всё росло и росло, а фуршет пустел всё быстрее и быстрее. — Всё это, конечно, звучит прекрасно, но вызывает некоторые сомнения.

— Хм… Ладно, — я снял одну запонку и показал остальным. — Оцените.

Не стесняясь вообще ничего, Лаберж, глава торговой гильдии, взял запонку и достал палочку, начав водить вокруг неё.

— Довольно простая по функциям, — говорил он, не переставая колдовать над запонкой, — но крайне стабильная и… вообще не требующая магии вещь. Да. Простая. Я бы оценил комплект таких запонок в десятка четыре галлеонов. И красиво, и просто, и этот блеск синего топаза…

Лаберж вернул мне запонку и, пока я надевал её обратно, спросил:

— Себестоимость?

— Ноль.

— Ноль?

— Ноль.

— Немыслимо. Одни только материалы…

— Постоянная трансфигурация, — отмахнулся я.

— Но это же драгметаллы и камни…

— Я познал трансфигурацию во всей её полноте, — улыбнулся я, а Седрик вежливо похлопал меня по плечу, глядя на остальных.

— Это то, — заговорил бывший староста, — о чём я вам говорил.

— Я к чему веду, господа, — я вновь осмотрел всех с вежливой улыбкой. — Давайте запустим пробную партию какого-нибудь занятного, простого и полезного артефакта. Полезного именно для средних слоёв населения. Посмотрим, какой будет спрос, урегулируем эти вопросы.

— Думаю, нас больше заинтересует технология, — хмыкнул МакФерсон, но оно и не удивительно, с его-то сферой деятельностью — инвестиции и соучредительство торговых точек.

— У обычных людей есть такое понятие, как конвейер и автоматизация производства.

— Мы имеем некоторое представление об этой трудно реализуемой в реалиях магического мира концепции, — кивнул Делакур. — Производство у волшебников упирается в самих волшебников. По сути своей, мы ремесленники, хотим этого, или нет.

— Давайте, для начала, просто проведём эксперимент. С вас аналитика и заказ, а с меня — продукт. Посмотрим, как он будет реализовываться, а производственные проблемы оставим за мной. Учитывая себестоимость продукта, можно будет демпинговать на рынке так, что азиаты умоются кровавыми слезами от злости и бессилия. Разумеется, все нюансы под договор.

— Ха-ха-ха, — кто-то рассмеялся, кто-то просто улыбался, но всем импонировал подобный подход.

— Мы обязательно обдумаем все нюансы, — покивал Лаберж, да и остальные были согласны.

С этого момента вечер становился всё более и более непринуждённым. Компания наша, несмотря на большой разброс в возрасте её участников, успешно курсировала от стола к столу, поедая всё подряд и выпивая всё, что попадётся под руку, при этом число участников то увеличивалось, то уменьшалось, но в любой момент времени мы были самой многочисленной группой волшебников разных возрастов.

В один из набегов на другой фуршет, когда мы взяли в оборот парочку местных мелких бизнесменов, активно их раскручивая на сотрудничество или просто разговор, к нам, а точнее ко мне, подошла миссис Малфой.

— Господа...

— Да, любезная хозяйка? — распушил хвост подвыпивший Лаберж, тут же получив крайне чувствительный тычок локтем в бок от своего товарища, Рэно, представителя французского министерства магии.

— Боюсь, я вынуждена украсть у вас мистера Грейнджера.

Меня быстренько «эвакуировали» из этого общества, и только сейчас я заметил, сколь много внимания мы привлекаем, в том числе и от молодёжи. Кстати, вечер, по сути, в самом разгаре, и нужно будет обязательно пообщаться со знакомыми мне ребятами, а возможно, и с их родителями.

— Помнится, — начала разговор леди Малфой, — я обещала познакомить вас с достойными волшебниками, которые именно Волшебники, с большой буквы.

— И это было бы действительно очень здорово, а я был бы благодарен вам за подобное.

— Что же, следуйте за мной, только не удивляйтесь.

— А будет повод?

Мы двигались прочь из зала и, покинув его, подошли к первым же дверям в длинном коридоре. Я был настороже и внутренне готовился к отражению любого вида агрессии.

— Я хочу вас познакомить, чтобы вы могли иметь возможность переписываться по возникшим у вас вопросам.

Леди Малфой открыла дверь, и мы зашли в приятную светлую гостиную в светлых тонах. Оглядев присутствующих, я подумал лишь об одном: «Что это за женский клуб такой?!».

***

Одна секунда — ровно столько потребовалось мне, чтобы полностью пересмотреть варианты диалога, выстроенные по пути в эту гостиную. Всё-таки я ожидал, что леди Малфой познакомит именно с волшебниками, а не волшебницами. Но, с другой стороны, а велика ли разница? Не думаю.

— Проходите, мистер Грейнджер, — сказала стоявшая рядом миссис Малфой, закрывая за нами дверь, — не стесняйтесь.

Вежливо улыбнувшись собравшимся, кивнул, прошёл в гостиную и сел на свободное кресло — единственное кресло как таковое, среди диванов, на которых и расположились разномастные, но как одна молодо выглядящие леди. Внешность обманчива, и по ней не стоит судить — одна леди Малфой чего стоит, а её возраст мне достоверно известен.

— Мы вас надолго не задержим, — продолжила говорить леди Малфой, подходя к свободному месту на диване.

Там, на этом диване, уже расположились две леди. Та, которая была слева, была одета совершенно «неподобающим», в местных реалиях, образом. Длинное чёрное платье, вырез которого давал понять мощь и качество её «ар-р-ргументов», а разрез чуть ли не от самой жо… высокий разрез, позволял увидеть стройные длинные ноги — леди как раз закинула одну ногу на другую, поигрывая туфлей на носочке. Она красива, она это знает и однозначно умеет пользоваться, выводя не особо контролирующих себя волшебников и волшебниц из равновесия, но стоит только обратить внимание на взгляд, а не на мимику, улыбку, движения, позу… В общем, во взгляде зелёных глаз лишь тотальный контроль. Я бы даже сказал, Контроль, с большой буквы.

С другой стороны дивана сидела чуть ли не противоположность этой леди, но тоже брюнетка. Черты лица выдавали в ней что-то французское, как и манера сидеть — ноги вместе, коленка к коленке, абсолютно закрытое, но элегантное тёмно-синее платье, поверх которого была довольно длинная пелерина того же цвета, чёрные волосы в пучке на затылке. Добавить очки, и получится строгая учительница, которая конкретно в данный момент решила немного расслабиться, чуть привалившись к высокому подлокотнику дивана, наслаждаясь бокалом вина.

Между этими леди и села миссис Малфой, делая картину завершённой — справа налево «Разврат», «Баланс», «Строгость». Но не менее занятной была ещё одна гостья, предпочитавшая длинное закрытое платье с широкой юбкой, поверх которого была приталенная мантия, сейчас расстёгнутая. Но не это привлекало внимание, а глухая чёрная повязка на глазах, по краям которой тянулись мелкие рунные вышивки, а длинные волнистые рыжие волосы были уложены в странную причёску, явно учитывающую наличие повязки. Эта леди сидела посреди второго дивана, а за её спиной молча стояла, словно статуя, девушка в строгом длинном сарафане, а её мантия больше походила на плащ.

— Для начала, — слово взяла леди Малфой. — Представлю вас друг другу. Леди, перед вами — Гектор Грейнджер. Многообещающий юный волшебник, перешёл на пятый курс Хогвартса.

— И в чём же он столь многообещающ, что ты представить его нам решила? — ухмылялась леди-разврат, продолжая покачивать туфелькой, но при этом внимательно глядя на меня, анализируя и ожидая различные реакции на её облик и мелкую моторику.

Ох, будь я действительно просто четырнадцатилетним, а через пару дней уже пятнадцатилетним, парнем, я бы испытывал стойкую неловкость в подобной ситуации.

— Эта леди, — миссис Малфой указала рукой на «Разврат», — стиль и образ которой обычно вызывают стойкие сомнения в «тяжести» её поведения — Сильвия Сегура Суарес.

— Твоё здоровье, молодой человек, — Сильвия взяла со стоящего сбоку столика бокал с красным вином и сделала глоток, который получился настолько демонстративным и манящим, что я бы выдал ей пять звёзд из пяти за эти отработанные, чёткие, а главное — осознанные движения.

— Приятно познакомиться, — легко кивнул я, сохраняя вежливую улыбку и держа в фокусе зрения лишь голову леди.

Мы сидели в довольно тесном кругу, так сказать, так что переведи я взгляд с глаз хотя бы на нос или рот — это уже было бы видно. Что уж говорить о том, что я до сих пор не прошёлся взглядом по фигуре, которая так этого и просит.

— Хм… хорошая выдержка, — мисс, а может быть и миссис, Сегура заметила, что я не прилагаю усилий, чтобы взгляд не бегал туда-сюда, что смотрю прямо. — Даже не оценил.

— У меня хорошее обзорное зрение, — я улыбнулся чуть шире.

— Хм… Зачёт, — чуть улыбнулась она, но это было сугубо формальностью — взгляд оставался прежним.

— Справа от меня, — леди Малфой указала на «Строгость», — Каллида Розье.

Эта леди сделала короткий кивок, обозначая, что речь идёт о ней, и выдала сугубо формальное:

— Рада знакомству, мистер Грейнджер.

— Последняя же на очереди, — улыбнулась леди Малфой, — но не последняя по значимости в нашем женском клубе по интересам — Эмбер. Просто Эмбер.

Рыжая леди с повязкой на глазах коротко кивнула и, судя по всему, она прекрасно ориентировалась в пространстве и без зрения — казалось, будто она смотрит на меня. Нет, она не просто смотрит — она просвечивает, как рентген, видит каждую мелочь во мне, от тела до магии и души — я уверен.

— У вас есть какие-то вопросы, мистер Грейнджер? — леди Малфой обратилась ко мне с лёгкой вежливой улыбкой.

— Вопросы есть всегда, — кивнул я. — Но, честно признаться, я ожидал знакомства с волшебниками. Как-то так сам сложился в голове образ именно волшебника, или какого-нибудь седого сварливого старца, когда разговор заходит о компетентных именно что волшебниках, а не просто людей с даром магии.

— Ты считаешь, — вновь заговорила мисс Сегура, и к её образу роковой дамы добавился ещё и чертовски приятный голос, от которого аж мурашки по телу могут пробежать, — что леди не могут быть действительно сведущи в магии?

— Это общий стереотип нашего общества, — краем глаза я заметил бокал с вином, что появился на столике справа от моего кресла. — И пусть я считаю, что всё зависит от стремлений лично каждого, учитываю я и то, что может преподнести общество.

Взяв бокал в руку, проверил магией содержимое — есть что-то. Сконцентрировавшись, создал невидимые магические нити из пальцев левой руки и провёл ею над бокалом, попутно создавая в голове чёткий образ фильтрации вина от магических добавок и зелий. Миг, и под моей ладонью выплыл из красной жидкости прозрачный шарик, полтора-два миллилитра, не больше. Волевым посылом я трансфигурировал хрустальную стопку, в которую и поместил эту жидкость, а саму стопку поставил на стол. Только после этого я сделал глоток чистого от зелий вина — вкусно.

— Потому я и ожидал увидеть мужчин, но не прекрасных юных леди.

— Льстец, — нейтрально констатировала факт «Строгость» из семьи Розье.

— Девушке столько лет, на сколько она выглядит, — пожал я плечами. — Так что это лишь констатация факта.

— Ладно, — мисс Сегура откинулась на спинку дивана, но сделала это, опять же, демонстративно. В её движениях было, я бы сказал, девяносто девять процентов естественности, и лишь один — планирования. Но взгляд… Взгляд говорил, что это всё результат долгой практики, и под её контролем абсолютно каждая часть её тела, мышца и, кажется, даже каждый волосок. — Неплох. Но всё же, мой вопрос остаётся открытым — что в тебе такого, что тебя представили нам? Кроме внешности — тут, конечно, нет вопросов. Зелья?

— В смысле?

— Формировал тело зельями?

— Нет, — ответила за меня Эмбер, молчавшая до сего времени. — Я вижу полную естественность происхождения, хотя зелья были, но другие… Да.

Голос её был плавным и текучим, словно вода.

— Отвечая на ваш вопрос, мистер Грейнджер, — заговорила леди Малфой. — Каждая из здесь присутствующих, по тем или иным причинам, отдаёт большую часть времени и жизни совершенствованию себя, своих знаний и умений, касательно магии, волшебства и их применения. Причины…

— Неважны, — Розье прервала леди Малфой. — У каждой они свои. Здесь — ещё далеко не все, но те, кто смог прийти.

— Ну, лично моя — не секрет, — улыбнулась леди Малфой. — У меня это — банально слишком много свободного времени в своё время было. В общем, к этим леди, и конкретно ко мне, вы, мистер Грейнджер, можете обращаться с различными вопросами касательно магии. Как я понимаю, вы планируете стать целителем?

— Это основная цель и идея, леди Малфой, — кивнул я, сделав глоток вина. — Но это не значит, что я отмахиваюсь от других направлений. Как оказалось, чтобы одиночке выжить и процветать в этом, безусловно, гостеприимном мире, нужно обладать крайне широкими познаниями в самых разных областях.

— И как же вы, позвольте узнать, — скупо улыбнулась Эмбер, — относитесь к Тёмной Магии?

— Двояко. С одной стороны, я считаю её своеобразными костылями. Но, чем дальше я погружаюсь в познание волшебства, тем больше понимаю, что эти костыли превратились со временем в уникальное и неповторимое направление магии. Искусство — неспроста это носит именно такое название.

— Но способны ли вы…

От Эмбер повеяло абсурдно сконцентрированной тёмной магией, но я бы не сказал по лицам остальных, что это что-то необычное для неё.

— …выдержать её напор?

— Не знаю, — честно ответил я. — Есть, конечно, определённые мысли и теории о том, как обезопасить свой разум от её пагубного воздействия, но пока это лишь теории.

Всё стихло.

— Это уже немало. Нарцисса, — Эмбер повернула голову в сторону леди Малфой, — ты довольно хитро разобралась с нашим желанием делиться знаниями.

Похоже, на моём лице отразилось лёгкое недоумение, вызванное сказанной фразой, и Эмбер решила прояснить ситуацию.

— Как бы всё ни выглядело со стороны, — спокойным и вкрадчивым голосом, чем-то напоминающим Снейпа, заговорила она, — все мы выросли и были воспитаны в старинных, древних семьях волшебников, и некоторые постулаты для нас нерушимы. Например, ограничения на передачу знаний другим семьям. Удивительный психологический ход — доверить их магглорождённому, не имеющему семьи волшебников как таковой.

— Действительно, — кивнула мисс Сегура. — Мы поддержим конструктивный диалог через письма.

— Согласна, — коротко ответила Розье, а от Эмбер был лишь короткий кивок.

Но стоило только ей кивнуть, девушка, что стояла за её спиной, вышла из-за дивана и протянула мне банальную визитку. М-м-м, понятно, Эмбер — не имя, на него писать не получится. А тут вполне конкретный получатель — эта вот девушка, что-то типа секретаря Эмбер.

— Не смеем больше вас задерживать, мистер Грейнджер, — всё так же мягко сказала Эмбер.

— Я провожу вас обратно в зал, мистер Грейнджер, — Нарцисса встала с дивана, и я последовал её примеру.

— Хорошего вечера, леди.

***

Как только Нарцисса и Гектор покинули гостиную, Сильвия сразу же задала вопрос, адресованный Эмбер.

— Что скажешь?

— В целом, или по какому-то отдельному пункту? — рыжая леди с повязкой на глазах повернула голову к Сегуре.

— Вообще. Внешность и нюансы поведения я могу оценить и сама.

— Силён. Собран. Контролирует себя и свою магию. Опытен.

— Как отреагировал на твою проверку?

— Рефлекторно закрылся. Ни крохи магии не коснулось его, хотя вы так не можете.

— Мелочь, — отмахнулась Сильвия, устроившись на диване ещё более фривольно, но при этом до сих пор её хотелось называть именно леди, а не каким-то иным словом. Пожалуй, подобное умение оставаться леди в любой ситуации — одно из её личных достижений, при этом далеко не самых значимых. Вообще в любой. — Я думала, что Нарцисса приведёт кого-нибудь более податливого нашим влияниям.

— Просто тебе не удалось его подразнить, как ты любишь, — спокойно ответила Эмбер, и повернула голову к Розье. — Что ты скажешь?

— Разум защищён, но не окклюменцией. И это не совсем защита… Текущие поверхностные мысли читаются, но нет никакой возможности заставить его подумать или вспомнить то, что мне хотелось бы. Тут он как ты, Сильвия, — Каллида посмотрела на соседку по дивану. — Такой же жесткий контроль.

— Ну и ладно. Если Нарцисса по какой-то причине решила помочь ему — поможем. В пределах разумного, конечно. Лично я на глупые вопросы отвечать не буду, а задаст такой — не буду отвечать вообще ни на что. Ладно, с этим решили. Что о причине самого этого вечера? Нормальное международное сотрудничество — не шутки.

— Только если местный Тёмный не вернулся. Это может многое изменить…

***

Вернувшись в зал в сопровождении леди Малфой, я увидел некоторые перемены в расстановке сил. Компания, из которой меня выдернули, по-прежнему была в полном составе и даже немного расширилась, но помимо неё образовалось ещё несколько кружков по интересам, и в некоторых из них волшебники единственное что делали, так это с неодобрением смотрели на всё подряд. Большая часть молодёжи оккупировали большую площадь у диванчиков и столиков, и, пожалуй, нужно будет как-нибудь и к ним подойти.

Леди Малфой подвела меня к прошлой нашей компании.

— Господа, возвращаю вам мистера Грейнджера, — улыбнулась она.

— О, премного благодарны, прекрасная хозяйка, — вновь распушил хвост один из французов и вновь же получил тычок локтем в бок от своего товарища. — Я ведь просто констатирую факт!

На этот раз было не так-то уж и просто влиться в беседу, но мне это удалось. Похоже, разговоры о бизнесе и прочем подошли к концу, уступив место сплетням, слухам и различным историям, и вот тут я уже в пролёте, но даже так удавалось поддерживать разговор, то и дело уходящий то в одну тему, то в другую. Разумеется, наша компания перемещалась по залу, то «поглощая» новых участников, то «выплёвывая» обессилевших, попутно разбираясь с напитками и едой. Я уже начинал понимать, что пора откланяться и пойти помозолить глаза кому-нибудь ещё, как наша компания «поглотила» нескольких волшебников.

— А, мистер и миссис Гринграсс, — поприветствовал их МакФерсон, — а эта прекрасная юная леди, полагаю, Дафна?

— Да, мистер МакФерсон, — с доброжелательной улыбкой кивнул Уильям Гринграсс, пожимая ему руку.

Шотландец хотел было уже заняться неотъемлемой частью подобных встреч — начать знакомить всех, но Уильям Гринграсс заметил меня и не сдержал немого удивления.

— А, вижу вы уже знакомы с мистером Грейнджером?

— Можно и так сказать, — с недовольством ответил он.

— Ну-ну, не стоит так негативно относиться к этому юному дарованию.

— Всего лишь магглорождённый, — надменно вскинул голову Гринграсс.

— Мы догадались, Уильям, — серьёзно кивнул МакФерсон, чем вызвал очередное удивление теперь уже у всей четы Гринграсс.

— Дафна, — улыбнулся я девушке, что сегодня выглядела особенно шикарно, и, к своему удивлению, я даже позабыл о недавнем знакомстве с Сильвией. Забавно.

— Гектор, — улыбнулась она намеренно искренне, вызвав лёгкое раздражение родителей и протянула ручку, воздух над которой я тут же поцеловал — некоторая «эльфиистость» в движениях возникла сама собой.

— А-а-а, ну всё понятно, — с улыбкой протянули на разный лад волшебники вокруг.

— Вот где корень твоего недовольства, Уильям, — усмехнулся МакФерсон. — Но мы так редко видимся, а сейчас такая уникальная возможность обсудить различные вопросы — недопустимо упускать её, распыляясь на мелочные недовольства. А молодежь, так уж и быть, пусть уделит время друг другу.

В общем, нас спровадили куда подальше. Я быстренько урвал с фуршета два бокала с местным волшебным подобием глинтвейна, лёгким, летним, не согревающим, а прохлаждающим.

— Мне казалось, — я подал один бокал Дафне, принявшей его с довольной улыбкой на лице. — Что местные воротилы бизнеса обсуждают дела сугубо в мужской компании.

— Ты о маме?

Я лишь кивнул в ответ, и мы направились к молодёжи, среди которых были ребята как с разных курсов, так и из семей с разными взглядами как на жизнь, так и на политику.

— Она тоже занимается частью бизнеса, чтобы разгрузить отца, — пояснила Дафна причину, по которой София Гринграсс осталась в компании этих дельцов. Правда, там была ещё одна леди, немка, степень суровости которой зашкаливала.

— Ханна, Эрни, — поприветствовал я своих товарищей. — О… Невилл? Крайне неожиданная встреча.

Я протянул руку Лонгботтому, и тот её без сомнений пожал. Он вообще выглядел крайне презентабельно, да и вообще, стоит отметить, что за последние месяцы в Хогвартсе он сильно вытянулся, схуднув — видать, пришла его пора. Но несмотря на идеальный строгий чёрный костюм и мантию, на уверенный вид и прямую осанку, в глазах его виднелось всё то же смущение и неуверенность, что и всегда, а столь «нормальным» он сейчас был, похоже, сугубо из-за воспитания и подобающей атмосферы.

— Гектор, — кивнул он. — Удивлён, но и рад тебя видеть на этом вечере. Я здесь вместе с дядей Элджи. Он занимается волшебными растениями и ингредиентами в довольно крупных масштабах, и его пригласили в целях возможного соглашения о расширении бизнеса, торговли. Он планирует заключить пару договоров для обмена сотрудниками ферм и обмена опытом с иностранными коллегами.

— Ты что, заучивал это что ли? — улыбнулся я по-дружески.

— Эм… — парень тут же сдулся, — да.

Но он быстро взял себя в руки.

— Не знаю, знакомы ли вы все друг с другом, — я перевёл взгляд с Дафны на остальных.

В ходе краткой беседы выяснилось, что Эрни и Ханна знакомы с Дафной, а Невилла я ей представил. Минут двадцать мы стояли и говорили о всякой ерунде, и, как я заметил, это позволило Невиллу ощутимо расслабиться, а уж когда мы с Дафной подняли тему растительных ингредиентов — ну тут он вообще оказался в своей лодке, что говорится. Но он оставался грустным.

— Невилл, что такое? — решил я уточнить причину подобных настроений.

— Что именно?

— Грустный ты какой-то.

— Просто… Малфои… Не та семья, в доме которых я действительно хотел бы быть.

— Не знаю конкретных причин, — я немного слукавил, так как во время поиска информации в библиотеке натыкался на статьи, где говорилось о поимке и отправке в Азкабан нескольких Пожирателей Смерти за пытки четы Лонгботтом Круциатусом. — Но, как мне кажется, если твой дядя видит в этом мероприятии что-то важное и нужное ему, тебе следует его поддержать.

Правда, там не было никаких материалов дела, да и стенограммы того заседания не прояснили ровным счётом ничего. Среди задержанных была Беллатрикс Лестрейндж, в девичестве Блэк — родная сестра Нарциссы Малфой. Думаю, Невилл в курсе подобного родства, и более того, где-то в ещё более старых записях была информация о свадьбе кого-то из Лонгботтомов и Блэков — старый пергамент, текст еле читался. В общем, тяжко парню.

— Так я потому и согласился, — кивнул Невилл. — Хотя бабушка была против. Очень сильно против. Чувствую, я ещё пожалею.

— А, — понятливо кивнула Дафна. — Воспитательные мероприятия.

— Именно, — скуксился Невилл, вызвав добрые улыбки остальных, да и сам улыбнулся в итоге.

— Гектор, — Дафна тронула меня за рукав. — Пойдём к Пэнси?

— Ребята? — я с вопросом посмотрел на остальных.

— Увольте, — улыбнулся Эрни под молчаливое одобрение Ханны. — Я не готов участвовать в соревновании остроты ума, ехидства и надменности. Невилл, пойдём туда… — Эрни кивнул в сторону компании молодых волшебников, явно уже закончивших Хогвартс, но ещё, похоже, не перешагнувших планку двадцати лет.

Мы с Дафной подошли к компании, по большей части, состоявшей из слизеринцев, среди которых были и старшие ребята с Рэйвенкло, да и с Гриффиндора тоже. Заметил я выпускника прошлого года — Маркуса Флинта.

— О, Грейнджер! — именно Маркус заметил меня первым, и вполне радостно протянул руку, которую я пожал. — Удивительно видеть тебя на этом приёме. К успеху идёшь. Мисс Гринграсс…

Маркус кивнул Дафне. Ну и началось: «Грейнджер. Малфой. Гринграсс. Грейнджер. Крэбб. Гринграсс. Грейнджер. Гойл. Гринграсс. Грейнджер. Дэвис. Гринграсс. Хм… Не «Хм», а Грейнджер, Нотт. Гринграсс…». В общем, мрак социальных норм и обычаев.

— Давай-ка познакомлю, — Маркус указал рукой на незнакомого мне парня лет двадцати, может чуть старше. — Николас Аллен, выпускник девяносто второго и чемпион дуэльного клуба.

— Хм? — Николас, средней внешности шатен с цепким взглядом карих глаз, с вопросом глянул на Маркуса, но в итоге кивнул мне.

— А это Гектор Грейнджер, дерзкий и талантливый летун. По слухам, сейчас он в Хоге самый лютый боец.

— Даже так? — удивился не только Николас, но и я. — Что же, мистер Грейнджер… Вы же магглорождённый?

— Да, мистер…

— Давай по именам.

— Да, Николас.

— Что же, Гектор, — улыбнулся он. — И правильно делаешь. Может так остальные чистокровные вспомнят, что они являются волшебниками, а не родовитыми придатками к палочкам.

— Буду надеяться, что пример моих успехов будет мотиватором к развитию, а не причиной зависти и негодования.

— Ну, от этого ты не избавишься. Мисс Гринграсс, — кивнул он Дафне.

— Мистер Аллен.

Остальные, стоит отметить, слушали разговор, возможно даже делали какие-то выводы, но судя по взглядам, особо надеяться на это не стоит.

— Возможно я лезу не в своё дело, но я имел неудовольствие проспорить, и теперь на этом вечере обязан говорить, что думаю. Вижу, вы и Гектор ближе друг к другу, чем может показаться. Так вот. Из опыта скажу — плюйте на всех, кто недоволен ситуацией. Время всё расставит по своим местам…

— Да ты философ, — ухмыльнулся Маркус, продемонстрировав ровные идеальные зубы. Похоже одна из целей для него на этом вечере — всем показать, что с зубами у него нынче полный порядок.

— Ещё бы. А скажи, Гектор, какие заклинания ты предпочитаешь в дуэли…

Ну и понеслось. Разговоры о магии — далеко не только дуэльной, а вообще — постепенно затянули и остальных. Обычно это происходило так — кто-то сугубо из вредности фыркнет на какое-нибудь моё высказывание, а старшие ребята ловко раскрутят недовольного на диалог. Полминуты — и мы уже полноценно общаемся о заклинаниях, чарах, зельях. Немного недовольным выглядели Малфой и Нотт. Как «по секрету» сказала мне Пэнси, они уже час пытаются мусолить тему магглорождённых и прочее, но особого энтузиазма у коллектива эти вопросы не вызывали, и как только был найден повод перейти к куда более интересным темам, пусть и не для большинства, все сразу же с радостью принялись говорить об этом — лишь бы не очередные заходы о «грязнокровках», их месте и прочей чуши, которая всем осточертела.

Приём шёл своим чередом. Кто-то напился, кто-то объелся. Кто-то заключал договора. В центр зала пару раз выходил Люциус Малфой, рассказывая, как он рад, о светлом будущем и прочие обычные любезности на фоне прочего. Были и танцы, но всего пара. Так, для разнообразия. Разумеется, танцевал я с Дафной, которая была очень даже не против.

Вскоре пришла пора всем расходиться. Процесс этот растянулся часа на два, не меньше, при этом сам приём, как бы, продолжался — просто количество гостей постоянно уменьшалось, пока не осталось почти никого.

— Месье Грейнджер, — ко мне подошёл весёлый и довольный мистер Делакур. — Вскоре я вам напишу. По нашему с вами вопросу. В течение недели. Если возможно, попрошу вас не уезжать из страны. Совы… Не очень хорошо летают на дальние расстояния. Да и остальные, кажется, приняли ваши слова всерьёз. Полагаю, сугубо из-за того, что вы гость Люциуса, а не юного Драко…

— Я вас услышал, мистер Делакур. Я буду в «зоне доступа».

Попрощавшись с Дафной, с Асторией, недовольной фактом моего существования и доселе где-то бегавшей по дому вместе с однокурсницей, Сэлвин, не знаю имени, я осмотрел зал, ещё раз запомнил лица всех присутствующих, заметил в дальнем тёмном углу Сильвию, что больше походила на хищницу в засаде, и отправился в зал с камином. Именно там сейчас находились мистер и миссис Малфой, провожая гостей.

— Мистер Грейнджер, — скупо улыбнулся немного уставший мистер Малфой. — Надеюсь, вы продуктивно провели этот вечер.

— Более чем, мистер Малфой, более чем. Примите мою благодарность за этот прекрасный вечер и не менее прекрасных и интересных гостей.

— Иначе и быть не могло, не сочтите за хвастовство.

— Миссис Малфой, — кивнул я с улыбкой этой шикарной блондинке.

— Мистер Грейнджер, — кивнула она в ответ, глянула на камин, и вдруг задала вопрос: — Как вы предпочитаете возвращаться?

— По понятным причинам, дома у меня не подключен камин к сети.

— Понимаю, — кивнула она. — Тогда, рекомендую в Дырявый Котёл. Пусть место это и максимально непрезентабельно, но работает круглые сутки и оттуда вы сможете добраться куда угодно на Ночном Рыцаре.

— Спасибо за совет. Предпочитаю аппарацию.

— В столь юном возрасте? — удивился мистер Малфой. — Похоже, вы действительно стремитесь к вершинам магического искусства. Всего наилучшего.

— И вам, мистер Малфой, миссис Малфой.

Камин, зелёное пламя, Дырявый Котёл. Посетителей тут практически не было, массивные деревянные столы были чисты и пусты, свет притушен — обычная вечерняя атмосфера в таверне со средневековым антуражем. Разве-что какой-то забулдыга портил всю картину, распивая что-то и закусывая вполне приличными блюдами… Да, закусывал едой, а не закуской.

Я направился к выходу в обычную часть Лондона, но был остановлен окликом Бармена.

— Куда вы, молодой человек? Там маггловский мир, полный опасностей!

— Я там живу, сэр, — кивнул я и вышел прочь, оставив Тома, именно так зовут бармена, в лёгком недоумении. Ну, по крайней мере, мне так показалось.

Скрыв себя магией, зашёл в первый попавшийся проулок, спрятавшись от света уличных фонарей. Ночной Лондон — особый Лондон. Хотя я уверен, что так может сказать любой человек и о любом городе. Ночь неуловимо их меняет до неузнаваемости. Но сейчас мне это было не интересно. Аппарация — и вот я стою в проулке между супермаркетом и соседним зданием, а чуть поодаль тусуется молодёжь, похоже, распивая что-то спиртное. Меня они не видели и видеть не могли, а потому я без проблем отправился домой.

Что же… Вечер действительно выдался довольно интересным и продуктивным. Возможно даже удастся начать продавать свои артефакты, что очень неплохо. Нужно только продумать некий конвейер для их создания, иначе сидеть и стучать молотом по заготовкам я буду очень и очень долго. Да и Делакур обещал написать. Мне кажется, что нашёлся клиент для «исцеления». Почему бы и нет? Да и доделать проект по защите родственников просто крайне необходимо. Да… Лето может оказаться сложным.